Как говорит Нико.

Нико никогда не считала людей красивыми. То ли дело оружие, механизмы и прочие железяки. Прекрасные, смертоносные, холодные, а самое главное – немые. Нико болтушка, каких поискать, но не потому что любит разговоры с людьми, а потому что к своему голосу легче привыкнуть. Иногда Нико думает, что, если бы не наследие Нелл, она стала бы патологоанатомом. Мертвые люди тоже холодные и немые. И возможно, в их строении так же интересно разбираться, как в её гениальных изобретениях. Хотя, конечно, вряд ли. Нико никогда не любила толпу. Уединение помогало сосредоточится на работе и с мелкими деталями, и с новыми идеями. Виновны ли в этом сиротское детство, гены отца или имеется еще какая причина, Нико не знала, но и не особо переживала по этому поводу. В детстве и юности подруг ей заменяли книги, чертежи и заботливый приемный отец, а после к ним добавились и сигареты. Да, пожалуй, сигареты Нико любила наравне со своими изобретениями. Еще неизвестно что могло расстроить больше – никак не желающая работать задумка или внезапно опустевшая посреди ночи пачка. Сигареты всегда кончались неожиданно и всегда в самый неподходящий момент. Нико никогда не страдала приступами сентиментальности. Даже когда Рок рассказывал о погибшей бабушке, Нико не испытывала грусти, лишь восхищение, желание догнать и перегнать, стать достойной своей фамилии. Мать она толком не помнила и при всем желании заставить себя скучать по ней не могла. Да и на поиски отца она отправилась уж точно не из нежных родственных чувств – знания, знания и еще раз знания – вот всё, что её интересовало. И не играло никакой роли, что источник этих знаний её биологический отец. Настоящий отец каждый вечер ждал её звонка в старой мастерской Гольдштейн. Нико никогда не заводила друзей. Поэтому она вламывается в дом Неро и Кирие самым беспардонным образом, шугает сироту, ругается с охотником, ставит свои условия, а потом еще и матерится при Кирие, чем едва не вызывает сердечный приступ… у Неро. Нико пошло шутит и огрызается, отвоевывает территорию и право на тишину и одиночество. Хотя о какой тишине может идти речь в доме полном детей. И уж точно о каком одиночестве, если самая заботливая, милая и терпеливая девушка на свете, спускается в твою мастерскую три раза в день, чтобы утащить поесть, а четвертый – чтобы прогнать тебя спать. Но иногда даже у неё это не получается и тогда Нико засыпает прямо за рабочим столом, а утром обнаруживает на плечах чужой синий плащ. И поблескивающие на столешнице очки, заботливо снятые с веснушчатого носа. Нико никогда не занималась «девчачьими вещами.» Ей были чужды подобного плана развлечения и когда Леди и Триш зовут её с тобой «восстановить силы после всего, что было», Нико не особо горит энтузиазмом, но отказать этим двоим не может сам Данте, так что и она покорно соглашается. В первом магазине она надеется, что это закончится максимально быстро, в третьем – чувствует головокружение от обилия тряпок, в пятом – тихо материться про себя, а после десятого не может перестать хохотать – у этих двоих оказалась не только бесконечная любовь к барахлу, но и ворох историй, половина которых старательно подрывала легендарность Данте в глазах Нико. Да и вкус касательно еды у девушек отменный – Нико почти готова признать местную кухню такой же вкусной, как у Кирие. А это о многом говорит. Как и то, что Нико не захотелось к вечеру придушить одну очаровательную демоницу и не менее очаровательную охотницу. Нико никогда не влюблялась. Нет, у нее был секс, причем и за ту, и за другую команду, но со временем и эту физиологическую потребность она научилась удовлетворять с помощью своих гениальных изобретений. Молчат, хлеба не просят и всегда работают – идеальные партнеры. От того она с таким непониманием смотрит на то, как Неро носится с Кирие, словно с хрустальной вазой, постоянно хочет дотронуться до неё, носит на руках, выматывает Нико своим нытьем о жене, когда они на заданиях и чуть ли не ходит в футболках с её фото. А Кирие в свою очередь переживает за этого оболтуса 24\7, принимает его в крови и грязи, прощает любые ошибки и верно ждёт, когда её муженек шарахается непонятно где. Но ещё больше непонимания у неё вызывают близнецы и дело вовсе не в этой их родственной связи. Двадцать лет они гонялись друг за другом, за призрачной силой и другими своими миражами, чтобы понять в итоге, что нужны друг другу. И хоть все эти дурацкие шутки Данте, холодные язвительные замечания Вергилия, детские соревнования во всём и совсем недетские бои в полном демоническом обличье никуда не делись, невозможно не заметить, как они друг на друга смотрят. И с какой жадностью пытаются сожрать друг друга в поцелуе, когда Нико не вовремя заходит в свой фургон. Нико никогда не думала о своих чувствах. Все её эмоциональные реакции были логичны и являлись ответом на то или иное физиологическое состояние или событие. А когда знаешь причину своей проблемы, то решить её гораздо проще. Но в этот раз Нико не понимает, почему испытывает какую-то тихую злость, когда её зовут на прогулки, на совместные праздники, на задания, и еще большую злость, когда не зовут. Не понимает, почему ей хочется никогда не видеть эти лица и одновременно хочется смотреть на них не отрываясь. Не понимает, почему работа валиться из рук и даже починка банальной микроволновки приводит её в тихую истерику. Нико не понимает и ударяется в панику, запирается в мастерской и после ночи самокопания, разговоров с инструментами и огромной кружки кофе, она вдруг осознает, что совершенно иррационально, беспочвенно и бессмысленно завидует… Нико не знает, что делать с этим осознанием и привычным движением срывает пленку с пачки красных Marlboro.