А помнишь, как ты ненавидел ее? Нет. Жизнь будто делилась на две части: до нее и с ней, и Драко надеялся, что третья часть с «после» никогда не наступит.

И пусть она теперь свободна, ему удалось забрать у нее что-то важное. Удалось выгравировать пять букв своего имени в ее сознании. Охотник. Тюремщик. Палач. Она с ужасом ловит себя на мысли, что ей будет не хватать его.

Все чаще и чаще она сравнивала свою жизнь с метро в час пик. Все люди двигались в сером неделимом потоке: кто-то отрешенно бродил в поисках чего-то важного, еще не обретшего четкого образа; кому-то это и не надо, но лишь пока; кто-то держал другого за руку, и они шли вместе; а кто-то стоял и ждал чего-то… или кого-то. Гермиона стояла, точнее, изо всех сил пыталась стоять, чтобы ее не унесло течением в совершенно непонятном направлении, ведь она ждала.

– Проснись, Грейнджер. И она просыпается с полной уверенностью в том, что следующей ночью все повторится вновь, и капли рубиновой жидкости на ее руках тому явное доказательство. Кто же ты и почему я должна тебя спасти?