Золотая семерка

- А ты не изменился. - улыбается она, подходя сзади и по старой, почти что забытой привычке накручивая прядь теперь уже седых волос на палец, а он лишь молча улыбается, глядя на свою любимую, свою единственную Эсмеральду.

Он дрожащей рукой пытается написать всё как можно более разборчивым почерком, ведь только сейчас он решился, хотя это не имеет больше никакого значения.

Насколько можно вжиться роль? Трудно ли это? А как не переиграть? Ох, не те вопросы вы задаёте... Самое главное: Сможете ли вы остаться собой и не потеряться в совершенно другой личности, пусть и не существующей?

То ли по мановению волшебной палочки, то ли вследствие трагической кончины зверя Обоснуя, Золотую Семерочку снова заносит "туда, не знаю куда". Им предстоит разобраться, кто (или что) явился причиной их попаданства, познакомиться с необычными людьми и офигеть неимоверное количество раз.

Ежедневно перевоплощаясь в отвергнутого всеми горбуна, Гару не отдавал себе отчёта в том, что с каждым выступлением становится более искренним в исполняемых им ариях. Реальность и игра так тесно переплелись между собой, что никто не мог отыскать грань между ними, но молодой певец даже не пытался это сделать. Мюзикл заставил его поверить в правдивость написанных слов, а может быть, просто обнажил то, в чём Гару не хотел признаваться самому себе.

Мюзиклу Notre-Dame de Paris 15 лет, и в честь этого знаменательного события оригинальный каст, именуемый в народе Золотой Семеркой, решает сделать фанатам поистине царский подарок и сыграть в одном-единственном спектакле с декорациями и костюмами. Беда в том, что пятнадцать лет для каждого артиста не прошли бесследно, а костюмчики, увы, старые.

Вроде бы прошло два года, но даже они не изменились. Всё тот же Даниэль с добрыми глазами и не менее добрым, красивым лицом. Всё тот же Патрик все с той же щетиной и кошачьим выражением лица. Гару, с огромными и смешными ушами и веселым характером. Малышка Жюли с детскими наивными глазенками и милыми светлыми кудряшками. Люк в одно время простодушным, но каким-то хитрым выражением лица, свойственным Клопену. Все та же красавица Элен, которая и была причиной многих запутавшихся мыслей Брюно.