Золотые крылья

В огромной степи, на всё огромное поле растянулась армия, сильная армия, могучая армия, армия великого завоевателя, жестокого завоевателя, отличного тактика, грамотного военачальника, меча правоверия и справедливости, армия Арслангерея-Гюрхана II. Армия, точнее, её часть, стояла и ожидала боя, который должен был наступить с минуты на минуту. Народ М (армия Арслангерея II) стоял как подобает хорошо организованной армии: десятка солдат к десятке — в ряды в сотню, ряд к ряду в тысячу военного квадрата, квадрат к квадрату — десяток тысяч солдат и вот их 30 тысяч. Все со своими военными начальниками находящимися в собственной иерархии и слушающиеся друг-друга соответственно этой самой иерархии. А во главе всей этой армии брат правителя их страны Хасар I. Сильный, в самом расцвете сил мужчина лет 40. Он сидел на своём вороном широкогрудом коне и ходил перед своими солдатами — настраивал солдат на очередной бой и очередную победу. У него хорошо получалось — подстать своему брату. — Народ М. Мы великий народ! У нас самая большая и развитая странна. У нас много современных городов. Огромные поля на которых работают наши рабы, чтобы наши дети и жены не гнули спины. У нас самые сильные кони. Самые красивые женщины. Самые пушистые овцы. Самые смелые, талантливые, верные люди. Но есть те, что мешают нам жить счастливо. Те, кто мешают нашему правителю создавать и поддерживать мир и спокойствие. Это народ Ю на западе. Народ ТЗ на востоке. И Т на Юге. Несколько дней назад я получил известие — мой брат, наш великий правитель, расправился с народом Ю на западе. Нам тоже стоит привезти благие вести в столицу. Я напомню, что нам поручено. Мы должны разобраться с народом Т. Трое наших праотцов были несправедливо и жестоко убиты ими. Поэтому мы выжимаем из себя пот и кровь. Мы идем за их золотом, женщинами, скотом и за справедливостью. Мы уже почти справились с возложенной на нас задачей. При народе Т, как и при любой сильной стране, как и при любом другом, несомненно, сильном народе, у них были свои прихвостни, те, кого Т прогнули под себя. Именно прогнули, не взяли под свое крыло, не под защиту, как делаем это мы, а страхом заставили бороться со всеми своими недругами. В результате прошлогодней битвы при Кирулене племя Д и племя Дж были нами полностью уничтожены — две собаки убито. Вождь народа Ме, Тахта-Беки, после известий об этом, кинул своих людей, город, который должен был защищать, и с горсткой людей сбежал на озеро Б. Мы взяли его людей под свое крыло, пригрев и не тронув ни одного человека из племени Ме — мы пригрели эту брошенную собаку. У народа Т осталась последняя шавка — Тамуны. Только они, а дальше Т. Осталась последняя собака. До нашей цели один шаг! По коням! — крикнул Хасар, несколько военачальников побежали в стороны, остальные остались рядом. Они повторили за ним «По коням!» И все рядовые солдаты взобрались на своих коней. — Сабли наголо! — следующее, что крикнул Хасар и поднял свое боевое копье. Солдаты повторили его слова, обнажили сабли и направили их остриями в небо. — Отомстим за наших отцов и завоюем новые земли! — «Отомстим за наших отцов и завоюем новые земли!» повторили солдаты. После этой фразы Хасар развернулся, дернул поводья и его лошадь сорвалась с места. — Вперёд! И все побежали за ним. Над степью поднялся гул. «Вперёд». Топот десятков, тысяч коней. Пыль. Рев. Лошадиное ржание. Хасар всё также впереди. Армия противника с таким же гулом, но не с таким же стремлением победить сорвалась с места. На встречу друг-другу надвигались две чёрных, быстрых человеческих волны с ненавистью и грязными мыслями проткнуть друг-друга саблями. Они крепко сжимали поводья.. лишь бы быстрее, быстрее зарубить.. Но два воина рядом с Хасаром, не смотря на начало боя, на огромную скорость лошадей, напротив, отпустили поводья. Рядом бегущие солдаты перехватили их. И воины спокойно, как ни в чём небывало взобрались на спины бегущих животных. Оттолкнулись. Прыгнули. Взлетели. Огромные желтоватые крылья сбили воздух. Впереди армии Хасара появилось две огромных тени. Похожие на тени птиц, летающих над степями. Но то не птицы. Две нечисти.. И за людей.. Они набрали огромную скорость. И скорее своей армии стали приближаться к армии противника. И налетели в лоб.. Разрезали армию на три части, сбив людей с коней. Мощные, грозные воины упали замертво. Выжившие, шокированные, лежали на земле, ловили ртом выбитый из легких воздух. Перед глазами рябили огромные крылья. На не тронутую часть армии налетали солдаты на конях и рубили по всем направо и налево. Убивали тех, кого не задело, добивали выживших. Нефилимы время от времени опять набрасывались на солдат, сбивали с коней.. Огромные холодные иглы льда пробивали животы людей.. Огонь сжигал тела.. Через два часа Тамуны были полностью разгромлены. Двое нефилимов спустились на землю и подошли к друг-другу, продолжая осматриваться. Тут и там на конях проезжали воины их армии и искали среди зарубленных живых. Кто-то уже собирался обратно в свои группы и готовился отъезжать в лагерь. К нефилимам подъехал воин, с прицепленными к его лошади двумя конями. Двое взобрались на них и поехали в свой лагерь.

***

Вечером того же дня Хасар собрал всех своих военачальников, лучших домашних слуг в их же лице, лучших нукеров, и приёмных сыновей своего родного брата в своем огромном шатре. Хасар встретил всех уже сидя во главе помещения — спиной к углу, где отдавали дань уважения предкам, лицом ко входу. Все пришедшие военачальники, нукеры и названные сыновья его брата только зайдя сразу поспешили выразить дань уважения хозяину шатра. — Великий Хан Хасар, брат нашего великого Хана всех Ханов Арслангерея II, мы приветствуем тебя! — хором сказали они, приклонив одно колено и прижав правую руку к груди. — Садитесь! — все сели на низенькие лавки, расставленные по периметру шатра, в два ряда. — Властью данной мне богом А*, я начинаю наш сегодняшний курултай. Нам есть, что обсудить. Сегодня мы победили последнюю домашнюю псину Т. Надо поскорее решить, что мы будем делать с Тамунами и двигаться дальше на Т. Надо уже скорее покончить с этими проклятыми Т. Бериз, что ты думаешь? — обратился Хасар к одному из военачальников. — Племя Тамунов очень бедно и несовременно. Они в отличие от нас, Т и Ю продолжают постоянную жизнь в степи в лёгких юртах. Я могу понять их любовь к этим прекрасным жилищам наших предков, которые укрывают нас ночами в походах, но Тамуны живут так не из-за любви к юртам, а из-за слабости и невозможности жить по-другому. Им незачем оставаться тут. Заберем их, уверен, среди них найдутся и хорошие воины, и кузнецы, и камнерезы, и другие талантливые люди. Их женщины смогут как надо доить коров и взбивать масло. — Так-то оно может и так. — начал говорить военачальник сидящий рядом с Беризом. — Но у них нет понимания, кто такой хозяин. Мы все хорошо знаем, кто эти Тамуны. Предают своего хозяина, стоит ему только выйти за порог. Сегодняшний бой и боем не назвать. Так, детская игра. Мой десятилетний сын за подстреленную птицу со старшим братом грызется с большим воодушевлением, чем они сражаются за своего хозяина и за свое достоинство. — Но мы можем использовать их сейчас в ближайшем бою с Т. Поставим их на первую линию, во время боя, с нами за спинами они не переметнуться к Т обратно. Они уж не совсем глупы, понимают, что мы равны по силам. Завязался разговор двух мудрых, высокоуважаемых военачальников. Обычно в диалог таковых никто не вмешивается, кроме, разве что самого великого Хана или его брата. Но один из приёмных сыновей Арслангерея не боялся вступать с такими в диалог. — Они слишком слабые воины. — скучающе произнёс Коджи. — Они станут просто беззащитными барашками для забоя. Наша еда, потраченная на них, не окупится их подвигами на поле боя. Жалко тратить на них нашу еду и провизию. Все задумались. Старый военачальник 60 лет, служивший ещё при дедушке Арслангерея II и Хасара I, военачальник, которого Коджи почти перебил, хитро улыбнулся. — А ведь названый сын нашего Хана прав. Они никудышные воины. Но у меня есть идея, как можно их использовать. Щас научим вас, молодежь, как мы с дедом вашего отца разбирались с предателями. Учитесь все, пока я живой.

***

Поздно вечером, после курултая во всём лагере на каждом шагу горели факелы и костры, возле которых воины М обхватив друг-друга за плечи пели веселые песни и пили напиток богов — молочную водку. Они праздновали победу над Тамунами. На отдельном огромном участке огромным составом собрались самые почётные военные начальники, их самые преданные домашние слуги — нукеры, другие талантливые воины, наездники, рядовые воины, что сегодня в первых рядах бежали на врагов на своих конях. Они стояли длинными рядами. И образовывали три стороны квадрата. Одни стояли, другие сидели впереди них у их ног на голой земле. У всех на поясах висели свои походные пиалки для водки. Перед ними за низкими одиночными столиками на ярких цветастых коврах и подстилках сидели самые почётные гости пира: самые старые, опытные военные командиры — многие из которых служили командирами ещё при великом предшественнике действующего Хана. Так же за столом сидел Хасар, родной брат Арслангерея II, — возглавляющий этот поход. По бокам, вдоль двух боковых верениц людей, вдоль их шеренг сидели также на разноцветных коврах мужчины и женщины с музыкальными инструментами. Перед столиками было достаточно большое пустое пространство — стоптанная земля для танцоров. А дальше за этим пространством 70 огромных чугунных котлов на зажжённых кострах, дым от которых терялся в ночной мгле. — Ты посмотри! — сказала скукоженная, горбатая, старая женщина вся усыпанная бусами с цветными бусинами и ожерельями со звонкими серебряными монетами — вдова покойного великого военачальника, что принёс их империи много побед, хотя и впоследствии был повешан за предательство. Рядом с ней сидел её сын. — Они посадили меня, бедную вдову, ханшу, жену покойного Н* дальше, чем этих двоих крысенышей. Даже родные сыновья Хасара стоят у него за спиной. А эти сидят наравне с нами. — Тише, мама, тебя могут услышать. И тогда мы тоже будем стоять. Но уже даже не у него за спиной, а где-нибудь в глубокой сырой яме под стражей. Среди сидевших, за соседними столиками, были те, что очень сильно выбивались из общей картины происходящего. Двое молодых, но уже возмужавших парня-нефилима сидели наравне с почётной военной знатью. Как у сидящих рядом, на их столах стояли личные подносы с разными блюдами: огромное расписное блюдо со свежеприготовленным мясом молодого барана, лепешки, разные сладости и по 2 кувшина с выпивкой и личная посуда. Их крылья аккуратно лежали позади них на дополнительных коврах и подушках, чтобы после пиршества их одежда не запачкалась. На руках и поясах у них блестели золотые украшения с дорогими камнями. На пальцах блестели широкие золотые перстни с красными и зеленными яхонтами. Коджи и Изуми — нефилимы и одновременно с этим названные сыновья их императора Арслангерея II — получившие вместе со статусом детей и все сопутствующие привилегии. И даже больше. Коджи и Изуми были старшими из приёмных ханских детей — давно возмужавшие и уже 10 лет как участвовавшие в военных походах разной важности и масштаба. Последние 4 года они уже занимали места в личном отряде армии Хана и стояли хотя и под командованием, но в верхушке армии. К ним относились по-разному. Кому-то они нравились. Кому-то нет. В мире, где на троне обязательно должен быть человек особой крови — из правящего священного рода, просто хорошие военные заслуги на вершину империи могли и не привести. Нечисть, что занимала почетные места в ряду почетного Ханского рода мозолила глаза. Они напрягали прямых потомков — двух родных сыновей Арслангерея II, что претендовали на престол, всех ближайших родственников правящей семьи и многую знать впринципе. Хотя о передаче какой-либо власти им никогда никакой речи и не шло. Арслангерей явно души в них не чаял, но на престол садить их не собирался — разговоров об этом не было. Рядовые солдаты, видевшие таланты молодых нефилимов уважали их за успехи в боях. Хотя империя стала сильной и без них. В настоящем, благодаря тому, что они были рядом, на одной стороне, сражаться было более спокойно и легко. А Изуми и Коджи всё ровно на любое из мнений. Парням было по 24 года. Оба вытянулись так, что были выше всех военачальников то на пол головы, то на голову. На этом их схожесть заканчивалась. Коджи — старший приёмный сын. От него всегда сквозило презрением и высокомерием, что можно было начать ощущать только посмотрев на его лицо. Брови всегда были серьёзно сведены. Глаза чуть ссужены. Коджи мог бы считаться симпатичным, если бы левая часть его лица не была тронута войной. От верхнего уголка левой части губы до виска левой брови тянулись шрамы. Давно зажившие, со стянутыми бугристыми краями. Левый глаз был слеп и помутнен. Сам нефилим отрицал свою полную слепоту на левый глаз, дабы не давать недругам и врагам повод позлорадствовать. Но если вход в комнату находился слева от него, чтобы понять, кто вошел, ему приходилось поворачивать лицо полностью. Шрам был получен в борьбе за П*, на чьей стороне было много магов. Уже под конец битвы, когда нефилимы как обычно спустились на землю и помогали добивать врагов, один маг ударил Коджи по лицу своим посохом, разодрав лицо и оставив незалечимую рану. Что было дальше с этим магом Коджи умалчивал, посматривая при этом на Изуми и чуть улыбаясь. Руки Коджи от кистей до плеч были покрыты рисунками — разными символами: точками, полосочками, символами солнца и луны, гор и рек, разными орнаментами с разными сакральными смыслами. Некоторые рисунки были смазаны мелкими шрамами, полученными в войнах. Что до его характера. Все приёмные дети Арслангерея искренне любили своего отца. Любовь Коджи выражалась в полном прилежании к поставленной отцом задаче. Он не позволял себе шуток при выполнении работы и не терпел такого от других. Коджи был скуп на комплименты, похвалу солдатам и военачальникам, зато хорошо высказывал свое недовольство и язвительно и прямо подчеркивал чужие оплошности — как и свои. Всегда на собраниях говорил все прямолинейно и не отводил глаза даже при разговорах с высокоуважаемыми. Изуми был похож на брата телосложением и наличием мелких шрамов на руках. Лицом был приятнее. Его лицо было чисто от военных воспоминаний. Черты были мягкими, даже миловидными, не такими грубыми, как у брата. Кожа была белой — как коровье молоко. А серые волосы вились чуть на концах. Его взгляд всегда был расслабленным, мягким. Как и характер. На лице часто играла улыбка. Он, как и брат, любил приемного отца. Тоже с большим усердием относился к поставленным задачам. Но не так яростно навязывал то же отношение другим и не стремился поругаться со всеми неправыми. Был бы Изуми обычным человеком, а не нефилимом, которого приютил могущественный Хан, скорее всего он ничем бы и не выделялся. Потому что был тихим, скромным, учтивым и излишне вежливым. Изуми и Коджи в поездках в основном общались только между собой. То же они делали и сейчас. Хасар вышел на середину перед своими солдатами. И перед теми, кто сидел за низенькими столиками. — Сегодня мы победили последнюю домашнюю собачонку наших заклятых врагов. Теперь остался только хозяин этой равнины и бедных брошенных шавок — Т. Т, в прошлом они предали трёх наших праотцов. От их рук пролились реки крови наших родичей. И после этого долгие годы они спокойно скакали на своих лошадях по раскидистым, огромным степям. Просили у бога А* долгой жизни и крепкого здоровья. Купались в лучах выжигающего глаза солнечного диска. Наполняли свои животы молочной водкой. Но скоро они не смогут пить молочную водку и радоваться жизни — час расплаты уже близок. Скоро мы нашими острыми копьями и саблями проткнём предателей. Заберём их женщин, талантливых мастеров и кузнецов. Мы заберём их детей под своё крыло и закалим их тела ветрами и дождями нашей земли. Научим их верности. И как надо служить своему хозяину. За присягу на вечную верность, мы даруем их детям жизнь. И чтобы они лучше понимали, насколько непростительно предательство, мы сделаем с их правителями тоже, что сделаем сейчас с неверными Тамунами. — Хасар расправил руки и показал ими назад. Солдаты обратили своё внимание на огромные чугунные котлы с кипящей водой. — Все вы знаете, что это?! Это наши котлы для варки баранов целиком. Бараны для нашего пира уже сварены. А в этих котлах сейчас мы сварим неверных Тамунов. Чтобы у остального народа Тамунов и других народов не проскальзывало никогда даже мысли предать нас и нашего Хана. Хасар хлопнул в ладоши два раза. М начали выводить одного за другим мужчин-Тамунов со связанными за спинами руками. Когда Хасар всплеснул руками, 70 мужчин подкинули в котлы, а музыканты начали играть музыку. Пространство наполнилось человеческими криками и прекрасной, веселой музыкой. Хасар прошёл за одиночный низенький столик и сел за него. Приподнял чашу и посмотрел на котлы. Тамуны кричали и метались из стороны в сторону. Солдаты, стоящие между котлами, били их палками по затылкам, когда те норовили вывалиться из котлов. — Тоже самое мы сделаем с Т, чтобы души наших предков спали спокойно. Но для этого нам надо победить их. Так, воины мои, воины моего брата, что верит в вас, поднимите же выше ваши чаши с этой чудной молочной водкой и осушите их до дна. Наполните свои животы счастьем. Вбейте в свои головы желание победить и отомстить за отцов наших. Отдохните сегодня. Чтобы через неделю у вас были силы рубить головы скользким змеям-Т. — Хасар договорил и прислонил чашу к своим губам, и в миг осушил её, а после перевернул миску, демонстрируя своим воинам и своим товарищам, что он выпил всё до последней капли за их будущую победу. Воины, сидящие за соседними столиками и стоящие по периметру, с радостью и огромной охотой последовали его примеру и осушили свои миски. Служанки тут же забегали с кувшинами, чтобы наполнить их чаши вновь. Крики Тамунов стихли. Хасар шире улыбнулся и опять всплеснул руками. Музыканты заиграли громче. Перед котлами вышли танцоры: мужчины со звонкими бубнами и женщины в цветастых длинных платьях. Воины между собой засмеялись и заговорили. Кто-то стал хлопать в такт музыке. Кто пил, только его чаша наполнялась молочной водкой. Воины за столиками весело затрясли руками, сидя танцуя. Их домашние слуги стали шептать им что-то, кажется, забавное в уши, потому что те после сказанного становились все задорнее и веселее. Хасар подозвал к себе одного из своих близких домашних слуг. — Отправляйся с парой людей к пленным Тамунам. Передайте им, что их новый Хан приказал им пить молочную водку и веселиться. — он проговорил это довольно и пьяно улыбаясь и отвернулся от слуги. Тот принялся выполнять приказ. Хан Хасар продолжил веселиться. По лицам монголов текли капли молочной водки. Настроение у всех было пьяным и очень хорошим. Через два дня они двинутся на встречу к Т. Через две недели сварят их военачальников и ханов в котлах. Через три недели они выступят домой. Через три месяца они вернутся домой, в столицу их страны, где их встретят как героев. Они привезут с собой талантливых мастеров: живописцев, камнерезов, резчиков по камню и дереву, художников, скульпторов, гончаров, писателей, ученых. Они привезут много рабов: женщин, детей и мужчин, что останутся живы. Но это произойдет в будущем. Сейчас они пьют до упаду и до того момента, пока их ноги не перестанут держать их.