Дефектный Элементаль

      Вышагивая по желтоватой парковой дорожке, Алтон разглядывал таблички, на которых значилось, мимо какого дерева они проходили, откуда оно само и в чем его особенность. Он скользил взглядом по строчкам, забывая через пару секунд, что прочитал. Самые ранние деревья уже зацвели, и запах цветов висел в воздухе, сгущая его до состояния киселя.       Алтон облизнул губы, глянул на андроида. Его диод опять горел жёлтым, а взгляд стал неподвижным, словно он выключился.       — Эй, — хрипло позвал его Алтон. — Мы не заблудились?       Эдвард повернулся к нему, вскинув брови.       — Прости, я прослушал. Что ты говорил?       — Слуховые датчики забились? — Алтон покосился на белую скамейку в тени и отвернулся.       Андроид постучал пальцем по подбородку.       — Нет, я просто кое о чем думал.       — Ты — и думал?       — Мыслительный процесс-то у меня есть, — андроид остановился на развилке, помотал головой, выбирая путь, и свернул вправо. — Как бы я иначе коммуницировал?       — Ты не коммуники…цини…ци… тьфу, короче, дурак ты.       — Замечательный вывод, — с каменным лицом откликнулся Эдвард.       — Ну или Хоэнхайм дурак, — гомункул с усмешкой постучал пальцем по виску. — Накачал в тебя всяких терминов.       — Он не качал, я сам обучался.       Андроид сбавил шаг у обугленного дерева. Сажа покрывала его от корней до кроны.       — Ты смотри, огнеупорная деревяшка! — Алтон перегнулся через низкое ограждение, мазнул пальцами по коре. От неё веяло холодом, как от куска льда.       Вздрогнув, Алтон отдернул руку, но потом снова прикоснулся. Бугры на коре напоминали кожу рептилии.       У таблички сразу же устроился андроид.       — Саженец саламандрового дерева. Глянь, тут на земле следы алхимического преобразования. Похоже, Хоэнхайм лично занимался его посадкой.       — Ага, а кроме него тут алхимиков нет, — хмыкнул Алтон, ощупывая ствол. Кора везде прилегала плотно.       — Это редкий экземпляр, а такое он кому попало не доверит.       Фыркнув, Алтон потянулся к листьям, но мазнул по самому краю. Гомункул оглянулся на андроида.       — Слушай, давай ты меня подсадишь, а я листья достану?       — Не трогай дерево, — не поднимая глаз от земли, предупредил андроид.       — Ясно. Нет так нет, — Алтон подпрыгнул, сдавил в кулаке, что достал, и приземлился под шум уцелевших листьев. Раскрыв кулак, гомункул глянул на добычу: на ладони лежали три рваных листа и кусок коры с нижней ветки.       Алтон со вздохом сунул трофеи в карман. Ветка качалась над головой, дразня целой кучей листьев, до которых не достать.       Эдвард выпрямился.       — Я не вижу смысла в твоих действиях.       — Я в твоих тоже, — Алтон отряхнул руки от сажи. — Так и будем выяснять, кто дурак, или пойдём уже? Я не хочу тут торчать до вечера.       — Тогда помолчи немного. Мне нужно выстроить правильный маршрут.       Алтон приложил ладонь ко лбу и глянул выше деревьев. Шпили замка уходили далеко вверх и терялись в облаках.       — Да мы и так не заблудимся.       — Тут развилок много, — возразил андроид, показывая на дорожку.       Алтон глянул вдаль, на множество плоских каменных щупалец, снова на андроида.       — Шли их нафиг, мы срежем.       У Эдварда от его предложения даже диод опять пожелтел.       — Там же деревья.       — Мы ж по ним топать не будем, — гомункул свернул с дороги, оглянулся. — Ну, ты идёшь?       Андроид посмотрел на него с потерянным видом, потом вздохнул, словно решаясь, и переступил границу дорожки.       — Поздравляю, теперь ты у нас переступник! — гаркнул гомункул, когда Эдвард его нагнал.       — Ты хотел сказать «преступник»? Но я не сделал ничего противоза…       — Нет, именно пере, — улыбаясь, перебил его Алтон. — Ты же переступил дорожку? Переступил. Всё, ты переступник теперь.       — Забавно, — кивнул андроид.       — По твоей морде этого не скажешь, — гомункул поморщился. — Ладно, фиг с тобой, мы уже почти пришли. Не напомнишь, где эта приёмка?       — Её недавно перенесли внутрь.       Алтон затормозил. Обернулся на андроида, надеясь услышать, что это у него такой юмор. До замка оставалось всего пара десятков шагов, и он возвышался над гомункулом, как круп зверя с тремя шипами-башнями, чья голова закрылась в землю по самую шею.       — Ты издеваешься, — гомункул схватился за горло. — Скажи, что ты издеваешься.       Эдвард коснулся диода и отвёл взгляд.       — Я могу сказать, но мне нет смысла говорить ложь.       Проведя рукой по волосам, Алтон покосился на замок.       — Дай угадаю, до неё тоже больше пятисот метров?       — Нет, она у входа, — Алтон расслабленно опустил плечи, когда Эдвард добавил: — Но тебе все равно надо идти со мной. Нет гарантии, что ты не сбежишь, если останешься один.       — Какого черта ты такой обломистый? — небольшой камень запрыгал от пинка как «блинчик» по воде, пока не столкнулся с собратом побольше.       Нахохлившись, гомункул наблюдал, как Эдвард выудил на ходу серебристую штуковину и приложил её к отметине на двери. Пропуск исчез в кармане. Надавив на дверь, андроид обернулся.       Алтон побрел ко входу, оттягивая момент, когда придётся зайти. С каждым шагом ядро колотилось сильнее.       Дергая край рукава, Алтон переступил порог коридора. Из высоких окон лился свет, превращая голубоватую плитку в подобие моря, и горький запах йода только усиливал эту иллюзию.       Гомункул остановился у первого же окна. Айсберговый холод подоконника сменился едва уловимым теплом, когда он подставил спину солнцу.       Едва андроид свернул в левый отворот коридора, Алтон прикрыл глаза и прислушался к голосам, которые оттуда донеслись.       — Сэр, это опас…       — Дайте-ка взглянуть.       Мороз поднялся от подоконника по рукам, а затем его обдало жаром. Этот низкий нерасторопный голос он научился распознавать ещё до того, как вышел из колбы.       Хоэнхайм. Известный на всю страну алхимик, который сутками не вылезал из лабораторий, сегодня спустился в артефактную приёмку. И надо ж ему было прийти именно сейчас!       — Так он тут.       — Да, за углом, — с учтивой прохладцей ответил андроид.       Алтон забрался на подоконник с ногами. В левом коридоре послышались шаги.       Из-за угла показался мужчина в коричневом жилете, под которым проглядывала белая рубашка. За ним мельтешил силуэт андроида.       Хрящеватый нос, глаза ястреба, отчасти скрытые очками. Стоило ему появиться, как запахи йода, химических реактивов и металла сразу заполнили коридор.       — Однако, — с удивлением протянул алхимик, останавливаясь напротив гомункула. — Даже не сбежал.       — Без пропуска хрен выйдешь, как я понял. С каких пор у тебя тут такая система безопасности?       — Пропуск нужен, только чтобы войти. Чтобы выйти, стоит только кнопку нажать, — алхимик показал на серебристую выпуклость на двери. — Неужели ты ее не заметил?       В груди завозилось неприятное чувство. Он даже внимания не обратил, что там на двери блестело, пока Хоэнхайм носом не ткнул.       Дёрнув ногой, Алтон почти коснулся носком жилета алхимика.       — Она с дверью сливается, как её можно заметить?       — Ясно, — в солнечных лучах очки алхимика заблестели, как светоотражатели. — Тебе все ещё легче сдаться, чем искать выход из ситуации.       Плащ натянулся под сжатыми в кулак пальцами. Как же подло, размышлять о подобном, когда у самого полвека опыта за плечами, арены почитателей и талант оборачивать все препятствия в свою пользу!       — Мы тут не меня обсуждать пришли, — закинув ногу на ногу, Алтон упёрся спиной в стекло. — Что там с артефактом? Ну, который мина замедленного действия?       — Какая ж это мина? Это дополнительный круг преобразования.       — О, так кое-кто ошибся в расчётах? — прикусив губу, гомункул глянул за спину Хоэнхайма. На лице андроида застыло безучастное выражение, но кружок диода сбивался то на синий, то на жёлтый.       — Ну-ну, их легко перепутать, — почесав бороду, усмехнулся алхимик.       От его невозмутимости внутри словно распрямилась пружина. Она подбросила гомункула на ноги, выдавливая все возмущение, которое успело накопиться.       — Да я из-за него пешком знаешь сколько пёр?! Я думал эта фигня рвануть может, а её можно было в кабинете оставить и не париться!       — Окажись артефакт драконьим типом, тебя бы самого сплавило в такой кусок.       От его тихого голоса пружина за секунды стянулась обратно, и Алтон притих, вжав голову в плечи и опустив глаза. В голове эхом звучали слова Хоэнхайма, и с каждым новым витком от них становилось страшнее.       — Маловероятно, — бесцветным голосом произнёс андроид. — Я бы не дал ему преобразовать артефакт.       Хоэнхайм одобрительно хмыкнул.       — От нас требуется что-то ещё? — разглядывая стену за спиной мужчины, спросил Эдвард.       — Можете идти. Если понадобится, я с тобой свяжусь.       Андроид направился к выходу. Алтон спрыгнул за ним, но остановился, не пройдя и пары шагов, и обернулся к создателю.       — Погоди-ка. Я как раз хотел спросить, нафига ты приставил ко мне третьего надзирателя? Я тебе что, буйный?       — Боже, ну и выражения, — протянул Хоэнхайм, поглаживая подбородок. — Он всего лишь помогает тебе адаптироваться, ничего больше.       Из-за света янтарные глаза алхимика казались двумя огнями с углями зрачков в центре. Его взгляд прожигал кожу до меток на спине, и они пульсировали в ответ.       Алтон попятился. Он шёл так до самой двери, пока не нащупал злополучную кнопку.       Внутри щёлкнул замок, и гомункул вывалился на улицу. Прижав ладонь ко рту, он отпрянул от двери. Алтона трясло.       — Исходя из моих наблюдений, тебя нервирует прямой взгляд, — негромко произнёс андроид. — Такое явление свойственно зверям, но у людей тоже встречается.       Алтон зажмурился.       — Вряд ли Хоэнхайм задумывался об этом. У него-то привычка смотреть в глаза. Алтон? Алтон, приди в себя, — Эдвард встряхнул его за плечи.       Алтон едва повернул к нему голову.       — Слушай, железка, ты же солгал по поводу артефакта, — в горле пересохло, и слова продирались сквозь сушь с сипом. — Ты с самого начала знал, что он безвреден.       — Была вероятность, что он опасен, — взгляд андроида ушёл в сторону.       — Ага, — от напряжения на скулах вздулись желваки. — Ты хотел заманить меня сюда и просто нашёл повод.       Андроид прикрыл глаза.       — У меня нет своих желаний.       — А у меня они есть, прикинь?       — Прикинь, — спокойно согласился андроид. — Ты хотел в булочную сходить.       — Уже не хочу. Я вообще теперь ничего не хочу.       Сбросив с плеч его руки, гомункул устремился прочь по парку. Алтон шёл насквозь, то по дорожке, то по земле. Во рту стояла горечь. Проходя мимо куста с белыми ягодами, гомункул походя сорвал гроздь и раздавил её в руке. По пальцам потёк сок.       Механической кукле не понять, каково это — тратить часы на одно несчастное преобразование, на которое Хоэнхайму требовалась пара секунд; каково узнавать, что создатель внедрил в него систему контроля на экстренный случай; каково слышать вместо совета, что проблемы или причин для обиды нет, и он все надумал.       Конечно, Хоэнхайм ценил андроида больше. Эдвард решал задачи, не размениваясь на эмоции или сомнения, а понятие боли он знал только теоретически. Если андроид так хорошо себя показал на старте, то доработанная версия будет на несколько голов выше.       Алтон пришёл в себя, только когда упёрся в ворота. На их внутренней стороне чернела плашка кодового замка с тремя рядами цифр и красной точкой над ними.       Гомункул нажал наугад. Замок пикнул, но ворота не открылись.       Алтон шарахнул по плашке всей ладонью. Снова пронзительный писк, точно рядом истерил капризный ребёнок.       — Ты так руку отобьешь. Дай я.       Алтон отдёрнул руку, и ладонь в белой перчатке легла на замок. Пара щелчков — и замок методично пиликнул, а огонёк загорелся зелёным.       Едва показался просвет, гомункул нырнул в него и зашагал дальше, не оборачиваясь, когда его окликнул знакомый голос.       — Алтон, ты далеко?       Он сбавил шаг. Оглянулся. У припаркованного на обочине внедорожника стояла Риза.       В груди потеплело. Колючий комок, который не давал свободно дышать, растаял в воздухе, когда он выдохнул.       — Риза, ты тут откуда? Как тебя полковник отпустил? Он вообще знает? — ещё на подходе затараторил гомункул. Алтон так спешил, что заехал себе по ноге. До Ризы он доскакал на одной.       Придержав за плечи кончиками пальцев, она окинула его цепким взглядом.       — Ты встретился с ним?       — С Хоэнхаймом? Да-а, пересеклись, — левой рукой гомункул взъерошил волосы на затылке. — А как ты меня нашла?       — Я всю дорогу за вами ехала.       Риза обошла машину. Хлопнула дверца, и в салоне мелькнули светлые волосы.       — Вау, я даже не заметил. Мы с этой железкой как гончие гнали. И нахрена только? — Алтон дёрнул переднюю дверцу и плюхнулся на сиденье. — Артефакт чистый, как эмоциональная плата нашей дорогущей железки. Кстати, не пускай его в машину, пусть так бежит.       Услышав щелчок задней дверцы, Алтон обернулся. Позади него расположился андроид.       — Тебя сюда не звали. Кыш давай, кыш, — Алтон замахал рукой, словно прогонял надоедливого голубя.       Андроид хлопнул дверцей и забрался поглубже.       — Я не смогу бежать наравне с машиной, — закинув ногу на ногу, Эдвард сложил на груди руки и уставился в окно.       Алтон скривил губы:       — Как будто тебе это навредит.       — Нет, но я упущу тебя из виду.       Алтон крутанул колёсико радио. На первом же попавшемся канале сделал громкость побольше и откинулся на спинку сиденья. Салон наполнился неторопливой музыкой.       — Так тебе нравится классика? Я думал, ты слушаешь что-то более бурное.       Не оборачиваясь, Алтон показал ему фигу.       — Я немного не понял твой сигнал.       — Он зовётся «заткнись, а то врежу». Риза, не смотри на меня так, — на глаза свесилась одна прядь, и Алтон заправил её за ухо. — Этот тип солгал про артефакт и заманил меня к Хоэнхайму, так что заслуживает.       Риза мельком глянула на гомункула.       — Как солгал?       Андроид скрипнул сиденьем.       — Алтон всё превратно понял. Я не был уверен, что артефакт безопасен, потому и отнёс его Хоэнхайму. Встреча с ним самим была случайностью, но Алтон посчитал, что я устроил её намеренно. Других причин проявлять такую агрессию я не вижу.       — Ты сам причина, — угрюмо ответил Алтон и надавил на ручку, опуская стекло.       — Вот об этом я говорил. Ты слышишь только то, что хочешь.       Алтон высунулся в окно. От ветра заслезились глаза, и он втянулся обратно. Стекло поехало вверх, ограждая его от сумеречной холодрыги за пределами машины.       На небе, как на старой фотокарточке, проявлялся лиловый. Свет тускнел, перетекая в прямоугольные соты окон и фонари, возрождаясь в разноцветье рекламных вывесок, вспыхивая в фарах машин, которые проносились мимо и скрывались от глаз, как призраки из ужастиков.       Один такой призрак сидел за его спиной и таращился всю дорогу. Его взгляд отражался в зеркале. Алтон не мог избавиться от тревожного ощущения, даже когда смотрел на Ризу или в окно, на испачканные серым брюха облаков.       За стеклом мелькнула булочная. Свет в ней уже не горел.       — Железка, ты как чёрная кошка, только хуже, — гомункул со вздохом прикрыл глаза. — Её хоть прогнать можно.       — А чем перед тобой кошка провинилась?       Уголок губы дернулся вверх. Точно, андроид же не в ладах со всем, что не имеет прямого значения.       — Она за собой чёрную полосу приносит, — Алтон покосился на зеркало, в котором отразился жёлтый кружок диода.       — А, ты про несчастья. Это всего лишь суеверие.       Алтон поджал губы. Вот надо было андроиду именно теперь умного включить!       — Люди сами настраиваются на неудачу, когда видят черную кошку. А потом им легче обвинить другого, чем подумать, что они делают не так, — Эдвард повернулся к нему. — И бедное животное страдает ни за что.       — На жалость давишь? — гомункул нащупал в кармане кусок листа и сжал его в пальцах.       — Мне ни к чему. Я всего лишь говорил о кошке. Что касается меня, у меня есть симуляция эмоций, но она даёт только понимание чужих переживаний, — Эдвард провел рукой по глазам и на мгновенье закрыл диод. — Как бы ты ни злился, ты не можешь задеть то, чего во мне нет.       Замедлив ход, машина свернула в переулок и затормозила у пятиэтажки с плоской крышей. Поздней весной и летом она становилась площадкой для пикников, а особо предприимчивые разворачивали там мини-магазины, но пока она пустовала.       Алтон с неохотой выполз из машины. Вечерняя прохлада сразу забралась под ворот плаща, перебирая по позвоночнику морозными коготками.       Поёжившись, гомункул поспешил за Ризой в подъезд. Позади эхом отдавались шаги андроида.       Алтон остановился у двери на втором этаже. Пока Риза искала ключ, он разглядывал паутину на стене напротив. Серебристая сетка подпрыгивала, как от порывов ветра, а в её центре трясся паук, пугая теневого двойника.       Безмозглое существо.       Замок щёлкнул. За дверью раздалось низкое рычание, и андроид отступил. Алтон усмехнулся.       — Смотри, там дог стоит, — с наигранным волнением сказал гомункул, касаясь его плеча. — Ты у нас как, укусоупорный или нет? Если нет, можешь тут постоять. До утра.       Алтон пытливо заглядывал в его лицо. Симуляция эмоций работала на отвали: Эдвард разглядывал дверь с таким видом, словно собрался вышибить её вместе с псиной.       — Хаяте не дог, он со шпица размером, — Риза потянула на себя дверь. — Но укусить может, так что близко не подходи.       — Да ну Риза! — Алтон с возмущением хлопнул себя по ноге.       — Принято, — невозмутимо отозвался Эдвард. Он направился к двери, но Алтон отпихнул его с пути и залетел следом за Ризой.       Из-под ног выскочил чёрно-белый комок и с рычанием бросился к двери.       — Фас!       — Нельзя! — перебил его голос Ризы.       Хаяте растерянно застыл посреди коридора. Едва в проём просунулась рука андроида, он глухо зарычал.       — Какой хороший охранник, — Эдвард плавно скользнул внутрь и прикрыл за собой дверь.       — А я говорил, он тебя порвёт, — Алтон присел перед псом и демонстративно почесал того за ухом. Хаяте нервно дёрнул головой. — Ну, месяцев через пять он тебя может и признает. Если конечно, ты ещё будешь ещё у меня ошиваться в это время.       — Не исключено. Хоэнхайм не давал жёстких сроков.       — Н-да? — Алтон стянул правый кроссовок и швырнул его на полку. — Что мне надо сделать, чтобы ты убрался, он тоже не говорил?       — Приемлемого уровня адаптации будет достаточно.       — Это ты щас о ком конкретно? — второй кроссовок тоже полетел на полку.       — Естественно, о тебе.       Алтон влез в чёрные домашние тапочки.       — Ты свою-то рожу видел? Даже псина понимает, что ты не человек, да, Хаяте? — он потянулся потрепать пса по холке, но Хаяте увернулся от его руки. — Вот так да? Вот потом не приходи ко мне ласкаться!       Риза свистнула, подзывая Хаяте. Гавкнув для острастки на андроида, пёс утопал за ней на кухню.       Сбросив плащ на вешалку и задвинув кроссовки подальше, Алтон направился в ванную. Андроид последовал за ним на расстоянии вытянутой руки. У самого входа Эдвард остановился.       — Воды боишься? — рывком повернув ручку крана, поинтересовался Алтон.       Гомункул подставил под напор руки. От горячей воды по коже побежали мурашки.       — Она для меня безвредна.       — Вот блин, — расстроенно вздохнул гомункул.       Андроид таращился на него, склонив голову на плечо.       — Ты так хочешь мне навредить?       — Я хочу от тебя отдохнуть, — он прошёлся руками по полотенцу и толкнул андроида плечом. — Пройти дай.       Эдвард послушно отодвинулся.       Алтон прошлёпал на кухню, стараясь не замечать шагов за спиной. На плите уже подогревался суп, на столе расположились две пока пустые тарелки и только что закипевший чайник.       Усевшись на стул, Алтон закинул ногу на ногу и обвёл комнату взглядом. Маленькая — по меркам залов в лаборатории Хоэнхайма — кухня походила на тёплый кокон, в который хотелось завернуться и больше не выходить. Даже магнитик на холодильнике уже стал родным, пусть и выглядел как дурацкий дракон с зубами, похожими на клавиши пианино. Как Алтон выяснил, его Ризе подарила дочка друга Мустанга, причём девчонка слепила его сама.       Алтон облокотился на столешницу. Даже не видя андроида, гомункул ощущал его взгляд.       — Ты про личное пространство слышал? — Алтон недовольно покосился на него. — Ты его уже раз пятьсот нарушил. Дай хоть поесть спокойно, свали куда-нибудь.       — В твоём случае это не поможет.       — А ты почём знаешь?       Их перепалку прервал стук тарелок о стол. Алтон отвернулся от собеседника. От супа шёл грибной запах, и в другой день он сразу смолотил бы всю тарелку, но андроид одним видом перебивал аппетит, напоминая про поход к Хоэнхайму, который увенчался встречей с создателем.       — Уйди из кадра хотя бы, — гомункул помахал на Эдварда рукой. — При тебе ж есть невозможно.       Андроид как нарочно уселся на соседний стул.       — Тебе придётся привыкать.       Алтон с раздражением встряхнул головой. Железяка оставил плащ у входа и не выделялся красным пятном, но от его вида челюсти так и сводило. Андроид выглядел почти как его ровесник или чуть младше, но его движения, манера речи, даже взгляд — всё выдавало существо, которое ощущало себя гораздо старше.       Гомункул примял ложкой кусок гриба. Стиснув зубы, располовинил его ребром ложки.       — Это будет долгий путь, — едва слышно пробормотал андроид.       — Чего? — с шипением отозвался Алтон и покосился на Хаяте, который хрумкал кормом в углу. Шерсть у него стояла дыбом, но пёс не смел ослушаться хозяйки и выгнать нахальную железяку.       — Эдвард, расскажешь что-нибудь о себе? — прервала их разговор Риза.       — Всё, что нужно, Хоэнхайм уже предоставил.       Алтон с усмешкой взглянул на неё. Риза выглядела несколько разочарованной. Похоже, теперь и до неё начало доходить, что общаться с андроидом не такое уж приятное занятие.       — А я говорил, — Алтон направил ложку на андроида. — С ним же общаться невозможно!       — Я могу выбирать разные линии поведения. Кроме того, я могу считывать больше сотни оттенков эмоций.       — И при этом не умеешь моргать, — фыркнул гомункул и запустил ложку обратно в суп.       — Я могу использовать и эту функцию, раз её отсутствие тебя так напрягает.       Сдвинув брови, он сосредоточенно заморгал.       — Так?       Подтянув к себе хлеб, Алтон с размаху рубанул по нему ножом. На стол упал криво отрезанный кусок хлеба.       — Ты его не так отрезал, — прекратив кривляться, заявил андроид. Он потянулся к хлебу, но гомункул махнул перед ним ножом.       — Мой хлеб, как хочу, так и нарезаю.       — А ещё ты держишь нож в опасном положении, — словно не слыша его, продолжал Эдвард.       — О, пра-а-авда? — Алтон подбросил нож, поймал его за рукоять у самой ладони и направил андроиду в лицо. — Железка боится другой железки, вот это сенсация!       Гомункул перехватил тревожный взгляд Ризы. Её волнение только подстегнуло: с чего вдруг она испугалась за существо, которое понятия не имеет, что такое боль?       — Я не умею бояться.       — Так ты у нас бесстрашный хрен? — прорычал Алтон. Он навис над андроидом, упираясь в столешницу свободной рукой.       Эдвард поднял на него безучастный взгляд.       — Дай.       Запястье сдавили пальцы андроида. Вздрогнув, Алтон покосился на Ризу, снова перевёл взгляд на Эдварда.       — Забирай, — процедил гомункул.       Нож развернулся в пальцах и вонзился в руку андроида. Вогнался он неглубоко, дальше не пустили железки, но пустить ему кровь удалось.       В носу защекотало от резкого запаха. Его кровь пахла чем-то химическим и стекала по ножу синими каплями.       Алтона вдруг оттолкнуло в сторону. Попятившись, он запнулся о стул и едва не растянулся на полу, но Риза даже не взглянула на него. Она склонилась над андроидом.       У Алтона вырвалось рычание, очень похожее на собачье.       — Я не чувствую боли, — Эдвард с хрустом выдернул нож из раны. — Знаете, вам лучше прикупить другой нож. Я не уверен, что тириум хорошо влияет на организм. Я его заберу?       — А как же?.. — не договорив, она указала взглядом на рану.       — У меня достаточно тириума, — андроид поднялся. — Хоэнхайм рассчитывал на подобные инциденты.       Риза растерянно посмотрела ему вслед. Когда андроид скрылся за углом, её пылающий взгляд обратился на Алтона.       — Что? Ты сама слышала, ему пофиг!       — А если б это был человек?!       — Ну, от боли орал бы, — втянув голову в плечи, он проворно отступил. — Слушай, ну человеку бы я так не сделал! Я что, не понимаю что ли?       — Ножи ты больше в руки не берёшь.       — Риза! Ты что, ты думаешь, я… — горло сдавило от ужаса.       Ее взгляд смягчился, но в нем ещё металась тень тревоги.       — Нет. Зато ты можешь себя поранить.       — Ну вилкой тоже мож… Шутка! — поспешно добавил Алтон, заметив, куда она посмотрела. — Вилкой я так не умею!       Глянув чуть выше её головы, Алтон скрестил руки на груди.       — Чего ты вообще за него испугалась, я не пойму? Подумаешь, ножиком царапнули, — он с прищуром покосился на неë. — Вообще-то, пострадавший здесь я.       — Ты? — Риза вскинула брови.       — Хоэнхайм ставит на мне эксперимент, разве ты не видишь? Стравливает со своей новой разработкой, смотрит, кто как реагирует и какой ущерб наносит. Я ему что, тестер для всяких инноваций? — с неожиданной злостью процедил Алтон. — Почему-то меня никто не спросил, хочу я этого или нет. Вбросили в жизнь эту дрянь — и всё, вертись как знаешь.       Алтон бочком перебрался на стул. Сгорбившись, он сложил руки на коленях, глянул на неё снизу-вверх.       — Риза, разве я такого заслуживаю?       Она облокотилась на стул, изучая ногти на руке с преувеличенным вниманием. Навалившись грудью на столешницу, он вытянул руки и коснулся злополучного куска хлеба.       Тишина затягивалась, и ни один из них не торопился её прерывать.       В коридоре послышались размеренные шаги, и на кухню вырулил андроид. На его руке ещё виднелись синие разводы, но от раны даже полоски шрама не осталось.       В углу заворчал Хаяте.       Алтон выпрямился.       — Риз, я пойду нашу псину выгуляю? Эй, Хаяте! — он присвистнул. — Гулять!       Хаяте навострил уши и задрал морду на хозяйку.       — Сейчас без тебя уйду! — пригрозил Алтон. Хаяте в ответ только лениво шевельнул хвостом.       Риза вскинула голову, словно только что очнулась.       — Можно. Хаяте, иди, иди, — она помахала рукой на выход.       Пёс потрусил прочь из кухни. Проходя мимо андроида, он резко отскочил вбок, но Эдвард даже не пошевелился в его сторону. Алтон тоже обошёл робота по дуге. Когда он вышел в коридор, на ходу завязывая хвост, Хаяте уже построился у выхода.       — Не-не-не, без поводка ты не пойдёшь.       Хаяте послушно сел.       Алтон наспех накинул куртку, кроссовки, схватил с соседней вешалки шлейку и опустился перед псом.       Хаяте наклонил голову, позволяя накинуть на себя поводок.       — Ну хоть ты меня не променял, — пробормотал гомункул, неловко потрепав его по холке.       Тявкнув в ответ, Хаяте потянул его к двери.       Алтон помчался с ним по подъезду, перескакивая через несколько ступеней сразу. Позади эхом отдавались шаги андроида. Хоэнхаймовская зараза ходила за ним как привязанная.       В раздражении он сиганул вместе с Хаяте через половину лестничного пролёта и с грохотом приземлился у самой двери на улицу. В пятках загудело.       — Так можно и ноги отбить, — раздался за плечом назойливый голос.       Алтон пихнул его обладателя локтём и распахнул дверь.       На улице стемнело. Душный воздух прозрачным облаком окутывал двор. Алтон поднял голову: в небе плыли измазанные серым тучи. У горизонта уже рокотало.       Хаяте потянул его к газону, пошёл лапами по зелени, шумно обнюхивая мелкую траву.       — Ты сожалеешь? — почти шёпотом спросил андроид.       На макушку упала первая капля. Алтон передёрнул плечами.       — О чём? — скривил губы гомункул.       Хаяте взрыл лапами землю. Трава полетела во все стороны.       Закапало чаще.       Алтон бросил на андроида взгляд исподлобья.       — Что, компенсацию за порванную обивку хочешь?       — Мне ни к чему, — он стряхнул каплю с диода.       — Ну, а чего пристал тогда?       — Проверял уровень твоей эмпатии. Пока что он низкий, но до критической отметки не дотягивает.       — А ты и не живой, чтобы тебе сопереживать, — гомункул дёрнул поводок. — Хаяте, домой!       Пёс сбежал с газона, понюхал воздух у ноги андроида. На шерсти блестели дождевые капли, но Хаяте их словно не замечал.       — Да пошли уже! — Алтон потащил пса к подъезду.       Хаяте толкнул дверь лапой, оглянулся на гомункула.       — Что, открыть не можешь? — усмехнулся он.       Алтон покосился за спину, ожидая, что сейчас андроид ляпнет очередную дурость. Эдвард молчал.       Хаяте взлетел по лестнице и остановился только перед входом в квартиру.       Алтон коснулся края ручки. Убрал ладонь, прикусив губу. Кровь отлила от рук, и пальцы закололи холодом, словно он сунул их в снег. У них с Ризой и раньше до конфликтов доходило, но тогда они мирились спустя пять минут, а сегодня она даже не попыталась сделать этот шаг.       От мысли, что нынешняя ссора могла стать последней каплей, и следующим её шагом станет звонок Хоэнхайму, в груди кольнуло.       Хаяте заскреб дверь. Псине было невдомек, почему он не торопился открывать.       Алтон выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Стоять здесь в ожидании неизвестно чего тоже не выход.       Обхватив ручку, он дёрнул дверь на себя и прошмыгнул внутрь.       Риза стояла у телефона, держа трубку рядом с ухом. Алтон попятился, наткнулся спиной на андроида. Вздрогнув, он отшатнулся к стене и прижался к ней, с трудом вдыхая густой, как патока, воздух. Шлейка выскользнула из рук и стукнулась об пол.       — Да, он уже вернулся, — покосившись на него, сообщила Риза.       Алтон опустил взгляд на полку. На глаза попались трещинки, которые шли у самого пола, а за ними — пушистые чёрные тапочки, одиноко стоявшие в стороне от остальной обуви. Закусив губу, он задвинул их дальше, в самую глубину. Теперь они вряд ли могли ему понадобиться.       — Есть.       Трубка вернулась на место.       — Ты чего там застрял? Проходи давай, — Риза поправила прядь, которая выбилась из-под заколки.       — Во сколько? — спросил он враз осипшим голосом.       — Во сколько что?       Она смотрела так, словно и правда не понимала.       — Во сколько меня отвезут к Хоэнхайму? — облизнув сухие губы, уточнил он.       Её брови совсем скрылись за светлой чёлкой.       Обхватив одну руку другой, он потянул в сторону указательный палец.       — Разве ты не за этим звонила?       — С чего бы? Полковник спрашивал, как у вас с Эдвардом дела, вот и всё.       — С-серьёзно? — он сдавленно хихикнул.       — Раздевайся давай. Стоишь тут мокрый.       Молния куртки вжикнула так резко, что задела по пальцам. Вздрогнув, он снял вешалку. Руки ещё дрожали, и чёртова куртка соскальзывала с плечиков, будто издеваясь.       — Совсем замёрз, да? — вздохнув, Риза взяла из его рук одежду и надела на вешалку.       Мимо процокал когтями Хаяте. Алтон бросил удивлённый взгляд за спину. Шлейка уже висела на месте.       С кроссовками он даже не стал возиться — стащил не развязывая и поставил на верхнюю полку.       Натянув тапочки, Алтон поднял взгляд на Ризу. Губы против воли растянуло улыбкой.       — Я думал, я тебе совсем надоел.       — Вот балда, — приобняв его за плечи, выдохнула Риза.       Угукнув, он склонил голову набок и коснулся лбом её руки. Он млел от тепла, от того, что все его опасения оказались дуростью, от её голоса, и покачивался в полудреме.       Риза осторожно отстранила его, придерживая за плечи.       — Алтон, иди спать.       — А… спать, да, — пробормотал он, уже не особо соображая, что говорил.       Алтон поплелся в ванную, уже не особо обращая внимание на хвост в виде андроида, сполоснул руки и побрел дальше по коридору.       Эдвард припёрся за ним прямо к комнате.       — Так, ты, — Алтон потёр лоб, соображая, что хотел сказать. — Иди… встань в угол и… — гомункул зевнул. — И давай тоже выключайся.       — В этом нет необходимости.       — Ну как хочешь, — махнув ему рукой, Алтон толкнул дверь и ввалился в комнату.       Андроид шагнул за ним. Не успел он возмутиться, как Эдвард уже закрыл дверь.       — Ты офигел? Выметайся отсюда, — недовольно пробормотал Алтон, шаря рукой по стене в поисках выключателя.       Эдвард прислонился к двери, скрестив на груди руки.       — Пошёл вон из моей комнаты, говорю.       — Твоей? — с удивлением откликнулся андроид. — Технически, она принадлежит не тебе, а Ризе.       — Железка, сгинь, — нащупав выключатель, он щёлкнул по кнопке. Комнату залило таким ярким светом, что он невольно прищурился.       — Меня зовут Эдвард, если ты забыл.       — Да хоть Говард. Мне плевать.       Стянув с волос резинку, Алтон бросил её на стол. Присев перед тумбочкой, он уже открыл дверцу, когда андроид вдруг приблизился к нему почти вплотную.       Сейчас, сидя на корточках, Алтон вдруг ощутил себя настолько уязвимым, что внутри все сжалось.       — Я Эдвард. Не Говард или Малькольм или ещё кто-то — Эдвард.       — Да-да, отвянь уже, — Алтон зарылся в недра тумбочки, скрывая нервную дрожь.       Он с минуту перебирал в руках ночную рубашку, не смея высовываться обратно. Из-за андроида сонливость испарилась, как утренний туман.       — Ну какой же ты доставучий, — с досадой протянул Алтон и закрыл тумбочку. — Мне из-за тебя спать совсем расхотелось.       Гомункул выпрямился. Захватил со стола резинку и поплелся к двери, на ходу собирая хвост.       Эдвард посторонился, провожая его внимательным взглядом.       — Насколько далеко ты собрался? — тихий голос андроида наполнил комнату как шум волны.       Дверь поддалась с лёгким скрипом. Скользнув за неё, Алтон пинком закрыл дверь, но андроид успел выставить ногу. В проёме мелькнул жёлтым диод, напоминая в полутьме третий глаз.       — Да на кухню я иду! Доволен?       Андроид буравил его немигающим взглядом.       — Мне это на бинарном коде повторить?       — Ты решил на кухне поспать? — вскинул брови Эдвард.       — Да с тобой мне нигде уснуть не удастся.       — Рано или поздно организм не выдержит и ты все равно свалишься.       — Спасибо, успокоил, — процедил Алтон, на ощупь идя к кухне.       — Я рад. Тебе посветить?       Алтон оглянулся: кружок диода бросал на лицо андроида синюшние отсветы, отчего он казался неестественно бледным. В глазах Эдварда дрожали блики, похожие на маленькие молнии. От одного его вида дрожь пробирала.       Гомункул толкнул его в грудь и широкими шагами направился в темноту.       — Ты сейчас врежешься, — прозвучал за спиной назойливый голос. — В стену.       — У тебя ночное зрение что ли? — с раздражением отозвался Алтон, сворачивая влево.       — Нет, я просто запомнил план квартиры.       Рука упёрлась в дверь. Толкнув её плечом, Алтон прошёл в кухню и нащупал кнопку выключателя.       Комнату залил свет, жёлтый как диод андроида.       Коврик Хаяте пустовал — видно, ушёл спать к Ризе.       Пока Алтон наливал воду в чайник, андроид успел расположиться за столом. Подперев щёку рукой, он скользил немигающим взглядом за гомункулом, поворачивая за ним голову, точно камера наблюдения. От мысли, что через глаза Эдварда на него смотрел Хоэнхайм, у Алтона дёрнулась рука. Газ на конфорке вспыхнул с неровным гулом. Пара языков пламени лизнула кожу.       Встряхнув рукой с тихим воем, он сунул пальцы в рот.       — Не, железка, ты точно чёрная кошка!       — Причём тут я?       — А с тобой всё наперекосяк, — ставя чайник на плиту, огрызнулся гомункул.       — Это всего лишь твоё видение ситуации.       Алтон покосился на сковородку, которая висела на крючке, глянул на андроида. Посудой механическую бестию не пришибить, тем более у него может сработать программа самозащиты, а если на шум ещё и Риза прибежит… Вздохнув, Алтон отвернулся от этого соблазна.       — Железка, тебе самому-то эта ситуация нравится? — придирчиво разглядывая красные пятнышки на пальцах, спросил гомункул.       — Для меня не существует таких понятий.       — Да ладно! Не программа, а сплошные красные флажки!       Андроид изобразил на лице недоумение, но его глаза оставались пустыми, как у карнавальной маски.       — На охоте такое используется, не знал? Чтобы волк никуда не делся, вокруг развешивают красные флажки. Ну и, собственно… Пуф! — он изобразил пальцами оружие.       — Ты интересуешься охотой?       В чайнике забулькало. Алтон провернул ручку конфорки резче, чем хотел, и газ выключился со звуком, очень похожим на «пуф».       — Не, ты что. Меня б за такое Риза прибила. Ты ж видел, что она тут вечером устроила, а ты даже не живой.       Алтон украдкой бросил взгляд на Эдварда. Как сидел с мордой кирпичом, так и продолжил, но диод вдруг засветился жёлтым.       — Ты уже несколько раз повторяешь это словосочетание. Пытаешься себя убедить?       — А мне даже убеждаться не надо, — Алтон достал с полки чай и щедро сыпанул его в кружку, которая больше походила на пиалу. — Человек из тебя такой, на троечку.       Кивнув, андроид подвинул ему сахарницу в форме лебедя.       — Зато ты живой. А по ночам живым организмам положено спать.       — Да отстань ты! — набрав ложку с горкой, Алтон высыпал сахар в кружку и пошёл за чайником.       Чайник был из той же серии, что и сахарница. Щёлкнув по лебединому глазу, Алтон понёс чайник на стол. Алтон осторожно наклонил его над кружкой, и вода полилась из птичьего клюва, как из маленького фонтана.       Поставив чайник рядом, гомункул уселся на стул и оказался напротив андроида. Заметив его пристальный взгляд, Эдвард вопросительно приподнял бровь.       — Что, гляделки тобой запатентованы? — размешивая сахар, с ехидцей отозвался Алтон.       — Ты впервые смотришь на меня так долго. Возможно, я ошибся в расчётах, и процесс твоей адаптации пойдёт быстрее.       Алтон покрутил кружку в руках, подул на широкий край.       — Не подлизывай… Ай, чёрт!       — Обжёгся?       Кривясь, он поставил кружку обратно на стол. Язык жгло, будто на него реактив пролили.       — Ты всегда так торопишься всё делать?       Алтон подтянул к себе упаковку с вафлями. Пошарив пальцами в жёлтой пачке, вытащил вафельный кирпичик. Нос защекотал запах какао.       Хрустя сладкой вафлей, гомункул бросил взгляд на диод. Кружок опять светился синим.       — Слушай, а ты точно исправный? У тебя диод цвет меняет каждые пять минут.       — Он показывает степень напряжения.       — В смысле? — Алтон макнул вафлю в чай. — Подробней можно?       — Синий — это нейтральное состояние и минимальная нагрузка, — андроид тронул бок чайника-лебедя. — Жёлтый — немного выше что по степени напряжения, что по сложности обработки. Красный — это максимальная нагрузка и перенапряжение, при котором адекватное восприятие информации невозможно. Если долго пробыть в таком состоянии, можно даже программу самоуничтожения активировать.       — Типа эмоций, да? — гомункул подул на чай, но потом снова погрузил в него вафлю.       — Да, примерно. Только это индикатор «эмоций», а не их проявление.       Остаток вафли он бухнул прямо в кружку и выловил ложкой.       — А что произойдёт, если ты, например, ну, сломаешься?       Андроид водил пальцем по горлу «лебедя», но на слове «сломаешься» замер.       Диод опять засветился жёлтым, но через пару мгновений вернулся спокойный синий.       — Всё зависит от обширности повреждений, — его голос зазвучал так натянуто, словно андроид пытался унять дрожь.       — Ладно, поставим вопрос по-другому, — ухватив очередную вафлю, Алтон так надавил на неё, что она с хрустом разлетелась надвое. — Если тебя на куски порвут, ты умрёшь, или у Хоэнхайма есть план бэ?       Диод мигнул жёлтым.       — Ты намерен меня уничтожить?       Алтон потрогал бок кружки и, взяв в руки, осторожно отпил. Жар разлился по горлу, дошёл до рук.       — Не, мне просто интересно.       Эдвард упёрся подбородком в переплетенные пальцы и уставился в стену.       — В таком случае, моё сознание перенесут в новое тело. При этом будет неизбежна потеря некоторых данных. Это помешает взаимодействию со знакомыми мне людьми — я могу забыть какие-то связанные с ними эпизоды. Не исключено, что в моём случае процент потерянных данных увеличится. Всё-таки я первый андроид в Аместрисе, тестовая модель.       Тепло отхлынуло от пальцев, и по кистям побежали мурашки. Безэмоциональный тон андроида шёл вразрез с предметом их разговора.       Алтон со вздохом поставил кружку. На миг ему показалось, что за показным безразличием скрывались почти человеческие эмоции, но его соображения только что разбились о механический тон. У существа, знакомого с эмоциями, при всём желании не получится так разговаривать.       — Ты можешь хоть видимость сделать, что тебе страшно, когда о таком говоришь?       — Тебе нравится, когда кто-то рядом испытывает страх? — Эдвард закинул ногу на ногу и прищурился. Алтон сжал бока кружки. Андроид точно дразнился, иначе зачем железяке его копировать?       — Мне нравится, когда я вижу нормальную человеческую реакцию, — Алтон откинулся на стуле, покачивая ногой.       — Так?       Глянув на него, гомункул поперхнулся чаем: глаза андроида почти выкатились из орбит, рот растянулся едва ли не до ушей, а кожа побледнела до цвета соли.       — Верни, верни обратно! — Алтон замахал на него руками. — Мне ж твоя рожа в кошмарах сниться будет!       Черты лица андроида расслабились за долю секунды. Алтону показалось, что сейчас его лицо сползёт на стол кожаной маской, обнажая механическое нутро.       Гомункул поспешно отвернулся к окну, потирая предплечья.       За полупрозрачной шторой метнулась высокая светлая фигура. Алтон прищурился, но толком ничего не разглядел.       — У меня глюки или там что-то пробежало? — Алтон покосился на андроида.       Откинувшись на стуле, Эдвард коснулся диода.       — Должно быть, совка. Бабочка такая.       — Фига бабочка, это мутант-переросток какой-то!       — Тебе из-за штор так показалось.       Алтон с подозрением смотрел на штору, но видел только темень. Пялиться в пустоту ему скоро надоело, и гомункул вернулся к чаю. Через пару минут он и сам сомневался, что видел светлый силуэт.       Мало ли что могло пригрезиться бессонной ночью?