Взгляд этого новенького мальчишки, пропахшего камнем, жестокостью и злостью ко всему волшебному заставляет сердце быстро биться и гонит в дикий, незнакомый Секеу край туманного Бруклина.

Каждый раз, смотря на Лео, Маркус вздрагивал. Почему раньше, несколько лет назад, он никогда не замечал такой схожести между этим мужчиной и Карлом, которого андроид смог называть отцом? В любом движении, случайно брошенном взгляде, улыбке, худых плечах и родинках на спине, ритмичных постукиваниях пальцами о столешницу. В каждом слове и чужих, — карих, словно древесина, — глазах Карл.

Сейчас папу заменяют старшие братья и, честно, сам мальчишка плохо помнит, как и близнец, что произошло с миром Двенадцати, в памяти образовалась страшная пустота. Чиби редкими вспышками проникал в те события, воспроизводил что-то про Некромир, от чего глаза Юго опасно расширялись, а хвост Адамая начинал дёргаться, о Элиатроп, ее силе, волосах, слезах, остатках планеты, о том, что она вновь, забыв про всё, помогла своим никудышным детям, вакфу, упоминания сестры Норы и брата Эфрима.

Килби усмехается уголками рта. Когда-то, — ох, как давно, — Фаэрис был ему хорошим другом. Воспоминания давят своим множеством: сам Килби был юн, как цветы, распустившиеся на полях, по которым носились Нора и Эфрим. Хочется ли вернуть то время? Ох, да, если только не помнить прошлых жизней! Фаэрис всегда был одинаков, это давило, томилось внутри и слово «брат» быстро надоедало от того, как сильно дракон был привязан к некоторым вещам. Характерами они не сходились.