История о благородном Призраке

* * *       Захлопнув книгу, Фелипа уставилась невидящим взглядом в пространство, напряженно соображая, что ей понадобится и как все это добыть. Наливающийся тяжестью затылок и занывшие виски напомнили о бессонной ночи. А ведь и ближайшую ей придется провести в седле. Фелипа с усилием растерла глаза и, отодвинув драгоценный том, уронила голову на скрещенные на столе руки. Через мгновение она погрузилась в короткий, крепкий сон без сновидений.       Никем не обеспокоенная, она очнулась на пороге золотистого вечера. Времени до ужина оставалось предостаточно, и посвежевшая девушка развила бурную деятельность. Велев Марии приготовить ей в дорогу провизии, она выбрала корзину побольше и отправилась по солидным домам. Везде она стучалась в боковые двери и рассказывала слугам, экономкам и управляющим одну и ту же историю. О том, что уезжает к больной родственнице – сердобольной старушке, посвятившей свою жизнь благотворительности. Сейчас донья опекает сиротский приют для мальчиков. Прикованная к постели, она ужасно страдает от невозможности оказывать обычную помощь приюту. После этого душещипательного вступления Фелипа спрашивала, нет ли у них в доме ненужной старой одежды для юношей или других необходимых им предметов.       – С детской одеждой гораздо проще, – добавляла она. – А вот юноши так быстро растут!       Фелипу Монстром не слишком близко, но давно знали в городе. И практически нигде она не получила отказа. Обзаведясь двумя полными комплектами одежды, альпаргатами, одеялами, дюжиной щеток, одним туповатым ножом и даже коробкой папелит, она успела вернуться как раз к ужину.       За трапезой Фелипа предупредила сеньора Марсиуса, что уедет перед рассветом. Она заранее тепло попрощалась с патроном, дабы не беспокоить его с утра. Недовольно поохав, директор пожелал ей спокойной дороги, без происшествий, кои, увы, не редкость даже в столь просвещенное время, и заперся у себя в кабинете.       Забрав приготовленные Марией припасы и дорожные сумки из кладовой, Фелипа вернулась к легендам о бандольерах и контрабандистах. Перечитав несколько раз самые важные места, чтобы они накрепко запечатались у нее в памяти, она отнесла книгу на место. Тщательно упаковав сумки вещами и едой и еще раз проверив, не забыла ли чего, девушка принялась ходить из угла в угол по тесной комнатенке, ожидая полной темноты за окном.       Денизова жеребца увести из таверны в этот раз оказалось гораздо легче. Конь ее узнал и яблоком захрустел сразу. Теперь он был расседлан, но и с этим она справилась.       «Еще никогда в жизни мне не приходилось столько лгать», – внезапно с удивлением подумала Фелипа, затягивая подпругу. Но поразило ее даже не то, как легко далась ей эта ложь. А то, насколько легко ей верили. Нежданная сторона репутации честной и искренней девушки. Об этом стоило подумать. Позже. * * *       Попасть в посаду в лиге от Торре Крузадо Фелипа смогла лишь вечером следующего дня.       Смеркалось, когда укрывшись в густых кустах по другую сторону дороги, она с терпеливым вниманием следила за входящими и выходящими, чтобы найти случай и повод зайти в таверну, не привлекая внимания. Наконец, дробный перестук копыт и ровное поскрипывание доставили к ней то, что она так долго ждала. Карета остановилась у посады.       Едва лакей открыл дверцу и откинул ступеньки, из-под его руки выпорхнул чернявый парнишка и, склонившись в вежливом поклоне, протянул руку пожилой пассажирке. Слуга уже собрался отвесить затрещину наглецу, но донья остановила его:       – Оставь, Хосе. Дай заработать мараведи мальчику.       – О, благодарю вас, сеньора, – еще ниже склонился юноша. – Одна монета спасет меня от жестокого голода.       – Не люблю попрошаек, – скривилась старуха, принимая помощь внезапного кабальеро и спускаясь на землю. – Дай ему саквояж, Хосе, пусть отнесет в комнату.       Лакей безропотно выполнил приказание, выбрав из сумок и баулов не самую ценную.       – Донья Алисия! – радостно приветствовал постоялицу хозяин посады. – Счастлив вашему возвращению. Надеюсь, вы в отличном здравии, и дорога не утомила вас. Вам обычную комнату?       Сеньора Пастораль дважды в год устраивала паломничество в один из северных монастырей и каждый раз по дороге останавливалась в посаде. Ее щедрая оплата делала восторги трактирщика донельзя искренними. А все, ее окружающее, достойным несомненного доверия.       – Да, Басилио, благодарю вас, – снисходительно кивнула донья.       Лакей указал юнцу, кутающемуся в потертое одеяло, куда отнести сумку, и на выходе из комнаты вручил заработанный мараведи.       Фелипа поправила великоватые штаны и поплотнее завернулась в одеяло – не столько от холода, сколь скрывая выступающие части женской фигуры. Отдав мараведи хозяину, принявшему ее за нового слугу доньи Алисии, и присовокупив пару своих, она получила кружку вина и кусок хлеба, устроилась в углу неподалеку от группы крепостных солдат и навострила уши.       Глубоко за полночь, заметив, что солдаты насиделись и собираются уходить, девушка незаметно выскользнула через заднюю дверь и бросилась к холмам, за одним из которых ее ждал конь. Добежав, она не стала сразу вскакивать в седло, а прижалась к теплому боку нового товарища и обняла его за шею. Новости, которые она насобирала по кусочкам за вечер, заставили болезненно сжиматься сердце и дрожать не от холода, а от гнева, сочувствия и невозможности предпринять хоть что-то немедленно, сразу.       Наконец, сколько-то успокоившись, она взобралась на скакуна и понеслась к заброшенной мельнице, где устроила временное пристанище. Надо поспать – или она свалится без сил. А ей еще столько всего надо сделать! И для начала найти контрабандный лаз в крепость, бывшую больше ста лет назад не просто укреплением между комарками, а пограничной таможней.