— Ты им веришь? — Прости, что? — Ками, я спросила, ты веришь им? Потому что я — нет. Не знаю, может, это мои предрассудки, но… Реальность — это не “Ривердэйл”: некоторые вещи не прикрыть дырами в сюжете. — Они — идеальны, как Бетти и Джагхэд. Я люблю их, как Вероника любит Бетти и Джагхэда, Мэдс. — Ты от большой любви сидишь здесь, а не пьёшь за исполнение всех желаний с лучшей подругой и её парнем? Не ври себе, а тем более — мне. Он тебе нравится.

“Бетти? Это она та самая легендарная бывшая-девушка-короля-фриков-и-одиночества? Она не похожа на ту, которую я представляла”, — Тони вскрикивает и быстро замолкает, вспоминая, что они все ещё в школе. Слово “бывшая” колит в груди, но не так сильно, как должно было. “А кого ты представляла?” — ему практически всё равно, но нужно же как-то поддерживать разговор? “Эм, не знаю, Эмили Стрендж?” — отвечает Тони, а Джагхэду захотелось прочитать историю о китобойном судне.

“Вчера я поцеловала Арчи и ничего не почувствовала, так что, это наш с ним конец. Странно, что ты первый, кому я об этом сказала”, — он слушает внимательно и на секунду ему даже захотелось её обнять.

Джагхед Джонс пишет новую часть книги про Ривердэйл, которую Бэтти Купер понимает немного неправильно.