Золото

      Ник был другим, как и все остальные, попавшие на остров, — слегка испуганный, с ярко выраженной агрессией в сторону других, пытающейся выдаться за простую гордость, и глазами, пылающими чужими огнями. Секеу хорошо помнила, что сама она, еще в детстве, когда смотрелась в прозрачные проточные воды озер и ручейков, видела кареглазую девчонку, — радужка сливалась со зрачком и вместе они представляли собой прекрасную ночь над прериями, пёстрые краски праздников, древние песни, лившиеся из уст матери, когда она, склонившись, легко шептала слова колыбельных.       За всё время пребывания на Авалоне, Секеу видела сотни различных взглядов, устремлённых на нее. Когда-то были чьи-то карие, словно старая древесина, хранившая вековые воспоминания, как будто они действительно знали и пережили даже больше, чем Питер. Иногда уходили в восточные песни и становились узкими, Секеу словно слышала те лёгкие шепотки сакуры и чувствовала аромат рыбы, пойманной в сети, а вокруг разрастался аккуратный садик, о котором так любили водить беседы. Девушка смотрела в кофейные, густые, тягучие глаза Абрахама и видела только боль, разливающая по его груди сплошными потоками, похожими на болота.       За много лет, — Секеу уже и сама не помнит, сколько смен сезонов прошло на Земле с тех самых пор, как она скрылась за волшебным Туманом, — промелькнуло множество красивых зеленоватых оттенок, в которые окунаться было можно также бесконечно, как и в лето, серых туманных туч, голубоватых отблесков прекрасных цветов и волшебных смешений.       Ник, — так звали новенького мальчика, с первого дня показавшего себя как смелого человека, который явно не собирается отпускать, — имел глаза тёмные-тёмные, словно что-то далёкое, прекрасное, неземное, черные локоны у прекрасных дам с поразительно бледной кожей, красивое небо, на котором зажигались маленькие голубоватые вспышки. Они напоминали охоту, тяжесть ожидания, страх, пропитанный чем-то едким, мерзким, но, с тем, оставляли сладкий привкус на кончике языка, как случайно брошенное слово о красоте.       Аккуратная ладонь легко поправляет мягкие пряди, лезущие в лицо, но Секеу не видит в них даже намёка на золото, — прекрасное, красивое, которое обязательно должно начать проявляться спустя некоторое время. Ник только тяжело вздыхает, неестественно сильно сжимая мягкие розоватые губки в бледную полоску, хмурится так, что молодое лицо покрывается морщинами, но Секеу старается не смотреть.       Мальчишка худенький, хрупкий, с неширокими плечами и изящными руками, похожими на виноградную лозу, — а девушка ее в жизни не видала и только слышала, — и едва выраженная талия шла вниз к выпирающим тазовыми костям, переходящим в стройные ноги. Кажется, Ника можно было сломать одним неосторожным движением, но смотрел парнишка всегда прямо, совершенно не боясь, только раздражаясь и имея свои желания, копя обиду, размазывающуюся красными следами по щекам.       Секеу глядела на ключицы и обтянутые кожей ребра во время первых тренировок, пока пот каплями стекал по худенькой спине, наблюдала, как подгибаются чужие ноги, а потом только ловила взгляды Красной Кости. Девушка показательно хмурилась, вновь показывая свою серьезность, но чувствовала, как поразительная нежность маленький огоньком пылает в груди, легко разрастаясь и становясь похожим на Солнце.       Взгляд этого новенького мальчишки, пропахшего камнем, жестокостью и злостью ко всему волшебному заставляет сердце быстро биться и гонит в дикий, незнакомый Секеу край туманного Бруклина. Девушка не была в курсе, что произошло с Америкой за много лет, не слушала про наркоманов и другие ужасные вещи, происходившие там, за Туманом, но чувствовала всем своим существом, как страх и ненависть скопились в Нике и не пропускали волшебство.       Ужасно хотелось коснуться пальцами чужого бледного лица, запустить пальцы в растрепавшиеся пряди, прижаться небольшой грудью к мокрому телу и без конца вдыхать всё еще оставшийся аромат, — горький, едкий, до слёз в глазах. Секеу ощущала неимоверную сладость от одного только сломанного голоса где-то в другом конце зала, и старалась не оглядываться через плечо. Ей вовсе не нужны проблемы, привязанность всегда работала в самую плохую сторону, а ведь это всего лишь новичок, которого могут съесть при первой же вылазке.       Ник был чужим для этого места, злобным и раненным, но Секеу всё равно чувствовала, что желание растет с каждым днем, — тело так отчаянно тянулось к нему, что разум туманился по ночам. Девушка утопала в тихих вздохах, громких стонах над ухом, а горячие руки бродили по телу, стискивали икры, ласкали грудь и горячие поцелуи Ника расцветали на ее шее фиолетовыми пятнами, а между их бедрами не оставалось расстояния. Секеу была подчинена, покорена, обласкана и любима хоть на какие-то мгновения, пока Ник делил с ней чувства и ночь где-то в тайном месте, чтобы никто из клана не заметил. Девушка в первый раз была чьей-то, не верной только принципам Питера и собственному желанию, и она искренне этим наслаждалась.       Утром Секеу переваривала очередной сон, осознавая, что злость, которая выходит черной кровью, Питеру не нужна. Если вдруг Ник не сможет стать частью острова, девушка без сомнений сделает, что должна, никогда не ощутив вкуса теплых губ, не обхватив хрупкую шею собственными ладонями, но придётся забыть всё, словно мальчишки никогда и не было. Ник здесь ненужный, инородный элемент, и всё его сознание покрыто мраком, гадким липким слоем, который не даёт проникнуть волшебству и только отгоняет от себя всё прекрасное.       Секеу смотрит на него сквозь слегка съехавшее перо, внимательно наблюдает за любой реакцией и замечает, что состояние мальчишки явно оставляет желать лучшего. Скоро нужно будет отправляться за новой порцией пропитания, тогда-то и следует проверять на что Ник способен. Девушка отворачивает голову, слегка касаясь пальцами района трепещущего сердца. Этот новенький явно не довёдет ее до хороших мыслей, но сейчас в голове только покрывшаяся розовым румянцем кожа, горящие глаза и тяжелое дыхание от тренировок, которые разлетаются по залу.       — Ты в порядке? — интересуется Красная Кость, возникая за спиной Секеу, как всегда, с поразительной улыбкой на лице.       — Да, — отрезает девушка, делая пару шагов вперед. — За работу!       Ник не смотрит в ее сторону, полностью отдавшись делу, а Секеу чувствует на губах привкус грубого Бруклина, полностью заполнившего внутренний мир мальчишки, сбежавшего от проблем на волшебный остров. Девушка крепче стискивает руки в кулаки, ощущая, как по животу разливается очередная волна сладости, а мысли вновь возвращаются к несбыточным мечтам.       Секеу не нужна любовь, им нет дела до отношений, ведь цель всегда остается одной, — помочь Авалону. Девушка закусывает внутреннюю сторону щеки, ведь она не должна думать о Нике, как об объекте своей симпатии, да и много ли она понимает в любви? Только по рассказам других, попавших сюда и тут же исчезнувших в лесах.       — Как скажешь, — бросает Красная Кость, разворачиваясь и, нарочно виляя бедрами, удаляется.       Секеу выдыхает, когда Ника чуть не сшибают с ног. Какая-то жалкая влюбленность тут вовсе не к месту, но разве она может справиться с нахлынувшими чувствами, пусть чужие глаза не сверкают золотом?