История о благородном Призраке

* * *       Генерал Годинес вернулся с ранчо под вечер – усталый, но воодушевленный. Видно было, что сельские занятия доставляют старому, но еще крепкому, вояке истинное удовольствие. Он был не слишком общителен, светские разговоры навевали на него тоску. А обсудить войну или политику ему почти никогда не удавалось. Молодая супруга генерала любила приглашать гостей на гасиенду, но старалась подобрать их так, чтобы поменьше слышать о войнах и сражениях. И в этот вечер на ужин были приглашены престарелый падре, который чудом избежал участи своей разгромленной в недавних битвах церкви, и вдова Ривера с двумя незамужними дочерьми. Фелиция находила обеих девиц совершенно бесцветными, подкупающими разве что молодостью, и не опасалась приглашать их на вечеринки, где полагалось блистать только ей самой.       Ужин прошел в дружеской и приятной обстановке. Не было конца расспросам Дениза о жизни в испанской столице, последних веяниях моды, культурной и светской жизни. В свою очередь Дениз, как истинный журналист, охотно интересовался местными новостями и традициями. Даже генералу удалось вставить словечко в общий разговор, что привело его в еще более благодушное настроение.       Время от времени Дениз доставал из внутреннего кармана пачку листов и карандашом нацарапывал несколько особо интересных «для газеты» фактов или фраз. В пылу разговора он даже нарисовал быстрыми штрихами портрет одного маркиза, обожавшего вычурную моду. Его точная рука была по достоинству оценена присутствующими. А одна из дочерей вдовы Ривера, обожавшая хозяйку гасиенды и во всем старавшаяся ей подражать, даже предложила Денизу нарисовать портрет сеньоры Фелиции. Этого Дениз не ожидал и начал скромно отказываться. Но, бросив взгляд на супругу генерала, взял карандаш и быстро набросал легкий, почти призрачный эскиз. Рисунок пошел по рукам, но в этом случае похвалы были умеренные. Лишь прямодушный генерал, рассмотрев набросок, грубовато хохотнул:       – Красиво, чертовски красиво. Но совершенно непохоже!       Дениз смущенно развел руками и лучезарно улыбнулся, вызвав у собеседников желание поддержать его, а не ругать за фиаско.       После ужина все перешли в гостиную, где каждый занялся излюбленным делом. Генерал и дон Хосе уселись у шахматной доски, дамы собрались в кружок, что-то оживленно обсуждая и изредка поглядывая на мадридского гостя. В углу комнаты появился цыганского вида парень с гитарой в руках, наигрывавший негромкий, лиричный мотив, не мешающий разговорам, но создающий приятную атмосферу. Дениз недолго задержался около скромного падре, который осмелился задать пару вопросов о религиозных делах в Мадриде. Но вскоре он заметил кивок дона Хосе и присоединился к нему и генералу. К тому времени шахматист остался только один, потому что хозяин гасиенды не раздумывал над очередным ходом, а сладко посапывал в мягком кресле у шахматного столика. Дениз с удивленной улыбкой указал на него глазами.       – Вечерняя традиция, – со смешком пояснил дон Хосе. – Кристобаля очень утомляют многолюдные ужины, но противиться своей драгоценной супруге он не в силах. Я выручаю его, соглашаясь «поиграть».       – Каждый вечер? – удивился Дениз. – Да вы герой, дон Хосе.       – Вовсе нет, мой мальчик, – ответил Гальяно, делая ход за генерала. – Для меня эта позиция тоже удобна. Я могу наблюдать за гостями, не привлекая особого внимания. А если я устаю или мне нужно отлучиться, то я делаю так…       Он оглянулся, нашел глазами гитариста и едва заметно кивнул. Музыкант усмехнулся и громко ударил по струнам. Лирический напев внезапно сменился яркой танцевальной музыкой. Сеньора Фелиция заливисто засмеялась и кокетливо махнула в сторону гитариста, но останавливать не стала, призывно поглядывая в сторону мадридского гостя. От громкого звука генерал едва не подскочил.       – А? Что? Уже танцы? – он вздохнул. – Дорогая, ты позволишь мне покинуть тебя? Эти прыжки и повороты не для моих старых ног, – и, сладко зевая, генерал удалился.       За его ноги пришлось отдуваться ногам Дениза, оказавшимся единственным танцующим кабальеро среди трех молодых дам. * * *       На следующий день с самого утра вниманием Дениза снова завладела Фелиция. То ей вздумалось показать ему ранчо, и они отправились туда вместе с генералом. То попросила помочь с поездкой на рынок, в город, и Денизу пришлось ее сопровождать. Прошло почти двое суток, как он встретился с доном Хосе, а у них так и не сложилось возможности поговорить. И карта все еще была при Денизе. Он даже начал сомневаться, тот ли человек сеньор Гальяно, которому он должен ее передать. Дон Хосе посмеивался над стараниями генеральши не оставлять журналиста одного, но попыток помешать ей не предпринимал. Наконец, Дениз не выдержал страстных призывов Фелиции и послал старому знакомому такой умоляющий взгляд, что тот все-таки взял дело в свои руки. Он объявил, что старым друзьям нужно предаться ностальгии и вспомнить такие места и дела, о которых женским ушам лучше не слышать, потому как вспоминать они будут военные сражения и осады. Фелиция обижено надула губки, но спорить не стала, отпустив обоих гостей на вечер в таверну пуэбло, где им никто не будет мешать.       Позаимствовав на гасиенде отличных лошадей, дон Хосе и Дениз отправились в сторону города, но, не доехав до него, Гальяно свернул к извилистой, болотного цвета реке, подкрашенной в этот час багровеющим солнцем. Они проехали с полчаса, прежде чем дон Хосе остановился и спешился, знаком предложив Денизу сделать то же самое. Место было красивое и безлюдное. Привязав у высокого куста лошадей, они принялись, не торопясь, прохаживаться по берегу, негромко беседуя.       Первым делом дон Хосе забрал у Дениза карту, внимательно ее изучив и убедившись, что это тот самый документ, которого он ждал. Доставая бумагу из внутреннего кармана, Дениз зацепил вместе с ней и женский портрет, который он нарисовал за ужином накануне. Портрет Фелипы.       – Кто она? – с доброжелательным интересом спросил дон Хосе, убирая карту.       – Это тот портрет сеньоры Фелиции… – начал со смущенной улыбкой Дениз, но Гальяно покачал головой, чуть сдвинув брови.       – Кто эта женщина? – голос его стал суше, а глаза заледенели. Дениз ощутил внезапный холодок, услышав голос не дона Хосе, а квартера.       – Зачем это знать «Квартету»? – так же сухо спросил он. – Он постарается убрать помеху с пути мастера?       Дон Хосе с укором покачал головой.       – Любовь – опасное чувство. Для мастера особенно, – и, смягчив интонации, добавил: – Поддаваясь страсти, ты рискуешь вдвойне. А ты и так уже по краю ходишь, мучачо.       Дениз нахмурился, но ничего не ответил. Вместо этого он сам с подозрением поинтересовался:       – Кто эта женщина – сеньора де Сеспедес? Почему она так похожа на… на портрет? Вы устроили это специально? Может быть, вовсе не карта была нужна вам, а лишь предлог, чтобы вытащить меня из Испании? Зачем я здесь?       Дон Хосе слушал со все возрастающим удивлением и наконец от души расхохотался.       – Дениз, мальчик мой, поверь – не все на свете происходит по велению «Квартета». Я понятия не имею, почему эти две женщины похожи. И впервые увидел Фелицию, лишь приехав сюда. Меня интересовал генерал Годинес, а не его скучающая супруга.       Дениз некоторое время с подозрением сверлил его взглядом, но вот улыбка тронула его губы, он смущенно сморщил лоб и – тоже рассмеялся, поняв, что перегнул палку.       Отсмеявшись, некоторое время они постояли на берегу молча, любуясь закатом. Первым тишину нарушил дон Хосе.       – Карта эта чрезвычайно важна, а в ближайшие год-два станет еще важнее. В Испании есть люди, которые все еще пытаются устроить новое вторжение армии в Мексику и вернуть ее под свой контроль. Мы не могли доверить документ простому курьеру. Это дело для мастера. Но ты прав в том, что вызвал я тебя сюда не только за этим.       Дениз насторожился, внимательно глядя на дона Хосе, в чьем тоне появилась непонятная печаль и даже усталость.       – Дело в том, что мы ищем… нового квартера. Один из нас смертельно болен.       Дениз не решился произнести вопрос вслух, но взгляд его стал тревожен. Дон Хосе прочитал его и усмехнулся:       – Прости, мой друг, я не могу ответить тебе ни «да», ни «нет». Это может знать только квартер. Не мастер.       – Но я – не лучшая кандидатура, – твердо произнес Дениз.       – Кто знает, мой мальчик, кто знает. Конечно, квартера ищу не только я… Думаю, ты способен им стать. Готов ли? Это мне пока неясно. Я должен был кое-что проверить, поэтому… Я доверил тебе знание, которого не должно быть у мастера – о лице квартера, моем лице. Я оторвал тебя от энласе на довольно долгий срок. И последнее, что я сделаю в Мексике – это вручу тебе самому роль энласе.       – Энласе? Я? – изумился Дениз, никогда не считавший себя таким уж хорошим организатором.       – Да, ты. Завтра я уеду с гасиенды генерала и из Виктории тоже. А еще через день здесь появятся два молодых человека из Мехико. Это наши мастера. Ты возьмешь их под свою опеку и поможешь выполнить миссию. Ты должен только составить план и забрать то, что они добудут. Ты будешь поблизости, но в дело встревать не имеешь права. Это ясно?       – Да, – сдавленно произнес Дениз, не представляя, как он сможет не вмешаться, если что-то пойдет не так.       Дон Хосе все еще требовательно смотрел на него.       – Да, – справившись с собой, твердо повторил Дениз.       – Хорошо, – успокоился Гальяно и принялся объяснять суть дела, детали и подробности. * * *       Вернулись они на гасиенду уже в полной темноте. Слуга, которому было поручено дожидаться их, зажег канделябр и проводил каждого в свою комнату.       Поначалу Денизу не спалось. Слишком много новых знаний и новых чувств обрушилось на него сегодня. Мысли его плавали в хаосе слов и эмоций. В какой-то момент они направили его руку к внутреннему карману сюртука. Он достал портрет Фелипы и развернул его. В темноте линий не было видно, но ее лицо все равно стояло перед глазами. Удивительным образом оно не оставляло его и за океаном. Удивительным образом оно поддерживало его почти так же надежно, как там, в крепости. Когда Дениз уставал от горячих взглядов самоуверенной, кокетливой и капризной сеньоры Фелиции, он закрывал глаза и воскрешал в памяти лицо Фелипы. Внешнее сходство этих двух таких разных женщин только подчеркивало иные достоинства девушки из Сан-Гуахиры. Что же так притягивало Дениза, если не только ее спокойная, классическая красота? Искренность? Прямота? Щедрость? Строгость?       «Кто знает, мой мальчик, кто знает…» – услышал он мысленно голос дона Хосе. И, наконец, в изнеможении упал на кровать и мгновенно уснул.