Тербийели

Серкан не понял, когда начал задыхаться от нехватки кислорода — когда она сказала, что уйдет, или когда правда ушла, оставив его с разбитым на острые осколки сердцем и рваным дыханием — потому что Эда для него — кислород. В воздухе его всего лишь порции, которых может хватить лишь на то, чтобы жить, вставать по утрам, требовать кофе и ругать подчиненных, но улыбка выходит слишком энергозатратной — он себе такого позволить не может. Ее такси уезжает, Серкан несётся за ним, сбивчивые мысли крутятся каруселью перед глазами: «Лишь бы успеть, лишь-бы-успеть, лишьбыуспеть». Успевает, признается, что сходит с ума, хочет прибавить что-то про глубину галактики, сосредоточенной в ее глазах, но чужие губы обрывают такие бесполезные слова, поглощая его внимание себе до конца. Серкан без Эды лишён кислорода. Серкан без Эды мертв. Серкан без Эды пуст.