northern lights

Какая бы с вами не случилась сегодня неприятность, будьте уверены — ваше упавшее настроение мигом поднимется при виде лоснящейся маслом тарталетки с малиновым желе. Наверное, эту фразу можно было сразу малевать на плакате и прибивать к лавке булочника, думала Амайя, держа в руках ещё пыщушее жаром печки сокровище. Её снова не пустили на тренировку, сославшись на то, что ещё маленькая (спасибо, что не из-за «девчонки», обиженно буркнула она тогда себе под нос), и теперь, пытаясь скоротать время до конца урока фехтования, она облизывалась и дула на слегка обожжённые пальцы. Открыла рот, чтобы откусить самый маленький кусочек… и клацнула зубами, ухватывая только воздух. — Что, прогуливаем? — насмешливо протянул вихрастый парнишка, демонстративно отводя левую руку назад и любуясь на выхваченную булку. — Ещё и сладости трескаешь… Мда, не быть тебе в гвардии. По всем пунктам не проходишь, — он перевёл взгляд на неё и, вздёрнув подбородок, оценивающе окинул её взглядом. — Отдай! — возмутилась Амайя, вставая со скамейки. По-хорошему ей надо было сначала его поддеть, затем выхватить остывающее с каждой секундой лакомство, пнуть в лодыжку обидчика, как учил папа, а затем быстренько шмыгнуть к дяде-булочнику, где мерзкий Йонас не сможет её достать. Увы, несмотря на шикарность выстроенного плана, ноги словно бы примёрзли к земле и не хотели сделать даже шага. Амайя почувствовала, как из груди кверху поднимается тяжёлый ком и глубоко вдохнула. Раз. Два. Три. Надо только досчитать до десяти, он исчезнет и всё будет хорошо. — А то что? Учителю пожалуешься? Папочке? Противная тяжесть не исчезла, и, казалось, закупорила горло намертво уже на цифре пять. Шесть — жар залил щёки румянцем. Семь — в голове болезненно пульсирует отцовским голосом «Ответь» и «Дай сдачи» — слова путались и вязли на зубах. Амайя помотала головой, смаргивая непрошеные слёзы — ну почему этот дурак снова увязался за ней — и смирилась с новым поражением, уже третьим на этой неделе. Главное, чтобы отец не узнал — она почему-то не могла больше смотреть на его расстроенное лицо. Хотеть стать капитаном королевской гвардии и отправиться защищать границу, как папа, но пасовать перед задирающим её хулиганом? Ей самой было трудно не упасть духом. — А почему бы и нет? — вдруг раздался чей-то голос (не её), но вместо досады она почувствовала облегчение. За спиной ошеломлённого Йонаса стоял в своей фехтовальной форме Грэн и рассматривал лежавшую уже на его ладони тарталетку. — Думаю, мастеру стоит знать, что твоя болезнь называется «Воспаление хитрости». — Ты-то откуда тут взялся, рыжий? — прошипел мальчишка, отворачиваясь от стоявшей столбом Амайи. — Всё охота свой нос сунуть, куда не следует? — Я сейчас тебе его начищу, если не свалишь, — рявкнула Амайя и едва подавила желание прикрыть рот руками. А потом подпрыгнуть на месте и рвануть к папе, чтобы сказать ему наконец то, что она смогла постоять за себя. Гигантский ком ваты, забивавшей рот, рассосался и наконец дал возможность свободно вздохнуть. — Слышал, что она сказала? — прищурился Грэн, и явно напоказ обхватил рукоять деревянного меча, болтавшегося у бедра. — Сваливай. Бросив напоследок пару гадостей, Йонас развернулся и зашагал прочь, уже не видя скорченной гримасы и высунутого в качестве прощания языка. — Ну, — начал Грэн, подходя ближе и тут же позабыв про меч, — для начала неплохо. Только тренироваться надо почаще. — Я и тренируюсь. А ты что тут делаешь? Тренировка для будущих гвардейцев заканчивается только через двадцать минут, — пробормотала Амайя, завершая собой эстафету передачи ватрушки. К сожалению, уже остывшей. — Э-э-э-э, — протянул Грэн, и ей показалось, что он даже слегка покраснел, — будем считать, что я просто схватываю всё на лету. Уникум, знаешь. Непризнанный гений. Меня уже хотят забрать на границу, просто ждут, пока не исполнится восемнадцать. Он пожал плечами и покосился на булку. — Спасибо, — выдохнула Амайя и, поняв степень голода, передаваемого одним только взглядом, разломила её пополам и протянула ему. — Прости, тебе снова пришлось быть рыцарем в сияющих доспехах. В следующий раз я точно смогу ответить… сразу. — Ну смотри, а то я подумаю, что у тебя голос прорезается только в моём присутствии, — хохотнул Грэн и запихнул всю свою половину в рот, жмурясь от удовольствия и пытаясь не капнуть рвущимся наружу желе на чистенький комбинезон. Тогда Амайя лишь улыбнулась и тоже вгрызлась с возникшим аппетитом в хрустящее тесто, не зная, насколько пророческой окажется его, казалось бы, шутливая фраза. *** Порез, оставленный одним из магов под правым глазом, продолжал саднить, глаза застилала колышущаяся пелена, капнувшая на страницу и размывшая ставшее уже непонятным слово. Ей было уже пятнадцать, она прекрасно показывала себя на тренировках, выбив сама себе место в учениках, и сумела справиться с теми задирами (и заодно успела отшить пару раз кардинально поменявшего своё мнение насчёт неё Йонаса), но обида за то, что её просто похитили, как тряпичную куклу — надо же, сестра жены самого короля, — и она снова не могла пошевелиться, как почти шесть лет тому назад, затапливала её и переливалась через края. И плевать, что за её беспомощность тогда были в ответе чары. Она почувствовала движение воздуха справа и тепло на ладони — вздрогнув, она увидела лишь активно жестикулирующего свободной рукой Грэна. «Прости» — она могла даже не смотреть на его пальцы, уже успев прочитать самую часто встречающуюся ей в жизни фразу. Не «Привет», «Как дела» и тому подобное, а бесконечно растягивающиеся в «Прости» губы: «забыл, что ты не слышишь», «я не знал». С таким диагнозом можно было спокойно уходить поджариваться в огне Короля-Дракона, какая там гвардия. Амайя понурила голову и сморгнула слёзы, неспособная слышать собственные всхлипы с тех самых пор, как из ушей вылетели два ярких синих комочка света, и, слившись воедино, исчезли в руках одного из похитителей. Под нос ей был сунут платок, и высморкавшись, наверное, шумно, она снова вперила взгляд в ставший ненавистным учебник жестового языка. Её внимание почти сразу же снова отвлёк Грэн, протянувший ей бумажку, на которой его корявым почерком было выведено: «Прости, что не до конца тебя понимаю. Я же уникум, знаешь? Выучу быстрее тебя». Она взглянула на него, всем видом излучавшего сожаление, но не душащее, а скорее помогающее вздохнуть, и, глядя прямо в его голубые глаза, приставила указательный палец к правому виску и затем указала им вниз. «Знаю.» *** bonus: — Отнесу к плюсам подобного общения то, что собеседника нельзя забрызгать желе. — Мне кажется, это было основной причиной, по которой ты начал учить жестовый язык, — резво прожестикулировала в ответ Амайя и закатила глаза. — Ты знаешь меня лучше, чем я сам, — попытался улыбнуться с доверху набитым ртом Грэн, но чуть не подавился и поспешно прикрыл ладонью рот.