♬ Tri Yann — Le Renard
1587
Стоило взять хотя бы повозку. На корабле он привык ко всему, ну так то на корабле! Шлёпать собственными сапогами по грязным лужам было по меньшей мере неприятно. К сожалению, ярмарка, где надлежало сбыть товар, находилась слишком близко к порту для подобной роскоши. Хоть самому короба не таскать, и то хлеб… — Бедные нидерландцы, как же они страдают! — вздохнул Валме со всем возможным сочувствием. Хмурый крепыш со «Славы», нёсший на пару со своим земляком забитый до отказа сундук, и в самом деле не выглядел жизнерадостным, несмотря на грядущий заработок. Соседи по несчастью — эти тащили ящик поменьше — глядели веселей. — А вот эти ничего, бодрые… — Конечно, — откликнулся Луиджи, — потому что это испанцы, Марсель. — Правда? Неловко получилось… «Слава короля Филиппа» не переставала удивлять. Часть солдат забрала «Ада», восполняя свои потери и освобождая место на борту, настоящие торговцы торговали, поддельные, видимо, тоже. Преданные делу веры дворяне и святые отцы благополучно добрались до берега и исчезли, бог им во всех смыслах судья. Корабль почти перестал казаться чужим и незнакомым, но всё равно на нём было неуютно, и Марсель в очередной раз нашёл повод удрать — на какую-то ярмарку, он же щёголь, в конце концов, ему можно. И он вовсе не собирался брать с собой Луиджи, это произошло само собой… Говоря по чести, им надлежало присматривать за тем, чтобы никто из «торговцев» не сболтнул лишнего, но в этом не было нужды — на местном наречии мало кто разговаривал. Сегодня горе-боцман, на счастье, не скорбел, и это было мило с его стороны. Упрёки в адрес Марселя кончились после чудесной истории с листом, жаль, что бесконечные страдания про себя и вслух кончаться не собирались. Перебить его, что ли, какой-нибудь политикой? В обширных территориях Испанской империи Валме разбирался не так уж плохо и тем более мог отличить испанца от неиспанца, но говорить про свой любимый такелаж Луиджи, увы, не жаждал. — Но им и правда есть, из-за чего переживать, — ну слава богу, сработало. Марсель поправил шляпу и приготовился слушать о восстаниях, мятежах и осадах, как будто в первый раз. — Говорят, несколько провинций утопили в крови. Бунты, религиозный раскол, голодают все лагеря… Слышал от одного приятеля, что у них и с жалованьем беда. Его величество недоволен своими наместниками, но лучше никого нет… — Никому не нравится сидеть без денег, знаешь ли. Тем не менее, дорогие союзники подарили нам корабль, — «Слава короля Филиппа» пришла вместе с «Адой» из северного порта. Теперь они уже знали, что союзников задержала непогода: здешние воды оказались капризными и злыми. И всё-таки, могли бы шевелиться побыстрей! Мало ли, скольких бы гадостей получилось избежать. — И на том спасибо… Вообще ребятам повезло с расположением, — боцман увлёкся, видимо, видя перед собой не дорогу, а карту мира. Марселю пришлось следить, чтобы ещё и Джильди не спотыкался по дороге, а споткнуться было где. Всё-таки поскользнуться на палубе немного почётнее, чем на земле, в залитых лужами и нечистотами переулках. — Вот они и торгуют. На суше — рыбой и цветами, сюда вот привезли мыло и масло. — Да уж, — хохотнул виконт, — представляю рожи англичан, если бы кто-то попытался вручить им рыбу. В этом можно углядеть намёк… — Действительно. Что до подмоги, у них вряд ли был выбор, — понизил голос Луиджи. — Филипп сейчас точит зуб на Англию, ему ничего не стоило оторвать от дела ещё два корабля. Правда, не знаю, что он скажет о такой замене экипажа… — А куда он денется? «Сан-Октавия» сгорела, а у «Славы» — его, между прочим, собственной — должен быть капитан. — На самом деле, виконта немало заинтриговала капитанская чехарда: сеньор Гомес явно был никем, а записка от фактического хозяина корабля, ныне бывшего, ни о чём не говорила. Благо письмо оказалось не особенно нужным и не очень личным, Марсель прочёл его несколько раз, но не нашёл ничего любопытного: отточенный почерк и сухие фразы, фиксирующие акт дарения, только и всего. Дон Рубен Алва передавал младшему брату права командования и владения галеоном, то есть ему самому корабль был не нужен. Как и многострадальный сеньор Гомес… — Ты его когда-нибудь видел? Я о господине наместнике говорю. — Нет, не видел, — покачал головой Луиджи. — И, если честно, не хотел бы. Мы пришли… Прекрасная характеристика, а какая ёмкая! Ярмарка показалась за углом, и Луиджи чудесным образом смешался с торговцами, метнувшись куда-то вперёд. Озираясь по сторонам и стараясь не врезаться в кого-нибудь большого и страшного, Валме держался боцмана «Славы», думая, чем бы заняться после того, как они выгрузят своё мыльное добро на прилавок. Не заставят же деньги считать, хотя почему нет? Не все ж обучены… Может, какая-нибудь досочка на палубе нуждается в срочной полировке до блеска? Лучше это, чем куковать среди англичан. С ума сойти, он совсем забыл о своём происхождении. Батюшка, получив письмо, наверняка тысячу раз проклял! Без Рокэ было смертельно скучно. Не то чтобы совсем «без» — благодаря ведьме, потерявшей голову от боцмана, давно забытой туземке с цветочных берегов и настоящим чудом уцелевшему листу им удалось сварить какую-то жуть. Выглядело неубедительно. Марсель уже был готов отказаться от затеи и продолжить поиски лекаря, продавая последние драгоценные побрякушки, но упомянутая жуть всё-таки вернула Алву в мир живых, каковой он явно собирался оставить раз и навсегда. Правда, ненадолго: дон капитан, как только смог говорить, сначала потребовал самый подробный доклад, который они могли выдать, и для этого лучше всего подходил Хуан — старпом явно втихаря заготовил речь, перед тем как соваться в каюту. Выслушав трагедию от и до, Рокэ нагрузил всё того же Хуана тонной указаний, в перечень которых входило безапелляционное требование оставить его в покое. По сути, оно не имело смысла: едва договорив, он снова потерял сознание, но на этот раз хотя бы при свидетелях. Марсель считал, что с этого момента дело пошло на лад, но мало кто разделял его энтузиазм. Кто-то уставал ждать в порту и переходил на «Аду», отбывавшую раньше по своим делам. Надо отметить, это были не старожилы «Сан-Октавии», только новички или наёмные солдаты, неприкаянные с самого начала и не жаждущие связывать своё имя с капитаном еретиков и безбожников… Ей-богу, один так и сказал! Можно подумать, в море кто-то спрашивает имена и вероисповедание! Никто из своих не среагировал, и Марсель отмолчался из вежливости, хотя настроение было подраться. Не нравится — не надо… Зато испанский капитан, который топил в заливе удравших было англичан, оказался пресловутым Альмейдой. Предсказание Рокэ сбылось: после личного знакомства на нейтральной территории вне порта виконт остался под впечатлением, а более всего были впечатлены его плечи, которые сдавил в дружеском порыве капитан «Ады». Всего-то стоило спереть растеньице с другого края света… Жаль, что они уходят, но ничего не поделаешь: и без того опасно торчать в Плимуте, пусть и под чужим флагом. — Ставьте сюда, — казначей «Славы» разбирался с товаром, от которого действительно несло маслом, мылом и ещё каким-то сыром. Ностальгический запах поверг виконта в ужас, и он поспешил отойти. Сейчас бы ещё родину вспомнить! Только этого не хватало. — Почему так мало моряков? Мы в портовом городе или где? — вяло поинтересовался Марсель. Торговые ряды наводили тоску, а ещё он снова промахнулся, вырядившись слишком вычурно: таращились, мягко говоря, неодобрительно. Дворянин, да без кареты… тьфу… — Ладно, это неважно. Рыбы здесь предостаточно, сойдёт за… — Нет, ты прав, — тут же насторожился Луиджи. Видимо, виконт по случайности брякнул что-то осмысленное. Бывает! Почаще бы, ну да неважно. — Что-то не так, прежде здесь было более оживлённо. Да и кораблей в порту маловато даже для англичан… Господа, мы отлучимся ненадолго. Господа не ответили — уже были заняты первыми покупателями. Оставалось надеяться, что они не сболтнут лишнего: Англия с Испанией пока не находились в состоянии войны и чисто формально им тут ничто не угрожало, но всем было ясно, насколько зыбка подобная надежда. Особенно с запретами на торговлю, которые то работали, то нет! Поди разберись. Пока «Слава короля Филиппа» стоит в порту, лучше не рисковать: торговцы ставили прибыль выше правил, но они-то на самом деле не торговцы. — И куда мы отлучаемся? — Я бы поспрашивал в порту, — без особой уверенности в голосе сказал Луиджи и тут же махнул рукой: — Нет, это точно вызовет подозрения… — Ты рассуждаешь, как моряк, — заметил Марсель и одёрнул плащ. Недавно он снова остался без гардероба, но казначей «Славы» выделил кое-какие средства пострадавшим, и, как только отпала необходимость в лекаре, виконт с немалым облегчением потратил их на одежду. — А мог бы, как дворянин, причём прибывший издалека… Ну-ка, давай посмотрим, кто здесь есть. — Сплошные англичане, — буркнул боцман. Его недовольство было абсолютно обоснованным: ну как могли эти мерзкие англичане находиться здесь, в Англии? Совсем стыд потеряли, поганые еретики. Хмыкнув про себя (а, может, и вслух), Валме внимательно оглядел людную площадь: круглая, с торговыми лавками на любой вкус, она казалась идеальной рощей для охоты. На секундочку он вновь почувствовал себя придворным интриганом, что было по нынешним меркам самую малость мерзко, но всё равно приятно. Никто из торгующих доверия не внушал, а покупатели были слишком заняты для праздной болтовни — они покупали. Чёрт возьми, Луиджи прав, если где и болтают на интересующие их темы — так это в порту, но не отступать же теперь! Взяв боцмана под руку, он медленно двинулся по часовой стрелке вдоль шумных прилавков. — И что теперь? Жертву ищешь? — Луиджи явно не одобрял неведомую ему затею, но без него Марсель боялся заблудиться. — Ты в курсе, что здесь полно шпионов? Если нас поймают… — Останутся ни с чем. Мы всего лишь католики, — вполголоса шепнул Валме. — По секрету, их здесь столько… Именно поэтому Католическая Лига продолжает рассчитывать на успех, они ж не дураки. Более того, лично я — торговец из Бретани, а ты… напомните, откуда вы, барон? — Vaffanculo, — пробормотал Луиджи, но всё же улыбнулся. — Ладно, только чесать языком будешь ты. А кто же! Виконт учтиво наклонил голову и продолжил искать. Откровенно говоря, он понятия не имел, о чём спрашивать: собственные наблюдения и предчувствия боцмана даже вместе казались ерундой, но разведать обстановку не помешает, и всё равно скучно. Грех не воспользоваться таким случаем. Говорят, у испанского монарха и впрямь полно шпионов за рубежом, ну и пусть работают на своей территории. Марсель пристал поочерёдно к пожилой паре обнищавших дворян, к нескольким горожанам побогаче — те ничего не знали и только злобно перекрестились при имени Фрэнсиса Дрейка. Вот весёлый бродяга с сальными патлами до плеч оказался вполне разговорчив, чтобы не сказать болтлив: он знал вообще все придворные сплетни о королеве Елизавете и её многочисленных любовниках, при этом был крайне далёк от войны и моря. — Погоди, — Луиджи пересилил себя и задал вопрос на ломаном английском. — Так она же у вас девственница. — Ну-у, — протянул собеседник, пожал плечами и неприятно ухмыльнулся. — Не для всех, получается… В итоге он получил от Марселя несколько монет, радостно присвистнул и исчез за дверью — было решено заманивать собеседников в ближайший трактир, чтобы не разбазарить ненароком государственные тайны на людной площади. Они заняли местечко у самого чистого из имевшихся окон: Луиджи был вполне доволен обзором, открывавшимся на поддельных генуэзцев, Марсель не был доволен ничем, но посидеть в тепле с кружкой сомнительного местного пойла ему скорее нравилось, чем нет. — Признайся, ты просто хотел промочить горло, — беззлобно поддел боцман. — Типичный матрос, дорвавшийся до суши. Успокоился, надо же, даже шутить начал. А прежде кому-то не нравилась земля! Ну и пускай шутит, главное, чтобы в беседу не вступал. Не отчаиваясь, Валме направился прямиком к трактирщику — якобы уточнить про блюдо, но его опередил молодой человек с кинжалом за поясом. За кинжал Марсель зацепился не зря, богатая работа, хотя одежда оставляет желать лучшего: дорогая, но поношенная изрядно. Особенно это заметно по шляпе. Ещё один обедневший аристократ? А что здесь делать богатым? Они-то все при дворе. — …не так давно сошли на берег, сэр, — трактирщик говорил без подобострастия, однако было ясно, что собеседника своего он видит не впервой. — Надеюсь, всё прошло гладко. — Да, конечно, — юноша отозвался слишком быстро и ещё быстрее сменил тему. Как удачно, похоже, врать он не умеет. Валме с удовольствием присоединился к беседе о жарком — нельзя же просто так подслушивать, — и приложил все усилия к тому, чтобы расположить к себе собеседников. Обоих. Это не составило труда: настоящий дворянин даже из разговора о погоде состряпает себе недурное резюме! Англичанин колебался, что делало ему честь, но вскоре прекратил. Простейший трюк — притвориться дурачком при моряке и наблюдать, как тот разговаривается на любимую тему, просвещая глупого жителя суши. Работало почти со всеми ещё на «Сан-Октавии», отчего бы не сработать здесь? Когда Марсель предложил присоединиться к их столу, собеседник отказался только раз — из вежливости, после чего охотно приглашение принял. — Позвольте представить, сэр, — сам виконт назвался ранее, на всякий случай опустив пару титулов: так далеко от дома они приносили мало пользы. — Достойный боцман достойного судна, на котором я сюда прибыл, Луиджи Джильди, — и да хранит бог его итальянские корни. — Рад знакомству, сударь, — между моряками должно возникнуть какое-никакое взаимопонимание, ну а если нет, Луиджи просто не станет мешать. Очень хотелось бы — Марселя начинала раздражать эта бесплодная охота за морскими новостями, и он не собирался отпускать с крючка последнюю рыбку, не обглодав её до костей. — Я также имею честь представиться вам, господа… Лейтенант королевского флота, Ричард Окделл.***
Луиджи чуть не свалился со скамьи, но, к счастью, на него не смотрели: Марсель занимал всё внимание, и в кои-то веки это пришлось на руку. Пока он непринуждённо болтал о погоде и о жизни на море, можно было успеть прийти в себя. «Королевский флот»! Само собой, какие-то из кораблей принадлежали королеве, но вид их оставлял желать лучшего. Уж теперь-то экипаж «Камелота» это знает, спасибо Альмейде… Всё это было неважно. Луиджи пригляделся к Окделлу, пытаясь понять, не мог ли он ошибиться. Возраст подходит, пареньку не больше семнадцати… Волосы тёмно-русые, серые глаза. Джильди знал не так уж много, но история о сыне капитана бывшего «Ланселота» была одной из самых популярных среди старых матросов. Без сомнений, это он, а сколько знает Марсель? Видит бог, ему ничего не стоило ляпнуть какую-нибудь глупость и всё испортить! — Ну надо же, лейтенант! Счастлив с вами познакомиться, — с добродушным видом сказал Валме. — Право слово, очень рад, что хоть где-то по морю плавают благородные люди. Мне доводилось путешествовать на разных кораблях, так вот поверьте мне — даже поговорить не с кем… Он нёс несусветную чепуху, но Луиджи отчего-то выдохнул с облегчением. После того страху, которого они натерпелись из-за отравленного дыма, не хотелось ворошить старые гнёзда… Марсель ничего не знает, а он сам ничего не скажет. Даже если спросят. — Ходят, сударь, — поправил Ричард. Если до этого он держался чуть скованно, то показная глупость собеседника — виконт практиковался уже не первый час — помогла расслабиться и почувствовать себя важным. Луиджи прежде видел этот трюк и не обратил на него особого внимания. — Боюсь, я вынужден с вами согласиться — грубая сила на флоте ценится выше, хотя среди командования и попадаются разумные люди из славных семей… Вы, наверное, с торгового корабля? — Да-да, — охотно подтвердил Марсель. Врал он до неприличия складно, и Луиджи в очередной раз выслушал историю о хитрых купцах и дурной погоде. — Однако всё это не так интересно, уверяю вас. Вы так молоды и уже лейтенант! Должно быть, вы совершили что-то выдающееся. Ричард промолчал, чуть набычившись. Луиджи отчего-то чувствовал себя так же — от обилия сладкой лести, которой сочились речи его приятеля, хотелось прополоскать рот чем-нибудь горьким. Если бы он знал, не стал бы так стелиться, ей-богу! Джильди и сам знал эту историю исключительно по сплетням, где совпадала одна фабула: на захваченном «Ланселоте» был ребёнок, его не убили, несколько лет он жил на корабле вместе с испанцами и потом исчез во время стоянки в Севилье. О том, что в то же время кто-то безуспешно пытался отравить Алву мышьяком, говорили шёпотом, но никак не реже. Что там произошло на самом деле, кто прав, а кто виноват, Луиджи не знал и не хотел думать, но находиться здесь и сейчас ему чудовищно не нравилось. Ещё и Валме со своей светской болтовнёй… — Не скромничайте, — посоветовал Марсель, увлечённый нежной телятиной, которую им подал трактирщик. — Скромность не красит дворянина. Вы, должно быть, из хорошей семьи. Я всё вижу! — Так и есть, — с плохо скрытым напряжением ответил лейтенант. Он протянул руку к кружке эля и тут же отдёрнул её, будто передумав. — Мой отец был не последним человеком в кругу её величества, но его убили… это было давно. Я бы не хотел рассказывать всего, но он погиб героем. — Конечно, конечно, — Марсель покивал и ненавязчиво подтолкнул боцману кружку с пряным сидром. — Ни минуты в этом не сомневаюсь! Выпьем за память вашего батюшки… — Благодарю вас, — Ричард с облегчением перевёл тему, и Луиджи отчего-то прекрасно его понимал: он тоже не любил говорить ни о своём отце, ни о своём прошлом. Ему претило разве что пить с врагом, но тут уж сам виноват — увязался за виконтом в его дурацких поисках правды… Кругом одни враги, и всё же портовые слухи куда приятней старых грязных тайн! — Торговля сейчас небезопасна, должен вас предупредить. Откуда вы пришли? — О, — Валме сделал широкий жест рукой. — Это долгая история, мой друг. Где я только не был! Кого я только не видел! К слову, торговля никогда не была безопасной, уж это я знаю по себе. Всюду война, какие-то запреты… кое-где даже в порт войти нельзя, — казалось, он искренне возмущён. Может, так оно и было: Луиджи успел отвыкнуть от капризного купчика. — Был бы здесь один мой друг, он бы вас упрекнул, — заметил лейтенант с некоторым снисхождением. Да уж, когда Марсель берётся разыгрывать вселенскую глупость, кто угодно почувствует себя мудрецом! — Война ведётся не только за земли и власть, прежде всего она ведётся за веру… — Тут он запнулся, и не без причин. — Простите, сударь, вы ведь… — Вы только никому не говорите, — доверительно шепнул Валме. — А главное — моему спутнику, к счастью, он нас плохо понимает… — Луиджи подавил желание закатить глаза. Может, и плохо, но не настолько же! — Я, конечно, католик, но последние годы… Тут он скорбно замолчал и всецело занялся телятиной. — Я начал сомневаться, — вкрадчиво сказал Марсель, когда терпение слушателей было на исходе. — Знаете, насмотревшись всяких ужасов у себя дома… да и повидав другие страны… я, кажется, начал понимать, почему у вас так не любят Католическую церковь. Признаться, я вам сочувствую! Все эти закоснелые обычаи, вопиющие излишества, никому не нужна ритуальность… Эти спесивые болваны так далеко ушли от бога, что мне бывает стыдно смотреть им в глаза. Луиджи не верил своим ушам. Человек, который в любом религиозном споре клял гугенотов, на чём свет стоит, человек, который при первой встрече с кем угодно яро подчёркивал свою веру, — этот человек, не меняясь в лице, с честными глазами и вдохновением праведника сидел и восхвалял ересь! Неужели настолько необходимо лгать и притворяться, чтобы выяснить, куда подевался чёртов флот?! Неужели Окделл стоил того доверия, которое Марселю позарез потребовалось получить? Умом Луиджи понимал, какая для них лакомая добыча этот молодой лейтенант, явно пожалованный милостью королевы, и всё равно… всё равно это было мерзко. И то, что нёс Валме, и то, что они сидят и пьют здесь за одним столом. — Не могу выразить словами, как вы меня впечатлили, — похоже, лейтенант был ещё и весьма преданным еретиком: после этой пылкой речи он поглядел на Марселя с уважением. — На то, чтобы отречься от напыщенной лжи ваших проповедников и взглянуть на мир по-новому, как мудрый человек, преданный только Богу, нужно немало смелости. Могу ли я как-то помочь вам на этом пути? — Ну что вы, — мелодично рассмеялся виконт. — Что вы, не стоит. Я весьма признателен, — это означало, что при первом удобном случае он обдерёт собеседника, как липку. На доверие. Луиджи понимал, что за этим они сюда и пришли, и всё же желание провалиться сквозь землю только росло. — А ваш друг? — Насколько мне известно, он ещё в поиске, — сообщил Марсель и одарил ошалевшего Луиджи кивком сочувствия. — Сами понимаете, дорогой лейтенант, на такое трудное решение нужно время. Потрясающе. Лучше не бывает! Как только это кончится, он выскажет всё, что думает… — Нет, это совершенно невыносимо. Терпеть не могу этих напыщенных индюков, увешанных золотом, которые вбили себе в голову, будто они выше остальных, — продолжал Валме, берясь за пудинг. Прежде он ел в гордом одиночестве, но теперь, когда Ричард к нему присоединился, Луиджи тоже пришлось искать в себе аппетит. Получится подозрительно и некрасиво… — Больше, чем их, я ненавижу только отравителей. Проклятье! Луиджи медленно, с усилием прожевал остывшее мясо. По случайности виконт ляпнул такое, что могло испортить всё его предприятие! Будучи человеком, всецело преданным своему капитану, Луиджи никак не мог сочувствовать английскому офицеру, но сейчас они все норовили сесть в одну большую лужу. Похоже, Ричард скрывал свои чувства ещё хуже — у него на лице отразилась такая буря эмоций, что хоть плачь. Джильди почувствовал укол совести: только что он клялся, что не способен на сострадание, а теперь и сам был изрядно сбит с толку. — О чём это вы? — лейтенант нашёл в себе силы задать вопрос. Голос его звучал отнюдь не ровно, любой бы что-то заподозрил, но Марсель снова мастерски прикинулся дураком… Матерь божья, не намеренно же он?! — Ну как же, — возмутился виконт. — Я ведь в самом начале говорил вам, что родился в Париже. А у нас там только так! Отравленные перчатки, страницы книги, смазанные ядом… про остальное я вообще молчу, знаете ли, нет ничего проще, чем подсыпать какую-нибудь дрянь в чужой бокал. И, прежде чем кто-либо успел вставить слово, Марсель благоговейно закончил: — Борьба за власть и привилегии, конечно, дорогого стоит… Но вы совершенно правы — есть вещи, которые превыше всего! Ни одно подобное деяние никогда не будет угодно Господу. Луиджи очень хорошо помнил свой первый шторм и первую серьёзную травму, которую он получил, ударившись лбом о переборку. Сейчас осознание ощущалось так же, только били не по лбу, а по затылку — сзади, подленько, исподтишка. Виконт прекрасно знал, с кем разговаривает, и все его оговорки вовсе не были случайны. Вот он сидит напротив, с милейшим видом подпирая щёку рукой, и любезно улыбается… Луиджи передёрнуло, хотя этот человек и был его другом. Манеры, голос и жесты, это всё ерунда — такие глаза, холодные и напрочь лишённые сострадания, были у Рокэ и Хуана, когда они заносили над кем-нибудь меч. Только они при этом не улыбались, и, видит бог, честная кровь куда лучше лживого мёда. — Борьба с ересью требует жертв, — подавленно ответил Окделл. Луиджи старался больше не смотреть на него и вообще помнить, зачем они сюда пришли. — Иногда весьма высоких. — А знаете, согласен, — легко отозвался Марсель. Если бы он передумал ещё резче, никто за столом не заметил бы перемены в его голосе. — С этим согласен. Хорошо, что среди моих спутников никто не знает о моих духовных поисках… Иначе мне было бы несколько неуютно. Нет, приятель, это с тобой неуютно… Джильди с деланным энтузиазмом принялся за пудинг — снова слушать извращённое протестантское богословие он не мог. Что же за чертовщина происходит и по какой злой случайности он оказался здесь? Конечно, им таким никто не станет рассказывать о планах английского флота… Мог бы и догадаться, что затея дурная и кончится какой-нибудь мерзостью. Вроде этой. Хуже всего было то, что он не знал, что хуже! Враг, которого почти жалеешь, или друг, похожий на врага… — Так что вы абсолютно правы, — говорил тем временем Ричард. Кажется, разглагольствования на религиозную тему убедили его, что всё сказанное было лишь совпадением — а больше похоже на то, что он правда верил в здешнюю ересь. — Испания — корень зла, и его надо сжечь дотла ради спасения всех остальных… и их самих, они ведь сами себя губят. Так говорит преподобный отец. — Правда? — переспросил Марсель с явным одобрением. — Какая прелесть. Рад знать, что кто-то в самом деле так тревожится о заблудших грешниках! Луиджи поморщился — виконт переигрывал невыносимо. Чего бы он ни добивался, это было уже слишком. Лейтенант снова дёрнулся, словно ему лягушку за шиворот бросили. Как бы так незаметно намекнуть, что хватит? Разве что на итальянском, но лучше не рисковать… это вызовет подозрения, а они так и не узнали главного. Он ничего не мог, только сидеть и слушать. К счастью, виконту тоже надоело… или он просто доел свой пудинг. — Что поделать, все мы грешны… Ещё и воюем без конца. Я был счастлив побывать в ваших краях, — сообщил Марсель, от рассвета до заката нывший о ненавистной английской погоде и ужасной местной кухне. — Однако не менее счастлив скорому отплытию! Вы правы, друг мой, здесь небезопасно. — Отчего же? — казалось, Окделла задело это замечание. — Здесь вам ничто не грозит. Католиков преследуют, это так, но если вы укрепились в своей вере… — Да где же безопасно? — удивился Валме. — Ни одного солдата на улице не видно, в порту пусто, как в подвале нищего. Не дай бог, на вас нападут эти коварные испанцы! Им же даже повод не нужен. — Не бойтесь, это если и случится, то очень нескоро, — заверил его Ричард. Уверенность в его голосе одновременно радовала и пугала: им и вправду было, что узнать, но где гарантия, что новости окажутся хорошими? Марсель не стал задавать откровенных вопросов, только недоверчиво хмыкнул и покачал головой. В этом жесте было достаточно пренебрежительного сомнения, чтобы лейтенант попался в капкан. — Вы сомневаетесь в военной мощи Англии? — Я не хотел вас обидеть, — виконт выглядел в самом деле смущённым. — Право слово… Мои глаза пугают меня, только и всего. — Большая часть снаряжённых кораблей уже приближается к северу Испании, — поделился Ричард. То ли он полностью доверился одухотворённому собеседнику, то ли не мог вынести оскорбления своей страны. В любом случае, Луиджи стоило немалых усилий, чтобы не скрипнуть зубами от досады. Дон капитан предупреждал, что скоро англичане сорвутся с цепи… — Сама королева велела сэру Фрэнсису Дрейку возглавить этот поход! На этот раз всё будет по-другому. Сердце ухнуло в пятки. Пока они сражались, меняли корабль, искали дорогу в тумане, стояли в порту, пока они шлялись без дела по улочкам Плимута, английская эскадра шла в атаку! Луиджи слышал, что Елизавета никогда не признавала публично свою совместную работу с Дрейком. Раз она отдала пирату приказ, о котором знают все… начнётся настоящая война, и никакие уловки и договоры её не отсрочат. — Вот как, — виконт ничем не показал своих истинных чувств, хотя Луиджи теперь сомневался, что там у него вместо сердца. Сейчас Валме выглядел просто слегка удивлённым. — Простите за нескромный вопрос, а почему вы здесь? Неужели вас не удостоили чести принять участие в столь благородном деле? — Ничего такого… — уязвлённая гордость неплохо отвлекает от главного. — Мы недавно сражались с испанцами в заливе, я принимал участие в другой операции. Пришлось задержаться, но мы вот-вот отправимся вслед за сэром Дрейком. — Ах, точно, — припомнил Марсель. — Была какая-то стычка. Мне посчастливилось вовремя сбежать, храни Господь спасательные шлюпки… Что ж, — он поднялся неожиданно для всех, жестом подозвал трактирщика и щедро отсыпал монет. Трактирщик едва не разбил лоб об пол, обалдев от такого везения. — Боюсь, нам пора идти. Жаль, что у меня нет времени сполна выразить свою благодарность — вы успокоили меня дважды… — Да уж, — буркнул Луиджи, решив, что пара слов погоды не изменит. — Хороший обед, трактирщик. — Рад знакомству, — рассеянно отозвался Ричард. Что-то вынуждало его колебаться, и Марсель весьма изысканно изобразил медлительность, вполсилы заигрывая с хорошенькой служанкой. — Мне тоже пора, к сожалению, никак не могу вас проводить… — Ничего страшного, — виконт проявил чудеса благодушия. — Я, может, и лёгкая добыча, но мой спутник — славный солдат. Уж мы как-нибудь доберёмся. — Вы сказали, что вам посчастливилось сбежать, — Окделл не стал ходить вокруг да около и спросил в лоб. — Неужели вы были на одном из тех кораблей? — Ну конечно, — Марсель как будто удивился его вопросу. — Вы ведь не хуже меня знаете, что больше никто в порт не заходил. Как хорошо, что торговцы пока никому не насолили! Их хрупкая легенда оказалась под угрозой. Если б собеседник не думал о своём… Луиджи бросил предостерегающий взгляд, но зря — виконт был слишком занят, чтобы обращать на него внимание. — Да я вас не виню, — заверил он. — С моей стороны было опрометчиво добираться сюда с испанцами, но так уж вышло, больше никто попутчиков не брал! Корабль, на который я успел, когда-то занимался перевозкой грузов… ну, вы понимаете, я решил, что так будет безопасней. — Разумеется, — пробормотал Ричард. Он тоже был в заливе и не мог не наблюдать за сменой вражеских кораблей. — Мне тоже жаль, что так вышло, но вы понимаете… война… — Понимаю. Я тронут вашим беспокойством, но оно излишне — как только занялся пожар, я сразу же удрал, — поделился виконт с легкомыслием случайно спасшегося идиота. Луиджи невольно вспомнил, как они прыгали в лодку почти последними, как тащили друг друга из-под горящих парусов. — Не знаю, чем дело кончилось, и слышать не хочу. Я на испанские корабли больше ни ногой! — Сгорел корабль, — сказал Луиджи. Все посмотрели на него. — Извини, — Марсель понизил голос. — Должно быть, это тяжело, мой друг ведь там служил. А я знаете что думаю? Главное, что жив остался! Не каждый может похвастать таким везением, хотя что это я… на всё воля Господа. После этого они наконец раскланялись и ушли. Напоследок Джильди посмотрел в глаза лейтенанту — испуг и боль, и больше ничего. Чего ему было жаль, корабля или людей, Луиджи не знал, но он более всего спешил уйти как можно скорее: чужие колебания задевали его, как давеча пламя перекидывалось с мачты на мачту. К чёрту всё! Луиджи Джильди не сомневался в своей вере, в своём короле и в своём капитане, остальное просто не имело значения. На службе, какой бы она ни была, он забывал о прошлой жизни и был благодарен за это. Они выяснили, что хотели, и ложь казалась оправданной. Почти… Молча шагая рядом с виконтом, Луиджи поневоле размышлял обо всём, что видел и слышал. В Кадис не успеть… «Сан-Октавии» больше нет, и второй такой не будет… Еретики беспощадны, как и мы к еретикам… Помогать врагу вообще не имеет смысла, враг навсегда остаётся врагом. Джильди многого не знал, не желая доверять одним лишь сплетням, но во всей этой истории он задавался одним вопросом — на что рассчитывал Алва, оставив ребёнка в живых. Знал ли он, что так будет, или надеялся что-то изменить? О таком не спросишь, и, если честно, узнать ответ хотелось всё меньше. — Долго будешь дуться? — поинтересовался Марсель, когда они ушли с людной площади. Луиджи заставил себя посмотреть на него — ничего необычного, Марсель как Марсель. — Кажется, у нас возникли трудности. Я, конечно, не испанец и не военный, но с такими новостями добра не жди. — Да, — будь что будет, на борту «Славы» они не смогут об этом поговорить. — Я думаю, ты перестарался… когда говорил с Окделлом. Мне нет резона его защищать, но всё же я бы не хотел оказаться на его месте. Я имею в виду всё, не только сегодня… — А меня это совершенно не волнует, — сообщил виконт и одарил его искренней улыбкой. — Ни предыстория, достойная пера Эсхила, ни жизненные обстоятельства, ни твои благородные терзания. Луиджи, если у человека хватило совести на удар в спину, заслуженный по его мнению или нет, но не хватает совести жить с этим дальше, я ему не судья. Более того, я вам не соврал: с недавних пор я действительно на дух не переношу отравителей. Молча дошли до порта, не глядя друг на друга. Джильди ощущал себя подавленным, как после боя в заливе. Всё было так, и он со всем был согласен, только отделаться от мерзкого ощущения почему-то никак не получалось. Ради самых ценных сведений Луиджи не смог бы наговорить столько лжи, а Марселю хоть бы хны — идёт и напевает очередной романс, путая испанские слова с французскими. Смешно… — И вообще, — с досадой проворчал Валме. — Из-за этого достойного во всех отношениях молодого человека мне никак не удаётся заслужить доверие Хуана. Можешь себе представить, как это ранит моё самолюбие? Луиджи только покачал головой. Мир не рухнул и жизнь его не сильно изменилась, но верить приятельским шуточкам он пока не мог. Хуан встретил их на борту «Славы», уставший и напряжённый. Он сейчас отвечал практически за всё, и Луиджи почувствовал укол вины — занялся бы поиском припасов, и то принёс бы больше пользы! Марсель прекрасно справился сам… — Что случилось? — старпом сразу обратил внимание на их лица. — Проблемы с торговлей? — С торговлей проблем нет, — отчитался Валме. — Со всем остальным, пожалуй… Я могу пройти к дону капитану? Хуан кивнул, и Луиджи не заметил в его взгляде ни раздражения, ни неприязни. В последние несколько дней всё изменилось, хотя и нельзя сказать, что к лучшему. — Ты бы отдохнул, — сказал он, как только Марсель отправился в капитанскую каюту. Хуан неопределённо пожал плечами, что могло означать вообще что угодно. — Некогда. «Слава короля Филиппа» — неплохой корабль, но к такой гонке, как мы привыкли, он не готов. Ты мне поможешь? — Конечно, — Луиджи выдохнул с облегчением, радуясь, что сможет занять руки. К тому же, угрюмая неразговорчивость Хуана сейчас его только успокаивала. — Заодно расскажу, что нам удалось узнать. Гонка предстоит не из лёгких…