Сломанные крылья

      Все трое направились обратно в замок, оказавшись там же, где и начали, в кабинете МакГонагалл. Только тогда Гарри понял, что смерть Амбридж может стать проблемой для всех них, даже несмотря на то, что она не пострадала напрямую ни от профессора, ни от него самого.       — Сэр? — мальчик удержался от того, чтобы не потянуть Снейпа за рукав, как это обычно делают маленькие дети. — Что теперь будет? Теперь, когда Амбридж… ушла? — гриффиндорец не знал, как еще это сказать, учитывая, что она была убита и съедена гигантской птицей.       Северус остановился и посмотрел на него.       — Фадж по необходимости проведет расследование, чтобы определить причину смерти. Учитывая показания Грюма и наши собственные, не должно возникнуть проблем. Известно, что стимфалийская птица, обитающая в лесу, иногда охотится на людей. Мы не можем её контролировать. То, что она пробудилась именно в этот момент, было чистой случайностью.       — Профессор Снейп прав, Гарри, — сказала МакГонагалл, успокаивающе положив руку ему на плечо. — Никто из нас не ожидал, что птица нападет. Как бы то ни было, мы пытались арестовать ее, а не убить, — твердо закончила МакГонагалл. Затем добавила таким тихим голосом, что только Гарри и Снейп могли это услышать: — Хотя я не пролью ни слезинки над ее гробом, скажу вам. Эта женщина была настолько злой, насколько это возможно, и в некотором смысле стимфалийская птица оказала всем нам большую услугу.       Гарри выглядел слегка возмущенным, но прошептал:       — Потому что она могла бы отделаться на суде, верно?       Северус кивнул.       — Возможно, учитывая, на кого она работает. Известно, что министр и раньше дергал за ниточки своих фаворитов. — Профессор зельеварения скривился от отвращения. — Хотя, учитывая доказательства, которыми я владею в виде браслета и вашего собственного свидетельства пострадавшего, думаю, что Фадж мало что может сделать.       — Вряд ли бы ей сошло это с рук. Связывать таким образом ребенка, а также неоперившегося анимага — это отвратительное преступление, — заявила МакГонагалл.       — Гарри, тебе не нужно чувствовать себя виноватым в ее смерти. Она умерла, потому что на неё напал дикий зверь. Они очень опасны, особенно в Запретном лесу. Если бы Трелони была здесь, она сказала бы, что ее судьба — умереть. Фадж, вероятно, захочет поговорить с тобой, но это все.       — Что, если… что, если он попытается обвинить меня?       Снейп покачал головой.       — Он не станет этого делать. Вы были свидетелем, как и все мы. Никто из нас не вызывал птицу, она прилетела сама по себе.       — А как насчет того проклятия, которым вы ей угрожали, сэр? Проклятие тысячи крыльев?       — Ах, это. Такого заклинания не существует, мистер Поттер, — заявил Северус, его глаза весело блестели. — Я выдумал это, чтобы напугать ее и заставить снять браслет.       — Но, профессор, я видел тени птиц и слышал, как бьются их крылья, — запротестовал пятнадцатилетний подросток.       — Как и было задумано. Это всего лишь немного иллюзорных чар, достаточных, чтобы обмануть ее и заставить думать, что заклинание действует.       Гарри присвистнул.       — Ух ты! Это действительно умно, сэр. Я бы никогда не подумал о подобном блефе.       — Вот почему он в Слизерине, мистер Поттер, — заметила МакГонагалл, хотя тоже смотрела на своего коллегу с уважением. — Они находят хорошее применение своей хитрости.       — Действительно.       — Интересно, видел ли кто-нибудь еще? — спросил Гарри.       — Сомневаюсь в этом. Замок находится слишком далеко от леса, чтобы что-то увидеть, даже если выглянуть в одно из самых верхних окон. А почти все остальные, вероятно, учились или спали. Но они узнают о ее кончине завтра утром, когда Минерва объявит об этом в Большом зале.       У Гарри возник еще один вопрос.       — Э-э, профессор Снейп, что такое стимфалийская птица?       — Вы знаете греческую мифологию? Да? Ну, если вы помните, Гераклу предстояло выполнить двенадцать подвигов. Одним из них было убийство или отгонение стимфалийских птиц вокруг озера Стимфалия в Аркадии. Миф гласит, что птицы были домашними животными Ареса, и те, которые не были убиты, вернулись к нему. Конечно, это было неправдой, птицы разлетелись на все четыре стороны. Потенциальные герои охотились на них почти до полного исчезновения. Этот — единственный, оставшийся в Британии. Он веками обитал в лесу, хотя его редко можно увидеть.       — Если только его не разбудит визжащая ведьма-баньши, — едко заметила МакГонагалл. — По-моему, это первый раз, когда птица съела кого-то более чем за столетие. В каком-то смысле это справедливо. — Она жестом пригласила их сесть в ее кресла, обитые синей клетчатой тканью. — Та, кто презирала зверей как недостойных ее, стала не более чем кормом для птиц.       Гарри слегка вздрогнул, потому что смерть Амбридж была темой не из приятных, но обнаружил, что не может выразить никакого истинного сожаления о той, кто надела на него «наручники», как на бездомную собаку. А также связала его магию с тьмой. И это все, чтобы контролировать его.       Гриффиндорец бы не убил ее, но теперь, когда она была мертва, он почувствовал облегчение. Нормально ли это?       Теперь, когда Амбридж мертва, все вернется на круги своя? Он пристально посмотрел на главу факультета и с надеждой спросил:       — Значит ли это, что мне не нужно заканчивать всю эту кучу ужасной работы?       Минерва задумалась.       — Ну, это хорошая идея. Попытайся сдать те долги по предметам, которые нужны для поступления на программу Авроров, но тебе не нужно изводить себя, если ты не успеешь до СОВ.       — Спасибо, — искренне сказал Гарри, слегка улыбнувшись. Наконец давление спало, и он смог немного расслабиться. Подросток решил закончить задания как в очень важной стопке, так и во второстепенной, а что касается остального… он посмотрит, выполнимо ли это. — Э-э, что теперь будет, профессор МакГонагалл? Вернется ли директор в Хогвартс?       МакГонагалл поджала губы.       — Трудно сказать. Когда Фоукс использовал заклинание побега, чтобы перенести их обоих, они могли оказаться где угодно… например, на тропическом острове на другом конце света. Мы понятия не имеем, куда он делся, и я пока не осмеливаюсь связываться с ним. Кроме того, заклинание побега создает защитный пузырь вокруг волшебника, на некоторое время препятствуя общению. Я попытаюсь найти его завтра. — Минерва вздохнула. — В то же время я заместитель директора. Попытаюсь вернуть школе ее первоначальный вид.       — Вы имеете в виду отменить все декреты об образовании, которые были изданы? — потребовал Северус. Его голос звучал так, как будто он ни в малейшей степени не возражал бы.       Минерва ухмыльнулась, как маленькая девочка, получившая угощение.       — В первую очередь, это школа, а не тюрьма. О, и мистер Поттер, вы возобновите со мной уроки анимагии по утрам в воскресенье — на этот раз настоящие, — как практические, так и теоретические. Однако будут новые правила, которым нужно следовать — самое важное из них то, что вы не будете трансформироваться без разрешения — моего или профессора Снейпа. Я ясно выразилась?       — Да, мэм, — послушно ответил Гарри, хотя и подумал, что это правило отстой.       — Хорошо. Я больше не хочу несчастных случаев. Отныне вам разрешается изменять форму только во время уроков или прогулок под присмотром профессора Снейпа.       Гарри подумал было возразить. Он был ястребом неделями, и с ним все было в порядке, но промолчал, поскольку провести некоторое время в форме анимага было лучше, чем ничего. Затем подросток вспомнил еще кое-что.       — А как насчет… наставничества?       — Думаю, будет лучше, если ты дождешься выступления министра, ты согласен, Северус?       — Да, было бы отлично. — Он повернулся к Гарри. — Я объясню, что влечет за собой наставничество для нас обоих, после того, как мы встретимся с министром. Моя единственная забота — сохранить свое прикрытие, оставаясь при этом эффективным наставником. — Он строго посмотрел на МакГонагалл.       Минерва оставалась невозмутимой.       — Не переживай так, Северус. У меня есть решение.       Снейп посмотрел с сомнением и пробормотал:       — Я не переживаю, ради Мерлина!       — Послушайте. После того, как завтра утром сообщу школе новость о смерти нашего… покойного Верховного Инквизитора, я сделаю заявление о том, что, по моему мнению, нам нужно поощрять сотрудничество между факультетами и способствовать улучшению отношений, поскольку политика Амбридж не сделала ничего, кроме поощрения старых страхов и предрассудков. С этой целью я представлю программу наставничества между факультетами, в рамках которой учитель из одного факультета будет наставлять ученика из противоположного. Вы и мистер Поттер будете одной парой — профессор Слизерина и студент Гриффиндора, — а другие… Мне придется подумать…       — Возможно, я могу чем-то помочь. Хагрид ранее говорил со мной о том, чтобы позволить Винсенту Крэббу продолжить наставничество с ним по уходу за волшебными существами. Похоже, он считает, что мальчик подает большие надежды. Я уже дал ему свое разрешение, но пока не сказал Крэббу.       — О, блестяще! Я восстановлю Хагрида в должности учителя волшебных существ, поскольку она была несправедливо отнята у него. Вильгемина все равно очень хочет уйти на пенсию, и тогда у нас будет вторая пара — профессор Гриффиндора и студент Слизерина. О двух других факультетах мне придется подумать, но твое драгоценное прикрытие в качестве шпиона вообще не будет скомпрометировано, Северус, поскольку это прямой приказ от меня.       — Именно так. И отпрыск слизеринских Пожирателей Смерти поверит, что я взял Поттера под принуждением, и ничего не заподозрит, — сказал Северус, довольный тем, как все получается.       — Значит ли это, что я должен вести себя так, как будто мне ненавистна эта идея? — тихо спросил Гарри.       — Ворчите и изображайте отвращение, а потом смиритесь с этим, — предложил Северус. — Частью ваших обязанностей как моего ученика будет преподавание в небольших классах для первокурсников. Так что вы будете заниматься не только зельеварением. Это должно немного смягчить ваш характер.       — Вы можете обсудить это более подробно в другой раз, — сказала Минерва. — Сейчас уже поздно. Мистеру Поттеру следует хорошенько выспаться. Как только газета пронюхает об этом, то потребуют интервью, так что готовьтесь.       Гарри застонал. Он ненавидел интервью и репортеров с тех пор, как Рита Скитер напечатала все те скандальные статьи о нем во время турнира трех волшебников.       — Обязан ли я?       Минерва бросила на него сочувственный взгляд.       — Возможно, одно придется, затем откажитесь от любых других. Будет выглядеть странно, если вы откажетесь от всех сразу. Увидимся завтра, джентльмены. О, и я должна не забыть сказать близнецам Уизли, чтобы они убрали свое болото из коридора.       Северус закатил глаза, а Гарри хихикнул, прежде чем они разошлись по своим спальням. Хотя МакГонагалл этого не сказала, Гарри понял, что ему пока не следует обсуждать то, что произошло той ночью, ни с кем из его соседей. К счастью, все они предположили, что он отбывал наказание вместе с Амбридж или учился, поэтому ни о чем его не спрашивали.

***

      После того, как Минерва сделала объявление в холле после завтрака, в течение нескольких минут царило столпотворение. Некоторые студенты не могли поверить, что «Ведьма из ада», как они прозвали Амбридж, действительно исчезла. Другие были шокированы тем, что в лесу обитал злобный хищник, но преобладающее мнение среди большинства студентов было таково: «слава Мерлину, Амбридж больше не глава Хогвартса».       Последовало несколько минут громких аплодисментов, когда Минерва заявила, что все декреты об образовании должны быть отменены и внеклассные клубы и мероприятия могут быть возобновлены. Хотя квиддич официально закончился, она все равно разрешит два или три матча.       — Ты будешь ловцом, Гарри? — спросил Симус, который играл на этой позиции до того, как Амбридж все отменила.       — Было бы отлично, — пробормотал Рон. — Иначе мы будем в полной заднице.       — Кто будет вратарём теперь, вместо Оливера? — поинтересовался Дин.       — Я, — сказал Рон.       Все посмотрели на Гарри, который просто кивнул и сообщил: «Со мной все в порядке». Он все еще был зол на то, как вел себя Рон, но подросток не стал бы предлагать другому в месте в команде, потому что знал, как сильно Уизли этого хотел.       Затем МакГонагалл заявила, что Трелони и Хагрид смогли возобновить свои должности в штате, а также поблагодарила Флоренца и профессора Граббли-Планк за их помощь. Последовали новые хлопки, хотя Гарри услышал, как Малфой довольно громко сказал:       — О Мерлин, только не этот болван! Клянусь, я узнаю больше, читая книгу, чем слушая идиотскую лекцию.       Гарри почувствовал, как его кровь закипала. Гриффиндорец уже собирался ответить, когда услышал голос Крэбба:       — Хагрид не такой болван, каким ты его считаешь, Драко. Он терпелив и знает, что делает. Ты бы знал это, если бы когда-нибудь обратил внимание.       Несколько слизеринцев разинули рты при виде осмелившегося противоречить Драко, как и сам Малфой. Затем он пришел в себя и рявкнул:       — Когда мне понадобится твое мнение, Крэбб, я спрошу его. А до тех пор закрой свой рот!       Крэбб нахмурился.       — Мне не нужно твое разрешение, чтобы говорить, Драко. Ты больше не глава инквизиторского отряда, так что не веди себя так. Я рад, что Хагрид снова преподает.       Затем он отвернулся и начал есть тост, не обращая внимания на ошеломленное выражение лица Малфоя.       «Хм. Похоже, Крэбб наконец-то вышел из тени Малфоя и стал самим собой, — подумал Гарри. Он сидел на конце гриффиндорского стола, ближе всего к слизеринцам, и поэтому слышал весь разговор. — Отлично. Малфою нужно перестать командовать всеми».       Затем МакГонагалл сделала объявление, которого так долго ждал Гарри… новость о наставничестве в Хогвартсе. Луна Лавгуд в итоге стала ученицей профессора Спраут, а Ханна Эббот была в паре с веселым Флитвиком. Оба они казались довольными, а Крэбб был потрясен своей парой, потеряв дар речи.       Гарри выглядел удивленным, насколько мог. Гермиона улыбалась.       — О, Гарри! Это замечательная возможность изучить новые рецепты и прочее!       — Замечательно? — взвизгнул Рон. — Как ты можешь так говорить, Гермиона? Это чертовски жестоко, вот что это такое. Застрять со Снейпом до конца семестра. — Он посмотрел на Гарри. — Ну? Тебе нечего сказать?       Гарри пожал плечами.       — Ну… Амбридж была еще хуже. Я ничего не могу с этим поделать, на самом деле. Так что… сделаю все возможное, думаю.       — Думаю, МакГонагалл перегнула палку, — заявил Симус. — Снейп сделает твою жизнь невыносимой, Гарри.       — Может быть. — Гарри вздохнул, пытаясь выглядить несчастным.       Только Рон не поверил его жалкой актерской игре. Как только они вышли из зала, Рон оттащил его в угол коридора и прошипел:       — В какую игру ты играешь, Гарри? Ты, кажется, не очень-то расстроен из-за этого. Почему? Потому что там есть твой маленький друг, с которым можно поиграть, да? Ты забыл, что этот ублюдок делал с тобой четыре года во время занятий?       Гарри стиснул челюсти.       — Нет. Но это в прошлом. — Он отодвинулся от Рона и тихо сказал: — Ты не понимаешь, и я не могу этого объяснить, но у меня есть свои причины. Либо ты примешь это, либо нет.       Рон ничего не сказал, просто уставился на Гарри, который развернулся и продолжил свой путь по коридору.       «Вытащи голову из задницы, Рон, ради Бога! Я не собираюсь спорить с тобой снова и снова. Как раз в тот момент, когда дела начинают налаживаться, происходит что-то еще, черт возьми».

***

      Прошло два дня, прежде чем Фадж связался с Минервой и обсудил, что именно случилось с Долорес Амбридж. В течение этих двух дней «Ежедневный пророк» был полон энтузиазма по поводу ее смерти. Хотя ни на кого и не показывали пальцем, ходили слухи. Кроме этого, как оказалось, у Амбридж не было близких родственников, которые могли бы устроить похоронную процессию, тем более что и тела-то не осталось. Цитировались слова Фаджа о том, что будет проведена «небольшая церемония», хотя когда и где, не разглашалось. Про себя Северус гадал, кто бы на нее пришел, потому что у Амбридж-то и друзей было не так много.       Как и следовало догадаться, Фадж вызвал Снейпа и Гарри, чтобы расспросить их о том, что произошло той ночью, поскольку Грюм указал их в своем отчете в качестве свидетелей. Также у Министерства было обвинение и показания против Амбридж, использующей темную магию.       — Мне трудно поверить, что она это сделала… использовать такой предмет на ученике, — запротестовал Фадж.       — Доказательства прямо перед вами, министр, — жестко сказал Снейп. — Вот объект, о котором идет речь. — Он достал браслет из кожаного мешочка. — Как вы можете видеть, это тот же предмет, что и на фотографиях, и если бы министр осмотрел запястье Поттера, где он носил браслет в течение восьми дней…       Гарри закатал рукав. Хотя ожоги в основном зажили, были видны некоторые шрамы и покраснения.       — Это выглядело намного хуже, когда на мне был браслет, сэр, — тихо сказал он. — Мадам Помфри говорит, что если бы я носил браслет намного дольше, я мог бы умереть или навсегда лишиться магии.       Фадж серьезно посмотрел на запястье Гарри, а затем на браслет. Он приложил кончик своей палочки к серебряному браслету и что-то прошептал. Он начал светиться чем-то болезненно-зеленым. Министр отшатнулся, как будто прикоснулся к гадюке.       — Кажется… Кажется… вы говорите правду, мистер Поттер. Это действительно предмет темной магии, Мерлин защити!       Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза и не выпалить:       — Спасибо, капитан очевидность!       Вместо этого он сделал свое самое жалкое лицо и выглядел, как обиженный и потерянный щенок.       Фадж вздохнул и сказал:       — Я… сожалею, что это произошло, мистер Поттер. Я всегда считал Долорес… заслуживающей доверия. Возможно, немного ретиво…но не пересекая границы. Похоже, я ошибся. Её завлекла тьма, и вот результат.       Он с отвращением посмотрел на браслет.       — Могу я попросить вас избавиться от этого? Растопить, уничтожить, но избавиться, Снейп. Я объявляю этот вопрос закрытым, основываясь на показаниях Аластора Грюма, Минервы Макгонагалл, Северуса Снейпа и особенно Гарри Поттера. Официальная причина смерти должна быть представлена как случайное пожирание магическим существом. Такой позор, что она так старалась забыть, что является на одну восьмую части банши.       Гарри ахнул.       — Амбридж была на одну восьмую части банши? Но как это возможно?       — Одна из ее предков заключила договор с одним из них давным-давно. Она родила ребенка-получеловека, и именно там линия Амбридж получила большую часть своей магии. Но Долорес ненавидела свое нечеловеческое происхождение и никогда не признавала этого, утверждая, что все это чушь собачья. Но она действительно обладала одним маленьким талантом от своих предков-банши — способностью выть раз в месяц.       — Мы испытали на себе последствия этого воя, министр, — сухо сказала МакГонагалл. — Я чуть не оглохла.       Фадж поморщился.       — Есть ли у вас еще что-нибудь, что вы хотели бы добавить? Нет? Тогда я желаю вам доброго дня. — Он потопал обратно в свой кабинет, все еще качая головой и бормоча: — Бедная Долорес!       Снейп фыркнул, затем сказал Минерве:       — С вашего разрешения, Минерва, я научу Поттера варке зелья, которое уничтожит эту мерзость навсегда.       — Сделай одолжение, Северус. Нам давно пора избавиться от этого.       Снейп засунул браслет обратно в сумку и поманил Гарри за собой.       — Идём со мной. Не будем зря тратить время.       Гарри встал и последовал за профессором в черной мантии обратно в подземелья, где он жадно наблюдал, как Снейп готовит очень кислотно-синее зелье, которое сильно шипело и пенилось даже после того, как его сняли с огня.       Снейп надел перчатки из драконьей кожи, как и Гарри, а также маску. Но даже в ней у Гарри слезились глаза.       Северус вынул браслет из мешочка и взглянул на Гарри.       — Не хотел бы ты оказать мне услугу?       Гарри сглотнул, осторожно взял браслет за края и бросил в котел.       Он погрузился, словно камень. Сразу же зелье зашипело, задымилось и стало вязким и черным. А запах напоминал тухлые яйца.       Гарри начал кашлять, но Северус наложил заклинание свежего воздуха, чтобы развеять вонь.       Но через три минуты зелье перестало дымиться. Когда Снейп размешал его, в котле не осталось и следа от браслета. Он направил свою палочку и произнес знакомое: «Эванеско!»       Браслет для связывания анимагов был уничтожен навсегда.       Гарри посмотрел на Северуса и ухмыльнулся.       — Оно действительно исчезло?       — Так и есть, птенец, — заверил он мальчика. — А теперь, давай пройдем в мои покои, где мы сможем обсудить наше наставничество.       — Может, чай с булочками? — бесстыдно попросил анимаг.       — О, ради всего святого… давай, — проворчал Северус. — Не могу допустить, чтобы кто-то говорил, что я морю тебя голодом.       Снейп вызвал Твикси, как только они вернулись в его апартаменты, и за чашкой чая с черничными булочками подробно рассказал, что значит для Гарри быть его учеником.       — До того, как появился Хогвартс, в волшебном мире существовала старая система наставника и ученика. Программа наставничества является продолжением этой старой традиции, — объяснил Снейп. — Ученичество обычно длится два-три года и включает в себя письменное соглашение с твоей стороны, в котором ты обязуешься изучать все, что я должен преподавать добровольно. Это также обязывает меня обучать тебя тщательно и с состраданием. Под этим я подразумеваю, что не буду использовать проклятия для принуждения, порки или тюремного заключения. К тому времени, когда закончится наставничество, ты научишься зельеварению профессионально.       — Что? Но Северус… сейчас я всего лишь немного знаю зельеварение!       — Всё изменится. Кроме того, долг наставника также заключается в том, чтобы убедиться, что его ученик находится в добром здравии, в здравом уме и обладает практическими навыками, необходимыми для того, чтобы заслужить уважение волшебного мира. На время наставничества я, по сути, являюсь твоим законным опекуном, поскольку ты несовершеннолетний, родители которого не проживают здесь.       — Мой… мой опекун? То есть… я должен жить с тобой? — Гарри запнулся.       — Можешь, если захочешь, хотя здесь, в школе, ты все еще должен жить в Гриффиндорской башне.       — Но летом я могу остаться с тобой? И не ехать к Дурслям?       — Юридически, да, у меня есть это право. Тебя это беспокоит, Гарри?       — Беспокоит меня то, что я не вернусь к Дурслям. Северус, ты что шутишь?       Северус немного опешил от дерзкого поведения Гарри.       — Приму это, как согласие.       — Но Дамблдор говорил, что я должен вернуться домой. Что у меня нет другого выбора.       Лицо Северуса помрачнело.       — Я поговорю с ним об этом, когда он вернется. Старому болвану-манипулятору это не понравится, но он не сможет делать вид, что ничего не происходит, Гарри.       «По крайней мере, я молюсь, чтобы этого не было», — добавил он про себя.       — То же самое будет у Хагрида и Крэбба, Флитвика и Ханны?       — И да, и нет. Наставничество, которое я только что описал, является древним, со всеми вытекающими из него обязанностями. Существует другая, меньшая версия, которая представляет собой скорее расширенную учебную программу и не обязывает наставника выступать в качестве опекуна или длиться не более года. Именно этому и будут следовать остальные мои коллеги. Я тоже могу это сделать, если ты захочешь.       — Но тогда мне все придется вернуться к Дурслям, верно? Дамблдор может заставить меня.       — Да. Так скажем, в неполном наставничестве у меня не было бы полномочий препятствовать ему, и ты юридически находился бы под опекой твоих тети и дяди.       — Что еще включает наставничество? — спросил Гарри, чувствуя, что это еще не все.       — Сокращенное учебное время. У тебя будет полдня свободным, чтобы заниматься со мной зельеварением. Когда я посчитаю, что ты готов, то могу назначить преподавать в одном или двух классах первого и второго курсов, а возможно, и третьего. Ты узнаешь, как составлять учебную программу на каждый год, корректировать работы и тесты, а также сможешь забирать, начислять баллы и назначать наказание. Однако я оставляю за собой право отменить его, если это необходимо, поскольку я более опытный учитель.       Гарри скорчил гримасу.       — И в каких случаях ты сделаешь это?       — Это от многого зависит.       — От чего именно?       — От того, насколько наказание соответствует проступку, например, — ответил профессор. — Но это не произойдет еще в течение нескольких недель. Сначала ты должен научиться правильно собирать ингредиенты и правильно обращаться с ними. Не говоря уже об учебе для сдачи СОВ.       — Мне можно будет играть в квиддич?       Снейп медленно кивнул.       — Да, поскольку тебе нужен какой-то вид отдыха. Но имейте в виду, мистер, как ваш наставник, я могу и буду лишать привилегий, если вы ослушаетесь меня или будете плохо себя вести. В том числе конфискация твоей метлы.       Гарри моргнул и настороженно посмотрел на профессора.       — Какие еще наказания ты можешь мне назначить?       Северус кашлянул, заметив, как мальчик мгновенно напрягся и отвел взгляд. Очевидно, он не доверял никому, кто имел над ним власть. Учитывая то, что Снейп знал о его прошлом, было неудивительно. Гарри рано усвоил, что взрослым, обладающим властью, доверять нельзя, поскольку именно они, по крайней мере те, которых он знал, имели тенденцию злоупотреблять ею. От Дурслей до Дамблдора, все они не смогли дать Гарри стабильность и постоянство, необходимые подростку, не говоря уже о физической безопасности. Северус тоже был виновен в том, что подорвал самооценку мальчика, и внутренне содрогнулся. Но, возможно, теперь он мог бы начать заглаживать вину за свое жестокое обращение.       — Гарри, я не твой дядя и не твой отец. Хотя опекунство дает мне право наказывать тебя, я никогда не буду злоупотреблять этой привилегией. Учитывая мой прошлый послужной список, ты можешь мне не доверять. Даю клятву волшебника, что никогда не буду плохо обращаться с тобой, физически, магически или морально. Я постараюсь дать тебе четкие правила и последствия, если ты их нарушишь. Указанные последствия могут включать различные наказания, такие как конфискация метлы, ограничение анимагической формы, лекции, работу, выполняемую маггловским способом, и написанные эссе. Это все. Я никогда не буду заколдовывать тебя, бить, морить голодом или запирать в шкафу. Ты согласен?       Гарри склонил голову набок и задумался. С одной стороны, он опасался позволять взрослой фигуре контролировать его поведение. С другой, гриффиндорец постепенно научился доверять Северусу в том, что тот сдержит свое слово. И он знал силу клятвы, данной честью волшебника. Последствия, описанные Снейпом, были не хуже, чем те, которые были у родителей его друзей, и в десять раз лучше, чем то, чему он подвергся у Дурслей. Он тщательно обдумал это, добрых двадцать пять минут, прежде чем, наконец, сказал:       — Да, согласен.       — Хорошо. Взамен я прошу уважать меня как наставника и понимать, что мои предписания иногда могут казаться странными или жесткими, но на то есть причина, чтобы защитить тебя. Также прошу тебя постараться не подвергать себя опасности, ведя себя глупо и безрассудно, как ты поступал в прошлом. Твоя жизнь, птенец, — это драгоценный дар, ради сохранения которого умерли твои родители, так что не растрачивай его впустую. И если у тебя возникнут проблемы, не стесняйся обращаться ко мне за советом. Знаю, ты не привык полагаться на взрослых, но нет никаких причин, по которым ты должен решать все свои проблемы в одиночку.       И снова он заколебался. Он понимал, к чему клонит Северус, что ему следует больше заботиться о себе, но никто никогда раньше так не говорил. Что его жизнь была подарком. Вместо этого его не раз заставляли почувствовать, что его жизнь ничего не значит, и что рисковать ею — значит вообще ничем не рисковать. Это был первый раз, когда ему сказали, что то, что он делает, имеет значение, и это глубоко тронуло его. И все же… все еще была часть его, которая шептала:       «Что, если ты доверишься ему, а он подведет тебя, как и другие? Что, если?»       Поэтому он посмотрел на мужчину, сидящего рядом с ним, и откровенно сказал:       — Я… могу попробовать, Сев. Но… я не слишком хорошо умею просить о помощи. Я никогда… никому раньше не было по-настоящему дела… и не знаю… Имею в виду, я соглашусь выслушать тебя, это то, что я должен делать… и постараюсь не забыть попросить тебя о помощи…       Зеленые глаза, наполненные настороженной неуверенностью, посмотрели в его собственные, и Северус почувствовал, как между ними внезапно вспыхнула связь. Он мягко обнял мальчика за плечи.       — Знаю, тебе потребуется время, чтобы снова начать доверять. Мы можем не торопиться.       — Хорошо.       — Отлично, тогда подпишем документы? — спросил Северус, вызывая кодекс наставника с верхней части своего стола.       — Сев, что насчет Дамблдора? Что, если… он разозлится, что ты мой опекун? И как насчет… сам-знаешь-кого?       — Гарри, Дамблдор не может запретить. Он не твой родственник. Это твой выбор, Гарри, и только твой. Это может остаться между нами. Пока ты не захочешь рассказать. Что касается Темного Лорда, то он никогда не узнает об этом. Я могу скрыть это от него, как скрывал от него на протяжении многих лет и другое.       — Как? Как у тебя это получается?       — Я мастер окклюменции.       Гарри удивился.       — Окклюменции? Что это?       — Мастер окклюменции — это волшебник, обладающий природным талантом в искусстве окклюменции. Оно заключается в том, чтобы закрывать свой разум от другого, чтобы в него не могли войти.       — Что-то вроде чтения мыслей?       — Ну… не совсем. Ум — это не книга. Он полон мыслей и воспоминаний, и в большинстве случаев они не организованы. Но волшебник, владеющий дисциплиной легилименции, может проникнуть в твой разум и выведать твои секреты. Темный Лорд считает себя опытным легилиментом, но он использует грубую силу для проникновения в разум, а не хитрость. Это может быть… неприятно, но он никогда не проникал сквозь мои щиты. Он может прочитать то, что я пожелаю, и все.       — Так вот почему ты хороший шпион?       — Отчасти, да. Остальное потому, что я научился наблюдать и запоминать то, чему научился.       — Ты сможешь… научить меня?       Северус колебался. Он никогда раньше никого не учил окклюменции. Это было не то, чему его когда-либо учили. Профессор научился этому самостоятельно.       — Почему бы нам не подождать немного, прежде чем я обучу тебя этой… дисциплине? Она довольно сложная и потребует от тебя… впустить меня в свою голову. Сейчас, думаю, тебе нужно сосредоточиться на учебе для сдачи СОВ и зельеварении.       — Хорошо, — согласился Гарри, чувствуя, что Северусу почему-то было дискомфортно.       Северус придвинул к себе кодекс наставника и размашисто подписал. Затем передал пергамент и перо Гарри, который сначала прочитал его, а затем тоже подписал. Как только чернила высохли на пергаменте, из него засиял зеленый свет, обвился вокруг их запястий и связал их вместе.       Спустя секунду он рассеялся.       Гарри улыбнулся Северусу. Дело сделано. Теперь они были наставником и учеником, стражем и подопечным, связанные магией и чем-то очень важным, чего ни один из них еще не осознавал.       Неделю спустя:       Гарри открыл глаза и резко вдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он сел, судорожно сбрасывая с себя одеяло. В его голове была только одна мысль. Северус. Нужно найти Северуса. Мальчик встал и выхватил свою палочку из-под подушки. Его босые пальцы ног подогнулись, когда коснулись холодного каменного пола.       Один взмах, и его пижама превратилась в джинсы, гриффиндорскую толстовку и кроссовки. Затем Гарри засунул палочку в рукав, Северус показал ему этот маленький трюк, и выбежал из своей комнаты. Гриффиндорец добрался до покоев Северуса за десять минут. Он положил руку на каменную стену и прошептал пароль.       Камень превратился в деревянную дверь. Гарри повернул ручку и вошел.       «Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке. Пусть сон не станет явью. Мне уже неделю снятся одни и те же сны, только этот был новый. В нем было что-то зловещее».       Гарри испытал жуткое ощущение реальности, когда увидел, как Северус преклонил колени перед змееподобным Волдемортом, а тот улыбнулся и велел ему подняться.       — Какие новости о Гарри Поттере, Северус? Вы уже нашли его?       Во сне было что-то еще, но все, что мальчик мог вспомнить, это страх и темнота. Внезапно ему понадобился его наставник, и теперь он был здесь, входя в комнаты Северуса, уверенный, что найдет этого человека спящим или, не дай Мерлин, проклятым, снова потерявшим сознание. Вместо этого гриффиндорец обнаружил Северуса, сидящего на диване, обрабатывающего царапины на руке и пьющего чашку чая.       Он резко выдохнул, облегчение заставило его на несколько мгновений замолчать.       Северус поднял глаза.       — Гарри? Что-то случилось?       Рот Гарри шевельнулся, но не издал ни звука. Затем он все же сказал:       — С тобой все в порядке! Я подумал, может быть, ты ранен. Мне приснился сон… И я подумал…       Он резко закрыл рот, боясь, что это прозвучало по-идиотски.       — Подойди и сядь, — пригласил его наставник. — Расскажи мне об этом сне.       Гаррри присел рядом со Снейпом, чувствуя, как волна стыда накатила на него. Он прибежал к профессору зельеварения после ночного кошмара, как маленький шестилетний ребенок. То, что Северус не смеялся над ним и не уложил его обратно в кровать, напоив теплым молоком с печеньем, — настоящее чудо. Гриффиндорец не сильно хотел разговаривать, поэтому просто сидел и смотрел, как профессор зельеварения обрабатывает царапины на руках.       Внезапно он вспомнил продолжение сна.       — … и ты не знал, что мальчишка был анимагом, Северус? — прошипел Волдеморт.       — Нет, мой Лорд?       — Ты ведь не лжешь мне?       Затем Волдеморт ударил чешуйчатой зеленой рукой с острыми когтями, оставив ряд царапин на руке профессора зельеварения.       Гарри уставился на ряд царапин.       Они были точь-в-точь как и во сне.       Подросток моргнул и протер глаза.       Но разве это возможно…?       Неприятное чувство шевельнулось в животе Гарри. После инцидента на кладбище ему снились странные сны. Иногда он мог чувствовать гнев Волдеморта, как раскаленное железо в глубине своего сознания. Совпадение этого сна с травмой Северуса было слишком большим.       — Ты ходил сегодня к нему, да? — резко сказал Гарри, узел в его животе переместился к горлу. — Ты ходил к нему и ничего не сказал мне.       Северус нахмурился, не обращая внимания на тон мальчика.       — Не знал, что должен был согласовывать свои приходы и уходы с тобой, ученик. У меня были встречи с Темным Лордом еще до того, как ты родился.       — Знаю, но… что если что-то бы случилось. Как в прошлый раз? Я бы не знал… — Голос Гарри становился все пронзительнее по мере того, как росло его беспокойство.       — Успокойтесь, мистер Поттер. Поппи и Хагрид знали о моем местоположении. Я не хотел будить тебя среди ночи.       — Это потому что ты не доверяешь мне? Я имею в виду, знаю, что у меня есть какая-то причудливая… связь со старой змеей, но… если с тобой что-то случится… — Гарри потер свой шрам, который ужасно пульсировал. Мальчику становилось ещё хуже лишь от одной мысли, что потеряет Северуса из-за злого ублюдка. — Он мог бы убить тебя… Ты мог бы, умереть, как Седрик… умереть… и тогда кто был бы здесь, когда… — он замолчал, не желая произносить эти слова вслух.       «Кто был бы рядом со мной? Никто».       Подросток и так сказал слишком много, срываясь, как маленькая девочка. Он отвернулся, пряча свое пылающее лицо.       Вдруг Гарри почувствовал прикосновение к своему плечу.       — Гарри.       Он упрямо оставался лицом к стене, жалея, что не может стать Свободой, потому что Фоукс не краснел.       — Гарри, посмотри на меня.       Гриффиндорец упрямо покачал головой.       — Нет. Я знаю, что ты собираешься сказать. Что я глупый, чересчур драматичный и сумасшедший. Мне следует заниматься своими делами. Что ты можешь позаботиться о себе. — Он уставился на свои ботинки, его желудок скрутило. — Продолжай. Скажи это. Я знаю, что ты этого хочешь.       Внезапно Гарри почувствовал, как кто-то крепко схватил его за подбородок.       — Гарри Джеймс Поттер, посмотри на меня сейчас же.       Зеленые глаза, наполненные неуверенностью и трепетом, встретились с ониксовыми.       — Прости, — промямлил Гарри.       — Почему ты извиняешься?       — Потому что я веду себя как придурок. Не знаю.       — Нет. Ты ведешь себя… обеспокоенно благополучием своего наставника. Спасибо. — Северус сделал паузу, прежде чем продолжить: — Это не то, к чему я привык… но я бы никогда не назвал тебя глупым. Или чересчур драматичным. Немного… встревоженным, возможно, — поддразнил Снейп, а затем осторожно взъерошил волосы мальчика.       — Встревоженным? Ты думаешь, я сумасшедший?       — Я просто… пошутил, Гарри.       — У тебя есть чувство юмора? — Гарри слегка ухмыльнулся.       — Иногда я забываю о нём.       Непроизвольно Гарри улыбнулся.       — Забавно, Сев.       — Итак, что значат твои слова по поводу связи тебя с Тьмой?       Гарри слегка поежился. Проницательный взгляд Снейпа немного нервировал.       — Эм… ну, я точно не знаю, как это объяснить.       — Лучше начни сначала, — подсказал Северус, отпуская подбородок мальчика.       — Эм… окей. Думаю, это началось той ночью на кладбище… после смерти Седрика… когда Петтигрю взял мою кровь для ритуала… — Гарри глубоко вздохнул, а затем начал рассказывать Северусу о снах, которые он видел с той ночи. Снах, в которых Волдеморт разговаривал с пожирателями смерти, или пытал одного из них, или гладил голову своей гигантской змеи, Нагайны. — … иногда, когда он злится… я чувствую это… мой шрам болит… как сегодня вечером. Я проснулся, и мне было больно… и я был… напуган… — прошептал он так тихо, что Северус едва мог это расслышать.       Профессор зельеварения сильно прикусил губу. Он был зол на то, что Гарри так долго не говорил ему о странной связи между ним и темным волшебником. Но Северус знал, что если сейчас набросится на мальчика, это разрушит хрупкое доверие, которое возникло между ними. И, к его удивлению, он не хотел, чтобы это произошло. Беспокойство Гарри было открытым и честным, и Снейп обнаружил, что ему это нравится. Это напомнило ему о том, как Лили обычно ругала его за то, что он тратил так много часов на учебу вместо того, чтобы высыпаться.       — Понятно, — спокойно сказал Снейп. — Тем не менее, я хотел бы, чтобы ты сказал мне раньше об этой связи, Гарри. Тебе не следовало скрывать от меня что-то настолько важное, — твердо упрекнул он.       — Я… не хотел, чтобы ты знал. — Гарри опустил голову. — Ненавижу чувствовать его в своей голове, Северус. Кроме того, что ты можешь сделать? Запереть меня в психушке? Вот что делают с сумасшедшими людьми.       — Нет, но я могу обучить тебя окклюменции?       — Но ты сказал, что хочешь сосредоточиться на зельях и прочем.       — Это было до того, как я узнал, что вам снятся такие сны и вы чувствуете кровавого Темного Лорда в своем сознании, молодой человек. Если бы вы сообщили мне об этой маленькой детали раньше, я бы начал учить вас немедленно.       — Извини.       — Перестань извиняться, ладно? — хрипло сказал профессор зельеварения. — Я не собираюсь наказывать тебя за ошибку, ты уже должен запомнить это.       — Почему нет? Я снова облажался.       — Прекрати это. Ты жалеешь себя, а этого я не потерплю. Мы все совершаем ошибки, Гарри. Главное в том, чтобы помнить и учиться на них и, надеюсь, не повторять их. — Северус откашлялся. — Твой шрам все еще болит?       Мальчик неохотно кивнул. Северус положил два пальца ему под подбородок и приподнял голову мальчика, чтобы можно было осмотреть шрам. Снейп осторожно убрал волосы со лба Гарри и увидел, что шрам покраснел и распух. Он осторожно дотронулся до него и спросил:       — Больно?       Гарри вздрогнул.       — Немного… но не так уж плохо, — быстро добавил Гарри, чтобы Снейп не подумал, что он слабак.       Северус бросил на него понимающий взгляд. Затем призвал обезболивающую мазь и нанес ее на область в форме молнии. Мальчик немного расслабился.       — Ну, как?       — Лучше, спасибо.       Северус вытер руку о тряпку.       — Расскажи мне о своем сне сегодня вечером, Гарри. Ты видел в нем Темного Лорда?       — Да. — Спокойно, Гарри рассказал свой сон. — Это был не просто… сон.       — Ваша… связь становится сильнее. Ты должен быть осторожен, Гарри. Это могло бы сработать в обоих направлениях. Вот почему мне нужно научить тебя окклюменции. Таким образом ты сможешь выкинуть его из головы и наоборот. Но, я предупреждаю, это трудная дисциплина для освоения. Она требует много работы.       — Не переживай, я готов.       — Ну, сейчас ты слишком устал, чтобы начинать, так что могу предложить подождать до вечера понедельника? А пока я дам тебе зелье и скажу, что первый шаг к овладению окклюменцией — это научиться очищать свой разум.       — Очищать разум? Что? Я не понимаю.       — Нужно уметь очищать разум, чтобы никто не мог о тебе что-то узнать, — мягко сказал Северус, надеясь, что поступает правильно. Было так трудно пытаться научить чему-то, что он знал интуитивно. Это было все равно что пытаться научить кошку мяукать.       — Хорошо, я попробую.       — Замечательно. — Северус взмахнул палочкой и вызвал флакон лавандового цвета из своих личных запасов. — Возьми его и возвращайся в свою комнату, Гарри. Ты будешь спать спокойно, а завтра после занятий мы сможем поработать над тем, чтобы сварить еще немного его.       Гарри взял зелье.       — Хорошо. Мне жаль, что я вел себя как…       — Если ты извинишься еще раз, клянусь, я хорошенько тебя отшлепаю, — пригрозил он. — Тебе не за что извиняться. Что я тебе говорил о том, чтобы просить о помощи?       — Что… это нормально.       — Так было, есть и всегда будет. А теперь иди в постель. Потому что, если ты проспишь завтра утром, мне придётся назначить тебе наказание.       — Да, сэр, — он повернулся, чтобы уйти, затем добавил через плечо: — Но откуда тебе знать? Завтра у меня вообще нет с тобой занятий.       — У меня есть свои способы, ты, неисправимый птенец. — Он бросил на мальчика насмешливый взгляд. — Кровать, мистер Поттер. Или мне отнести тебя туда и подоткнуть одеяло?       — Нет! — в ужасе закричал Гарри. Затем выскочил за дверь, вследствие и чего пропустил лукавый смешок своего наставника.       Серьёзно, Гарри, у тебя должно быть хоть какое-то чувство юмора.