***
20 июля, 2011 Гермиона замешкалась, но всё же открыла дверь, перед которой стояла последние пять минут. У неё было разрешение. Она могла входить, когда пожелает, но сегодня впервые собиралась посетить библиотеку, которую Малфой разрешил ей самостоятельно осмотреть. Она была здесь раньше, за последнюю неделю они дважды проводили вечера, работая бок о бок над переводами, но Гермиона не находилась здесь одна. Сегодня, из-за того что вокруг Годриковой впадины стало появляться всё больше Пожирателей смерти, Малфоя не было. А раз его нет, раз Нарцисса отправилась на благотворительное мероприятие, окружённая охраной и Китинг, а Скорпиус рисует с Альбусом перед сном, и раз нет ничего срочного, у Гермионы появилось время ознакомиться с исследованием о болезни Нарциссы. Она планировала устроиться на диване, но стол, который обычно был завален так, что ни клочка свободного пространства не наблюдалось, сейчас немного настораживал по одной конкретной причине. Малфой освободил для неё место, аккуратно сложив свои наработки в стопку с одной стороны. Порядок привлек внимание Гермионы к тому, чего она не замечала с момента своего первого визита. Фотографии Драко и Скорпиуса стояли перед политым бамбуком, стоявшем в идеальном месте, куда не доставали прямые лучи солнца. Гермиона переключила внимание на фотографию Малфоя, держащего на руках новорожденного Скорпиуса, вглядываясь в мягкое выражение его лица, придававшее новый, более глубокий смысл записке, которую она никогда не сможет забыть. «Ты — лучший выбор, который я когда-либо делал». Затем она обратилась к более свежей фотографии, снова замечая то, что прежде обходила вниманием. Это был всего лишь взгляд. Вспышка. Намёк. Когда Малфой положил руку на плечо Скорпиуса, мальчик отпрянул от прикосновения, и тогда Гермиона увидела, что ясно написано на его лице. Беспокойство. Ещё одна подсказка. Ещё одно прозрение. Ещё один момент, который предубеждение не позволило ей разглядеть. Гермиона со вздохом оглядела пустую комнату, открыла первую из папок и принялась за работу, пытаясь очистить голову от крепнущего потока мыслей об отце и сыне на фотографии, на которую она постоянно смотрела. Встряхнув головой, она сосредоточилась, но всё равно продолжала замечать мелочи… Например, разницу в их отношении к болезни Нарциссы. Малфой изначально сфокусировался на науке: симптомах и причинах. Она же начала с более широкой картины: полного проявления деменции. Если Гермиона была сосредоточена на замедлении развития болезни, то Малфой хотел разложить её на молекулярном уровне, чтобы найти лекарство. Чтобы спасти её. Гермиона сразу смирилась с тем, что лекарства нет, потому что так говорили все, даже книги, но Драко требовались более веские доказательства того, что надежды нет, прежде чем смириться с судьбой. Первые две папки показывали его неустанное стремление отыскать исцеление, но где-то в середине третьей исследования поменяли курс. Когда Малфой начал принимать правду, он стал уделять больше внимания отдельным симптомам и лучшим способам их лечения. Это привело его к тому же выводу. Только там, где она получила информацию о лечебных зельях от Чарльза, Малфой узнал всё из первых рук. Его идея сочетания зелий была изложена на пергаменте ужасным почерком, и Гермионе пришлось прищуриться, чтобы разобрать написанное. Она прочла список всех возможных препаратов для объединения, которые он вычислил; отвергнутые варианты были единожды зачёркнуты. К каждому прилагалась колдография трав и страницы с исследованиями свойств. Теория объединения трёх зелий предполагала небольшие изменения в существующем рецепте, и, если всё получится, это значительно улучшит состояние Нарциссы. Гермионе понадобилось перо, чтобы сделать для себя заметку, и она огляделась по сторонам, зацепившись взглядом за нечто в стороне. Сложенная записка с её именем, написанным беспорядочным почерком. «Грейнджер, В левом нижнем ящике я оставил книги по волшебному праву, которые могут тебе пригодиться». Прежде чем она успела осмотреть ящик, дверь кабинета медленно открылась, и в проёме возникла светлая макушка. Скорпиус. Гермиона засияла при одном только его виде. Когда мальчик толкнул дверь, раскрывая её шире, то стало ясно, что он уже приготовился ко сну. Скорпиус был не один. За ним стояла Кэтрин. — Эм… — Кэтрин была явно удивлена и заметно взволнована присутствием Гермионы. — Как вы прошли через защиту? Мистер Малфой очень щепетилен в вопросах личной жизни. Он разрешает присутствовать здесь Скорпиусу, но никому другому. Я обычно просовываю отчёт о состоянии дел под дверь. — Я в курсе. — Хотя она и не знала таких подробностей. — Он открыл мне доступ, так как мы вместе работаем над несколькими проектами. Кэтрин кивнула, а затем вспомнила о ребёнке, стоящем перед ней. — Скорпиус хотел пожелать спокойной ночи. Однако вместо этого он подошёл к книжной полке. — О. — Гермиона посмотрела на часы. Её глаза расширились в удивлении. Прошло уже два часа с тех пор, как она начала углубляться в исследования Малфоя, хотя казалось, что пролетели считанные минуты. — Его ещё нет, но он скоро будет. Мы планировали заняться исследованиями сегодня вечером. Если хотите, Скорпиус может подождать со мной. — Он ляжет спать только через полчаса. В последнее время он хочет ложиться всё раньше, поэтому я готовлю его ко сну заранее. — Есть планы на остаток вечера? — спросила Гермиона. Она осознала, как мало знала о человеке, которого видела каждый день. — Встречаюсь с соседями по комнате и их приятелями, чтобы поужинать и сходить на одно мероприятие. — Звучит как весёлый вечер. — Я давно не выбиралась куда-то. — Кэтрин звучала воодушевлённо и выглядела более непринужденно, чем когда только вошла. — Я обычно остаюсь в гостевой комнате, после того как уложу Скорпиуса спать, если миссис или мистера Малфой нет дома. Это удивило Гермиону. — У вас есть комната здесь? — Да, своя комната наверху. Защитные чары сообщают, если я нужна Скорпиусу. — Что ж, это впечатляет. Крики или ругань были единственным способом, с помощью которого Гермиона могла узнать, нужна ли она кому-нибудь из детей Гарри, когда оставалась у них в гостях. Ей было любопытно, как всё устроено в других семьях. — Если кто-то из них дома и ещё достаточно рано, я возвращаюсь домой. У меня есть квартира в Лондоне. Я делю её с соседями, потому что моя семья далеко. Такая маленькая дружная коммуна. — Это важно. Они обе смотрели, как Скорпиус сканировал глазами книжную полку. Он быстро выбрал первую книгу, но не мог решить, какую взять второй. Гермиона встала и жестом показала на диван, приглашая всех присесть. Кэтрин присоединилась к ней, оставив ежедневный отчёт на столе Малфоя. Скорпиус вернулся с выбранными книгами, выглядя особо гордым собой, но потом сжался на мгновение, пока не понял, что для него нашлось место рядом с Гермионой. И Кэтрин не сидела рядом. Устроившись поудобнее у неё под боком и подобрав под себя ноги, он открыл первую попавшуюся книгу и уселся рассматривать красочные картинки с растениями. Гермиона взглянула на Кэтрин, которая с довольно тёплым выражением лица наблюдала за своим подопечным. — Кажется, теперь мы ладим лучше, — шёпот Кэтрин был заговорщицким, хотя объект внимания мог бы её услышать, обрати он внимание. — Он не прячется уже несколько недель. Скорее всего, это было связано с тем, что теперь всё для него было иначе. Стало меньше стрессов. Появилась она и место, где можно уединиться. Ослабление правил и возможность общаться. Новая, пока ещё неуверенно растущая связь между ним и отцом. Первый друг. Это были мелочи, но все они сыграли огромную роль в том, чтобы вытащить его из скорлупы, в которой он прятался. Однако Гермиона умолчала о своих наблюдениях, с большим интересом наблюдая за тем, как Скорпиус передумал насчёт книжки с картинками и взял в руки другую. «Винни-Пух». Первое издание. — Знаете, я думаю, что то, что вы делаете для них, замечательно. Гермиона подняла глаза и увидела, как Кэтрин наблюдает за ними обоими с лёгкой улыбкой. Прежде чем она успела ответить, Скорпиус жестом показал: «Пожалуйста», — указав на книгу и посмотрев на Гермиону умоляющими глазами. Как будто она когда-нибудь могла сказать ему нет. — Конечно. Скорпиус быстро улыбнулся и уселся поудобнее, а Гермиона открыла книгу, понимая, что стала первой, кто это сделал. Треск жёсткого корешка. Нетронутые страницы. Запах. Это была редкая коллекционная вещь, купленная для ребенка, который заслуживал гораздо большего; книга, которая будет оценена по достоинству. — Тебе уже читали её раньше? Он покачал головой. — Тебе обязательно понравится, но мне понадобится твоя помощь в переворачивании страниц. Он жестом показал: «Хорошо», — и Гермиона начала чтение. Чем больше она читала, тем комфортнее он себя чувствовал. Скорпиус положил голову на её руку и обхватил ладонями. Когда его большой палец добрался до рта, начался обратный отсчёт. Взгляд на Кэтрин двумя страницами позже для молчаливой проверки подтвердил, что она оказалась права и Скорпиус вот-вот уснёт. Но прежде чем он полностью отключился, прежде чем дыхание стало размеренным, камин ожил и вышел его отец, замерев на месте и осматривая комнату. Скорпиус медленно моргнул, потирая глаза. Кэтрин мгновенно засуетилась. — Мы… — Вы не сделали ничего плохого. — Тон Малфоя был ровным и осторожным. Хотя его слова были обращены к няне, взгляд скользил между Гермионой и Скорпиусом, который продолжал прижиматься к ней. Он не двигался и не отпускал её, только очаровательно зевал, так что губы образовывали идеальный круг. Скорпиус медленно сел и заметно напрягся, когда понял, что пришёл отец. Окончательно проснувшись, он поприветствовал его робким взмахом руки, на что Малфой ответил: — Прошу прощения за опоздание. — И вошёл в комнату. — У нас возникли проблемы на работе, и меня задержали. — Ничего страшного. Кэтрин привела Скорпиуса сюда перед сном. Он хотел дождаться, чтобы пожелать спокойной ночи, — Гермиона осторожно убрала руку, прежде чем закрыть книгу и сделать мысленную заметку о том, где они остановились. Ей не хотелось загибать страницы. Скорпиус встал и медленно направился к отцу, разглядывая его, пока Малфой не сделал то, что делала она последние две недели. Он опустился на одно колено. Всегда интересно, как маленькое действие оказывает такое большое влияние. Теперь, когда фигура Малфоя не казалась такой большой, Скорпиусу понадобилось всего лишь подбадривание Кэтрин и кивок Гермионы, чтобы решиться жестом вывести: «Спокойной ночи», — именно так, как она его учила. Равно так, как он практиковался. Уши порозовели от внимания отца, и Гермионе пришлось скрыть улыбку. Зрелище было слишком прекрасным, чтобы разрушать его словами. Но тут Малфой сделал нечто такое, от чего у Гермионы перехватило дыхание, а улыбка стала такой же неуверенной, как и его действия. Жестами он показал два слова, которые заставили Скорпиуса задуматься и взглянуть на Гермиону в поисках объяснения. Фразы, которой он не знал. Но которую знала она. — Сладких снов, — Гермиона повторила жесты, только теперь сопроводив их словами и наполнив смыслом. Глаза Скорпиуса расширились от неожиданной привязанности, выраженной в простых словах, пока Драко пытался не выдать волнения, спрятанного под слоями деланого спокойствия. Гермиона видела его дискомфорт, но видела и решимость. Пускай Скорпиус не показал ответного жеста, он сделал неосознанный шаг к отцу. Их взгляды опустились, когда мальчик раскрыл свою маленькую ладонь, протягивая её Драко, как будто предлагая взяться. Однако затем Скорпиус зажмурился, отстранился и отступил назад, снова пожелав спокойной ночи. Он бросился к Гермионе в поисках утешения и поддержки; его прикосновение переросло в объятия, которые можно было бы назвать крадеными. Только это было не так, совсем нет. Они были добровольными. — Ты так хорошо справился, — тихо прошептала Гермиона, чтобы слышал только Скорпиус, когда Малфой снова поднялся. — Сладких снов. Гермиона снова показала жестом знак, который мальчик сперва повторил для неё, а затем, застенчиво, для отца и ушёл вместе Кэтрин. Он оглянулся три раза. Лишь когда за ними закрылась дверь, Малфой показал признаки усталости. Он провёл рукой по лицу и приготовился действовать дальше. Гермиона не двигалась. — Присядь на минутку. — Гермиона указала на диван и удивилась, когда он послушался без возражений. Должно быть, он действительно очень устал. — Годрикова впадина? — Скорее встречи вдали от города. Гермиона наблюдала за тем, как он снял галстук и положил его на стол. Обычное действие, которое любой человек совершил бы после долгого и утомительного дня, но более примечательным было то, что он сделал это в её присутствии, не задумываясь. — Что вам поручили? — Гестии дали право действовать по своему усмотрению, поэтому мы расширили патруль на двадцать километров. Авроры расставлены по всей деревне, а члены оперативной группы патрулируют лес. Поттер, скорее всего, всё ещё там. Это подчеркивало всю серьезность происходящего. — Я живу в зоне вашего патрулирования. Стоит ли мне беспокоиться? — Правда? — Его комментарий, облечённый в вопрос, звучал испытующе, словно проверка её уверенности, поиск слабых мест. — Но я бы не удивился, если бы ты стала. Поттер выразил… беспокойство за твою безопасность. — Тебе? — Не только он. — Малфой сидел, откинувшись на спинку, и казался расслабленным, но от него исходило напряжение, которое могло означать очень многое. — Я слышал опасения из многих источников. — Тео. Что имело смысл. Тем не менее, Драко не подтвердил и не опроверг её слова, но его молчания было более чем достаточно, чтобы подкрепить предположение о том, что её друзья общаются. Гермионе не нравилось, когда её обсуждали за спиной, но теперь, когда Малфой оказался посвящен в эти разговоры, это стало раздражать ещё больше. — Одно мне не даёт покоя, я не понимаю почему. — Он прищурил глаза в лёгком подозрении. — Над нами висит одна и та же угроза. Дом Поттера разрушили. Почему же тогда все постоянно обсуждают твоё одиночество и защитные чары на доме? — Возможно, моя уверенность в них вызывает беспокойство, но я не собираюсь за это извиняться. Малфой одарил её долгим взглядом, повисшим в тишине кабинета, и в конце концов отвернулся. Поднявшись на ноги, он направился к столу, что побудило Гермиону последовать за ним. Малфой пролистал бумаги, которыми она заняла всю столешницу, и принялся изучать один из пергаментов, щурясь, пока не призвал очки. — Прости. — Гермиона сморщилась при виде беспорядка, который оставила после себя. — Меня прервали. Я могу просто… Малфой махнул рукой, и заметки аккуратно разлетелись по папкам, которые после сложились в аккуратную стопку. — Спасибо. — Как далеко ты продвинулась? — Я остановилась на третьей папке. Просто изучала материалы и делала пометки. У меня появилось несколько вопросов. — Естественно. Гермиона закатила глаза, но почувствовала себя глупо из-за такой реакции. В его словах не было пренебрежения, только сарказм. — Всего несколько, но они не относятся к твоему исследованию, просто мне стало любопытно. — И что же? Как и в прошлый раз с Гермионой, кресло автоматически подстроилось под рост Малфоя, отчего он оказался выше неё, даже сидя. Малфой разглядывал собеседницу со скупым любопытством, предлагая свободное кресло. Это было скорее знаком вежливости, чем необходимостью, но последняя неделя научила Гермиону принимать маленькие жесты. Всё ещё ощущая себя немного странно, но почти привыкнув к новой манере общения, Гермиона склонила голову и села. — Когда твоя мама аппарировала случайно в первый раз, где она появилась? — В поместье. — Было ясно, что он не хотел отвечать на этот вопрос, но пересилил себя. — Предвидя твой следующий вопрос, она не оказывается в одном и том же месте дважды. Как всегда, один ответ на вопрос породил другой, а потом ещё, и ещё, и ещё, разжигая любопытство. — Как ты понимаешь, где её искать? Малфой откинулся назад. Гермиона сложила руки, терпеливо ожидая. Однако она была крайне озадачена, когда вместо ответа он снял перстень и положил его на стол. — Вот твой ответ. — Что? — Кольцо заколдовано на то, чтобы переносить меня к ней, если она заблудится. Как особый вид портключа. Заклинание, связанное с его созданием, было незнакомо Гермионе, хотя она не сталкивалась ни с чем подобным раньше из-за сложности и потенциальных ошибок, которые можно было допустить при его создании. Ей никогда не приходилось заходить так далеко. В отличие от Малфоя. Видимо, Гермиона слишком долго пребывала в шокированном молчании. — Это не противозаконно, если тебе интересно. — Голос Малфоя и его манера речи подчёркивали его образ: настороженный и обороняющийся, но прежде всего безапелляционный. — Порицаемо, да. Неэтично? Возможно. Незаконно? Нет. Я проверил, чтобы знать наверняка. — Он вызывающе поднял бровь, которая выглядывала над чёрной оправой очков. — Аргументы против? — Несколько, но что более важно, почему ты вообще мне об этом рассказываешь? — Я сделал его, чтобы обезопасить свою мать. Ты обвиняла меня в отсутствии хоть каких-то действий, так что сейчас я говорю тебе об этом, чтобы показать несостоятельность твоих утверждений: я всё продумал. Если она заблудится в общественном месте или случайно исчезнет, мне понадобится только это, чтобы найти её. — Малфой указал на кольцо на столе, разрешая Гермионе рассмотреть его поближе. Что она и сделала. — Ты мог бы воспользоваться следящим заклинанием. — Они бывают… — Малфой сделал резкую паузу, когда она рассеянно надела кольцо на средний палец. Оно и близко ей не подходило. — Неточны. Не нужно было смотреть — Гермиона уже чувствовала, как он наблюдает за ней, но всё равно не смогла удержаться и подняла голову. Его взгляд был тяжёлым. Сосредоточенным, но слегка прищуренным. Малфой опирался локтем на подлокотник кресла, подперев рукой подбородок. Гермиона боролась с неприятным ощущением незащищенности под его неоправданно пристальным вниманием, стараясь игнорировать струящееся по нервам напряжение, заставившее её быстро снять кольцо. До того, как Гермиона успела положить его на стол, Малфой прошептал заклинание, которое оживило кольцо в её руке. Изумрудный камень засветился, испуская волны света. — Чем ближе я к ней, тем ярче оно светится. — Как оно привязано к твоей матери? Насколько я знаю, должно быть какое-то связующее звено. — Она носит на шее обручальное кольцо отца. — Малфой сложил руки на груди. — Он подарил его в ночь своей смерти. Потребовалось около трёх месяцев, чтобы разобраться с магией, и ещё столько же, чтобы разработать сдерживающие чары, которые не позволяли бы ей его снимать. Это и есть неэтичная часть. — Он уловил удивление, отразившееся на лице Гермионы. — Какие-нибудь ещё доводы против? — Несколько. Нарцисса знает? Малфой снова надел кольцо. — Она сама предложила это после того, как однажды мне потребовалось несколько часов, чтобы найти её, потому что следящие чары не сработали. Дополнительно я наложил сдерживающие чары, чтобы, если у неё возникнет минутная забывчивость, она не захотела снять кольцо. Как ты знаешь, моей матери не нравится терять контроль. — Да, я знаю. — Моральная сторона вопроса была по меньшей мере сомнительной, но если Нарцисса соглашалась с этим, у Гермионы не находилось аргументов против. Кроме того, этот способ был надежным и явно успокаивал её. — Мне это не очень нравится, но… — Ты пренебрегаешь правилами, когда они перестают соответствовать твоим потребностям. Это было правдой, но Гермиона не ожидала настолько прямого заявления. — Значит, ты меня раскусил? — Не до конца. — Что ещё ты хочешь узнать? — Она развела ладони. — В отличие от тебя, я открытая книга. — Правда? — Малфой с вызовом поднял бровь. — Если мы говорим о твоих мнениях, аргументах и суждениях обо всём, что считаешь предосудительным или не соответствующим твоим стандартам? Да, в этом ты абсолютно открыта. Что касается других тем? Я бы так не сказал. — Любопытное заявление от человека, который знает, какой чай я предпочитаю. — Я просто наблюдательный. — Он подошёл к столу и достал ежедневник. — Мне нужно отменить нашу встречу в четверг. Довольно резкая смена темы, но Гермиона быстро сориентировалась. — Хорошо. — Настоящая причина моего сегодняшнего опоздания связана с тем, что я поехал навестить тётю. Мысли Гермионы оборвались. — Что? — Во время ужина она заставила меня есть… — Малфой одарил Гермиону злобном взглядом, когда она издала смешок. Андромеда определенно умела заставлять есть, и ей стало интересно, какую тактику использовала ведьма в отношении невероятно упрямого племянника. Грубую силу? Гермиона мысленно улыбнулась, но тут же посерьёзнела, когда поняла, что за ней наблюдают. — Мы договорились о встрече на завтра, — продолжил он. — Учитывая обстоятельства и их желание встретиться, тётя не хочет больше ждать. Я поговорю с матерью сегодня вечером, когда она вернется. — Я могу принять вас у себя, — мгновенно вызвалась Гермиона, всё ещё поражённая тем, что они установили связь без её вмешательства. Это была лучшая новость за всю неделю, даже несмотря на то что выражение лица Малфоя оставалось безучастным. — Я умею готовить и… Малфой прервал её, резко покашляв, а затем покачал головой и едва заметно улыбнулся. — Тётя сказала, что ты захочешь нас принять, и это прекрасно, поскольку твой дом — нейтральное, знакомое для всех место. Насчёт готовки, она просила передать, чтобы ты не утруждала себя. Гермиона только нахмурилась: она даже мысленно слышала, как Андромеда произносит эти слова. Не было смысла спорить с ней, особенно на расстоянии. — Хорошо, но кто будет готовить? — Это не твоя забота. — Но… — Гермиона выдохнула, решив всё-таки отказаться от необходимости знать и контролировать каждую мелочь в надежде, что это пройдёт. Только ради этого. — Ладно. Всё в порядке. Она права. Я занята. Мне нужно заниматься интерпретацией, исследовать связующий ингредиент и не забывать про мою настоящую работу. Нужно начать варить аконитовое зелье на следующий месяц, и я не обязана контролировать… — Она прервалась, оглянувшись на Малфоя, который смотрел на неё, как на умалишённую. Она нахмурилась. — Ты осуждаешь меня. — Да, — отчеканил он, сжав челюсть, отчего его вид стал ещё более суровым. Малфой продолжил раскладывать документы на вечер и протянул Гермионе две книги по праву, которые успел достать из ящика стола. Гермиона приняла их вместе с пергаментом с переведённым текстом. Только спустя десять минут спокойной работы она поняла, что выражение лица Драко было веселым.***
21 июля, 2011 Андромеда явно провела предыдущий вечер, планируя, обдумывая меню и занимаясь подготовкой предстоящего ужина. Весёлая Джинни доставила всё это в дом Гермионы в середине дня. Они распаковывали пакеты вместе, и каждый раз, когда у одной возникал вопрос, не забыто ли что-нибудь, другая доставала из сумки недостающее. Ужин состоял из говядины по-бургундски, запечёного рататуя и спагетти. — Для кого спагетти? Гермиона открыла контейнер и улыбнулась, заметив отсутствие одного ингредиента. — Для Скорпиуса. Он не ест мясо. — Наверное, Малфой сказал ей. Джинни удивлённо подняла бровь. — Малфой приведёт его? — Похоже на то. Нарцисса отменила ему дневные уроки. Дафна приедет и привезёт Халию. Тедди тоже будет. Они его кузены, в конце концов. — Признаюсь, мне не терпится с ним познакомиться. Гарри сказал… — Гарри успел с ним познакомиться? — Гермиона резко посмотрела на неё. — Да, на прошлой неделе. — Интересно: никто не сказал ни слова об этой встрече. — Он зашёл к Малфою за чем-то по работе и не мог понять, пялились на него или просто изучали с интересом. — Наверное, и то, и другое. — Гермиону позабавила мысль, как неловко, возможно, вёл себя её лучший друг под пристальным взглядом Скорпиуса. — Он всегда так ведёт себя с новыми людьми. Сегодняшний вечер будет для него интересным. Я попросила Малфоя привести его пораньше, чтобы дать ему время адаптироваться. — Похоже, тебе удалось его разгадать. — Джинни бросила на неё понимающий взгляд, который заставил Гермиону посмотреть на подругу с ответным вызовом. — В этом нет ничего плохого, но ты отлично понимаешь его потребности. — Я вижу его каждый день. — Он не такой как все, и ты это знаешь. — Я уже говорила тебе, что успела к нему привязаться. — И к его отцу тоже? — Джинни бросила на Гермиону взгляд, намекающей на её сдержанность относительно этой темы. У неё было гораздо больше вопросов, чем она позволяла себе задать. — Думаю, трудно привязаться только к одному из них, учитывая, как сильно они связаны друг с другом. — Ту же логику можно применить и к Нарциссе, и, хотя она моя пациентка и мы не конфликтуем так сильно, как раньше, не могу сказать, что сильно к ней привязалась. В словах крылась только часть правды, и взгляд Джинни красноречиво говорил о том, что она всё понимает. — Ты так и не ответила на мой первоначальный вопрос… Они обе замолчали, услышав слабые голоса, доносящиеся из камина в кабинете. Это были дети, звонившие по камину из коттеджа «Ракушка». Джинни отправилась поболтать с ними, а Гермиона вернулась на кухню. Гарри с Тедди прибыли раньше всех, и она отправила обоих накрывать на стол. К тому времени, как подошла её очередь разговаривать, всё было полностью готово. Она устроилась перед камином и молча ждала, пока спорящие мальчики решат, кто первым поговорит с тётей Гермионой. Лили, очевидно, уже ушла. — Так, мальчики. Джеймс, пусть Ал начнёт первым. Она почти видела, как дуется старший мальчик. Его обида была такой же говорящей и громкой, как победный клич Ала. — Я скучаю по тебе, тётя Миона! — Я тоже скучаю по тебе, милый. — Гермиона улыбнулась. — Ты хорошо проводишь время? — Да, но… — Мальчик замолчал, и она услышала смущение в голосе, когда он заговорил снова. — Я скучаю по дому и Скорпу. Он там? — Нет, пока нет, но я посмотрю, сможем ли мы созвониться на следующей неделе. — Скорее всего, это будет больше монологом, чем полноценным разговором, но сможет помочь облегчить разлуку. — Хорошо. — Предложение Гермионы сразу взбодрило Альбуса, но добавило ещё больше вопросов. — А мой маркер? Он всё ещё там? Я ходил посмотреть на деревья с дядей Биллом, и мне не было страшно. Ну, может, совсем немного. — Ты даже не ходил с нами в лес! — проворчал Джеймс. — Я почти пошёл, — упрямо возразил Ал. — И сейчас не твоя очередь говорить! — Это правда. — Гермиона наблюдала за танцующим пламенем. От вопроса Ала о маркере у неё защемило сердце: она скучала по их субботним встречам. Дни, проведённые в одиночестве, казались слишком спокойными. — И да, Ал, твой флаг всё ещё на месте. Когда ты вернешься, мы пойдем гулять, хорошо? — Хорошо! — Джеймс, теперь твоя очередь. Возникла неловкая пауза. — Можно я тоже пойду гулять с вами? — Старший из детей Поттеров проявлял нехарактерную для него застенчивость. В конце концов, он унаследовал дерзкий характер матери. — Я не буду смеяться над Алом. — Обещаешь? — прошептал Ал. — Клянешься на мизиничках? — Клянусь. — На какое-то время снова воцарилась тишина. — Я тоже скучаю по дому. Первое, что я хочу сделать, — это поесть фруктов и поиграть с цыплятами. — Я тоже! И со Скорпом тоже. Он мой лучший друг. — Он твой единственный друг. — Точно! — Голос Альбуса был пронизан гордостью. — Мне больше и не надо. Дальнейшая болтовня и лёгкие споры ничуть не облегчили боль в груди. Гермиона ужасно скучала по ребятам и больше слушала, чем говорила, пока Гарри не сообщил о прибытии Андромеды. Кивнув, Гермиона сказала мальчикам, что договорит с ними позже, и одновременно с этим из камина донёсся голос Билла, спросившего, не хотят ли они пойти поплавать. Они с энтузиазмом согласились и убежали переодеваться. Гарри остался, чтобы перекинуться парой слов с Биллом, а Гермиона пошла сменить наряд на более подходящий для ужина. В оранжерее всегда было тепло благодаря температурным чарам, поэтому она выбрала цветочное платье чуть выше колен. Женственно и удобно. Гермиона как раз собиралась обуть пару бежевых балеток, когда в дверь спальни постучали. — Входите. Это была Пэнси, одетая в платье в чёрно-белую полоску. Она взглянула на наряд Гермионы и нахмурилась. — Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься надеть каблуки. — Я нахожусь в своём собственном доме и принимаю гостей. Если ты здесь не для того, чтобы помочь мне уложить волосы… — Ты же знаешь, что я здесь именно за этим. — В руках у нее был «Простоблеск». Пэнси пришлось использовать немало средства, чтобы заставить локоны Гермионы подчиниться, ворча, что ей стоит сжалиться над своими секущимися кончиками и найти время для стрижки. Возможно, она была права. Давно пора. Они обе посмотрели на неё в зеркало ванной, в которой совсем недавно закончился ремонт. — Моя работа завершена. — Пэнси взглянула на часы и заправила волосы за ухо, впервые за долгое время выглядя взволнованной. — Как думаешь, всё пройдёт нормально? — Теперь, когда все здесь, я просто надеюсь на лучшее. — Гермиона вышла из комнаты и начала спускаться по ступенькам, Пэнси шла рядом. — Она не видела свою сестру уже несколько десятилетий. Ужин может пройти по очень разным сценариям, но важно, что он состоится по обоюдному желанию обеих сторон. Честно говоря, я думаю, что мы уже преодолели самое большое препятствие, и это было… Её речь затихла, когда они дошли до конца лестницы и обнаружили Малфоев, стоящих в гостиной. И когда Гермиона быстро прошлась взглядом по мягкой мантии Нарциссы и успела заприметить тот факт, что Скорпиус выглядел очаровательно в галстуке-бабочке, сине-белой клетчатой рубашке и тёмно-синих классических брюках, то обнаружила, что её внимание сосредоточено на аномалии. Драко Малфой. Всё в нём было вполне нормальным: волосы разделялись пробором, как обычно, перстень с печаткой Малфоев находился на правой руке, а на носу сидели очки, скорее всего для того, чтобы читать книгу, которую он держал. Даже одежда была типичной для него: обыкновенная чёрная рубашка, как и все прочие, в которых Гермиона когда-либо его видела. Однако на этом нормальность заканчивалась и начинались отклонения. И это было нечто такое простое, на самом-то деле. Его брюки подходили к галстуку. В них не было ничего настолько примечательного, кроме того, что оба предмета одежды были серыми. Не чёрными. И он выглядел… — Нарцисса! Вы прекрасно выглядите! — Пэнси обошла диван, чтобы поприветствовать её и Скорпиуса, и, хотя Гермионе было любопытно посмотреть на их взаимодействие — поскольку она никогда не находилась в одной комнате со всеми тремя одновременно, — они вполне могли отойти на второй план. Всё затмил Малфой. Гермиона прищурила глаза, исследуя его, прекрасно осознавая, что и сама находится под пристальным вниманием. Никто никогда не смотрел на неё так, как он сейчас. Это заставило её отступить назад, пятка уперлась в нижнюю ступеньку, но Гермиона не упала. Наоборот, она направилась к нему, краем глаза заметив, как Пэнси привычным жестом взъерошила волосы Скорпиуса, отчего маленький мальчик очаровательно сморщил лицо. Они были знакомы, но не настолько, чтобы он сам тянулся к ней. Судя по всему, Скорпиус, похоже, никак не мог определиться, к какой категории людей отнести Пэнси. — Грейнджер. Её имя из его уст звучало как заявление, приветствие и вопрос одновременно. Казалось, Малфой просто не мог сказать ничего иного. Короткий момент передышки, полученный от созерцания забавной сценки рядом, исчерпал себя в тот момент, когда Гермиона попыталась пройти мимо мужчины. Она старалась держаться на достаточном расстоянии, чтобы не допустить знакомого притяжения, но всё равно его почувствовала. — Малфой. Джинни зашла в комнату из оранжереи. — Они в саду. Пэнси посмотрела на Нарциссу. — Вы готовы? Лицо ведьмы, когда она кивнула, ничего не выражало, и Гермионе стало интересно, проявляет ли она свою нервозность так же, как это делает Малфой. Но времени проанализировать сходство не было, поскольку Пэнси и Нарцисса взялись за руки и последовали за Джинни обратно в оранжерею. Гермиона быстро оглянулась на Малфоя, который смотрел вниз. На что он?.. Она взглянула вниз и увидела, как с широко раскрытыми глазами на неё смотрит Скорпиус. Он помахал. — Привет. Будь они одни, Скорпиус бы улыбнулся; вместо этого он пристально посмотрел на отца, который внимательно наблюдал за ними. Малфой откашлялся и вышёл. Гермиона села на диван, а Скорпиус встал перед ней, ожидая, пока за отцом закроются двери, и робко улыбнулся. Она поправила воротник его рубашки и уложила волосы на место. — Твой папа тоже хочет видеть, как ты улыбаешься. Лицо Скорпиуса из довольного превратилось в задумчивое, а затем в нервное, уголки рта так быстро опустились, что Гермиона прижала палец к его носу, чтобы остановить то, что творилось в его голове, не дать этим мыслям укорениться. — Буп. Он улыбнулся так широко, что глаза закрылись. — Мы собираемся поужинать. Ты помнишь знак, который означает «ужин»? Конечно, он помнил. — Отлично. — Гермиона просияла. — Здесь будет много других людей. Черты его лица приняли выражение близкое к беспокойству. — Я тоже буду рядом. Ты ведь знаешь это, верно? Он кивнул. — Твоя тётя Дафна приедет и приведет с собой Халию. А ещё ты познакомишься со своим кузеном Тедди. Он милый. Его волосы меняют цвет. Скорпиус выглядел настороженно взволнованным. Гермиона протянула руку молчаливому мальчику. Несколько месяцев назад он бы её не принял, но сегодня в нём жило доверие, а не сомнения, вера заняла место подозрения. Рука больше не потела, и он шёл рядом, а не немного позади. На мгновение Гермиона подумала, что куда бы она ни пошла, Скорпиус последует за ней. И она бы сделала так же. Джинни молча стояла рядом с Малфоем у окна, глядя на происходящее снаружи. Ярко светило солнце, облаков не было видно. Идеальная погода для воссоединения, правильный свет для того, чтобы вновь соединить осколки умирающей семьи. В этом не крылось никакого стыда. Не крылось и гордости. Когда Андромеда, стоявшая между Тедди и Гарри, увидела сестру, то двинулась вперёд. Нарцисса сделала то же самое, позволив руке выскользнуть из ладони Пэнси. Женщины встретились на половине пути. Не прозвучало слов — только искренняя нежность, облёкшаяся в объятия. Связь. За этим было приятно наблюдать. Все сломанные вещи можно починить с помощью заботы, времени и терпения, но иногда требуется небольшой толчок. Какое-то движение привлекло внимание, маленькая рука сжала её руку так же, как каждое утро сжимала кардиган. Гермиона затаила дыхание, когда заметила Скорпиуса, неуверенно, но храбро тянущегося к ладони отца, чтобы установить собственную связь. Как прошлой ночью, когда попытка не удалась, оттого что он потерял самообладание. Малфой посмотрел сначала на Гермиону, а потом на Скорпиуса. Он не вздрогнул, когда маленькая рука обхватила два его пальца. Он даже не дёрнулся. Он просто сжал их и вдохнул. Выдохнул. Гермиона смотрела, как глаза Малфоя закрылись, когда плечи, безропотно нёсшие на себе слишком большую тяжесть, опустились. Это было что-то бессловесное, не знающее границ. Облегчение.***
У Гермионы появилась тень по имени Скорпиус Малфой. По правде говоря, он больше походил на утёнка, который тащился за ней из комнаты в комнату, из одного конца кухни в другой, всегда на безопасном расстоянии, чтобы случайно не столкнуться. Не то чтобы Гермионе удалось это сделать. Она остро ощущала его присутствие с каждым своим шагом. С каждым движением. Всегда готовый помочь, Скорпиус сумел отойти от неё на достаточно долгое время лишь раз, чтобы принести Пэнси какие-то мелочи вроде салфеток, чтобы она могла закончить накрывать на стол, пока Гарри и Тедди остались снаружи с сестрами Блэк. Он вернулся с румянцем на щеках и растрёпанными волосами из-за поддразниваний Пэнси и выглядел таким взволнованным, что Гермиона остановилась, чтобы поправить ему прическу. Она приложила к этому максимум усилий. — Лучше? Сидя за кухонным островком, его отец и Джинни наблюдали за происходящим. Когда Пэнси вошла, чтобы начать выносить еду на стол, Скорпиус встал позади Гермионы, поглядывая на ведьму, которая всё смеялась и смеялась. Джинни закатила глаза и щелчком пальцев заставила смех Пэнси стать беззвучным. Это сделало её настолько комично раздражённой, что Скорпиус рассмеялся. Вслух. И пока Малфой смотрел на сына так, будто никогда его раньше не видел, Джинни подмигнула Скорпиусу, который спрятал лицо, зарывшись в бок Гермионы. Рыжая, казалось, готова была буквально ворковать над ним, но воздержалась — из последних сил. Когда они с Пэнси ушли относить основные блюда, оставив гарниры на потом, Гермиона ласково положила руку ему на голову. — Хочешь посидеть со своим папой? Ты был таким прекрасным помощником. Мальчик посмотрел на Малфоя, который притворялся, что читает книгу, потом на Гермиону и застенчиво кивнул. В конце концов он оказался на табурете рядом с отцом, откровенно уставившись на него, как делал за завтраком или всякий раз, когда она встречала их в кабинете Малфоя. Однако сейчас голова Скорпиуса едва возвышалась над кухонным островком, и рядом с отцом он выглядел совсем маленьким. Зрелище вызвало у Гермионы невольный смешок, который она постаралась скрыть, тихо кашлянув в кулак, что заставило Малфоя оторваться от книги, приподняв бровь над оправой очков. — Он хочет знать, что ты читаешь, — сказала Гермиона. — Вот почему он так на тебя смотрит. — Он не… — Малфой нахмурился, затем оглянулся и, казалось, весьма удивился, обнаружив, что Скорпиус наблюдает за ним с тихим любопытством. — Оу. — Он неловко показал сыну обложку книги. — Это история о хоббите. Мерлин. Спасение явилось в виде Дафны и Дина, прибытие которых завершило странный момент. — Извините, что опоздали. — Дин прижимал крепко спящую Халию к груди. — Нет, вы вполне вовремя. Тео ещё нет. — Как всё прошло? Вопрос Дафны привлёк внимание Скорпиуса, и мальчик повернулся к ней, оторвав взгляд от обложки отцовской книги. Гермиона не ответила. Судя по тому, как взгляд Дафны сразу обратился к племяннику, вряд ли она услышала бы что-нибудь из сказанного Гермионой. — Привет. — Было больно смотреть, какой осторожной она казалась рядом с ним, но до сегодняшнего вечера Гермиона никогда не видела их вместе в одной комнате. Единственное, что она знала: Скорпиус почти не смотрел на Дафну с тех пор, как умерла его мать. Но сегодня всё было иначе. Скорпиус не мог отвести взгляда. Он отвлёкся настолько, что чуть не соскользнул со стула. Быстрое движение рук отца помогло ему осторожно спуститься. Гермиона обошла островок, подойдя к Малфою, так как он полностью развернул стул. Вместе они наблюдали, как Скорпиус неуверенно прошёл через комнату к тёте, сидящей на диване. Он стоял перед ней, вглядываясь в её лицо, словно старался запомнить его. Дафна же выглядела, словно вот-вот расплачется, когда он обнял её, уткнувшись лицом в шею и играя с кончиками её волос. Этот поступок что-то определил для него. — Мои волосы… почему он так делает? Гермиона с Малфоем находились почти вне зоны слышимости, но тихий вопрос достиг их ушей. Воспоминания о том, как Скорпиус в последний раз прикасался к её волосам, всплыли в голове. Стоило догадаться. — Раньше он обнимал так свою мать. Гермиона посмотрела на мужчину, наблюдающего за происходящим с непроницаемым выражением лица, а потом оглянулась обратно и бессознательно сделала шаг вперёд. Малфой схватил её за запястье. Не жёстко, но твёрдо. Его прикосновение ощущалось тёплым. Гермиона взглянула вниз, затем снова на него. Однако Малфой не отпускал. Послышался вдох Дафны, за которым последовал сдавленный всхлип, эхом разнёсшийся по комнате. — Она… она похожа на Асторию? Поэтому он не мог смотреть… — Да. Знание служило вечным напоминанием о боли, но его подтверждение было ещё более жестоким. Малфой освободил запястье Гермионы и полез в карман, доставая носовой платок, следом вложив его в раскрытые ладони. Одна секунда. Две. Прошло три, прежде чем он отпустил его и оставил Гермиону с ощущением таким же тёплым, как и его руки. Она дала Скорпиусу и Дафне время и пространство, прежде чем подойти, нежно кладя руки им на спины. Скорпиус первым поднял голову и уставился на тётю с той же заботой, что и на кактус. Гермиона дала ему платок, и он тут же потянулся вытереть слёзы Дафны. Эмпатия во всей красе. Дафна, казалось, застряла между своеобразной комбинацией веселья и грусти, издав сдавленный, слегка похожий на смешок всхлип. — Я так сильно тебя люблю. Она коснулась лица племянника, в голосе отчётливо слышалась преданность. И хотя Скорпиус не был готов говорить, он посмотрел на Гермиону. В его глазах плескались эмоции, для которых он ещё не выучил жест, но она видела их и озвучила его чувства: — Он тоже любит тебя.***
Ужин представлял собой странную смесь кусочков жизни Гермионы — работы и дома? — которые никогда раньше не сталкивались; эксперимент проходил вполне себе удачно. Почти все знали друг друга и вели себя дружелюбно. Выделялись только Малфои, что добавляло немного непривычного напряжения. Не то чтобы плохо. Просто… по-другому. Нарцисса говорила с сестрой; они тихо сидели в конце стола, и из-за естественной непринужденности в общении казалось, что они никогда не расставались. Время от времени одна из них смеялась. Нарцисса пребывала в хорошем настроении, даже в превосходном. Она проявила интерес к Тедди, который до сих пор не понимал, как общаться с двоюродной бабушкой, и похвалила платье Джинни. Они с Дином даже вежливо кивнули друг другу. А когда она попросила подержать Халию, Дафна лишь мгновение поколебалась, прежде чем согласиться. Прогресс появился там, где его и не ждали. Другим очагом напряженности был Малфой, который сидел слева от Гермионы, знал всех за столом, но произнёс от силы двадцать слов. Он коротко обсудил с Гарри какую-то безобидную тему, в которую она не вслушивалась, и поговорил с Тео. А когда Тедди начал выражать восхищение работой Малфоя, то ответил на вопросы подростка. И хотя Малфой следил за происходящим вокруг, в основном он наблюдал за Скорпиусом, который был забавно очарован быстрой сменой цвета волос своего кузена. Гермиона ещё никогда не видела его настолько ошеломлённым присутствием такого большого количества людей одновременно. Однако он казался почти… довольным. Скорпиус находился в центре внимания, и его щёки окрасились в ярко-красный цвет, который был заметен даже с её места на противоположном конце стола. Все здесь, конечно, пришли не за тем, чтобы встретиться с ним, но каждый оказался заинтригован. Не раз Гермиона замечала, что кто-то — в основном Джинни — смотрит то на отца, то на сына, сравнивая их, словно внешнее родство не имело никакого смысла. Возможно, ей действительно так казалось, потому что Скорпиус мгновенно проникся симпатией к Джинни, чего не произошло в случае с Гермионой. Тогда как она усердно работала, чтобы завоевать доверие, мальчик, казалось, добровольно отдал его Джинни. Возможно, его успокаивало именно то, как по-матерински она с ним обращалась. Пока её дети отсутствовали, Джинни нужно было опекать кого-то, а Скорпиус нуждался в заботе. Своеобразный симбиоз. Это принесло свои плоды во время еды, потому что Скорпиус едва мог оторвать взгляд от волос Тедди на достаточно долгое время, чтобы успеть проглотить что-либо, не роняя спагетти на одежду. Каким-то образом Джинни заставила его поесть — уговоры Дафны и несколько взглядов украдкой через стол на Гермиону, несомненно, сыграли свою роль. Когда тарелки были убраны, Тедди буквально потащил растерянного Скорпиуса к двери, поскольку тот отказывался пойти смотреть на цыплят. Не без Альбуса. — Тедди! — Андромеда окликнула его быстрее, чем он успел добраться до двери со сбитым с толку пятилетним ребёнком. — Да? — Он широко ухмыльнулся, волосы сначала вспыхнули розовым, а потом окрасились в цвет ближе к рыжему. — Ты спросил его, хочет ли он пойти? — Нет? — Он посмотрел на Скорпиуса, чью руку не отпускал. Скорпиус выглядел немного напряжённым, но в целом не казался обеспокоенным. На самом деле, он был весьма обрадован тем, что на него обратили внимание. — Хочешь посмотреть на ручей снаружи? Вместо ответа мальчик отпустил руку Тедди и приблизился к Гермионе, привлекая к ней всеобщее внимание. Подаваясь вперёд и упираясь локтями в бёдра, Гермиона слегка наклонила голову, одаривая его улыбкой, словно комната не была полна людей, наблюдающих за ними. Словно его отца тоже здесь не было. — Привет. Уголок его рта был испачкан пятном соуса, которое Джинни пропустила, но Гермиона вытерла своей салфеткой, отчего Скорпиус сморщил нос. Прошло несколько секунд, он посмотрел на неё, потом снова на Тедди, ожидавшего у двери, а потом она поняла, что он просит разрешения. Гермиона ещё не научила его знаку для этого. Они доберутся до него в будущем. — Спроси своего папу. — Она слегка подтолкнула Скорпиуса к Малфою, который выглядел так, словно пытался решить сложную задачу по арифмантике. Что она хотела бы сказать ему прямо сейчас, так это то, что быть родителем — не только биология. Это, конечно, имело значение, да, причем исключительно по стечению обстоятельств. Действительно важным было именно то, чем Малфой и занимался уже долгое время. Обеспечение безопасности. Жизнь. Удовлетворение базовых потребностей. Над остальным ему ещё придётся поработать. Находиться рядом со Скорпиусом, когда тот в этом нуждается. Обучать его. Удовлетворять эмоциональные потребности. Присутствовать в его жизни. Малфой разберётся с этим теперь, когда он поставил приоритетной целью научиться. Однако сперва ему нужна была небольшая помощь в понимании языка Скорпиуса. — Он хочет знать, может ли он идти. Малфой взглянул на свою мать, стоявшую в дальнем конце оранжереи и разговаривавшую с Андромедой. Затем посмотрел на Гермиону, которая совершенно ясно дала понять, что это будет его решение. Никого другого. Не то чтобы это имело значение. Скорпиус смотрел на отца с надеждой. Он не мог сопротивляться. — Конечно. — Малфой перевёл взгляд на Тедди. — Я пойду с вами. Большие глаза Скорпиуса заставили и Гермиону отправиться следом. Время перевалило чуть за шесть, и на улице было ещё достаточно светло, чтобы можно было видеть ясно. Они направились вверх по течению ручья к более мелководному участку не слишком далеко от дома, оставаясь в пределах защитных чар. Скорпиус и Тедди шли впереди, первый часто оглядывался через плечо — просто чтобы оставаться уверенным. Тедди ступил в воду почти по икры, пока Скорпиус смотрел, как отец трансфигурирует галстук в плед. Когда Малфой разложил его у кромки ручья, Скорпиус присел. Ему не хотелось пачкаться. Скорпиус взглядом выразил свою признательность, которую заметила только Гермиона, спине отца. Близился закат. Она и Малфой стояли бок о бок, пока Тедди подбирал камни, мох и даже маленькую рыбку, которую поймал, чтобы показать маленькому мальчику, смотревшему на него широко раскрытыми глазами. Несмотря на присутствие Малфоя, безмолвной фигуры рядом с ней, обстановка — звуки ручья и сама природа — дарили Гермионе чувство спокойствия, которое она часто ощущала здесь. — Это почти бессмысленно — иметь такой маленький ручей. — Я не говорю природе, что делать. — Гермиона вдохнула свежий воздух. — Природа никогда не послушает. Но мне он нравится. Это естественная граница, и мне нравится атмосфера. Ручей соединяется с более крупным примерно в шести километрах отсюда, так что он не совсем бессмысленный. — Кто устанавливал защитные чары? — Я сама с небольшой помощью. — Они охватывают большую территорию. — Малфой огляделся, словно вспоминая её слова о том, что они протягивались на часть леса. — Ты просила кого-нибудь проверить их на слабые места? — Я вносила коррективы и меняла чары на основе того, что узнавала в процессе их существования. Я регулярно их тестирую. Малфой кивнул. — Их всё ещё нужно проверить кому-то, кроме тебя. Кому-то, кто изучит их должным образом и не будет сдерживаться. — Желаешь стать добровольцем? — Ты просишь? Момент затянулся, а затем испарился, когда внимание Малфоя отвлеклось. Гермиона тоже обернулась и увидела, что к ним идёт Тедди, а Скорпиус направляется к дому, проходя мимо с чрезвычайно застенчивым выражением лица, что вызвало в Гермионе любопытство. Она смотрела ему вслед, пока за Скорпиусом не закрылась дверь, и повернулась к протягивавшему трансфигурированный плед Тедди. — Хочешь остаться еще ненадолго? — спросила Гермиона. — Нет, вода холодная. Скорпиус сказал, что устал, поэтому пошёл внутрь… Всё замерло. — Прости, что? — Вопрос исходил от Малфоя, потому что Гермиона потеряла дар речи. Скорпиус сказал? От его тона цвет волос Тедди начал быстро меняться, а уголки рта опустились. — Он… — Подросток грыз ноготь, глядя на Гермиону так, будто знал, что факт, что его кузен говорил с ним, имел большое значение, и не хотел ошибиться в деталях. — Я думал, ты сказала, что он не разговаривает. Гермиона действительно была сбита с толку, и у неё возникло бы больше вопросов, если бы их не отвлёк отдалённый звук взрыва… и Темная Метка, которая с рёвом оживала в небе.«Можно выдержать всё, что угодно, если сохранять спокойствие в сердце бури»
Лолли Даскаль