another love

Когда Камилу утвердили на роль, вся съёмочная площадка предупреждала, что она выбрала себе “сложного” стилиста — он часто может быть невнимательным, говорит только то, что думает, любит “грязные” словечки, но зато быстро работает и с ним можно вести длинные философские разговоры о Боге или Леонардо да Винчи (а ещё к нему, по заводским настройкам, прилагались бесконечная гейская драма). Ей это нравилось, как и то, что он всегда первым завершал свою работу. И, благодаря этому блондину с маленькими бриллиантами в ушах, у неё были лишние два-три часа перерыва между съёмками. Мисс Мендес заходила в Старбакс на углу, маленький и всегда пахнущий свежей выпечкой, покупала неизменный латте с карамелью и крошкой из сушёных бананов и отправлялась на пляж. Как и у всех знатоков Лос-Анджелеского побережья, у неё было любимое место, вдали от городских пляжей, кучей камней и почти всегда прохладной водой. Девушка сидела на огромном валуне и издалека напоминала Дюймовочку. Солнце садилось, создавая волшебную атмосферу, которая вот-вот улетучится. Она думала о работе: сегодня она снималась с Ванессой и Мэделин; им приходилось делать сотню дублей практически каждой сцены, потому что экранная Тони не могла перестать смеяться. В другом павильоне, насколько ей известно, были КейДжей и Лили. Последняя отмечала 22-летие, поэтому вместо обычного завтрака у всех на тарелке лежал кусочек торта. Позже намечалась вечеринка, на которую Камила не собиралась идти. Она наслаждалась остывшим кофе (у каждого есть странные предпочтения, правда?) и листала ленту Инстаграма. “Моя маленькая муза. С днём рождения, моя любовь”. Во рту пересохло, а сердце сжалось на самую малость. — Отстойно, правда? — тонкая рука с длинными красными ногтями легла на плечо Мендес. — Ммм? — брюнетка продолжала смотреть на океан, не опуская телефон. — Они милые. — Очень, — она Мэделин изобразила порыв и села рядом. — Это так банально: сойтись в жизни с тем, в кого ты влюблена в телевизоре. Камила промолчала. Ветер начинал дуть сильнее, словно предупреждая о скором наступлении ночи. Волны становились выше, а людей на пляжах — меньше. Совсем скоро зажгутся лампочки, свечи и огни калифорнийского мегаполиса, и жить захочется больше. — Ты им веришь? — Прости, что? — Ками, я спросила, ты веришь им? Потому что я — нет. Не знаю, может, это мои предрассудки, но… Реальность — это не “Ривердэйл”: некоторые вещи не прикрыть дырами в сюжете. — Не глупи, — брюнетка усмехнулась, делая последний глоток. — Они — идеальны, как Бетти и Джагхэд. Я люблю их, как Вероника любит Бетти и Джагхэда, Мэдс. — Ты от большой любви сидишь здесь, а не пьёшь за исполнение всех желаний с лучшей подругой и её парнем? Не ври себе, а тем более — мне. Он тебе нравится, признайся. — Кто? Коул? Не смеши меня. — она подняла сполоснула свои босоножки в воде и направилась прочь. — Это очевидно, Мендес, — рыжеволосая красавица крикнула в след и по-бродвейски пропела. — И очень заметно. Говорят, от дурацких мыслей в голове помогает прогулка. Камила прошла семь кварталов, а противно-предательский голос в Петш в голове не умолкал и продолжал шептать: “Он тебе нравится, признайся”. Отрицать то, что родинки по всему (наверное?) телу и кудри, падающие на глаза, были привлекательными — не было смысла. Не очаровываться талантом фотографа — тоже. Но симпатия? Как к мужчине? Никогда. Когда ноги начали ныть от нагрузки, девушка всё же вернулась на съёмочную площадку. Звуки музыки, шумный смеха и крики “поздравляем” доносились издалека. Ей хотелось тихо забрать из гримёрки ключи от машины и уехать в свою маленькую квартиру, свой маленький мирок, закрыться там на ключ, достать из холодильника ведро мороженного и читать Оруэлла до утра. — Каааамииии, мы искали тебя везде, почти, — КейДжей и Коул, шатаясь от количества выпитого алкоголя и смеясь от синхронности речи, подошли к девушке. — Почему ты не идёшь к нам? — Апа, как всегда, улыбался лучезарной улыбкой. — Там так весело. Мы играли в бир-понг, а потом… Ой… Кхм… Простите, но мне нужно… Парень убежал и скрылся где-то за кустами. Но звуки рвотных порывов были в зоне слышимости, и Мендес скривила лицо — такие вещи всегда казались ей мерзкими. Она развернулась и начала подниматься по ступенькам своего трейлера, когда мужская рука схватила её за край футболки. — Ты куда? Ты должна пойти с нами. — Не сегодня. Я очень устала и хочу домой, — Камила резко дёрнулась всем телом вперёд. Когда она почти поднялась по лестнице к двери, то почувствовала, как в спину кто-то дышит. — Я не уйду, пока ты не согласишься. — Значит, тебе придётся торчать здесь всю ночь, — она злилась и была готова повысить на Спроуса голос. Чтобы подтвердить свои слова, она повернула ключ в замке два раза и попыталась захлопнуть дверь. — Ками, — он встал в проходе и скрестил руки на груди. — Пожалуйста. — Нет, Коул, — она вскинула бровь и взглядом указала на дверь. Через несколько минут ей надоела эта игра, и, не обращая внимания, на гостя, начала открывать и закрывать ящики в поисках ключей от машины. — Я помогу тебе, если ты согласишься выпить один стакан. — Спасибо, но я как-нибудь сама. Слушай… — она развернулась к проходу лицом, но наткнулась носом на его рубашку, не ожидая, что парень подойдёт так близко. — Эм… Я правда хочу домой. Иди, веселись, поцелуй от меня Лили, прыгни в бассейн или что там ещё принято делать на вечеринках. — Ты сменила парфюм? — Коул взял прядь чёрных волос и вдохнул их запах. — Gucci Blossom? — Мэделин Гроббелар Петш. — Мне больше нравились Гуччи. Камила не знала, сколько они вот так простояли. Она обошла Коула и продолжила поиски. — “Side effects”, — он наклонился к её уху, и девушка услышала резкий запах виски. — Ты была хороша там. Райли мне нравится намного больше, чем Вероника Лодж. Естественно, после Бетти Купер. Он улыбнулся, хотя и стоял к ней спиной. Увидев на журнальном столике ключи, он крикнул “Ками”, кинул ей их в руки и зашагал к выходу. — Почему? — Что? — Почему тебе нравится Райли? — В ней нет загадочности, нет проблематичности, нет драмы. Она простая. Это подкупает. — Да? Никогда бы не подумала, что ты ценишь простоту. — Я даю поводы думать иначе? — он заинтересованно смотрел на неё сверху вниз и только сейчас заметил, что она была без каблуков. — Конечно же, нет, мистер Я-целую-и-фотографирую-полуголых-девушек-в-комнатах-в-стиле-барокко — Мендес наигранно зажмурила один глаз, будто держит пенсне, и подставила палец к губам, изображая усы. — Фотографирую — да, — он подошёл к ней и оценивающе посмотрел снизу-вверх. — Но целую абсолютно других. Коул приблизился к её лицу достаточно близко, но если бы Камила захотела, она могла бы с лёгкостью от него увернуться. Она не захотела. Поцелуй не имел ничего общего с поцелуями Багхэда, Варчи и даже Джероники. Не было жадности, страсти и нежности. Вместо них — откровение и горький привкус алкоголя. — Коул, нет! — она отпрянула от него, вскрикнула и закрыла рот рукой. — Я не… Не… Ты просто пьян. Ты должен уйти. Лили ждёт. Когда брюнет спустился по ступенькам и шагнул на мокрую от ночной влаги траву, по щеке Ками потекла тонкая слезинка. Она вряд ли сможет себе это простить. Не поцелуй — желание на него ответить. Теперь предложение парней пойти туда и напиться в хлам казалось Камиле не таким уж и идиотским. Но она знала, что это — обманчивое чувство. Лучше — мороженное и Оруэлл. — Правда, красивое поздравление? Я думал над ним с тех пор, как она написала своё. И ни одно слово не было правильным. — Оно — идеально, — бормотала она, когда закрывала трейлер. — Да, я думал так, но теперь я не уверен. — Почему? — они дошли до парковки. Камила села в машину и завела мотор. — Знаешь, кто мне нравится даже больше, чем Бетти Купер? — Лили Рейнхарт? Коул переклонился через открытое окно автомобиля и снова поцеловал её. Второй раз за вечер. Она не могла сопротивляться и запустила руку в его волосы. Через время он отстранился, загадочно улыбнулся и пошёл в сторону музыки и сливающихся в один голосов. И, не оборачиваясь, крикнул: — Камила Карраро Мендес.