История о благородном Призраке

* * *       Обратный путь Фелипа проделала вдвое быстрее. Конь Дениза оказался на редкость выносливым животным. К тому же, пока они добирались до крепости, капитан лошадей сильно не гнал, и девушке приходилось больше сдерживать горячего жеребца, чем пускать вскачь за каретой.       Тем не менее, когда Фелипа подъехала к городу, солнце стояло уже высоко. Надо было куда-то пристроить коня. Скакать на нем в таверну на глазах у всего города казалось немыслимым. Перебирая в голове свои немногочисленные знакомства, девушка с досадой поняла, что все они слишком поверхностны, чтобы она могла без долгих объяснений оставить у кого-то лошадь.       Хотя, пожалуй… это может сработать. Она спрыгнула из седла. И едва устояла на ногах. Казалось, многочасовая скачка вытрясла из нее все силы. Удивительно, но спать совсем не хотелось, только есть. Ум был совершенно ясен и лихорадочно быстр. Фелипа расправила одежду, стряхнула пыль и грязь. Аккуратно пригладила волосы. Решив, что выглядит достаточно прилично, она взяла коня под уздцы и направилась к площади.       Как она и предположила, объяснение, что лошадь была найдена ею во время прогулки и вроде бы она из посадской конюшни, вполне удовлетворило хозяина таверны. За постой коня его владелец заплатил вчера с излишком. К счастью, трактирщик не знал о его аресте. Точнее, не соотнес одного человека с другим, хотя разговоров о суде было вчера вечером предостаточно.       Справившись таким образом с одной задачей, Фелипа тут же взялась за следующую. Надо было придумать для директора музея причину ее будущего неопределенного отсутствия. Немного поразмышляв, она вернулась в таверну, но уже через главный вход. Спросила у хозяина почту, которую здесь оставляли проезжающие дилижансы, а затем перо и бумагу. Набросав на листе несколько фраз деланно слабым, кривоватым почерком, она сложила фальшивое письмо и направилась, наконец, к музею.       Директор привычно выскочил из кабинета, едва звякнул колокольчик у входа. Он всегда лично встречал посетителей, правда, больше из-за своей антикварной лавки, чем музея, который держал, скорее, из прихоти и рекламы. Увидев непонятно куда пропавшую с утра помощницу, он кинулся к ней с расспросами и причитаниями. Директор был очень волнительным человеком. К тому же на дух не переносил суды. В молодости дальняя родня изрядно попортила ему крови и облегчила кошелек несколькими тяжбами, с тех пор любые проблемы он старался улаживать в досудебном порядке. Поэтому и потому еще, что его сочли недостаточно важным свидетелем, на вчерашнем заседании он не был. Привычка посещать таверну по вечерам у него так же не сложилась. И он не знал абсолютно ничего о том, чем закончилось дело.       – Фелипа, дитя мое! – патетически вскинул руки сеньор Марсиус. – Куда ты пропала? Я уж решил, что эти негодяи и тебя арестовали тоже.       Девушка виновато опустила голову.       – Простите, сеньор директор, я… я проспала.       – Что?! – изумился ее шеф. – Ты проспала? Это невозможно! За все время, что я тебя знаю, ты никогда никуда не опаздывала и все делала в точности, как надо. Идеальный музейный работник.       Фелипа слегка покраснела от столь же пылкой, сколь и нежданной похвалы. Директор не был грубияном, но и хвалил крайне редко. Просто воспринимал ее аккуратность, как нечто само собой разумеющееся. Видимо, вчерашние события выбили его из колеи.       – Благодарю вас, сеньор Марсиус, за добрые слова. Но это так и есть. Я никогда не была раньше на судебных заседаниях и так разволновалась, что не могла уснуть почти до рассвета. Приняла снотворный порошок, и вот… – девушка непритворно зевнула, деликатно прикрыв рот.       – Бедное дитя! – посочувствовал директор, с содроганием вспомнив собственный судебный опыт. – Я тебя прекрасно понимаю. Но все же наша профессия требует точности. Постарайся не забывать об этом.       – Конечно, сеньор, – с готовностью кивнула Фелипа. – Вы не возражаете, если я немедленно приступлю к работе?       Директор, посопев для порядка, благосклонно отпустил смотрительницу. * * *       Заглянув в музейный зал, Фелипа убедилась, что паркет приходящей работницей начищен, а вот протирку стендов, которую она грубоватой поденщице не доверяла, придется отложить. На это не было ни времени, ни сил. В столовой осталось кое-что от завтрака, который готовила та же добродушная работница Мария. Все остыло, но изголодавшаяся Фелипа, этого, кажется, даже не заметила.       Теперь ее мысли были заняты только заброшенной мельницей. Где она об этом читала? Хроники? Газеты? Слухи и легенды? Где? Где же?       Подкрепившись, девушка засела в своем «кабинете» – маленькой комнатке, уставленной полками и шкафами с кучей бумаг, книг, записей, архивов, которые она все время читала и перечитывала, готовая новые экспозиции, отыскивая необычные факты, места, где можно было узнать, добыть что-то ценное или странное. Если поиски сеньора Марсиуса по ее подсказкам увенчивались успехом, то первое попадало в антикварную лавку, а второе – в музей.       Она доставала папку за папкой, стопку за стопкой, книгу за книгой. Все не то. Что делать? Спросить у директора? Вряд ли он знает, но все же…       Фелипа аккуратно разложила бумаги по местам и решительно направилась в лавку. Ответ она увидела, едва переступила ее порог, даже не успев ничего спросить у директора. На полке с ценными и редкими книгами стояло уникальное издание «Банды и контрабанда. Были и легенды о самых отъявленных злодеях и авантюристах за 300 лет» в дорогом, тяжелом переплете. Фелипа только один раз держала этот том в руках и посмотрела тогда лишь главу о местных разбойниках. Ее интересовали сведения о хромом Хосе, но книга посвятила ему всего пару строчек. И все-таки Торре Крузадо и мельница упоминались именно там.       – Фелипа? – окликнул застывшую на пороге девушку директор.       – Ах, да… Сеньор Марсиус… – Фелипа запнулась, не зная, как продолжить. С такими просьбами она никогда не обращалась к директору. Собралась с духом и выпалила: – Отпустите меня на несколько дней, пожалуйста.       – Отпустить? – директор даже привстал из-за стола от изумления, потом снова плюхнулся в кресло. – Но куда? Зачем? А как же музей? – зачастил он вопросами.       – Моя подруга тяжело больна. Она живет уединенно, и ей некому помочь. Я побуду с ней, пока она не окрепнет, и вернусь, – Фелипа достала из кармана набросанное в таверне письмо и протянула директору.       Сеньор Марсиус внимательно изучил бумагу, но прежде, чем он снова открыл рот, девушка продолжила:       – С музеем все будет в порядке. Вряд ли после вчерашнего ареста у нас в ближайшее время будет много посетителей, – прямолинейно напомнила она. Директор сердито засопел – в этом помощница права. Ох, уж эти ретивые альгвасилы!       – Но ты не задержишься? Не больше недели, пожалуй?       – Я не могу давать такие четкие обещания, сеньор. Болезнь – не почтовый дилижанс и не ходит по расписанию.       – Да, да, конечно, – смутился директор.       – Но обещаю, что не задержусь ни одного часа сверх действительно необходимого.       – Что же… – директор развел руками. – Поезжай, дитя мое. Ты так отзывчива! И скорейшего выздоровления твоей подруге.       – Благодарю вас, сеньор! – с чувством откликнулась Фелипа и после короткой паузы добавила: – И вот еще что…       – Да? – встревожился директор.       – Могу я взять эту книгу? Почитать до отъезда? Мне кажется, там могут быть сведения для новой экспозиции.       – Конечно, Фелипа! – облегченно воскликнул директор и строго напомнил: – Только обязательно верни на место!       И с чувством выполненного долга сеньор Марсиус продолжил изучать чашу, которую осматривал до прихода Фелипы.