Шутка

Каменные своды теряются где-то в темноте. Рядом капает вода и звонкий, зловещий звук разносится по пещере, наталкиваясь и отскакивая от каменных стен. В темноте почти ничего не видно, но откуда-то справа появляется слабое свечение. Она с трудом поворачивает, казавшуюся свинцовой, голову и сквозь едва приоткрытые веки силится разглядеть приближающуюся в ареоле молочно-белого света фигуру. Руки и ноги прикованы к стене, она как кукла висит в железных кандалах, до боли врезающихся в кожу. Во рту пересохло, так что язык прилип к небу. Она силится разлепить потрескавшиеся губы, чтобы позвать на помощь. Фигура приблизилась и сильная, холодная ладонь схватила её за подбородок. — Ну, ну, не нужно разговаривать, — раздался спокойный, даже ласковый голос, от которого, впрочем, все её тело захлестнул холодный, липкий страх. — Вот, выпей это. Ты должна продержаться дольше остальных. Губ касается край каменной чаши и рот наполняется густой, горькой жидкость. Глотать больно и сильно обжигает горло, но, как ни странно, ей становится легче. И сон снова закрывает глаза. Руби резко проснулась и тут же закашлялась. Во рту пересохло и на языке ощущалась неприятная горечь. Она не помнила свой сон, но её не покидало неприятное ощущение, что происходит что-то плохое. Нашарив под подушкой волшебную палочку, которую она положила туда по привычке — после убийства отца они с братом всегда были наготове, — Руби отдернула полог и встала. Каменный пол был холодным, и она зябко поежилась. В комнате не было окон, но висевшие под потолком волшебные светильники заливали все мягким светом, похожим на солнечный. «Хоть тут нет этого раздражающего болотного оттенка», — отметила Руби про себя. Она огляделась в поисках одежды, но ни мантии, ни штанов с теплым свитером, которые она кинула накануне на край кровати, нигде не обнаружилось. С плохим предчувствием, она заглянула под кровать, но и чемодана со всеми остальными вещами, там тоже не было. Руби почувствовала, как внутри нее закипает злость. Еще раз внимательно оглядевшись, она подошла к единственной кровати, с опущенными балдахинами и резко их раздвинула. На кровати лежала светловолосая девушка с нездоровым, сероватым цветом лица. Она зажмурилась от яркого света и недовольно посмотрела на Руби сквозь светлые ресницы. — Где моя одежда? — требовательно спросила Руби. — А ты вообще кто? — кисло спросила девушка, потягиваясь и садясь на кровати. Руби нахмурилась. — Я теперь тут живу, — сказала она раздраженно и направила на девушку волшебную палочку. — Повторяю вопрос: где моя одежда? Девушка перевела взгляд на кончик волшебной палочки и на ее сонном лице проступило затравленное выражение. Она покосилась на пустую кровать и нехотя проговорила: — Это всё Алекто. Она любит так подшутить. На третьем курсе она так же спрятала все мои вещи. Я тогда до самого вечера не могла выйти из комнаты. Руби опустила палочку. Во рту все еще ощущалась горечь, ногам было холодно, а разгоравшийся внутри гнев требовал выхода. Не думая, она стремительно направилась к двери. — Подожди, — раздался за ее спиной удивленный голос соседки (Руби припомнила, что её звали Меланда Редчклиф). — Ты пойдешь туда в таком виде? Но Руби даже не удостоила её взглядом, выскочила в коридор, не замечая, что из одежды на ней только белые трусики и такого же цвета шелковая рубашка. Парочка робких первокурсников шарахнулась в сторону, когда она буквально влетела в немноголюдную в этот час гостиную Слизерина. Прямо перед ней на диване сидели, уткнувшись в книги, двое парней. Одного Руби узнала сразу — его она видела вчера с Мальсибером, — угрюмый парень по имени Северус. Оторвавшись от книги и взглянув на неё, Северус так и застыл с приоткрытым в удивлении ртом, тогда как его сосед, напротив, лишь мельком окинул её взглядом и невозмутимо продолжил читать. Чуть поодаль, возле каменной ниши с портретом какой-то мрачной ведьмы, в креслах сидели еще трое: два парня и девушка. При чем то, что одна из них девушка Руби поняла с трудом. Приземистая, с грубым, словно наспех высеченным лицом и широкими плечами, она сошла бы за парня, если бы не плиссированная школьная юбка и бледно-розовый бант, дико смотревшийся на её коротких рыжеватых волосах. — Мне нужна Алекто, — проговорила Руби, подходя к ним и, подумав, вспомнила фамилию, которую вчера назвала Розалинда. — Алекто Кэрроу. Ребята переглянулись и прыснули со смеху. Один из парней, очень похожий внешне на девушку, которая сидела рядом с ним, — с такими же грубыми чертами лица и широкими плечами, — окинул Руби взглядом и издевательски поинтересовался: — Мне кажется, ты забыла надеть юбку. Они снова засмеялись и Руби почувствовала, что её начинает трясти от холода и злости. Больше всего сейчас ей хотелось просто направить палочку в его ухмыляющееся лицо и использовать жалящее заклинание. Или еще что похуже. Но, во-первых, это было плохим способом добиться ответов, а, во-вторых, такое лицо сложно было сделать страшнее, даже жалящим заклинанием, поэтому Руби глубоко вдохнула, успокаиваясь. — Я не люблю повторять дважды, — проговорила она, надеясь, что никто не заметит, как сильно подрагивают руки. — Мне нужна Алекто. — Зачем я тебе? — ухмыляясь, спросила девушка с розовым бантом. — Верни мою одежду, — потребовала Руби, пристально глядя на нее сверху вниз. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — противно улыбнулась Алекто и обратилась к сидевшему рядом парню. — Амикус, разве я брала её одежду? — Нет, сестра, не брала, — ответил Амикус, расплываясь в точно такой же улыбке. — Может, Эйвери видел её одежду? Амикус повернулся ко второму парню. — Джон, что скажешь? Но тот только пожал плечами, обнажая в улыбке кривые зубы. Гостиная начала понемногу заполняться сонными студентами. Многие подходили ближе, с интересом рассматривая Руби. Она буквально ощущала на себе любопытные взгляды, но никто пока не пытался вмешаться в ситуацию. Алекто, довольно оглядевшись по сторонам и убедившись, что почти половина факультета наблюдает за ними, заговорила громче, чтобы перекрыть перешептывания: — Вот видишь, Баттенберг, никто твоей одежды не брал. Может, тебе просто нравится светить бельем перед всеми? За спиной Руби раздались сдавленные смешки. Она уже пожалела, что так необдуманно выскочила в гостиную, но что ей оставалось? Сидеть весь день в комнате, в унизительном ожидании или отправить сообщение декану? Нет, это было бы хуже. Руби привыкла решать свои проблемы самостоятельно. Можно было трансфигурировать портьеры в мантию, но эта мысль пришла уже слишком поздно. К тому же трансфигурация всегда давалась ей тяжело. «И что теперь делать?» — лихорадочно думала Руби, мельком оглядевшись по сторонам. — «Уйти обратно в комнату было бы глупо. Затеивать драку значит расписаться в своем бессилии. Нет, нужно действовать тоньше.» Еще раз глубоко вдохнув и попытавшись унять дрожь, Руби как можно спокойнее произнесла: — Мелинда Редчклиф тебя сдала. Так что по-хорошему верни мою одежду и извинись. В противном случае, завтра светить бельем, как ты выразилась, придется тебе. Но в отличие от меня, тебе похвастать нечем. Некрасивое лицо Алекто пошло пятнами, а противная улыбка испарилась с лица, словно её убрали с помощью чистящего заклятия. Кэрроу вскочила на ноги, и сбивчиво заговорила: — Да как ты… я вообще не… — она окончательно запуталась в том, что хотела сказать и вдруг выдала: — С чего ты взяла что мне нечем… то есть я вообще не позволила бы себе выйти в таком виде! Это недостойно чистокровных волшебников. Руби прищурилась. Кажется, сама того не подозревая, она ударила точно в больное место Алекто — её внешность. Расправив плечи, Руби выше подняла голову и заговорила, обращаясь больше не к Кэрроу, а к собравшимся в гостиной. — Что ж, раз ты заговорила об этом… Род Баттенбергов известен и за пределами Германии, откуда, как ты могла догадаться, я родом, а вот о Кэрроу я что-то раньше ничего не слышала, хотя мы с братом с детства знаем все влиятельные и сильные чистокровные семьи. Значит, ваш род не может похвастаться ни положением, ни богатством, ни влиянием, как и… — тут Руби сделала драматическую паузу и махнула рукой в сторону Алекто и Амикуса, — как, впрочем, и внешностью. Вот поэтому ты не можешь себе позволить ничего, Кэрроу. — Да как ты смеешь! — взревел Амикус, вскакивая с места. Не сговариваясь, он и Алекто выхватили волшебные палочки. Руби тоже выставила свою, готовая сражаться и уже продумывая какие заклятия использовать. Но неожиданно в их перепалку вмешался парень, сидевший рядом с Северусом. Он встал рядом с Руби, придерживая под мышкой книгу. Пока он говорил, выражение лица его оставалось неизменно скучающим. — Амикус, неужели ты собираешься вмешиваться в девичьи разборки? — Не лезь, Регулус! — возмутился тот. — Здесь задето имя моей семьи. — И ты не нашел ничего лучше, как отстаивать честь семьи в драке двое против одного? — вежливо поинтересовался Регулус. — Что тут происходит? Расталкивая сгрудившихся студентов, к ним протиснулась Розалинда Блэкбридж. Выглядела она собранной и бодрой, и значок старосты на безупречно отглаженной мантии предупреждающе блеснул в свете ламп. — Ничего, — неохотно буркнула Алекто, опуская палочку и продолжая буравить Руби неприязненным взглядом. Розалинда оценивающе оглядела поднятые волшебные палочки и сосредоточенные лица. Неизвестно, о чем она подумала, но, когда Розалинда обратилась к Руби, голос ее был хоть и суровым, но не осуждающим. — Руби, потрудись объяснить, что у вас происходит? И почему ты разгуливаешь по гостиной в таком виде? Прежде чем ответить, Руби на секунду задумалась. — Ничего, чтобы потребовало твоего вмешательства, Розалинда, — сказала она не спуская глаз с Кэрроу. — Небольшое недопонимание, но Алекто уже возвращает мне мои вещи и приносит извинения. Ведь так? Алекто покраснела пуще прежнего, казалось от нее даже исходит легкая вибрация. Сглотнув и зло глядя на Руби она, тем не менее, взмахнула волшебной палочкой и из-за гобелена выплыл чемодан с вытесненным на боку драконом. Чемодан проплыл над головами студентов и плавно опустился перед Руби. — Извинения, Кэрроу, — спокойно повторила она. Алекто огляделась по сторонам. Собравшиеся в гостиной не спускали с нее ожидающих взглядов и ей ничего не оставалось, как глухо пробормотать: — Извини, Баттенберг, это была всего лишь шутка. — Хорошо, — кивнула Руби. — Извинения не приняты. Она, гордо подняв голову (хотя внутри нее бурлили смешанные чувства) и ни на кого не глядя, чтобы не выдать волнения, развернулась и пошла в свою комнату. Чемодан с вещами плавно плыл по воздуху, не отставая от своей хозяйки.

***

Ричард снова бросил нетерпеливый взгляд на стол, где сидели слизеринцы, пытаясь высмотреть сестру, но Руби нигде не было видно. Завтрак уже подходил к концу, Люпин и рыжеволосая девчонка с зелеными глазами, — кажется, её звали Эванс — Ричард прослушал, когда та представлялась, — раздали расписания занятий и многие уже стали расходиться по кабинетам. «И где она пропадает?» — удивился Ричард, — «Надеюсь, ничего не случилось.» Он хорошо знал свою сестру, чтобы понимать, раз она не пришла утром со всеми на завтрак, значит была какая-то причина. Но в школе, под охраной с ней вряд ли случится что-то плохое. К тому же, если бы случилось, об этом бы уже говорили. Ричард задумчиво повертел в руках вилку и решительно отодвинул тарелку с недоеденной яичницей. — Ремус, — он потянул за рукав Люпина, привлекая его внимание. — Скажи, как пройти в гостиную Слизерина? Ремус, а с ним Джеймс и Сириус, которые были рядом, вытаращились на Ричарда с нескрываемым удивлением, а Петтигрю даже перестал жевать пятый по счету тост с джемом. — Эм, — прокашлялся Люпин, прежде чем ответить. — Зачем тебе это? — Мне надо поговорить с сестрой. Она не пришла на завтрак. — И ты собираешься вот так просто завалиться в логово змей? — хмыкнул Сириус, чуть подаваясь вперед. Ричард недоуменно пожал плечами. — А что в этом такого? — У нас это не принято, — пояснил Джемс. — Гриффиндор и Слизерин, скажем так, не особо дружат. И уж тем более не ходят друг к другу в гости. Мимо них прошли Эванс, Макдональд и Роуз. Макдональд кинула на Ричарда кокетливый взгляд, а потом, склонившись к Эванс, что-то шепнула ей на ухо и они рассмеялись. Джемс проводил девчонок задумчивым взглядом. — Мне все равно, что у вас тут принято, — сказал Ричард, когда гриффиндорки отошли подальше и Джеймс снова повернулся к нему. — На Слизерине учится моя сестра и я не собираюсь из-за каких-то глупых условностей прекращать с ней общаться. Семья превыше всего. Сириус хмыкнул и как-то невесело посмотрел на Ричарда. Джеймс ожидал, что он что-нибудь скажет по этому поводу, но Блэк промолчал. — Никто и не говорит, что нужно прекращать общение, — миролюбиво вмешался Люпин. — Просто тебя вряд ли пропустят в гостиную к Слизерину. А так, первое занятие у нас защита и она как раз сдвоена с ними. Твоя сестра же придет на занятие. Подумав, Ричард кивнул. Если Руби не появится и на занятии, тогда он сам найдет её. Закончив завтракать, Люпин, Поттер, Блэк и Петтигрю направились на занятие, и Ричард пошел вместе с ними, держась, правда, немного на расстоянии. Он еще не решил, стоит ли сближаться с этими парнями, и они не спешили делать первых шагов. Архитектура замка была запутанная, множество коридоров, комнат, лестниц, — не сразу разберешься, куда нужно идти. И при этом пространство замка непрестанно менялось: лестницы меняли направление, некоторые комнаты исчезали, а там, где только что был проход, через несколько минут возникала глухая стена. Создавалось впечатление, словно замок живой. И снующие туда-сюда совы, зачарованные студентами бумажные самолетики, наколдованные птички и привидения только добавляли всеобщей суматохе и хаосу налет беззаботности. Ричард шел по древним коридорам, удивляясь как вообще студенты умудряются тут ориентироваться. Джеймс, Сириус, Ремус и даже этот коротышка Питер легко лавировали в общем потоке, не прекращая разговора и даже не глядя, шагали на подъезжающие к ним лестницы. Добравшись до третьего этажа и свернув в узкий коридор, в который выходило множество дверей, Ричард сразу заметил небольшую группу студентов. Часть из них он видел сегодня за своим столом — они все носили красно-золотые эмблемы его факультета. Среди них была та рыжеволосая девчонка, которая нравится Джеймсу Поттеру. Эванс, кажется. Ричард не мог не заметить, как по-дурацки тот начинал вести себя в её присутствии. Чуть поодаль сгрудились Слизеринцы. Ричард стал внимательно высматривать сестру, но Руби среди них не заметил. Это заставило его нахмуриться. — А он что тут делает? — недовольно буркнул Сириус, кидая подозрительный взгляд на темноволосого парня, который о чем-то говорил с товарищем. Парень посмотрел на Сириуса и на лице его отразилось точно-такое же выражение, затем отвернулся. Ричарду сразу бросилось в глаза, что они похожи: те же темные волосы, серые глаза и форма лица, даже хмурились они одинаково. Только Сириус выглядел более аристократично и был выше. — Вы родственники? — спросил Ричард, приподнимая бровь. С таким выражением друг на друга могут смотреть только кровные враги или кровные родственники. Сириус смерил Ричарда оценивающим взглядом. — Он мой брат, — сказал он с таким выражением, что все дальнейшие вопросы отпали сами собой. — Интересно, что мы будем проходить в этом году? — нарочито бодро спросил Люпин. Он поправил на плече лямку битком набитой школьной сумки и выразительно взглянул на Джейса. Но даже без этого взгляда, Поттер сам таким же бодрым голосом подхватил тему. — Надеюсь, не будет так скучно, как в прошлом году. Профессор Марленда была на столько старой, что, кажется, застала самого Мерлина. — Во младенчестве, — согласился Ремус, улыбаясь. — А помните, — вмешался Петтигрю, — как у нее выпала вставная челюсть прямо во время урока? — Вообще-то, Пит, — все еще хмурым голосом поправил Сириус, — она не сама выпала. — Да, — подхватил Джеймс, едва сдерживая смех. — Зубы миссис Марленды отправились в полет не без помощи Левиосы. — Удивительно только, — широко улыбаясь сказал Люпин, — что она не поняла, кто это сделал. И нам всем пришлось из-за тебя, Сириус, драить чуть ли не все западное крыло на первом этаже. Четверка друзей дружно рассмеялась и даже Ричард, краем уха слушая их разговор, слегка улыбнулся. «А они ничего», — подумал он одобрительно. — «Веселые ребята». — Согласись, Лунатик, — широко улыбаясь, Сириус положил руку ему на плечо. — Оно того стоило. — Я бы поспорил. Они продолжили обсуждать произошедшие в прошлом году забавные случаи на уроках защиты от темных искусств, но Ричард уже не слушал. Он заметил Руби. Она шла с противоположной стороны коридора и по тому, как прямо она держала спину и какое отстранено-холодное выражение было на лице, Ричард понял, что сестра злится. Заметив его, Руби слегка улыбнулась и ускорила шаг. Когда она проходила мимо слизеринцев, один из парней, чуть подавшись вперед, издевательски протянул ей во след: — Миленькие у тебя трусы, Баттенберг. Он и рыжеволосая девчонка, с дурацким розовым бантом на коротких рыжеватых волосах, противно рассмеялись. Руби лишь презрительно поджала губы и не удостоила их даже взглядом, но Ричард мгновенно вспыхнул. Противная ухмылка не успела еще сойти с губ того парня, как Ричард в мгновение ока оказался рядом с ним. Времени доставать волшебную палочку не было, да и гнев требовал более грубого выхода, поэтому Ричард просто схватил парня за отвороты мантии и что есть силы впечатал его в каменную стену. — Что ты сказала? — почти прорычал он, еще раз как следует прикладывая противника об стену. — А ну повтори! В глазах парня мелькнул страх. Рыжеволосая девчонка с розовым бантом испуганно вскрикнула: — Амикус! Руби остановилась рядом, скрестив руки и не вмешиваясь. — Но ведь она сама… — пробормотал Амикус, растеряно скосив глаза на Руби и снова переведя взгляд на Ричарда. — Немедленно извинись перед моей сестрой! — потребовал Ричард. Вокруг них уже сгрудились студенты обоих факультетов. Кто-то улыбался, глядя на разворачивающийся скандал, кто-то перешептывался. Протиснувшись мимо Поттера и Блэка, вперед выдвинулась Лили Эванс. Изумрудно-зеленые глаза её гневно блеснули. — Прекратите сейчас же! — звонко воскликнула она. — Баттенберг, немедленно отпусти его. Мальсибер, Блэкбридж, что вы молчите? Ричард проигнорировал её замечание, а старосты слизерина только переглянулись. Мальсибер поморщился и шагнул уже к Ричарду, намереваясь вмешаться, когда произошло то, чего никто не ожидал. Алекто, еще после унижения от Руби чувствовавшая раздражение, а теперь взбудораженная поведением Ричарда, запальчиво бросила непозволительные слова: — Что это ты тут раскомандовалась, грязнокровка? По толпе прошелестел вздох удивления. Лили на мгновение окаменела, явно задетая, но виду постаралась не показать. — Обалдела, Кэрроу? — вмешался Джеймс Поттер. — Последи за языком. — Давайте не будем обострять ситуацию, — развел руками Мальсибер. — Баттенберг, отпусти Амикуса, иначе я вычту очки с гриффиндора. — Да мне плевать, — сказал Ричард, — он должен извиниться. — И-извини, — глухо выдавил Амикус. — За что это ты собрался вычитать очки? — запальчиво влез Блэк, оттесняя плечом Поттера. — Не хочешь снять их сначала с Кэрроу. — Извинись перед Руби! — потребовал Ричард, бросая Амикуса к ногам сестры и следя за тем, чтобы тот не поднялся. — За что мне снимать с нее быллы? — притворно удивился Мальсибер. — Извини, Баттеберг, — краснея от унижения, пробормотал Кэрроу и оглянулся на Ричарда. Руби надменно посмотрела на него и кивнула брату. — Не прикидывайся дурачком, — гневно поддержал Сириуса Джеймс, — ты прекрасно знаешь за что! Вы, как и ваш обожаемый Лорд, переходите все границы. Неожиданно вперед вышел молчавший до этого младший Блэк. Он предостерегающе взглянул на Поттера, а голос его взволнованно дрогнул, когда он сказал: — Ты не знаешь, о чем говоришь. — О да, Рег, — скривился Сириус, — расскажи нам. Атмосфера накалялась. Казалось еще минута и разразится гроза — во всяком случае, по напряженным лицам словно гуляли молнии. Каждый незаметно достал волшебную палочку, готовый в любой момент наслать проклятие или отбиваться. Но в самый напряженный момент, как это часто бывает, вместо грозы грянул колокол, оповещая о начале первого в учебном году занятия. Вместе с последним его ударом рядом со студентами незаметно появился профессор Локинсонс. Выглядел профессор весьма довольным и голубые глаза его лукаво блеснули. — А что это вы толпитесь в коридоре? — жизнерадостно спросил он, как бы не замечая повисшего напряжения и гневных лиц. — А ну-ка, живо марш на занятие. Он довольно потер руки и приглашающим жестом указал на открытую дверь кабинета. Студенты медленно двинулись на занятия. — А вы, мистер Блэк, — обратился профессор Локинсонс к Регулусу, — разве не должны быть сейчас со своим курсом на травологии? — Да, сэр, — кивнул Регулус, провожая Сириуса взглядом. — Я уже ухожу. — Вот и чудненько. Последними в класс зашли Ричард и Руби. — А сейчас ты мне расскажешь, что это было, — шепнул Ричард и потянул Руби за последнюю парту у окна. Руби вздохнула и шепотом, стараясь, чтобы её не слышали сидевшие впереди Джеймс и Сириус, поведала брату об утреннем инциденте. Ричард слушал и с каждым словом лицо его мрачнело. — Пойдем после занятий к Дамблдору, — сказал он наконец. — Пусть тебя переведу на Гриффиндор. Мы должны учиться вместе. Руби упрямо помотала головой. — Ни за что! — сказала она чуть громче, так что на нее покосились Поттер и Блэк. Дождавшись, когда они отвернуться, она продолжила чуть тише: — Ты не понимаешь, Рич, если сделать как ты говоришь, это значит проиграть им. — Это ты не понимаешь, — не успокаивался он. — Так я не смогу тебя защищать всегда. — И не нужно, — Руби легонько сжала руку брата. — Доверься мне. Я знаю, что делать. Ричард вздохнул. Он понимал, что спорить с Руби бесполезно — она не любила проигрывать и всегда шла до конца. Даже когда все было против нее. В детстве, когда они тренировались в боевых заклинаниях и у Руби что-то не получалось, она могла часами упорно отрабатывала одни и те же заклинания. Отец всегда ворчливо говорил, что она упряма как гиппогриф, но втайне всегда гордился ей. — Ладно, — нехотя сдался Ричард. — Но будь осторожна. Ты, кстати, заметила, что они упоминали Лорда? — Да, — кивнула Руби. — Думаешь это тот самый колдун, который навещал отца перед его смертью? Ричард хотел ответить, но тут к ним подошел профессор Локинсонс. Он взглянул на Руби и проговорил спокойно, почти ласково: — Ну, ну, не нужно разговаривать. Руби почувствовала, словно её ударило молнией, а по коже пробежал озноб. Какая-то мысль шевельнулась на краю сознания и исчезла, как воспоминание об утреннем сне. Сглотнув образовавшуюся во рту горечь, Руби сосредоточилась на уроке.