Сломанные крылья

      Урок окклюменции, день первый:       — Ничего не получается! — раздраженно воскликнул Гарри.       — Попробуй снова, — невозмутимо сказал Снейп. — Сделай глубокий вдох и очисть свой разум.       Северус пытался научить Гарри окклюменции уже два часа, но чем дальше они продолжали, тем сильнее болела голова у гриффиндорца. Несмотря на поддержку профессора, у него не получалось очищать разум, и теперь каждый раз, когда профессор зельеварения произносил слово «Легилименс!», он мысленно съеживался.       До сих пор Снейпу удавалось увидеть некоторые из его самых ранних воспоминаний. О том, как он стоял в углу, наблюдая, как трехлетний Дадли открывает двадцать подарков и ест праздничный торт, или как Дадли катается на своем новом велосипеде, в то время как мальчику велели пропалывать сад, и, наконец, когда бульдог-потрошитель Мардж загнал Гарри на дерево.       — Разве ты не видишь? Я пытаюсь. Просто… ничего не получается! — Гарри прикусил язык, его дыхание стало прерывистым.       — Остановись. Ты слишком волнуешься. Тебе нужно успокоиться.       — Это невозможно! — проворчал мальчик. — Может, ты делаешь что-то неправильно?       Северус стиснул зубы. Это не помогло, потому что в глубине души он боялся, что Гарри был прав. Для него учить подростка окклюменции было равнозначно рассказывать мальчику, как правильно дышать. Снейп делал это инстинктивно и не задумывался как именно. Но то, что Гарри так критиковал его, особенно когда он старался изо всех сил, раззадорило его.       — Вставай, — приказал Северус, сдерживая порыв выдернуть мальчика из кресла.       Гарри встал.       — Зачем?       Северус взял стул и поставил его в угол.       — Садись.       — Что? Ты… садишь меня в угол? Северус, мне не пять, упаси Мерлина!       Северус упер руки в бока.       — Помните кодекс наставника, молодой человек? Вы согласились следовать моим инструкциям. А теперь идите и сядьте там.       Стиснув зубы, Гарри подошел к стулу, стоящему лицом к стене, и практически плюхнулся на него. Это было просто… чертовски неловко! Каково было наказывать его, как маленького ребенка?       Снейп подошел и мягко положил руки ему на плечи.       — Итак, мистер Поттер. Сделайте глубокий вдох и уставьтесь на стену. Не думайте ни о чем, кроме стены. Позвольте стене заполнить ваш разум. Дышите… вдыхайте и выдыхайте… Смотрите на кирпичи в стене. …Стань стеной, Гарри… Для тебя ничего не существует, кроме стены…       Гарри попытался сделать, как приказал Северус, уставившись на стену, пока не запомнил рисунок камней на ней, а затем почувствовал, что начинает расслабляться. Голос Северуса был таким мягким… завораживающим… увлекающим его в туманный туннель…       — Дыши… раз, два, три…       Гарри вдохнул… и стена появилась в его сознании… Затем подросток почувствовал укол боли в левом виске и резко вскочил.       — Черт возьми! — выругался он.       — У тебя почти получилось. Что случилось? — спросил Северус, чувствуя раздражение из-за того, что они продвинулись лишь наполовину. Гарри рассеянно потер висок.       — Ничего. У меня болит голова.       — Где? Тебе нужно зелье от головной боли?       — Нет, из-за него меня тошнит.       — Распространенный побочный эффект, — вздохнул Северус. — Где именно болит?       — Слева.       Северус положил руки на виски Гарри.       — Эй, что ты делаешь? — вскрикнул он, когда Снейп начал массировать его голову.       — Сиди спокойно, пожалуйста. Откинь голову назад и постарайся расслабиться. Ты слишком напряжен, неудивительно, что ты не можешь очистить свой разум.       Удивлённый тем, что взрослый мужчина прикасался к нему таким образом, Гарри напрягся. Но Северус продолжал массировать, и постепенно повторяющиеся нежные, но решительные движения заставили Гарри расслабиться вопреки его желанию.       Северус продолжал массировать еще пять или шесть минут, затем спросил: — Как ты себя сейчас чувствуешь?       — Отлично. Больше не болит.       Руки обратно легли ему на плечи.       — А теперь давай начнем сначала. Посмотри на стену.       Гарри попробовал еще раз, сосредоточившись на стене, но по какой-то причине у него это не получилось. Стена выскользнула из его сознания, когда Северус наложил заклинание легилименции.       Через две минуты Северсус был в его голове. Он видел воспоминание, где Дадли окунул Гарри в туалет в начальной школе.       «Нет! Не это воспоминание! Прочь из моей головы!»       Гриффиндорец так сильно толкнулся вперёд, пытаясь избавиться от белого тумана перед глазами, что не заметил, как ударился о профессора зельеварения.       — Неплохо. Ты убрал меня из своего сознания спустя пару минут, но я не должен был там оказаться вообще. Что случилось, Гарри?       — Откуда, чёрт возьми, я знаю? — угрюмо спросил подросток.       — Следите за своим языком, молодой человек, — пригрозил Снейп, его голос был резким. — Я не потерплю, чтобы со мной так разговаривали. Ещё раз такое повторится, и мне придётся вымыть ваш рот с мылом.       — Ты… не сделаешь этого.       — Попробуйте и узнаете. Гарри повернул голову, чтобы посмотреть Снейпу в глаза, и побледнел, когда увидел выражение лица своего наставника.       — Ладно, я верю тебе, — пробормотал он. — Прости. Этого больше не повторится.       Последний раз, насколько он помнил, ему мыли рот с мылом, когда Гарри было шесть лет, и он назвал Дадли «чёртовым гребаным китом из ада». Петунию это не позабавило. Северус тяжело вздохнул. Теперь у него начинала болеть голова.       — Давайте попробуем снова, мистер Поттер.       Но чем больше Гарри пытался, тем хуже получалось, пока вдруг мальчик не почувствовал, как ударился головой о стену. Он почти был уверен, что Северус хотел бы того же.       — Я не понимаю, почему у меня не получается!       — Возможно, в этом твоя проблема. Ты слишком стараешься. Почему бы тебе не сделать перерыв? Например, пойти и прогуляться?       — Могу я полетать? Как Свобода, возможно. Пожалуйста? — прохрипел Гарри. — Я могу отдохнуть только так и никак по-другому, Сев.       Северус задумался.       «Мальчик действительно старался, — размышлял он. — Возможно, было ошибкой пытаться обучить его».       Профессор зельеварения фыркнул. Нет, Гарри научится окклюменции. И Северус был единственным, кто сделает это, потому что директор отсутствовал.       — Ладно, но только на час. Поохоться, полетай и потом возвращайся, когда я свистну. Согласен?       — Согласен. Спасибо, профессор. Гарри вскочил со стула так быстро, что можно было подумать, будто его зад подожгли.       В мгновение ока подросток превратился в свою анимагическую форму и взлетел на плечо Снейпа. Он был осторожен, бережно сжимая ткань, чтобы не поранить профессора зельеварения.       Северус вышел из своего кабинета и пошёл по коридору, Свобода радостно кивал головой в такт шагам профессора. Он выскользнул из потайного хода и пересек лужайку, прежде чем остановиться и позволить ястребу взлететь с его плеча.       Северус наблюдал, как птица поднималась все выше и выше, пока просто не стала просто пятнышком в сумеречном небе. В глазах волшебника была тоска, когда ястреб взмыл вверх. Интересно, на что это было похоже? Летать не на метле, а на настоящих крыльях. Настоящий хозяин воздуха? Каково это — стать ястребом?       «До этого у меня никогда не было времени искать свою анимагическую форму… Сейчас, конечно, его еще меньше, но, возможно, однажды… я смогу научиться этому. Конечно, нет никакой гарантии, что получится стать птицей. Я вообще не могу выбирать. Анимагическая форма — это то, что магия волшебника выбирает для него, и никто не знает, почему или как это происходит. Возможно, это как-то связано с внутренним духом, или душой, или чем-то еще».       Размышлял Северус, пока гулял. Свежий воздух помог избавиться от головной боли. Снейп размял ноги, быстро шагая по знакомой мощеной дороге к крытой соломой хижине Хагрида, где он заметил Крэбба, пытающегося помыть Клыка.       — Постой же, ты, идиот! — протянул мальчик, изо всех сил пытаясь удержать огромную собаку в ванне с мыльной водой.       Клык лаял и скулил, пытаясь выбраться, и мальчику, несмотря на его вес, было трудно удержать собаку в ванне.       — Эй, кто тут хорошая собака? — Крэбб застонал, потянув пса обратно вниз. — Останься же, ты, большая шишка!       Клык облизнул мальчика вокруг рта, и Крэбб моментально заткнулся.       — Оу! Ты такой глупый…фу… пес! Ты знаешь это, не так ли? — ругался Крэбб, но при этом улыбался огромной собаке, хотя Клык был весь в мыльной пене и обслюнявил его ботинки.       Северус подавил улыбку, он редко видел одного из своих слизеринцев таким довольным и, ну… счастливым. Большинство из них сильно пытались добиться успеха и почти никогда не находили времени расслабиться. Очевидно, что программа наставничества Минервы пошла на пользу многим.       — Эй, Винс, ты закончил? Я приготовил чай! — заорал Хагрид, высовывая голову из окна.       — Почти, сэр! Просто надо смыть пену! — крикнул подросток в ответ, затем повернулся к собаке. — Веди себя прилично, парень. — Он вытянул ладонь вертикально перед мордой собаки. — Клык, сидеть! Или я приклею тебя к ванне, слышишь?       Пес залаял, виляя хвостом. Затем Винсент направил свою палочку, и из нее потекла струя воды, которая аккуратно смыла мыльную пену с собаки. Клык задрожал, и подросток вскинул руку, чтобы защитить лицо.       — Ух ты! Успокойся!       — Проблемы, Крэбб? — усмехнулся Малфой, приближаясь к собаке и слизеринцу со стороны поля для квиддича.       — Нет, он просто пытается обсохнуть, вот и все, — объяснил мальчик, вытирая глаза.       — Это и есть твое так называемое ученичество? Теперь, ты… ухаживаешь за собаками, Крэбб? — хихикнул Малфой. — Действительно, это большой шаг для всего человечества.       Клык снова залаял, но на этот раз не так дружелюбно.       Крэбб вылил воду и присвистнул. Борзая подошла к нему, и мальчик произнес заклинание сушки. Клык отряхнулся еще раз, затем неторопливо подошел к крыльцу и лег, одарив Малфоя недружелюбным взглядом.       — Чего ты хочешь, Драко? — коротко спросил Винсент. — Я немного занят, если ты не заметил.       Малфой рассмеялся.       — О, я заметил. Должно быть, это большая работа — купать глупую собаку. Чем еще ты занимаешься, Винс? Проклинаешь клещей? Чистишь загон для фестралов? Кормишь цыплят? Знаешь, Винс, думаю, это похоже на работу на маггловской ферме. Мое поместье граничит с ней, и иногда я вижу, как маггл встает на рассвете, разгребая навоз. Ты тоже так делаешь, Винс?       — Даже если да, ну и что? Животных нужно содержать в чистоте, так же, как и людей.       Драко закатил глаза.       — Ты такой тупой! Не могу поверить, что хочешь это делать. Это же так скучно и бесполезно.       — Не для меня. Увидимся позже, Малфой, — резко сказал Крэбб, затем повернулся и ушел в хижину, оставив слизеринца одного.       Северус преградил дорогу Драко, как только тот развернулся, чтобы пойти в замок.       — Мистер Малфой, нужно поговорить.       Малфой вздрогнул.       — Профессор, простите, я не увидел вас.       — Конечно, так как вы были слишком заняты, насмехаясь над своим сокурсником, — начал профессор зельеварения.       Подросток побледнел, поняв, что Снейп все услышал.       — Ммм… ну, сэр, я просто… давал Винсу несколько советов…       Бровь изогнулась.       — Ложь вам не идет, мистер Малфой.       Драко сглотнул.       — Я… я… бы не смог, сэр. Не совсем. Я просто думаю, что Винс… тратит свое время и свой талант впустую, помогая этому олуху Хагриду. Я имею в виду, все, что он знает и умеет, это как ухаживать за животными и охотиться, и что хорошего это принесет Винсу, когда тот закончит школу?       — Не знал, Малфой, что вам важно, чем будет заниматься мистер Крэбб после окончания Хогвартса. Вы также не должны унижать другого ученика, особенно члена вашего собственного факультета. Каково первое правило Слизерина?       Малфой поежился.       — Быть одним целым, сэр.       — Правильно. Вы соблюли данное правило?       — Нет, сэр.       — И более того, вы не должны неуважительно отзываться об учителе, Малфой. Меня не волнует, что вы думаете о нем лично или о его методах преподавания в целом, но вы будете держать язык за зубами, Малфой, иначе вам снова придется чистить гостиную на четвереньках до следующего года, — зашипел Снейп, его глаза вспыхнули. — Я ясно выразился?       — Да, сэр.       — Хорошо. Возвращайтесь в свою гостиную, Малфой, и я хочу эссе длиной два фута пергамента об уважении к своим учителям и сокурсникам. Передадите сегодня вечером.       — Но… но… сэр…!       — Сейчас, молодой человек, или мне сделать длину в четыре фута пергамента? — вкрадчиво пригрозил Снейп.       Малфой покачал головой и побежал вверх по тропинке.       Северус вздохнул. Он надеялся, что прошлое наказание выбьет часть высокомерия из слизеринца, но, по-видимому, нет.       — Правильно ты сказал ему, Северус?       Профессор поднял глаза на тихий крик и увидел Свободу, лениво кружащего над ним.       Снейп посмотрел на часы и обнаружил, что у Свободы осталось еще около пятнадцати минут, и помахал ястребу.       Свобода издал тихий визг, а затем развернулся и направился влево от озера. Иногда там гнездились утки, а он снова был голоден. Полеты часто возбуждали аппетит.       Когда он скользил над Черным озером, его хищный взгляд был прикован к камышам. Свобода думал о том, как сильно любил летать таким образом, паря высоко над миром, на ветру. Ему не хватало умения летать, как ястреб. Он был един с ветром, и ничто, даже езда на метле, не могло сравниться с этим.       Свобода завис, а затем его глаза уловили какое-то движение.       Мгновенно он насторожился, все мышцы его тела задрожали от нетерпения.       Там! Неосторожная лесная утка только что вынырнула из камышей и вразвалку спускалась к воде, не обращая внимания на краснохвостого ястреба наверху.       Свобода сделал круг, затем подождал, пока утка не окажется на уровне воды, прежде чем атаковать.       Утка попыталась взлететь, но едва успела расправить крылья, как Свобода настиг ее, одним ловким движением сломав шею.       Ястреб издал тихий крик торжества, прежде чем наклонить голову, чтобы поесть.       Сначала Свобода не был уверен, сможет ли он съесть утку, но потом инстинкт взял верх. Ястреб обнаружил, что теперь может наслаждаться своей добычей.       Северус видел, как Свобода поймал утку. Он позволил анимагу доесть свою добычу, прежде чем свистом позвать его обратно.       К его удивлению, ястреб немедленно вернулся, сел ему на плечо и осмелился потрепать его волосы!       — Прекрати! Сейчас я вызову расческу и причешу то ужасное безобразие, которое вы называете волосами.       Свобода возмущенно взвизгнул.       — Ах, вот это уже ниже пояса, Северус!       Но он быстро перестал, вместо этого гордо выпрямившись, как бог-сокол Гор на египетском рельефе.       Снейп подождал, пока они окажутся внутри школы, прежде чем приказать Свободе трансформироваться обратно. Гарри стоял перед ним с вопросительным выражением на лице.       — Мы продолжим уроки?       — Нет. Я думаю, будет лучше, если ты попрактикуешься еще в нескольких дыхательных техниках и подождешь до следующего понедельника, чтобы возобновить занятия. А сейчас, почему бы тебе не закончить свою домашнюю работу, а затем еще немного позаниматься для СОВ?       Гарри застонал, казалось, что все, чем он занимался в последнее время, — это домашние задания и учеба. Но Северус составил расписание, по которому он занимался от одного до двух часов, а также делал домашнее задание не менее часа по вечерам перед сном.       — Одержимая домашним заданием летучая мышь, — пробормотал он себе под нос.       Или он подумал, что пробормотал, пока не почувствовал, как рука Снейпа опустилась на его плечо.       — Прошу прощения? Я только что слышал, как некий ученик решил почистить зубной щеткой ванную одержимой домашним заданием летучей мыши, прежде чем лечь спать сегодня вечером?       — Нет… простите, профессор.       — Я так не думаю. Домашнее задание, мистер Поттер.       Гарри зашел в покои профессора зельеварения, задаваясь вопросом, были ли у других учеников такие же проблемы со своими наставниками.       Урок окклюменции, день второй:       В тот вечер Гарри вошел в кабинет Снейпа, чувствуя себя смущённым и счастливым. Гриффиндор выиграл неофициальный матч со Слизерином. Гарри наконец-то стер злорадную ухмылку с лица Малфоя. Вчера утром у него также был замечательный урок с МакГонагалл. Он был Свободой почти полтора часа. Профессор сказала ему, что она довольна тем, насколько хорошо он смог трансформироваться из ястребиной формы в человеческую. В конечном итоге, когда он научится ладить с внутренним ястребом, Гарри также может развить способность понимать птиц и говорить с ними.       Гарри был в восторге. Это было бы похоже на то зелье, которое часто пил Снейп, когда Поттер был ястребом, только лучше. Он только что вернулся из совятни, гладил Хедвиг, рассказывал ей о своем дне и кормил лакомствами. Сова аккуратно потрепала его волосы и не слишком сильно ущипнула за ухо за то, что мальчик не навещал ее три дня. Она, казалось, была в восторге от того, что её хозяин получал надлежащее обучение в форме анимага.       Он постучал в дверь кабинета Снейпа, прежде чем тот разрешил ему войти.       — Профессор? Я собрал перья, которые вам нужны для зелья «Свет перьев», — сказал Гарри, вручая профессору зельеварения маленькую сумку, полную совиных перьев. Именно из-за них он и посещал совятню, помимо проведения времени со своим фамильяром.       — Молодец. Поставьте их там, — Северус махнул рукой, указав на угол стола.       Гарри положил их туда, куда указал Снейп, а затем стал, засунув руки в карманы мантии, ожидая увидеть, что Северус приготовил на сегодняшний вечер.       Его наставник обошел стол и поставил два стула довольно близко лицом друг к другу.       — Садитесь, мистер Поттер.       Гарри сел, иронично отметив, что когда Северус становился профессором, то гриффиндорец снова был «мистером Поттером». Он предположил, что это был способ Снейпа поддерживать имидж учителя. Профессор зельеварения сел на стул напротив. Они были так близко, что их колени соприкасались.       — Сегодня вечером я решил попробовать кое-что другое. Кое-что, что может помочь вам немного лучше сосредоточиться. Это старая техника, используемая в некоторых видах медитации и гипноза. — Северус ломал голову, пытаясь найти что-то, что поможет Гарри научиться очищать свой разум. Снейп решил посетить ближайшую библиотеку, прочитал несколько книг и сделал несколько заметок о медитациях и гипнозе. — Мы попробуем считать вдохи и подобрать дыхание. Готовы?       — Да, сэр.       — Отлично. Сначала я хочу, чтобы вы закрыли глаза. Подумайте о чем-нибудь приятном: о солнечном дне, облаках, о чем-нибудь, что вас расслабляет. Зафиксируйте этот образ в своем сознании. Хорошо?       Гарри кивнул. Быть Свободой и летать в голубом небе было самой приятной вещью, о которой он мог думать.       — Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы осторожно вдохнули через нос и выдохнули через рот.       Гарри так и сделал.       — Это первый вдох. Теперь сделайте это снова, только на этот раз задержите дыхание на пять секунд. Я буду считать.       Гарри сделал вдох и задержал воздух, пока Снейп считал.       — Выдохните. Это второй. Мы сделаем десять таких вдохов. Ещё раз. К тому времени, когда все десять были сделаны, Гарри чувствовал себя очень расслабленным и хотел спать.       — Откройте глаза, мистер Поттер.       Гарри неохотно поднял веки.       — Вы спокойны?       — Думаю, да. Очень хочу спать, сэр.       — Так и должно быть. Теперь положите руку себе на грудь, над сердцем, — проинструктировал Снейп.       Гарри приложил руку к сердцу.       — Что теперь?       — Почувствуйте биение своего сердца. Почувствуйте, как бьется сердце… ровно и медленно… Теперь возьмите другую руку и положите ее мне на грудь, поверх моего сердца.       Гарри неуверенно протянул руку и положил ее на грудь Снейпа. Северус слегка подвинул ладонь, так чтобы Гарри почувствовал биение сердца. Тук. Тук.       — Это… странно.       — Теперь моя очередь дышать. Я хочу, чтобы вы почувствовали, как моя грудь поднимается и опускается.       Профессор вдохнул и выдохнул, и Гарри почувствовал, как его грудь поднимается и опускается. Северус несколько раз сделал вдох и выдох, затем велел подростку тоже дышать.       — Посмотрим, сможете ли вы дышать в одном темпе. Вместе. Один. Два. Три. Дышите.       Сначала было странно дышать вместе. Грифиндорец резко захотел засмеяться, представив лицо Рона, когда тот узнает, что Гарри работал в тандеме со Снейпом. Но ему удалось подавить это желание.       «Не думай об этом, Гарри. Просто дыши. Вдох и выдох. Дыши, как Северус».       — Очень хорошо. Видите, как ваше дыхание замедляет частоту сердечных сокращений? Это то, что вам нужно. Я хочу, чтобы вы успокоились, чувствовали расслабленным, даже немного сонным. Вы не должны ни о чём думать, кроме стены, на которую вы смотрели вчера. Сосредоточьтесь на стене, Гарри. Станьте ею.       Голос Северуса стал глубже, мягким и вкрадчивым, действующим, как гипноз. Гарри позволил ему захлестнуть себя и унести прочь, вниз по туманному туннелю за стеной.       «Здесь я в безопасности. Ничто не может причинить мне вреда. Никто не может найти меня. Я в безопасности».       Северус был уверен, что мальчик сейчас в трансе, и он осторожно прикоснулся кончиком своей палочки к виску Гарри.       — Легилименс.       Разум Снейпа наткнулся на глухую стену. Он «прощупал», сначала мягко, а затем сильнее. Стена выдержала. Северус мог различать только поверхностные мысли.       — Хорошо. Именно так должен выглядеть барьер на первый взгляд. А теперь позвольте мне немного поднажать, проверить на слабые места.       Гарри почувствовал, как другой волшебник проверяет возведенную им стену, и немедленно оттолкнулся. Это была ошибка. Стена вздулась, и Северус ткнул в нее. Она рухнула, и профессор зельеварения снова оказался в воспоминаниях подростка.       Мальчик попытался восстановить стену, но он слишком нервничал, и это помешало ему.       Он снова был на кладбище в Литтл-Хэнглтоне. Седрик упал… приземляясь на землю с глухим звуком прямо перед кроссовками Гарри. Больше он не поднимется. Не в этой жизни.       — Нет! НЕТ! НЕ-Е-ЕТ! Седрик!       Он закричал или подумал, что закричал. Откуда-то донесся издевательский смех, когда Хвост схватил его и прижал к надгробию, связав магическими веревками. Он боролся, но безрезультатно. Перед ним поставили котел, в котором дымилось и пузырилось какое-то отвратительное варево, и он отчаянно пытался вырваться…       — Нет! Я не хочу это видеть! Не снова! — закричал Гарри. — Уходи из моей головы, Снейп! Пошёл вон! ВОН!       Внезапно подросток снова оказался в кабинете, стоя, выхватив палочку, с дикими глазами.       Северус хотел дотронуться до руки мальчика, пытаясь хоть как-то помочь ему. Его палочка была в руке, но Снейп не собирался ею пользоваться.       — Мистер Поттер… Гарри… расслабься… — Он протянул руку, чтобы коснуться мальчика, но гриффиндорец отдернулся, как будто Северус был Темным Лордом.       — Не… не прикасайся ко мне! Я больше не хочу изучать окклюменцию…       — Гарри, в том, что случилось той ночью на кладбище, не было твоей вины…       — НЕТ! Я не хочу об этом говорить!       — Я знаю, что ты этого не хочешь, но тебе нужно… иначе ты никогда не овладеешь окклюменцией. А не изучать это — не вариант. Если Темный Лорд когда-нибудь узнает о твоей уязвимости…       И снова Гарри прервал его.       — Мне плевать! Он может пойти к черту! Я не хочу говорить об этом. Я просто хочу забыть… забыть это… просто… оставь меня в покое!       Прежде чем Северус сказал что-либо еще, Гарри развернулся и выбежал из кабинета.       — Поттер! Вернись сейчас же.       Гарри проигнорировал его и продолжил бежать. У него было тошнотворное чувство в животе, когда вспоминал ту ужасную ночь… Нет, он не будет думать об этом. Мальчик не хочет. Ему просто нужно было уйти, сбежать…       — Поттер! Вернись.       Это было последнее, чего он хотел. Прежде чем Гари подумал об этом, руки поменялись на крылья, и ястреб взмыл в воздух.       Подобно коричнево-красной полосе, он унесся прочь. Его крылья безошибочно вели его к Совятне.       Он вылетел из окна, напугав Серафину, которая ела землеройку, и Хедвиг, дремавшую на своем насесте после дневной охоты на полевок.       — Свобода? Что случилось? Куда ты летишь? — заулюлюкала Хедвиг.       — Прочь! Оставь меня в покое, Хедвиг. Мне просто нужно… побыть одному.       Серафина моргнула своими огромными медными глазами.       — Хедвиг, скажу, что это неразумно. Гарри очень взволнован. Слишком сложно мыслить здраво. И к тому же Великая Железная Птица иногда охотится на неосторожных птенцов.       — Да, знаю. Попытаюсь заговорить с ним, но, если он не захочет, то я прослежу, чтобы Гарри не наделал глупостей, например, не пролетел слишком близко к Запретному лесу. Снежная сова взлетела и вскоре догнала Свободу, который летел не со своей обычной грацией, а несколько хаотично.       — Свобода? Замедлись. Ты летишь слишком близко к Запретному лесу. Свобода замедлилась и впилась взглядом в другую птицу.       — Возвращайся домой, Хедвиг. Мне не нужна чертова нянька! Я же говорил тебе… Мне просто нужно побыть одному!       — Оу, что ж, в том состоянии, в котором ты находишься, тебе нельзя оставаться одному. Ястребы не летают ночью. — Сова без усилий подхватила его. Её взмахи крыльев были мягкими и совершенно бесшумными. — Что тебя беспокоит? Ты расстроен.       — Блестящая логика!       — Следи за своим тоном, или я научу тебя хорошим манерам! — предупредила Хедвиг. Она парила прямо над ним и была почти вдвое больше его, как это часто бывает с хищниками, — самка была крупнее самца.       — Пожалуйста, Хедвиг, просто уходи! Я не хочу говорить об этом ни с тобой, ни с Северусом, ни… ни с кем! Ладно?       — Северус знает, что ты здесь?       Свобода не ответил, вместо этого летя по спирали над лесом.       — Свобода! Куда ты летишь? — испуганно заулюлюкала Хедвиг.       — Моя поляна. Там безопасно.       — Ты так и не ответил на мой вопрос. Профессор знает, где ты находишься?       — Нет. — Он начал свой спуск под верхушками деревьев.       — Свобода! Ты преобразился без его разрешения? Ты не должен был этого делать! Это опасно, особенно когда ты расстроен.       — Я в порядке. Не беспокойся обо мне.       — Ты должен вернуться. Ночью в лесу небезопасно. Возвращайся в замок!       Он развернулся к ней, шипя.       — Нет! А теперь проваливай! — Затем он нырнул между деревьями.       Хедвиг яростно зашипела и последовала за ним так быстро, как только могла, но она потеряла его среди деревьев. Здесь было трудно ориентироваться, хотя сова была ночной птицей. Наконец она поднялась и улетела, сердито подумав, что, когда в следующий раз они увидится, ей будет что сказать о его поведении. Много чего можно будет сказать!       Гарри приземлился на удобную ветку на тайной поляне, которую показал ему Хагрид, жалея, что согласился заниматься окклюменцией, и думая, что больше никогда в жизни не позволит Северусу проникать в его разум.       Тем временем Снейп искал своего заблудшего ученика, с каждой минутой становясь все более злым и обеспокоенным. Наконец, после того, как его чары показали, что Гарри нет в замке, он решил обыскать территорию. И первое место, о котором профессор зельеварения подумал, была поляна, куда мальчик, как и Северус, казалось, отправлялся, когда был расстроен.       И действительно, он нашел Свободу сидящим на ветке низко нависшего дуба. На мгновение Снейп испытал острое чувство облегчения, но сразу же гнев захлестнул его.       — Знаешь, побег никогда ничего не решал, — резко сказал Снейп. — Трансформируйся обратно, Гарри. Ты сделал это без моего разрешения.       Свобода сгорбил спину и отвернулся от своего наставника.       — Отвали, Северус!       Хотя Снейп не мог понять, что сказал ястреб, поскольку он не принимал зелье с тех пор, как Гарри раскрыл себя, сообщение удалось понять. Профессор зельеварения упер руки в бока и строго сказал: — Мистер Поттер, я скажу это еще раз, а затем произнесу заклинание, которое заставит вас трансформироваться обратно. Меняйся обратно — сейчас. Использовать свою анимагическую форму в качестве побега, потому что тебе не хочется что-то обсуждать со мной, не очень хорошая идея.       Он ждал.       Свобода зашипел, затем слетел с дерева и превратился в Гарри, который вызывающе уставился на Снейпа.       — То, что произошло той ночью, личное для меня, Северус, и я не хочу это обсуждать, хорошо?       — Мистер Поттер, я знаю, что вы переживали по этому поводу некоторое время… — начал Северус, пытаясь сохранить самообладание. Снейп мог сказать, что это действительно расстроило мальчика, и мужчина попытался напомнить себе, что в шестнадцать лет он ничем не отличался. Северус тоже отказался говорить о своем прошлом с Хагридом, став угрюмым и молчаливым, когда полувеликан попытался заставить его рассказать о том, что побудило его внезапно покинуть мир навсегда. — Я думаю, что вам может стать легче после разговора со мной.       — Нет! Сколько раз должен повторять? Я не хочу с тобой разговаривать. Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, что все будет хорошо, потому что этого не случится… Все кончено, и если бы ты держался подальше от моей головы, у меня бы не было этих кошмаров снова… Просто прекрати это всё, отстань от меня.       — Я не могу поступить так снова.       — Можешь! Притворись, что тебе все равно, черт возьми, и оставь меня, черт возьми, в покое! Просто отвали! — крикнул Гарри, затем пробежал мимо волшебника и покинул поляну.       «Почему именно мне досталось это… неуважительное маленькое отродье!»       В ярости подумал Снейп. Он последовал за мальчиком, слыша, как тот продирается сквозь кусты прямо впереди.       Гарри побежал через лужайку, дышать было тяжело, а глаза горели от непролитых слез. В любую минуту он ожидал, что Северус схватит его или что-то в этом роде, но этого так и не произошло. Гриффиндорец проскользнул в замок и поднялся в башню Гриффиндора. Все спали, и он обрадовался, потому что не хотел ни с кем разговаривать.       Мальчик разделся и натянул пижаму, затем свернулся калачиком в своей постели, совершенно несчастный, по его лицу текла одинокая слеза. Он был уверен, что Северус собирался убить его. Гарри зарылся лицом в подушку и пожалел, что не может забыть все о той проклятой ночи.       «Почему кто-нибудь не мог просто стереть меня с лица земли? Почему?»       Он застонал и провел ночь, ворочаясь с боку на бок, прежде чем, наконец, заснул ближе к рассвету.       А потом ему приснился Седрик. На следующее утро Гарри чувствовал себя так, словно над ним нависла черная туча позора и стыда. Он с трудом сидел на занятиях, страшась момента, когда ему снова придется столкнуться со Снейпом. На этот раз гриффиндорец пожалел, что не может встретиться с ним чуть позже, но мальчик знал, что неизбежное нельзя откладывать надолго. Гарри даже не знал, как Северус собирался наказать его, но был уверен, что ему это не понравится.       «Будь проклят мой характер! Будь проклят рот! О Мерлин, я так хочу умереть!»       Он почувствовал, что вспотел. Гарри проигнорировал предложение Гермионы пойти с ней на обед, быстро пробормотав через плечо: — Я не голоден, мне нужно заниматься. Учитывая, как у него скрутило живот, он сомневался, что сможет что-нибудь проглотить.       Подросток задержался в коридоре перед кабинетом Снейпа, где ему было поручено встречаться с профессором по вторникам, пока, наконец, не собрал остатки гриффиндорской храбрости и не вошел в комнату.       Снейп поднял взгляд, отвлекаясь от измельчения нескольких корней акации.       — Входите, мистер Поттер, — сказал он зловеще.       Гарри вошел в комнату, чувствуя себя непослушным ребенком, который вот-вот получит заслуженное наказание. Он взглянул на Северуса из-под копны растрепанных волос.       — Сэр? Я…       — Ни слова больше, — прервал его Снейп. Он поднял руку и указал в дальний конец комнаты. — Подойдите к шкафу и достаньте то, что найдёте на нижней полке.       Его ученик послушался, волоча ноги, как четырехлетний ребенок. Гарри догадывался, что может найти там, и его догадки подтвердились.       Он отнес кусок мыла обратно профессору и положил его на протянутую ладонь Снейпа.       — Сэр, прежде чем вы… сделаете это, могу я хотя бы сказать, что мне жаль?       — За что?       — За то, что… кричал на тебя, убегал и игнорировал тебя… Не знаю, почему я так себя вел… кроме… Я просто был так зол, что не думал…       — Скажите мне кое-что, мистер Поттер. Вы так себя ведете с другими вашими профессорами? Как МакГонагалл? Или Флитвик? Или Хагрид?       — Нет, сэр.       — Тогда не могли бы вы сказать мне, почему вы так себя ведете со мной? Неужели я менее достоин уважения, чем они?       — Нет… это не так… — Гарри почувствовал, что краснеет. — Я действительно уважаю вас, но… иногда… не знаю… Мне действительно жаль…       — Но так вы относитесь ко мне, Поттер. Это то, что навредит вам больше, чем любое заклинание или зелье. Я понимаю, что вы не хотите говорить со мной о своих снах, и обычно я бы уважал вашу частную жизнь, но в данном случае я не могу этого сделать.       — Почему, сэр?       — Потому что вам будет намного хуже, чем если вы будете молчать. Поверьте мне в этом. Тем не менее это не оправдывает то, как вы со мной разговаривали. Я предупреждал вас, что произойдет, если вы накричите на меня по какой бы то ни было причине. Поскольку я человек слова, теперь вы заплатите за последствия. Сначала вы поможете приготовить мне умиротворяющий бальзам. Как только мы закончим, я настоятельно требую вас принять его, а затем обсудить сны о Седрике Диггори.       — Но… сэр? Я бы лучше протер вашу ванную зубной щеткой десять сотен раз.       Северус вздохнул.       — Гарри, ты знаешь, как я отношусь к личной жизни. Если бы это не было необходимо, я бы никогда не подталкивал тебя к обсуждению чего-то настолько… неприятного. Но если ты не избавишься от призраков прошлого, то никогда не сможешь жить спокойно оставшуюся жизнь. Они будут преследовать тебя вечно.       — Откуда ты знаешь?       — Потому что я был таким же, — тихо признался Северус. — Мы обсудим это немного позже.       Он твердо положил руку на плечо волшебника и повел его к раковине в задней части комнаты, не обращая внимания на умоляющие щенячьи глаза, которыми Гарри смотрел на него. Ему не нравилось наказывать подростка таким образом, но он знал, что так ему будет лучше.       Десять минут спустя один очень раскаявшийся ученик измельчал бутоны лаванды, желая, чтобы вкус мыла побыстрее пропал и не ощущался так сильно на языке даже после того, как Гарри прополоскал рот двадцать раз. Единственное, что подросток точно понял, так это то, что никогда больше не будет ругаться со Снейпом. Даже Петуния не умела так хорошо полоскать рот, как профессор зельеварения.       Это заставило Гарри задуматься, сколько раз Северус промывал рот ученику, чтобы тот стал таким… опытным.       «Неважно. Я не думаю, что хочу это знать».       После добавления сиропа морозника и молотого лунного камня Гарри перемешал зелье десять раз по часовой стрелке. Затем дал ему настояться в течение двух минут, прежде чем снова перемешать его пять раз, но на этот раз против часовой стрелки, и в конце концов дать ему постоять десять минут. Теперь оно было темно-бирюзового цвета.       Гриффиндорец посмотрел на своего наставника, ожидая получить выговор за то, что он почти забыл добавить бутоны лаванды в раствор, но Северус кивнул ему и слегка улыбнулся, что было эквивалентно «Отличная работа!» от другого профессора.       Гарри позволил себе минутку гордости. «Умиротворяющий бальзам» было довольно хитрым и сложным зельем, которое часто делали при сдаче СОВ, но подростку удалось приготовить его правильно с первой попытки, да ещё и одному.       — Когда оно настоится, вы нальёте в чашку и выпьете его, а затем мы отправимся в мои покои… или на поляну, если ты захочешь… и попробуем избавить тебя от твоих кошмаров.       — Да, сэр.       Спустя одну чашку умиротворяющего бальзама Гарри лежал, свернувшись калачиком, на кожаном диване Снейпа, сжимая в руках зеленый плед, и пытался расслабиться. Он чувствовал себя довольно спокойно из-за зелья, но где-то глубоко в себе он всё равно переживал.       Северус поставил на стол чай, но тот остался нетронутым.       Профессор зельеварения снял свою черную мантию, оставшись в рубашке с короткими рукавами и брюках, и сел на небольшом расстоянии от подростка. Выглядел Снейп внимательным, но в то же время и расслабленным. Он знал, что этот разговор будет не из лёгких ни для одного из них, но это было необходимо. Мужчина терпеливо ждал, пока Гарри начнёт говорить.       И ждал.       И ждал.       Наконец, он многозначительно откашлялся.       — Гарри, ты не избежишь разговора, если будешь просто сидеть.       — Знаю, но… ты не можешь просто… как раньше?       — Нет. Когда мы изучали легилименцию, ты был враждебным и пытался защититься. Я не хочу снова гоняться за тобой по всей территории. Будет лучше, если ты расскажешь мне о своих кошмарах сам, Гарри.       Мальчик судорожно вздохнул. Затем начал.       — В моем сне всегда ночь, которая никогда не меняется. Мы с Седриком держимся за руки и одновременно прикасаемся к кубку трех волшебников. Это была моя идея. Было бы справедливо, если бы мы оба выиграли, потому что я вообще не должен был участвовать в турнире. Я… убедил его прикоснуться к кубку. Мы не знали, что это портал, пока не оказались на кладбище, где Хвост держал… сами-знаете-кого… Мы были удивлены, не знали, где оказались и что происходило. У Седрика даже не было времени вытащить свою палочку или наложить заклинание защиты, прежде чем Хвосту сказали: «Убей второго». Потом он произнес смертельное проклятие, и Седрик попал под этот зеленый свет, и упал… Я пытался поймать его, но… у меня не получилось… Он упал к моим ногам, и я увидел его лицо…       — На что это было похоже?       — Как будто… как будто… он был ошеломлен… Не мог поверить, что это случилось с ним… — прошептал Гарри, дрожа. — Я тоже не мог в это поверить. Думал — это сон, это нереально, что скоро проснусь, — но этого не произошло… Я… пытался убежать, но Хвост… наложил на меня какие-то путы, а затем заткнул мне рот кляпом и привязал к надгробию Тома Риддла-старшего. Затем он… начал ритуал, который вернул ублюдка обратно… забрал кость от мертвого отца, и отрезал себе руку, и…       — Что-то ещё?       — Должен ли я рассказывать? Ты ведь знаешь… знаешь, что произошло.       — Да, но будет лучше, если ты расскажешь, — подсказал Снейп.       — Хорошо. Он… порезал мне руку и взял мою кровь — кровь врага, как он это называл, — а затем использовал меня, чтобы воскресить мерзость… — Гарри склонил голову, не в силах смотреть Снейпу в глаза. — Затем он призвал Пожирателей Смерти, и мне удалось освободиться… Мы начали сражаться. Наши палочки соединились, и тогда я увидел их… призраков… моих родителей и Седрика… Он сказал вернуть его тело… Я так и поступил… при этом даже не смог рассказать его отцу, что случилось, потому что он бредил о смерти своего сына, и я знал… знал, что он обвинит меня…       Руки Гарри сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.       — Почему? Почему Амос Диггори обвиняет тебя? Ты был такой же жертвой, как и Седрик, — указал Северус. — Ты тоже чуть не умер.       — Потому что это была моя вина, Северус! Моя! Я сказал ему прикоснуться к кубку. Если бы я этого не сделал, он бы там не оказался. Седрик остался бы в лабиринте и был бы в безопасности! Разве ты не видишь? Он умер из-за меня! Они убили его из-за меня!       — Нет. Седрик умер, потому что Темному Лорду нравится убивать беспомощных детей. Он оказался не в том месте не в то время, Гарри, и его смерть была… не тем, что ты мог предсказать или предотвратить.       Гарри упрямо покачал головой.       — Я мог бы пойти один.       — Ты знал, что кубок — это портал?       — Нет.       — Ты знал, что, разделив свою победу с Седриком, ты попадешь к сумасшедшему и его слуге?       — Нет, но…       — Ты знал, что его убьют?       — Конечно, нет.       — Тогда в чём твоя вина?       — Потому что я привел его туда! — закричал Гарри.       — Нет, ты этого не сделал. Он сам себя туда привел, — прошипел Северус, наклоняясь ближе к мальчику. — Вы заставили Седрика прикоснуться к кубку, Поттер? Вы наставили на него палочку и угрожали причинить ему вред, если он не разделит с вами триумф?       — Нет.       — Тогда зачем винить себя за то, в чем не было твоей вины? Ты невиновен и просто попался в хитроумную ловушку, как Диггори. Единственная разница между вами в том, что ты выжил.       — Я знаю! Вот почему я чувствую себя так ужасно, Сев! Потому что на его месте должен был быть я!       — Почему ты так говоришь?       — Потому что… если бы я умер… тогда он никогда бы не смог вернуться! Разве ты не видишь? Я должен был быть один, и тогда все были бы в безопасности! — всхлипнул Гарри. — Только я этого не сделал, и Темный Лорд вернулся, и теперь будет еще одна война и… это моя вина! Моя!       Северус протянул руку и, взяв мальчика за плечи, легонько встряхнул его.       — Гарри, послушай меня. Ты не несешь ответственность за выбор, который делают другие. Если бы тебя не было на кладбище, ты думаешь, Хвост не нашёл бы другого человека для ритуала? А ты? Поверь мне — у Темного Лорда не ты один враг. Он мог похитить аврора, профессора, любого из них, чтобы взять кровь и использовать в ритуале. Но Его Тьма сочла уместным использовать твою кровь, кровь его предполагаемого «величайшего врага», следуя бредням ложного пророчества. Это был его выбор, а не твой. Он решил убить Диггори, и продать свою душу силам тьмы.       — Но…       — Ты думаешь, Седрик хотел бы, чтобы ты чувствовал себя виновным в его смерти, Гарри? Когда ты увидел его… призрак… он вел себя так, как будто был зол на тебя? Или, может, он ненавидел тебя?       — Н-нет…       — Нет, и знаешь почему? Потому что ты ни в чем не виноват. Седрик знал это, знал, кто настоящий убийца, — тот, кто держит палочку, а не ты. Не ты.       И внезапно правда того, что говорил Северус, внезапно поразила Гарри.       Как удар бладжером в солнечное сплетение.       Он ахнул, побледнел, а затем начал рыдать.       — Мне жаль… Седрик… мне жаль. …Я хотел спасти его… но не смог!..       — Именно поэтому ты чувствуешь вину и стыд, — прошептал Северус. — Потому что Дамблдор заставил тебя поверить, что ты спаситель. — Затем он потянулся к мальчику, и Гарри упал в его объятия, точно так же, как это было тогда на поляне. — Но это не так, дитя. Ты всего лишь мальчик. Шшш… Все в порядке… — Он начал гладить Гарри по волосам и растирать спину, позволяя выпустить все то, что он держал внутри себя все эти месяцы.       Северус молча держал его, не позволяя отстраниться, вспоминая другую ночь давным-давно, когда другой темноволосый мальчик точно так же оплакивал смерть друга. И тоже его утешала другая жертва Темного.       «Мы очень похожи, он и я. Ты был прав, старый друг».       Профессор зельеварения удерживал своего подопечного, пока он не успокоился и, измученный, не улегся на свою промокшую рубашку.       Тогда он положил измученного мальчика на диван и подоткнул ему одеяло, предварительно преобразовав одежду Гарри в ночную рубашку. Он посмотрел вниз на спящего мальчика, осторожно провел прохладной фланелью по его покрытому пятнами лицу и снял очки.       «Мой бедный Свобода. Ты слишком много пережил для своего возраста. Слишком. Будь ты проклят, Альбус! Я хотел бы, чтобы вы были здесь и увидели, к чему привели ваши кровавые махинации во имя всеобщего блага. Хотел бы я, чтобы вы сейчас увидели своего «Спасителя волшебного мира», измученного чувством вины! И тогда я бы придушил тебя… так что, может быть, лучше, чтобы тебя здесь не было».       Северус опустился на колени и откинул вечно растрепанные волосы со лба Гарри.       — Мне жаль, дитя. Надеюсь, теперь все твои призраки упокоились. Приятных снов.       Затем он пробормотал заклинание, которое предупредит его, если Гарри вдруг приснится кошмар, подогрел чай на столе, выпил его, предупредил Минерву, чтобы она не беспокоилась о своем пропавшем гриффиндорце, и отправился спать.       Урок окклюменции, день третий:       Снова наступил вечер понедельника. Снова Гарри сидит в кабинете Снейпа в том же кресле, в котором он был в прошлый раз. Ему потребовалось всего день или два, чтобы перестать стыдиться своей истерики во вторник вечером и осознать, что Северус был прав: разговор об этом действительно очень помог, и ему не снились сны о кладбище или Седрике до конца недели.       — Начнём, мистер Поттер?       Гарри кивнул, затем поднял руку.       — Подождите, сэр. Я знаю, что делать.       — В самом деле? Тогда покажите мне.       Гарри сумел использовать методы, предложенные Северусом, чтобы очистить свой разум и воздвигнуть стену вокруг своих самых сокровенных мыслей, показывая Снейпу только те мысли, которые он хотел, и блокируя остальные.       Мужчина проскользнул в разум Гарри, как вода, текущая по камням, вызывая едва заметную рябь, и осторожно посмотрел воспоминания, которые Гарри продемонстрировал. Он тыкал пальцем в стену, и Гарри удалось показать ему еще несколько воспоминаний.       — Видишь? Тут ничего нет. Нет.       Северус остановился на некоторое время… затем проскользнул обратно, нашел небольшое слабое место Гарри и пробился внутрь.       Гарри вздрогнул, но все, что сказал Северус:       — Мы еще поработаем над этим в следующий раз, птенец. — Ты приложил очень хорошие усилия. Отличная работа.       Он отстранился, в мгновение ока вернувшись в свой собственный разум. Гарри открыл глаза и убрал руку с груди Северуса.       — Ты вошел.       — Но только после сильных усилий.       — Я забыл продолжить думать о стене.       — Верно, но именно поэтому тебе нужно практиковаться. Рим был построен не за один день, Гарри. И вам также не следует ожидать, что вы овладеете окклюменцией за один день. Это очень трудная дисциплина для изучения.       — Расскажи мне, — простонал Гарри. Затем он тихо улыбнулся. — Как хорошо, что у меня самый лучший учитель, не так ли?       Профессор Снейп улыбнулся.       — Да, это очень хорошо, ученик. А теперь, как насчет чашки чая и булочек?       Улыбка Гарри стала шире. Затем он позвал Твикси, и его охватило теплое сияние гордости. Возможно, подросток ошибался и не был так безнадежен в окклюменции, как думал. И теперь призрак Седрика мог спокойно отдыхать и позволить Гарри немного поспать.