Дефектный Элементаль

      В кабинете Огненного алхимика было неоправданно холодно. Стены на свету белели как иней, и от одного взгляда на них всё мало-мальски накопленное тепло улетучивалось за секунды. Ещё и плащ слезал с плеч, как назло.       Алтон забрался на стул с ногами. Взгляд упал на отвёртку, которая одиноко лежала в стороне от собратьев. От неё тоже исходил холод.       Цыкнув, Алтон раскрутил её на столе. Волчок из отвёртки получался такой себе, и она по кривой улетела к локтю соседа.       Парень сгрёб её не глядя и положил в ряд с другими инструментами. Каин Фьюри, самый молодой — после самого Алтона — в команде Огненного, копался в механизме, даже не замечая, что очки вот-вот свалятся с носа. В круглой оправе он смотрелся совсем мальчишкой, хотя ему недавно стукнул двадцатник.       Засунув руки в просторные рукава плаща, Алтон ткнулся лбом в стол.       Мальчишка тронул его за локоть. Поджав руку, он отвернулся от механика, но настырное создание ткнуло его отвёрткой в лопатку.       Судорога промчалась по телу, сковала его железными тисками, натянула каждую мышцу до состояния струны.       Алтон дёрнул рукой. До метки не достал, зато запутался в рукавах и едва не грохнулся со стула.       — Прости, — шепнул механик. — Совсем забыл про эти штуки на плечах.       Алтон секунд с десять всматривался в его лицо, ища намёк на насмешку. Фьюри виновато опустил взгляд.       — Мы два месяца знакомы, — зашипел Алтон. — Что, так сложно запомнить?       На щеках механика вспыхнул стыдливый румянец.       — Ты же выглядишь как человек совсем, — пробормотал он, перебирая пальцами по отвёртку. — Когда этих штук не видно, так совсем не отличить. Зачем вообще Хоэнхайм их тебе сделал?       — У него спроси, — Алтон вытянул руку из тканевой ловушки и вздохнул. — Так что тебе от меня нужно?       — Да вот, — Фьюри потянулся к пакету, который лежал на левой стороне стола. Развязав верёвку на горлышке кулька, механик опустил его перед Алтоном.       Гомункул растянул края и заглянул внутрь.       Обломки зелёного и чёрного, обрывки проводов. Алтон с трудом признал в месиве куски платы. Он покосился на Фьюри, ожидая объяснений. Механик молчал.       — И я эти паззлы починю, по-твоему? — Алтон высыпал на стол содержимое кулька. — Не хочешь напрячь кого покомпетентней?       Алтон указал на дальний стол. За ним дремал брюнет в армейской форме, которая совсем не подходила его алхимической кличке. Огненный носил синий мундир, и отличали его только серебряные часы, чья цепочка всегда виднелась под поясом.       Проследив, на кого он указал, Фьюри взволнованно взмахнул руками. Народ из-за соседних столов на их перешёптывания не реагировал, разве что Жан Хавок, образец чистокровного аместрийца и любитель выкурить всю пачку за день, косился как сторожевой пёс. По сути, Хавок им и был для всех чужаков.       Алтон переплёл пальцы в замок, впиваясь ногтями в кожу. За эти два месяца он так и не стал для отряда Роя Мустанга своим, что бы там ни говорили оба надзирателя. Ризе он ещё мог поверить, но не Рою. Огненный алхимик всего лишь терпел его присутствие, спасибо их давнему знакомству с Хоэнхаймом.       Брэда, детина с такой степенью рыжести, что в средневековье его сочли бы ведьмой в мужском обличье, и седой парень, чьё имя Алтон постоянно забывал, относились к гомункулу с осторожным дружелюбием, и он платил им тем же.       Фьюри побарабанил пальцами по столешнице.       — Что? — Алтон потрогал пальцем колкий обломок платы. — Ему же починить раз плюнуть.       — Да, но… Он же начальник, — Фьюри косился на стол Огненного с таким видом, словно Алтон предложил подорвать рядом с алхимиком петарду.       Гомункул плотнее запахнул плащ. Холод грыз его острыми зубками, заставляя ёжиться. Потыкав пальцем кусок платы, гомункул соскочил на пол.       — Ладно, починю я эту хрень. Только за чаем схожу.       Алтон широкими шагами пересёк кабинет. В столовой должен был остаться чай, хотя бы в пакетиках.       Дверь приоткрылась, едва он коснулся ручки. Алтон отпрыгнул к стене. В проём просунулась рука в белой перчатке. Она напоминала комплект Огненного, только без фирменного узора его алхимии.       Алтон смерил посетителя настороженным взглядом. На открытом лице мальчишки лет пятнадцати блестели светлые, как янтарь, глаза, обрамлённые золотистыми прядями длиной чёлки, а с плеча свесилась вперёд туго заплетённая коса. Невысокую фигуру гостя окутывал алый плащ, который почти касался тёмных ботинок. Толстая подошва и прядь-антенка делали его выше, но он едва доставал макушкой до уровня глаз гомункула.       Незнакомец разглядывал его в ответ. Взгляд гостя напоминал змеиный: рептилии тоже не моргали, и в их глазах читалась только гипнотизирующая пустота.       — Ты Алтон, верно?       Голос низкий, с едва уловимой хрипотцой. Такой подошёл бы уличному хулигану, а не прилизанной малявке.       Гомункул кивнул в замешательстве. Он с пацаном точно ни разу не пересекался, откуда этому типу знать его имя?       — А где… — мальчишка обвёл кабинет взглядом и остановил его на Огненном. — Ага.       Посетитель повернулся к гомункулу спиной. Алтон вздрогнул, заметив плетение двойной гексаграммы на уровне лопаток, и сцапал парня за шиворот.       Гость обернулся, приподняв брови в немом вопросе. На его виске мигнула жёлтым плоская штука со световым кружком.       — Так ты от Хоэнхайма?       Алтон ещё раз глянул на змею в центре двух гексаграмм. Он мог ошибиться. Кто-то другой мог нанести не тот символ на плащ или придумать свой, очень похожий на тот, каким пользовался его создатель.       — Да. Я его новая разработка.       — Гомункул? — Алтон потянулся к штуке на виске, но мальчишка отклонил голову.       — Нет, андроид. Робот, если простым языком.       Алтон ткнул его пальцем в шею. Кожа была тёплой и мягкой, да и пульс прощупывался.       — Механика внутри, если ты её ищешь, — мальчишка потянул капюшон плаща из его рук.       — Занятные у Хоэнхайма посыльные. Ну, проходи, — шутливо поклонившись, Алтон прислонился к стене.       Проходя мимо стола Хавока, андроид остановился. Его взгляд задержался на статуэтке кашалота с раскрытой пастью. Не в пример живым собратьям, этот кашалот вместо планктона ловил пепел.       — Вы много курите.       — Ага, — прищурив голубые, как океаническое течение, глаза, Хавок сбил пальцем горсть пепла в пасть кашалота. — А ты?       — У меня нет такой функции.       — Ну, может оно и к лучшему, — пожав плечами, Хавок с явным удовольствием затянулся.       Андроид пялился на него секунд десять. У Алтона промелькнула мысль, что он завис, когда мальчишка развернулся к Огненному, который уже с полчаса дремал сидя, пользуясь тем, что никто не смел его будить. Никто, кроме Ризы, но она вышла ещё раньше, чем начальник заснул, и до сих пор не вернулась.       Андроид тронул Огненного за плечо:       — Полковник Мустанг?       Огненный вздрогнул и поднял на него глаза.       — Я Эдвард, андроид из лаборатории Централа. Меня прислал Хоэнхайм в качестве… — он замялся, видно, подбирая слово. — Наблюдателя.       На последнем слове Алтон вздрогнул. Скрестив руки на груди, окинул андроида взглядом исподлобья.       — А ничего, что я этого не просил? — ледяным тоном процедил гомункул.       Эдвард бросил на него взгляд через плечо и снова повернулся к Огненному, словно ничего важного не услышал.       — Хоэнхайм говорил, мне нужно оформить кое-какие документы.       — Да, вот, — покопавшись в ящике стола, Рой извлёк оттуда черную папку и передал её андроиду вместе с ручкой. — Честно сказать, я представлял тебя более внушительным.       Пристроившись на краю стола, андроид черкнул что-то на первом листе и посмотрел на полковника.       — Хоэнхайм счёл данный облик оптимальным и не вызывающим излишней агрессии либо недоверия.       Алтон издал смешок. Хоэнхайм как нарочно совместил в этом существе всё, что его отталкивало, от манеры голоса до похожей на создателя внешности.       Гомункул оттолкнулся от стены и плавно двинулся к нему.       — Эй, не вызывающий агрессии! Ты случаем адреса не попутал?       Андроид опять завис на пару секунд, потирая подбородок, словно умел задумываться.       — Нет, адрес верный, — андроид покрутил в пальцах ручку, нацеливаясь на следующий лист.       Алтон хлопнул по бумажке рукой.       — А по-моему, попутал, — вкрадчиво протянул Алтон, с трудом удерживаясь от неприличных воплей. — Я точно не просил Хоэнхайма приставлять ко мне его молодую копию.       Эдвард выдернул лист у него из-под руки и накалякал в самом низу закорючку.       — Это необходимо для успешного преодоления психических блоков. Но я не понимаю, откуда такая агрессия. По моим сведениям, Хоэнхайм обращался с тобой в рамках нормы.       — Пошёл со своими нормами знаешь куда? — процедил гомункул. Он косо глянул на лист. Документ так и тянуло скомкать до состояния папье-маше и выбросить в урну.       — Куда? — изображая любопытство, андроид склонил голову набок. Его янтарные глаза оставались пустыми, как кружки светофора.       Алтон оттянул ворот плаща. Шею сдавливало, словно ему нацепили ошейник.       Взгляд остановился на плаще андроида. Его тряпка была одного цвета с глазами гомункула.       — На доработку, — хрипло ответил Алтон.       — Не могу, — андроид зашелестел страницами. — Приказ Хоэнхайма для меня в приоритете.       — В приоритете, значит? — Алтон повернулся к Огненному. — Позвони Хоэнхайму, пусть отзовёт своего механического придурка!       — Угомонись.       Алтон отшатнулся от стола, широко распахнув глаза. Он терпел, когда Огненный в их ссорах становился на сторону подчинённых, но разрешить механической ублюдине остаться только потому, что его прислал Хоэнхайм?!       — Значит, ему ты доверяешь, — прошипел гомункул, покачиваясь как богомол. — Он, блин, робот, откуда тебе знать, когда его перемкнёт, и он пойдёт буянить?!       На плечо легла рука андроида. Даже сквозь перчатку ощущалось обманчивое тепло, словно он коснулся батареи.       — Во мне вшит запрет на вред людям, — последнее слово он выделил, точно указывая Алтону на его место.       Прищурившись, гомункул вздёрнул подбородок:       — Нарываешься, жертва металлоприемки?       Андроид излучал холод глазами, бесстрастным выражением лица, голосом.       — Меня бесполезно провоцировать. У меня нет человеческих алгоритмов.       — Тогда тем более проваливай! — Алтон пихнул его в грудь.       Пальцы андроида нащупали метку. Гомункул рванулся из захвата, но движение получилось слишком слабым. В глазах потемнело. Он неслышно выругался, едва шевеля губами.       Гомункул навалился на стол, чтобы не упасть. Андроид уже убрал руку, но ощущение захвата отпечаталось на коже жгучим клеймом.       — Да ты… Я тебя… урою, — прохрипел Алтон. Он протянул растопыренные пальцы к размытому силуэту, когда по столешнице чем-то грохнули. Судя по звуку, кулаком.       Вжав голову в плечи, гомункул обернулся на Огненного. Алхимик выглядел спокойным, но в глазах тлело едва уловимое раздражение.       — Алтон, ты вроде как за чаем шёл.       — Я уже расхотел, — гомункул покосился на андроида. Эдвард подписывал последний лист в папке и даже не смотрел в его сторону.       — Алтон, иди, — с нажимом повторил Рой.       Выскочив в коридор, он так бахнул дверью, что в окне напротив задребезжали стекла. Метки на плечах горели, как два ожога. Зажав их руками, гомункул прислонился лбом к окну. Гомункул хватал воздух ртом, но кислород будто проходил сквозь лёгкие, не задерживаясь.       Позади щёлкнула дверь. Разжав руки, Алтон упёрся ладонями в подоконник и глянул через плечо на Фьюри: мальчишка стоял у входа в кабинет, вытягиваясь как сурикат.       Алтон отвернулся к окну.       — Да починю я твою плату.       — Нет, я не за этим, — Фьюри встал рядом с ним. Механик поднял руку, словно хотел коснуться плеча, но опустил её на подоконник. Подтянувшись, Фьюри забрался на белый выступ.       Алтон навалился на подоконник грудью. Андроид совсем отбил желание играть в «кто выше окажется».       — Мустанг мне выговор выпишет, это ты хотел сказать? — выдохнул он, положив голову на скрещённые руки.       — Да нет же! — голос механика дрожал от волнения. — Просто, по-моему, этот андроид немного не прав.       Алтон вскинулся, как потревоженная кобра.       — Немного, ага. Да он как минимум извиниться передо мной должен. Но он этого не сделает.       Фьюри после его слов даже ногами болтать перестал.       — С чего ты так решил?       — Он робот, Фьюри. У них нет такого понятия как совесть или вина.       — Да, но… Он же продвинутый робот.       — Да без разницы, — накручивая тёмную прядь на палец, протянул Алтон. — У Хоэнхайма прям талант всё мне портить. Не он, так железка его припрётся.       Алтон вздохнул, подёргал прядь, скрутившуюся в кольцо на пальце.       — Слушай, задержи его, на сколько сможешь, а? А я тебе потом радио помогу починить.       Фьюри на пару мгновений замялся, а потом пробормотал:       — Да я уже почти с ним закончил.       В его словах и тоне не было и намёка на оскорбление, но механик явно не хотел иметь с ним дело, раз отказался.       — Ладно, фиг с тобой, — Алтон оттолкнулся от подоконника. — Я приду, когда приду!       Фьюри схватил его за край рукава, но гомункул выдернул ткань из его рук и развернулся с тихим шипением. Механик невольно дёрнул рукой, словно пытался защититься. Он тут же опомнился, но Алтон заметил этот маленький жест недоверия.       — Да пошли вы все, — процедил гомункул.       Сунув руки в карманы плаща, он пошёл по коридору. Алтон ускорялся с каждым шагом, пока не сорвался на бег. Задыхаясь, он свернул к архиву. Риза должна быть там.       Алтон рванул светлую дверь с такой силой, что петли взвизгнули, ввалился внутрь и прислонился к двери спиной.       Сухой воздух драл горло, но Алтон хватал его с жадностью. Ядро колотилось в грудной клетке с такой скоростью, что впору электричество вырабатывать.       Немного отдышавшись, он пошёл вглубь помещения.       Архив походил на лабиринт, где стенами служили полки, забитые до потолка папками и документами. От здешнего воздуха в носу чесалось, как от тополиного пуха: от влажности документы оберегали, но пыль летала везде.       Ризу он обнаружил у первого отсека лабиринта, за столом, где она разбирала кипу документов и раскладывала их в две стопки. Она так сосредоточилась, что даже головы не повернула.       Алтон остановился за спиной Ризы. Её забранные вверх волосы напоминали оперение степной пустельги и на фоне синего мундира казались светлее.       Он дотронулся до верхней пряди. Риза обернулась. На миг её глаза расширились, приобретая ещё большее сходство с птичьими.       — Ты чего так задержалась-то?       — Дело одно ищу, — она со вздохом отложила в сторону ещё одну папку.       — Помочь?       — Да, можешь отнести на третью полку? — она подвинула к гомункулу синюю папку.       — Без проблем, — подхватив папку, Алтон раскрыл её наугад. Взгляд упёрся в фотографию сухопарого мужика в очках, с жиденькими волосами и щетиной на подбородке. На вид лет тридцать. Под изображением виднелась надпись: «государственный алхимик». Для обладателя столь почётного звания мужик выглядел слишком расстроенным.       — Ты поссорился с Фьюри?       Вздрогнув, Алтон захлопнул папку.       — Что? Не-ет. Там помимо него есть один… Экземпляр. У нас третий лишний в наблюдателях образовался.       — Третий? А, ты про Эдварда.       — Э? — загнутый уголок папки хрустнул под его пальцами. — Ты знала? Тут все о нем знали, а я один как лопух, да?!       Пытаясь втиснуть папку между пухлыми книгами, он оглянулся на Ризу.       — Не все, только полковник.       Алтон глубоко вздохнул и отвёл взгляд.       — Ещё и железка попугайская. Он-то зачем, ради безопасности? — гомункул надавил на папку с такой силой, что в глубине полки хрустнуло. — Хоэнхайм совсем сдурел, держит меня за психа какого-то. Сам он псих, светофору место на дороге, а не среди людей.       Отодвинув в сторону бумажную стопку, Риза удивлённо спросила:       — Почему светофор?       — Ну, у него жёлтый с красным есть. Зелёного правда нет, — Алтон хмыкнул. — Недоработанный.       Вдалеке раздался скрип. Алтон рывком обернулся, но за полками было не разглядеть, кто заявился. Оставив в покое папку, гомункул прокрался вдоль стенки из книг и успел зацепиться взглядом за полы алого плаща.       — Припёрся, глянь, — процедил Алтон.       Тяжёлые шаги андроида раздались за дальним шкафом. На миг всё стихло, а потом Эдвард повернул обратно.       Переглянувшись с Ризой, гомункул метнулся влево, завернул к другому отсеку, но с размаху врезался на невысокую фигуру у самого конца шкафа и с шипением отскочил в сторону.       — Вот ты где.       Глаза андроида светились блуждающими огоньками. Кожа казалась бледной, как у призрака из дешёвых ужастиков, но от его рожи любой дух улетел бы с визгом в потусторонний мир: его лицо было слишком живым для существа с глазами разумного механизма, словно в одно тело сплавили две формы жизни.       Алтон сжался под его немигающим взглядом, облизнулся и попятился к полкам, но упёрся спиной в угол шкафа.       Ладонь легла на что-то прохладное и шероховатое, словно змеиная кожа. Папка. По ощущениям она тянула на целый том.       — Допустимое расстояние между нами — пятьсот метров, — андроид шагнул к нему. — Ты его превысил.       — Это в документах где-то прописано? — Алтон вытащил папку, перехватил её другой рукой. — Нет? Ну и отстань тогда.       Прислонившись к книжному шкафу, он раскрыл папку и украдкой покосился на андроида. Эдвард таращился на него непрерывно, то ли ожидая ответного шага, то ли перебирая доступные варианты действий.       — Так и будем тут торчать? — вдруг спросил андроид.       Алтон захлопнул папку. Взвесив её на руке, исподлобья глянул на механического мучителя.       — Шанс попадания процентов десять.       Прищурившись, гомункул швырнул в него папку. Эдвард увернулся. Папка со свистом врезалась в полку и шлёпнулась на пол.       — Я говорил, — подняв её, андроид бросил папку обратно, прямо гомункулу в руки.       У ближней полки послышались торопливые шаги. Алтон обернулся, прижав папку к груди. Риза зеркалила его позу, только её папка была тоньше.       — Я тут искал, — затараторил гомункул раньше, чем она успела открыть рот. — Вот, смотри, не оно?       — Я уже нашла.       — А, да? — Алтон повернулся к полке, вспоминая, откуда вытащил папку.       Пахло древесиной и смолой. Приятное сочетание, если бы не вездесущая пыль.       — Мы ведь официально ещё не знакомы? — раздался за спиной голос андроида. — Я Эдвард, андроид из лаборатории Централа.       — Старший лейтенант Хоукай.       Алтон покосился на них через плечо. От улыбки Ризы у него свело скулы. Нашла перед кем стараться!       — Ну вы ещё оближитесь тут, — Алтон пихнул папку наугад.       Нахмурившись, Риза шлепнула его тонким переплётом по руке. Алтон потёр запястье с обиженным шипением:       — Что? Он тебе никто, а ты с ним возишься!       — Это называется человеческое общение, — заложив руку за спину, заметил андроид. — Ты не знаком с таким термином?       Алтон выпустил воздух сквозь сжатые зубы.       — Это просто, — андроид повернулся к нему диодом, который теперь полыхал синим. — Смотри, для начала нужно представиться и назвать свое имя.       — А кнопка под названием «заглохни» у тебя есть? — скрестив руки на груди, с неприязнью поинтересовался Алтон.       — Единственный способ меня выключить — это повредить центральный компонент, — Эдвард хлопнул себя по груди. — Однако он защищён внутренней бронёй, имитирующей ребра. Пробить голыми руками его не удастся.       В тишине над плечом гомункула раздались короткие и ритмичные звуки, словно кто-то грыз дерево.       Алтон обхватил себя за предплечья. Взгляд андроида проникал под кожу, выворачивая его наизнанку.       — По-твоему, я такой двинутый?       Андроид пощелкал пальцами по углу полки, медля с ответом.       — На данный момент, вероятность такого исхода событий составляет тридцать процентов. Я здесь для того, чтобы снизить процент этих вероятностей, — андроид пошёл вдоль полок, разглядывая содержимое, а потом повернул обратно. — Ты облегчишь выполнение задачи, если будешь сотрудничать.       Алтон фыркнул. Если Хоэнхайм хотел сотрудничества, мог бы прислать другого гомункула. Алтон проворчал бы, но стерпел. Лучше уж выслушивать пьяные россказни Вистана или лекции про «как подцепить девушку» от Солярис, чем сутками находиться рядом с механическим недоразумением.       Оттолкнувшись от полки, гомункул пристроился к Ризе и кивнул на её папку:       — Отнести?       — Да брось, она же лёгкая.       — Как знаешь, — пожал плечами Алтон и покосился на андроида. — Тут, кстати, люди реальные тяжести таскают. Не желаешь помочь?       — Я и помогаю, — с удивлением отозвался Эдвард. — Тебе.       Алтон закатил глаза:       — Во-первых, ты нихрена не помогаешь, а во-вторых я не…       Скрип двери заглушил его последние слова.       — Гомункулы — искусственные люди, — отозвался Эдвард, когда они вышли в коридор. — Это общеизвестный факт.       Хмыкнув, Алтон отвернулся. Хоть их и называли так, сами люди относились к гомункулам как к отдельному виду.       У кабинета Алтон заколебался. Проводив взглядом скрывшуюся за дверью Ризу, гомункул устроился на стуле. Фьюри может и забыл уже об их ссоре, но от одной мысли, что придётся ещё несколько часов сидеть под пристальным взглядом Огненного, в груди холодело.       Андроид прислонился к стене, разглядывая что-то на руке. Приглядевшись, Алтон различил в его руке жука. Мелкое нечто сучило лапками и усами с протестующим жужжанием, но Эдвард удерживая его двумя пальцами, поворачивая то так, то эдак. Перехватив взгляд гомункула, он раскрыл ладонь, позволяя жуку сняться с его руки. Жучара сложил крылья и с жужжанием шлепнулся Алтону на колено.       — Алё! — Алтон с возмущением стряхнул его на пол. Жук шмякнулся на спину и запрыгал на хитиновом панцире цвета бутылочного стекла. Подперев щёку кулаком, гомункул наблюдал, как он неровными скачками приближался к ножке стула.       — Возможно ты обрек его на гибель, — андроид с неодобрением покосился на Алтона из-под челки. — Насекомым нельзя долго лежать на спине.       Жучара коснулся ножки стула, рывком перебросил себя на брюхо и полез вверх. Он успел проползти половину пути, когда Алтон щелчком отправил его обратно, снова на спину.       — А ты что, жукам сочувствуешь? — Алтон закинул ногу на ногу, не давая насекомому забраться на ботинок.       — У меня нет такой программы.       — Ну и молчи. Я ж его не давлю.       Услышав щелчок двери, Алтон поднял голову. На пороге появился механик. Они оба настороженно замерли, пытаясь прочитать настроение друг друга, пока гомункул не хлопнул себя по лбу.       — А, точно, паззлы.       — Какие паззлы в рабочее время? — с удивлением спросил Эдвард.       Алтон соскользнул на пол.       — Такие. Твои братья меньшие.       Алтон нырнул в кабинет следом за Фьюри. Пахнуло табаком, причём свежим. Поморщившись, гомункул вернулся за их с механиком стол. Ну и команда: один дрыхнет по половине дня, тратя оставшуюся часть на звонки подружкам, второй превращает кабинет в одну большую курилку, третий таскает еду из столовой и жует вне перерыва, а Седой сутками читает все, что попадается на глаза, от газет до томов с научными работами!       Алтон фыркнул в сторону Хавока, который гонял во рту сигарету.       — Что, уже не дымишься? — Хавок сцепил руки в замок за головой.       — Не дымлюсь, но ещё тлею, — гомункул полез в верхний ящик стола, забитый мелками. В руку легла наполовину сточенная палочка.       Алтон сразу ощутил на себе взгляды команды Огненного. Только Рой не смотрел на гомункула, потому что подписывал документы. Да и зачем ему, если он может тоже самое делать?       Алтон кашлянул. Каждый раз вся пятёрка подчинённых наблюдала за бесплатным цирком под названием «алхимическое действо», а теперь к ним присоединился и андроид, который успел раздобыть стул и усесться напротив Фьюри.       Меловая палочка чиркнула по столу. Начертив самую основу, круг, Алтон вскинул голову. Все, кроме Ризы, пялились на него, совсем потеряв стыд.       Алтон опустил взгляд на круг — болванку, в которую можно загнать что угодно, от безобидной формулы восстановления предмета до стихиалий, способных снести целое здание или превратить его в пыль. Такой опытный алхимик, как Хоэнхайм, мог провернуть подобное в масштабах целого города. Алтону же едва хватало умений, чтобы починить мелкую вещь. Разрушение, вторая ступень в алхимии, не давалось ему до сих пор, и трещина на камне оставалась пределом его возможностей. Алтон нацелился мелком на круг. Чертя гексаграмму, он покосился на андроида.       — Что? — гомункул покрутил мелок в пальцах.       — Я слышал, у каждого алхимика формула восстановления немного отличается.       В голосе андроида звучал интерес, но Алтон только скривился. У комнатного растения было больше искренности, чем у Хоэнхаймовского Светофора, когда он повторял человеческие интонации, не понимая их сути.       — Точно! — радостно подхватил разговор Фьюри. — Это как почерк, да? Но их же не может быть бесконечное количество?       Андроид облокотился на стол.       — Комбинации все равно у всех разные. Но Алтон находится на начальной ступени и пока только копирует.       Алтон запустил в него мелком. Белая палочка прилетела ему в диод, отскочила, срикошетила об столешницу и стукнула радио, оставив на нем белую кляксу следа.       Фьюри поспешно отодвинул прибор на другой край стола.       — Ты ещё и в алхимии эксперт? — небрежным тоном спросил гомункул, потянувшись за мелком.       — Разве что в теории, и то базово, — потерев диод, андроид откинулся на стуле. — На саму алхимию я не способен.       Алтон артистично изогнул бровь:       — Серьёзно? Хоэнхайм не воспользовался возможностью это впихнуть?       Эдвард хмыкнул, копируя его выражение лица.       — Алтон, её нельзя «впихнуть». И встроить тоже. Для алхимического искусства важно ощущать потоки энергии, а у меня нет подходящих датчиков.       Алтон хмуро глянул на круг. Формула восстановления считалась простой, но витиеватые символы, которые использовались на последнем этапе, по сложности не уступали синским иероглифам. Опытные алхимики чертили их без особых усилий, но Алтону изощрённые кривые полной формулы давались с трудом, а использовать упрощённую он пока не осмеливался, опасаясь, что без понимания основ она не сработает.       На столе проступил первый символ. Выдохнув, Алтон перехватил мелок повыше.       Он вычерчивал знак за знаком. Половина круга ощетинилась ими, превратившись в подобие сплюснутой многоножки.       Андроид скрипнул стулом.       — У тебя знак тут неправильный. Две линии должно быть. А тут угол больше.       — Я и так вижу!       — Стой, не стирай! — Фьюри накрыл круг ладонью, не касаясь столешницы. — А вдруг что-нибудь интересное выйдет?       Андроид коснулся диода и скривил губы:       — С вероятностью в семьдесят процентов формула просто не сработает.       — Ну так же новые формулы и создаются? — уже тише сказал Фьюри.       Отодвинув его ладонь в сторону, Алтон в одно движение стёр знак и накорябал нужный.       — Ну заче-ем? — расстроенно протянул механик.       — Ты нормальную плату хочешь или кучку горелых паззлов?       Фьюри вздохнул, а потом вдруг полез в ящик своего стола.       — Погоди, я сейчас найду, что не жалко, — пропыхтел он, роясь в ящике.       Пока он искал, Алтон успел домучить круг, перегрузить туда куски платы и активировать формулу, хлопнув по границе символов руками. Круг вспыхнул синим, словно в него вкрутили световой провод. Синие разряды затрещали на плате.       Свет держался ещё пару секунд, а потом погас, обнажая собранную плату. По краям соединённых алхимией швов остались трещины, но разбираться с ними уже Фьюри и его паяльнику.       Ладони гудели. Со стороны алхимия выглядела лёгким занятием, но силы жрала прилично, особенно у новичков.       — О, почти как новая! — механик цапнул плату и водрузил на её место металлический комок. Алтон присмотрелся. Вещь выглядела как артефакт, сплавленный из-за слишком мощного потока энергии.       — Ты где его достал? — Алтон тронул артефактное недоразумение кончиком ногтя.       — Я ж принёс вчера. Не помнишь?       Алтон помотал головой.       — Ты же в курсе, что его не починить? — гомункул подцепил артефакт двумя пальцами, покатал в руке. Комок по размеру совпадал с крупной бусиной, но весил как приличный камень.       — Ага, — Фьюри почесал переносицу под дужкой очков. — С ним что угодно творить можно.       — Смотря к какому разряду он относится, — вклинился в разговор андроид. — Если это «дракон», он может сдетонировать.       — У них ядра в любом состоянии рабочие, — сдавленно добавил Алтон, перехватив озадаченный взгляд механика.       Гомункул осторожно положил комок подальше от круга и вытер ладони о штанину.       — Но есть вероятность, что он из дополняющих и выполнял функцию запасного круга преобразования, — глядя в потолок, добавил Эдвард.       Алтон глянул на него исподлобья. Непроницаемое лицо андроида напоминало театральную маску.       — Ты определись уже, спец артефактный.       — Он слишком повреждён, — парировал андроид, разглядывая артефакт.       — Отмазался, да? — Алтон отодвинулся от металлического комка вместе со стулом. — Слушай, иди вынеси эту гадость… Куда-нибудь.       — Я не имею право отходить от тебя больше, чем на пятьсот метров, забыл?       — Бли-ин, какой ты доставу-у-учий, — протянул Алтон, потирая лоб. — Не хочу я на улицу идти, там холодно. Короче, выкинь его в окно.       — Исключено. Тогда могут пострадать люди.       — Фьюри, забери эту железку, а? — простонал гомункул, закрывшись руками. — На нервы действует.       Фыркнув, Эдвард забросил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.       — По закону ты не можешь передавать вещи, которые тебе не принадлежат.       Алтон глянул на него сквозь растопыренные пальцы. Сложив руки на груди, Эдвард смотрел в окно.       — В каждом законе есть лазейка, мистер умник.       Андроид повернулся к нему, на миг сверкнув желтизной диода.       — В законе может и да, но не в моей программе. Я уже говорил, твои приказы не имеют силы.       — Да ладно вам, я выброшу, — Фьюри потянулся к артефакту, но Эдвард выхватил комок металла прямо из-под пальцев.       — Слишком опасно. Вдруг он взорвётся?       Вскочив, гомункул упёрся кулаками в столешницу. Ногти впились в кожу тупыми иглами.       — А если я подорвусь это нормально, так что ли? — нависнув над ним, прорычал Алтон.       — Ты не будешь его нести, — Эдвард убрал артефакт в карман. — В крайнем случае пострадаю только я.       — Храброго из себя строишь, — Алтон прищурился.       — Ничего я не строю. Этот вариант самый оптимальный.       Гомункул медленно сел на стул. Перекинув ногу через колено, смерил андроида взглядом, задержав его на прядке, которая непокорно торчала посередине, напоминая замаскированную антенну.       — И куда ты хочешь его сплавить?       Андроид глянул на него, приоткрыв рот.       — В главный пункт приёма артефактов, конечно.       — Главный? — Алтон опёрся локтём на колено и дёрнул шнурок на кроссовке. — Случаем не та зелёная жуть?       Андроид словно не слышал, как гомункул только что обозвал детище их общего создателя.       — Да, лабораторный центр Хоэнхайма, — кивнув с одобрительным видом, подтвердил он.       Алтон сдавил шнурок пальцами. Выдохнул на десять счётов, прикрыв глаза. Размеренное дыхание не помогало унять дрожь в руках. Да и как бы оно сработало, если источник раздражения сидел перед ним и никуда пропадать не собирался?       — Ты специально, да? — Алтон так дёрнул шнурок, что чуть не вырвал его с мясом. — В городе полно таких приёмок, а ты выбрал эту?!       — Я не знаком с остальными.       — А узнать не судьба? — сорвался на шипение Алтон.       — Тут метрах в пятиста есть, в подвальчике, — припомнил Фьюри. — Там ещё вывеска со знаком Фламеля, а вокруг неё Уроборос. Ещё есть чуть подальше, но про первую отзываются лучше.       Выражение лица андроида осталось прежним, только уголки губ дрогнули в учтивой улыбке.       — Спасибо за информацию, но они не подходят. Хоэнхайм более компетентен в этом вопросе.       — Прости, Алтон, — механик расстроенно поджал губы. — Я пытался.       Вскинув брови, Алтон хлопнул его по плечу.       — Да ну, нашёл из-за чего париться. Я так и думал, что не прокатит, — гомункул вперил взгляд в андроида. — Ладно, Светофор, я с тобой прогуляюсь, но ты мне будешь должен. Хотя бы за то, что туда переть несколько километров.       Эдвард встал и подвинул стул к самой столешнице. Щепетильный какой.       — Я не располагаю денежными средствами.       Алтон потёр виски, разгоняя стучащую молоточками кровь.       — Если после этого ты оставишь меня в покое хотя бы на день, мне хватит.       — Эй, Алтон, — шёпотом позвал Брэда. — У меня тут в запасе кое-что осталось. Дать на дорогу?       Рыжий любитель еды прятал запасы, как белка, частенько забывая пару таких заначек то в дальнем ящике стола, то за окном, на широком подоконнике, то в своей же форме. Он уже не первый раз пытался закормить гомункула, которого считал чересчур щуплым, и далеко не всегда Алтону удавалось отбиться.       — Да оставь себе, — Алтон поправил воротник плаща. — Мне аппетит кое-кто до конца дня испортил.       Гомункул обогнул стол Брэды, прошёл мимо Седого, который опять читал слоновьих размеров том. Они с андроидом уже подошли к выходу, когда их окликнул Хавок.       — Ребят! Вы же будете мимо табачного ларька проходить?       — Мистер Хавок, это вред…       — Сам покупай свои бумажные сосалки! — выпихнув Эдварда в коридор, Алтон выскочил следом за ним, хлопнул дверью, но потом сунул голову обратно и добавил: — И не смей мусорить на мой стол!       Хавок открыл рот, но Алтон не стал его дослушивать. Закрыв дверь, он спешно пошёл по коридору. Андроид держался позади, выдерживая расстояние в несколько шагов.       Преодолев пост дежурного — тётки средних лет с профилем, который прекрасно смотрелся бы в качестве чеканки на монетах — они выбрались на улицу.       Воздух к полудню потеплел. Сладковато-горький запах только распускающихся цветов тянулся по улице широким шлейфом, плавно перетекая в аромат выпечки у булочной, которая притаилась за поворотом.       Алтон остановился у чёрной вывески с серебристой гравировкой под старину, нашарил в карманах горсть мелочи.       — У нас другая задача, — напомнил голос за спиной.       — Зада-а-ача, — передразнил его гомункул. — У тебя в башке есть другие слова или как?       Эдвард поднял глаза к небу, словно задумался.       — В моей, как ты выражаешься, башке, запас более ста тысяч слов. И он обновляется при каждом взаимодействии.       Алтон глянул на него, поджав губы:       — Да хоть миллион. Толку, если ты тычешься в одно, как баран?       — Как баран может тыкаться в слово, если оно не материально?       Алтон с тихим стоном потёр виски. Вроде умная машина, но на таких глупостях весь искусственный интеллект сыпался.       — Блин… Замяли. Но после этого крестового похода я завалюсь в булочную, и ты меня не остановишь.       Эдвард прищурился, разглядывая лист с расписанием на дверях.       — Если у тебя останется время. Сегодня все-таки пятница, она закрывается на час раньше.       Алтон чертыхнулся. Из-за кутерьмы с андроидом совсем дни в голове спутались.       — Тогда давай быстрее, чего сзади телепаешься?!       Алтон сорвался с места. Эдвард нагнал его через пару секунд, свернул на перекрёсток и затормозил у столба светофора, который мигал красным.       — У-у-у, твой собрат! — захихикал Алтон. — Не хочешь поздороваться?       Светофор мигнул зелёным. Не ответив, Эдвард рванул через дорогу, и марафон «добеги до приёмки за полчаса» продолжился.       Когда они достигли ворот из белого камня, Алтон уже полз, а механическая зараза даже не пыталась сделать вид запыхавшегося человека.       Алтон сполз на землю у правого столба, который венчали скульптуры льва и змеи.       — Иди… давай, — гомункул махнул рукой на ворота.       Эдвард протянул ему руку.       — На земле сидеть вредно. А в парке внутри есть скамейки.       — Да чхать мне на… пчхи-мейки!       — Мне тебя силой тащить что ли? — вздохнул андроид.       Алтон подтянул ноги к груди. Грудь горела, словно он проглотил лист с начерченным кругом огня, волосы растрепались и лезли в глаза. Гомункул провел по ним рукой и нащупал обрывок резинки.       — Да ч-черт, — выпутав его из прядей, Алтон сунул порванную резинку в карман. — Тащи так, мне вставать лень.       — Принято.       Схватив его за запястье, Эдвард вздернул гомункула на ноги и потянул к кодовому замку у левого столба, на котором сплелись в подобие Уробороса фигуры тигра и орла.       Алтон с шипением вырвался из его захвата и потёр запястье.       — Ты мне чуть кость не сломал!       — Я контролирую уровень давления, — отозвался Эдвард, набирая код.       Внутри ворот что-то щелкнуло, и они распахнулись, как створки моллюска, открывая бирюзовое нутро.       За парком возвышался, как мираж, трехбашенный замок Хоэнхайма.