Бежали капли по зонту,
Судьба вплетала свои нити
В узор, не замечаю суету
И лужи на дороге чьей-то жизни.
И вились кружева людского счастья,
Взлётов, побед и падений,
А судьба продолжала плести узор
Из шёлковых своих украшений.
Лишь звезды на небе ведали, сколько времени прошло с тех пор, как её похитили. Но этого промежутка, видимо, вполне хватило, чтобы девушка оказалась на корабле в открытом море, далеко от дома. Волны беспокойно плескались, разбиваясь о деревянные борта корабля и превращаясь в белую пену. Серо хмурилось небо, грозясь пролиться промозглым дождем. Небесное светило, пробиваясь сквозь тучи, посылало свои лучи, дабы те согревали землю и людей, всё время куда-то спешащих по своим важным делам и не подозревающих о том, что где-то кто-то умер, что некий мистер Робин получил повышение, а миссис Клара с мужем ждет долгожданного первенца. Каждый воспринимал этот день по-своему — радостно, грустно, с ненавистью или счастьем, а кто-то с отчаянием и горьким пониманием того, что он не знает, где оказался. Голова жутко болела, стуча в виски невидимой силой, пахло сыростью, и было ощущение покачивания на воде. Последним ярким воспоминанием в голове была встреча с плиточной кладкой. Положенной, к слову, совсем недавно. А потом темнота. Ничего не объясняющая, сбивающая с толку, холодная и безразличная. С недовольным кряхтением девушка приняла сидячее положение. Открыв глаза, Люси заметила, как на неё уставились по крайней мере два десятка пар глаз. Молодые девушки разной внешности ютились в тесной каюте. Послышались шепотки, переросшие в непонятный, неразборчивый шум. Долетали до слуха отдельные фразы: — Новенькая… Проснулась… — а с другой стороны, — ещё одна. — Привет, как тебя зовут? — миловидная девушка, сидевшая рядом, протянув ей свои руки в громоздких железных браслетах, продолжила. — Ах, да! Меня зовут Леви. — Хартфилия с недоверием уставилась на неё. Неизвестность. — Меня… Люси, — имитировала рукопожатие и напряжено спросила, — Ты знаешь, где мы? Не успела Леви ответить, как рядом злобно усмехнулась пленница с белоснежными короткими волосами: — Ха, наивная. А сама-то как думаешь? Леви бросила сочувственный взгляд на ту, раздражённо тряхнула насыщенными голубыми волосами и прошептала на грани слышимости: — Не обращай, — махнула в сторону, — внимания. К разговору присоединилась девочка лет четырнадцати в потрепанном зеленом платье, узор на нём напоминал чешую. — Мы на корабле, — и это все, что нам удалось выяснить… Кстати, меня зовут Венди. Подросток одарила их слабой улыбкой, что была полна тихой надежды. Люси искренне позавидовала детской вере в лучшее, апатично вздыхая. Она угрюмо уставилась на дощатый пол, размышляя об оставленных позади доме и работе. Дом, арендованный на первые честно заработанные деньги. Журнал, писательство, многочисленные статьи. — «Это твое призвание, дорогуша, » — любил приговаривать её начальник и владелец издательства мистер Риттер. Послышался поворот ключей, и в помещение вошëл неопрятный мужчина в полосатой замызганной майке. — Пора ужинать, дамы! — омерзительно улыбнувшись, открыл вид на жëлтые, гнилые зубы, отчего Хартфилия покрылась мурашками и невольно вздрогнула, отвернувшись. В этой улыбке не было ничего прекрасного. Еда была пресной, но выбирать им не приходилось. Надо есть, что дают. Не будешь есть, значит не будет энергии. Не будет энергии — шансы на побег исчезнут от слова совсем. Надежда на побег была последним, во что она верила. Когда, по истечение дня, некоторые начали засыпать, Люси решилась задать Леви мучивший еë вопрос: — Слушай, а вы пытались сбежать? — такой банальный вопрос, но такой нужный на него ответ. Больно стукнувшись о стенку из-за внезапной тряски, Люси шикнула и схватилась за голову. Девушка в оранжевом платье положительно кивнула головой и грустно, даже как-то обреченно улыбнулась, карие глаза её потухли, став совсем чёрными. — Конечно пытались, но, как видишь, мы ещё здесь. Везде установлены устройства, блокирующие магию, помимо этих… — Леви потрясла рукой с металлическим ограничителем, — за дверью дежурят, а люк, что выводит на палубу, открывается только специальным ключом. Неожиданно дверь скрипнула, открылась, и в помещение закинули девушку. — Принимайте пополнение, — оповестил хриплый мужской голос. Дверь захлопнулась, и послышались удаляющиеся шаги незнакомца. — Эй, ты как? — Венди, оказавшаяся ближе всех к новенькой, первой кинулась проверять ее состояние. Пронзительные голубые глаза смотрели на всех испугом, на скуле расцветало темно-синее пятно от удара. — Где… я? — Мы сейчас на корабле. Ты только не пугайся и не волнуйся. Тебя как зовут? Я Венди. Всë тело незнакомой пленницы дрожало. Глаза беспокойно метались по тесной комнатушке, битком забитой в основном молодыми женщинами. Пара минут молчания. Девушка, собравшись с мыслями, ответила: — Элис. *** Минуло время, но Люси уже сбилась со счету и не могла сказать конкретное число прошедших тревожных дней и бессонных ночей, проведённых в заточении на корабле. Луна, которую не могли увидеть девушки в силу отсутствия окон, ярким белым светом освещала мир, оставаясь бликами на волнах. Один раз корабль сделал остановку, приплыв в портовый город. Никто из пленниц, конечно, ничего не понял, если бы работорговцы просто пополнили запасы съестного и поплыли дальше, но судьба решила иначе. Блондинка вспоминала об этом с содроганием. Они пришли в каюту и увели большую часть сопротивляющихся до последнего девушек. Крики их отчаяния стояли в ушах. Тошнота накатила, когда матрос проговорился, что остались только те, кто обладает магическими способностями, и соответственно, за кого дадут круглую сумму на аукционе. Всего около трети населения обладало магией. Но если учитывать, что не мог каждый волшебник иметь дар полезный в бою или при выполнении миссии, то количество людей прилично сокращалось. Поэтому волшебники так ценились во всей сферах жизни. Даже в качестве рабов. Теперь их осталось восемь. Люси долго не могла уснуть из-за роя мыслей в голове, поэтому, разговаривая с Элис, коротала время до долгожданной сонливости, что позволила бы уйти от реальности хоть на пару часов. Тихонько звякнули браслеты, сдерживающие магические способности, когда соприкоснулись друг с другом. — Слушай, Элис, какой у тебя тип магии? — Купер, переведя свой взгляд на Люси, немного нервно закусила губу, поправила упавшую на глаза прядь и посмотрела на заклинательницу цветными голубыми топазами. Прежде Люси не приходилось видеть таких ярких с переливами глаз. Сверкая, они завораживали ничуть не хуже гипноза. — Мхм, я не уверена, что это так называется, но что-то вроде управления растениями. А у тебя? Хартфилия задумчиво теребила пальцами, вспоминая о чем-то. — Заклинатель звездных духов, правда теперь я обычная гражданская. — зло поморщилась из-за металла на руках. Люси никогда не была человеком, легко впадающим в унылое состояние, но все произошедшее выбило ее из колеи, это было за гранью человечности. Глаза потускнели, пропало всякое желание продолжать разговор, а выражение лица сделалось пустым, безжизненным. Купер поняла, что атмосфера к беседе не располагает, пожелала доброй ночи, и свернувшись калачиком около Леви, тихо засопела. Ночью они все ложились вместе, ведь холодный пол не располагал нужными удобствами. У Люси на коленях лежала голова Джувии, в обнимку спали Эльза и Венди. Кана Альберона дремала около стенки, подобрав к себе ноги, Лисанна чуть в стороне. От созерцания деревянного пола Люси отвлёк тихий сонный голос другой пленницы, в котором она узнала Кану. Её каштановые спутанные волосы водопадом спадали на плечи, карие пронзительные глаза, казалось, видели самое сокровенное внутри человека. Однажды Венди обмолвилась, что та владеет даром ясновидения и что тип магии Каны также связан с этим. — Небесные светила приведут тебя к твоей судьбе. Не упусти свой шанс, девочка. Люси пораженно захлопала глазами, недоумевая. Какие, к черту, светила, какая судьба. Скоро их всех продадут как скотину на рынке! Но отвечать не стала, только хмуро потрясла головой, осуждающие взглянула на ту, отгоняя мысли, и решила, что пора спать. Кана Альберона лишь хитро растянула губы в улыбке. Наступившая тишина успокаивала, и каждый, думая о чем-то своем, засыпал под размеренное покачивание корабля, шум волн и приглушенные крики чаек за бортом. Моряки, собравшись вместе, попивали горький ром и мечтательно переговаривались между собой, рассказывая друг другу все пьяные мысли и сокровенные мечты, пришедшие в голову. Подросток с грустными глазами одиноко сидел снаружи на массивных деревянных ящиках, ища в свинцовых облаках, в шумных волнах, в далеком горизонте что-то, на что он не знал ответа. День, спрятав последние огненные лучики, отдавал бразды правления ночной красавице, что окутывая мир тонкой вуалью звезд, забирала его в свои темные объятия. *** — К-капитан, — юнга стоял по струнке, плотно прижав руки к себе и не смея лишний раз вдохнуть. — дошла информация, что на западном побережье усилили патруль. Атмосфера в этой каюте всегда была тяжелой, неподъемной, давящей на плечи невидимой силой, заставляющей сжаться, не оставляя человеку и шанса. Доски из тёмного дерева и завешанные алыми шторами окна, лишь усугубляли обстановку, придавая еще больший хмурый вид помещению. Грозная фигура мужчины, освещаемая ореолом тьмы, обманчиво-расслабленно сидела в кресле. Он подпер бородатый подбородок руками, рассматривая морскую карту с отмеченными путями. — Сменить курс на восток, попробуем обогнуть и уйти от них. — Так точно, капитан! — юнга спешно ретировался из капитанского убежища, не желая там находиться ни минутой больше. Деревянные половицы привычно звучно поскрипывали под весом идущего. Гвалт из общей комнаты был слышен за несколько метров. — Ребята, капитан велел сменить курс на восток, — моряки-бандиты разом обернулись на паренька. Один из главных и уважаемых матросов, старпом, зычно и с расстановкой крикнул: — Свистать всех наверх! Они поспешно ушли, и тишина заполонила опустевшую матросскую каюту.