Уснёт уставший день до утренней зари,
И звёзды свою заданность отметят.
А солнечные люди, будто фонари,
У каждого в душе и ночью светят.
***
Было совсем раннее утро, когда звезды ещё виднелись на небосклоне и когда солнце только начинало выходить из-за горизонта, освещая улицы городка робкими лучиками. Свет скользил по стенам зданий, по мощеным улочкам, иногда натыкаясь на преграду в виде штор, но упорно продолжал пробиваться, набирая силу. Большинство людей еще спали, погруженные в царство морфея. Но город никогда не затихал полностью, всегда находились, те кто продолжал свою жизнь в тихие лунные ночи. Совсем скоро безлюдные улочки наполнятся шумом, толкотней, разговорами, да зычными криками продавцов, доносящимися с торговых рядов. В некоторых домах горел свет, то тут, то там в окнах мелькали силуэты людей. В двухэтажном небольшом, но уютном домике с крышей из красной черепицы проходило утро одной девушки. И у тех, кто общался с этой особой, с Люси Хартфилией, создавалось впечатление, что та такая же светлая и жизнерадостная как солнце и одаривает тебя вовсе не открытой улыбкой, а ярким светом, лучами добра. Выйдя из душа, она замотала свои длинные шелковистые волосы в полотенце. Больше всего в своей внешности девушка гордилась именно волосами, доставшимися ей от покойной матери, золотистыми, как пшеница в поле. Люси подошла к шкафу, дверца которого издала неслышный скрежет, и задумчиво уставилась на вещи, аккуратными стопками сложенные на полки или повешенные на вешалку. Философски потерла подбородок и обернулась. Ясное, с несколькими облаками, малиновое небо за стекольной рамой обещало хорошую погоду в этот майский день. Взгляд карих глаз остановился на лёгком спортивном костюме для тренировок, что висел в самом конце. Довольно улыбнулась. Удобно и практично. Девушка подавила ироничный смешок, вспомнив, что еще года два назад она не носила ничего кроме экстравагантных платьев, вызывающих коротких юбок и открытых топов. Тогда это казалось хорошей идеей, чтобы доказать всем свою взрослость и самостоятельность, но прежде всего отцу. И конечно же это был подростковый бунт против осточертевших пышных платьев с корсетами, которые не позволяли вдыхать воздух полной грудью и в которых поначалу было нелегко ходить. Потом учительница по этикету вбила в подкорку, что носить, что говорить, как ступать и даже как дышать. Закончив с одеждой, начала расчесывать свои волосы, наблюдая, как на солнце они блестят яркими переливами. Параллельно под нос напевала мотив недавно услышанной песни. До чего прекрасное утро! Робкий стук в дверь прервал тишину в доме кареглазой блондинки. Тихо спустившись по лестнице, она остановилась. Губы сжались в полоску, а глаза напряженно уставились на дверь. Кого принесло в такой час? А что, если это отец нашел её, несмотря на то, что та, находясь в бегах, ускользнула в чужую страну? Неужели все было напрасно, и её сейчас вернут домой под надежный замок, а после буквально продадут партнеру отца по бизнесу, влиятельному мужчине за мешок денег или принцу соседней маленькой, но довольно богатой страны? В тот, в последний раз это было сватание за наследного принца соседней империи. Ей предлагали роль наложницы, забавной игрушки для плотских утех, коих у того мужчины было уже шестнадцать. Люси взбунтовалась, твердо решив, что пора выпархивать из золотой клетки, что становилась всё теснее, не давала нужной свободы. Её буквально тошнило от высокомерия и всего, что относилось к высшему обществу, где все решали средства на банковском счету, власть и связи. Излишне роскошное убранство, лицемерные улыбки людей на приёмах, где ты не более, чем красивая кукла, роль которой радовать мужчин своей красотой, кротостью и изящностью. Будто ты экспонат, задача которого скромно улыбаться и косить глазки в пол. Блондинка напряглась и, прокравшись, аккуратно выглянула в кухонное окно, за которым виднелась часть крыльца. На пороге стоял мальчик, сцепив руки в замок и нетерпеливо покачиваясь с пятки на носок. Хартфилия немного успокоилась, но расслабляться было рано. Она быстро заправила связку звёздных ключей в специальный пространственный карман, который, к слову, обошёлся ей в круглую сумму. Свои золотые и серебряные ключи она берегла как самое сокровенное и дорогое. Часть из них ей передала по наследству мама. Остальные она обрела сама, и когда находила ключ звёздного духа, вгрызалась в него зубами и делала все, чтобы заполучить его. И ошибались те, кто думали, что духи для неё слуги или развлечение на вечер. Нет, для нее они были настоящей семьёй, незаменимыми друзьями. Тихо и протяжно скрипели половицы. Она прошла в коридор и открыла дверь, не выходя на крыльцо. Мальчуган выглядел испуганным и каким-то дерганным. Его глаза судорожно бегали туда-сюда, выдавая нервозность хозяина. — Простите, я за-аблудился… Не п-подскажите, как выйти на главную площадь? — Люси не могла себе позволить просто сказать, куда идти и оставить мальчика совершенно одного. Её сердце сжалось при виде несчастного на вид ребенка. Кажется, ему требовалась помощь взрослого. — Давай я лучше провожу тебя. Где твои родители? — он тихо прошептал, что не знает, отрицательно мотнув головой. Она, надевая обувь, обратилась к потеряшке: — Сейчас из-за фестиваля цветущей сакуры приехало много народу, но ты не переживай, сейчас раннее утро и на улицах практически никого. — Люси повернула ключ в замке, закрывая дверь, — где вы разминулись? — В… парке. Сказали, что купят сувениры на ярмарке, которая находится на площади, и вернутся. Видимо, гости города не знали, что рынок ещё не начал свою работу. Люси, встретившись взглядом с растерянным мальчуганом, одарила его ласковой улыбкой и тёплым взглядом, от которых у него сердце забилось быстрее. Так матери с любовью смотрят на своих детей, но не чужие люди. Подросток смутился и запыхтел, спрятав подбородок в вороте жилета. На душе у него заскребли кошки. Эта прекрасная незнакомка, похожая на ангела, относилась к нему с такой теплотой, а он. А он… Они двинулись по безлюдной улочке. Внезапно повсюду распространился туман сомнительного происхождения, и Хартфилия уловила специфический запах, похожий на усыпляющее, и, сообразив, задержала дыхание, закрыла рот руками, но было слишком поздно. Резко поклонило в сон, веки слипались и тяжелели. Из тела будто выкачивали все силы и магию разом, сознание медленно ускользало от нее, цветной мир вокруг плыл, черными волнами растекаясь вокруг. Ноги ослабели и отказались держать ее. Предательское тело. Золотая клетка сменится другой, судьбы не избежать. Последнее, что Люси видела перед тем, как упасть на мощенную камнем дорогу — это голубые напуганные глаза мальчика, имени которого она не знала. Этот океан сожалений, плескавшийся там, навёл на наивную мысль, что он тоже заложник ситуации. Ей искренне хотелось в это верить. Мальчишка напряженно, точно струна, стоял, не шелохнувшись. Неподвижно лежащее тело подхватил подоспевший из-за поворота мужчина, он же небрежно бросил мальчику идти следом и направился к сообщнику, который дожидался их в условленном месте. Где-то совсем рядом плескались о причал непокорные волны. В одном закутке, в тени зданий, скрывшись от назойливых солнечных лучей, стояли трое. — А ты говорил, что не купится! Да сопливая мордаха этого пацана всех разжалобит, — оскалившись, басом произнёс неопрятный на вид мужчина и грубо потрепал ребенка по щеке, оставив след на коже. — Пошли уже, время не ждет. Он скрылся во тьме переулка вместе со своим сообщником и бессознательным телом девушки на руках. Лицо мальчика не выражало никаких эмоций, кроме откровенной ненависти к этим людям. Он яростно прожигал взглядом их спины. Мальчик не знал, сколько же ещё раз ему придется исполнить противные сердцу приказы. Но как бы ему не было жаль, как бы он не терзался, не мог поступить иначе. Жизнь отца, по глупости связавшегося с этими нелюдями, зависела от того, насколько хорошо он будет исполнять все, что ему скажут. Даже такие поручения, что отвергало сердце. Его любимый, но недалёкий папа в погоне за легкими деньгами решил вступить на скользкую дорожку преступной жизни. Сколько раз он просил его одуматься. Множество разговоров, мольб бросить подозрительную деятельность, прекратить все это, и последующие за этим неизбежные ссоры, что обычно заканчивались громким хлопком двери, ведущей в детскую. Мальчишка в бессилии сжал кулаки, ногти впились в кожу до красных отметин на ладонях, и прошептал, будто похищенная девушка действительно могла его слышать: — Простите, простите меня… Я правда не хотел. Уже не первая его обманутая жертва, ещё не последняя. Совесть стыдливо молчала, забившись куда-то в дальний угол его мыслей. Подростка тошнило от самого себя, но что он мог сделать. Он обязательно что-нибудь придумает, но позже. — Ромео, что ты там застыл, шевели ластами. — донеслось до мальчика, и тот рванул вперед.