За деревьями проскальзывает едва заметный сизый всполох, колыхая впитывающие солнечное тепло изумрудные кустарники. Никто не замечает этого. Никто, кроме Ледена. Мальчик крепче стискивает ладонь мамы. Он знает, что это не мираж. Тетя Ванда никогда не ошибается.

Прошло три года с их последней встречи, а он все безнадежно продолжает приезжать в Кингстон, ожидая спустившегося с небес чуда. Каждое лето Гарри возвращается в тот самый дом на побережье Карибского моря, стены которого хранят воспоминания, от которых он не может избавиться уже более тысячи дней.

Гарри чувствует, как сильно вибрирует пронизанное жаром помещение, отчего пол едва не уходит из-под ног, вынуждая его как можно крепче сжать руками тонкую стойку микрофона. Дрожь крупными перламутровыми бусинами рассыпается по напряженным плечам Стайлса, ныряя под хлипко держащиеся на бедрах классические брюки без ремня; его дыхание учащается, как и сердечный пульс, гремящий громом в сильной грудной клетке. Он готов принять свое **лекарство**.

Однажды она проснется ранним утром и скажет, что снова **видит** ослепительный солнечный свет и пятнистые отблески лучей на стенах нашей комнаты. В этот момент я буду рядом, держать сонную ее в своих самых крепких объятиях, шепча на ухо, что мы **справились**, преподав жизни урок.

О, как я хотел вновь вплести пальцы в пахнущие весной пряди, как хотел услышать тихое хихиканье, посвященное моим шуткам, как хотел получить поцелуй с привкусом белого шоколада, как хотел почувствовать ее ладони на своих щеках. Я хотел ее, мою маленькую мечтательницу, мою Джулию. Вернись, дорогая, я заварю тебе черный чай с лимоном и мы пересмотрим все романтические комедии в мире, только вернись ко мне.