Прежде чем я признаюсь тебе

— Я на днях узнал очень интересную вещь, — оказавшись за спиной, от чего Акира едва не вздрагивает, надменно произносит Джером.       От него добрых вестей об интересных вещах не жди, и девушка уже готовится к чему-то провокационному. Она резко разворачивается и складывает руки на груди, ощущая, как уже знакомая темнота расползается по всему коридору. Ее страх невольным образом перекидывается в тени и движется вокруг, словно стараясь поработить все живое рядом, и Грей поинтересовался, нормально ли это. Ответа никто не знает, но будем считать, что да. Уж куда лучше всяких молний, стреляющих куда непопадя. — Что по утрам девочки не обязательно должны ублажать вставших? — голос удивительным образом не дрожит, хотя нутро уже готово кричать от страха.       Джером ухмыляется, потом резко опирается на одну руку на стену позади Акиры, тем самым заставляя ее прижаться к холодному камню. Неприятное ощущение касается голых плеч и рук, проникая глубже, прямо до костей. В другом случае огонь давно бы согрел, но сейчас он не подвластен из-за неожиданного страха. Подумать только — Лаксуса не боялась, половину темных волшебников нафиг посылала, а тут — раз! — и страшно. — Что бедный Лаксус Дреяр, с которым у бывшей хозяйки этого тела были дурацкие человеческие отношения, совсем не знает, что к нему больше никто не вернется. Разве о таком ярком порабощении души не должны были узнать все в чертовой светлой гильдии, откуда он родом теперь?       Черт. Этого Акира не продумала. Уберегла одну сторону от другой, но не наоборот. Девушка едва не выдает себя, но вовремя спохватывается и натягивает брезгливую улыбку, какую только можно было. Кладет руки на плечи волшебника, резко поправляет воротник, заставляя согнуться, и выдыхает прямо в губы. — Что уж поделать, если эта идиотка сумела выбрать хорошего сексуального партнера. Я слишком долго была без контроля над телом, уж позволь порадоваться таким мелочам, как отличный секс.       Противно от собственных слов, Лаксус явно не заслуживает такого отношения к себе после всего, что сделал, но другого выхода уже нет. Оттолкнув Джерома, Акира спокойно проходит мимо, и к собственному счастью не палится на крепко сжатой ладони, из-за чего на ладони появляются яркие полумесяцы. Она проходит мимо Мэри, Браи, Грея и направляется в спальню, чтобы хорошенько все обдумать.       Грей заходит следом почти сразу же и закрывает на ключ дверь, чтобы кто угодно не зашел без разрешения. Садится рядом и ожидающе смотрит, и Акира радуется, что во взгляде друга нет никакого осуждения. Оно вполне имеет место быть после всех ее слов. Наконец разжав ладонь, девушка жмурится от подступившей боли, и слышит треск ткани, после чего ладонь зачем-то перевязывают куском от плаща. Даже на темном цвете проглядываются капли крови. Вот оно что.       Тени и здесь кружат, их видит только волшебница. Сгущаются, расходятся, почти касаются единственной неподвижной тени — ее собственной. На секунду кажется, что это голова так сильно кружится из-за произошедшего. Если бы так. — Он узнал про Лаксуса, — проверив, что никто не подслушивает, произносит Акира и снова сжимает ту же ладонь, словно наслаждаясь болью, — Мне надо с этим что-от сделать. — То, что Лаксус не знает якобы о твоей пропажи, еще не значит, что и кто-то еще в опасности, — старается успокоить Грей, как-то нежно взяв подругу за руку и заставив разжать кулак, — Хэй… — Может, сейчас нет. Но что будет, когда пройдут месяцы, а я не вернусь с тренировки? Он заволнуется. Пойдет искать. — Ты можешь ему рассказать. — Он меня тогда не выпустит, а мне жизненно необходимо быть рядом с тобой.       В голову приходит только одна мысль. Самая ужасная идея, какую только можно представить, и Акира надеется, что когда-нибудь — хоть на одре старческой смерти — Лаксус простит ее. Девушка смотрит в синие глаза Фуллбастера, ища в них поддержку, и находит — Грей понимает.

***

      Не найдя Лаксуса в гильдии, которая успела растерять все рождественские украшения, девушка направилась домой. В своем родном облике, который не требует дополнительного расхода магии. Было бы очень приятно видеть вновь алые волосы, но причина их возвращения далеко не такая радостная и приятная. Зайдя в квартиру, волшебница первым делом проверила кухню и гостиную, потом заглянула в спальню.       Лаксус от ее прихода тут же проснулся. Черт, лучше бы спал дальше, оставила бы записку и все. Гораздо сложнее сказать то, что на бумаге. Акира надеется не только на прощение Лакса, но и на свое собственное. После того, что они вместе пережили, сказанное сейчас будет чудовищным. — Решила закончить тренировки пораньше? — Я ухожу, Лакс.       Голос едва не дрожит. — Ты только пришла. Я понимаю, ты сумасшедшая до тренировок, но… — Нет, Дреяр. Я ухожу навсегда. От тебя. От Синего Пегаса. Я хочу расстаться, Лаксус.       Она говорит это скороговоркой, полагая, что так будет меньше проблем. С трудом контролирует собственное тело, чтобы не выдать драконьему слуху. Даже не сжимает вторую здоровую руку в кулак, хотя безумно хочется. И ею же ударить по чему-нибудь, чтобы содрать костяшки. Лаксус этого не заслуживает. Он столько сделал для гильдии, для нее, и это просто… просто… — Не понял.       Парень выглядит опешившим и тут же вскакивает, запутываясь в одеяле. С утра пораньше, как говорится. И плевать, что пять вечера, этому шкафу требуется сон более восьмичасового. — Я. Хочу. Расстаться. — Слушай, я тебе могу простить любую хрень, какую только можешь сотворить, но это уже не смешно. — Я не люблю тебя.       Голос все же начинает дрожать. Акира жмурится до цветных пятен перед глазами. — Я не люблю тебя. Не люблю. Никогда, черт возьми, не любила. Я делала все это из-за Мастера, он ведь так о тебе печется, единственный внук, как никак, да еще и вернувшийся. Я не могу любить человека, который меня чуть не убил, из-за которого у меня шрам на всю жизнь. — Ты… говорила, что не хочешь от него избавляться.       Нельзя. Нельзя! Лаксус сильно смахивает на брошенного щенка, и Акира отворачивается. Дерьмо собачье, как же сложно. Внутренности скручиваются в узел, легкие начинают гореть, и хочется выблевать собственное тело изнутри. Уничтожить себя за причинение боли дорогому человеку. — Я оставила его, чтобы ты каждый раз видел последствия своих ошибок! Ты, черт возьми, серьезно думаешь, что я смогла так легко тебя простить?! Ты чуть не угробил меня! Я просто устала от этого вранья, мне противно чувствовать тебя рядом когда-либо! Я ведь не просто так сваливаю на длительные тренировки!       У Лаксуса подкашиваются ноги. Акира едва успевает удержать себя, чтобы не броситься вперед. Он начинает откашливаться, на ладонях видна кровь, и Акира прокусывает себе щеку изнутри. Разве от этого кому-либо будет лучше? Ни черта.       Но надо добить. Так он в безопасности. — Ты жалок.

***

      Акира атакует, с каждым разом распаляясь сильнее, и Грею уже трудно уворачиваться от многостихийных атак. За ними наблюдают все из Аватара, вся боль и невыплаканные слезы вытекают через магию. Тело охватывается горячим пламенем, от которого даже одежда прогорает дырками. Хочется кричать и плакать навзрыд, но Касуми — та еще пофигистическая стерва, и эмоции не для нее.       Чуть позже, когда в битве выигрывает Касуми, Грей укутывает ее в свой плащ, потому что платье к чертям сгорело, и обещается вырвать глаза тому же Джерому, из-за которого все и произошло. Акира хватается в плащ, как в спасательный круг, и телепортируется в молниях в спальню, забравшись на нее с ногами. В голове бьет набатом «Не простит». И правильно сделает, если честно. Она столько ужаса наговорила, что не удивится, если уже завтра в Синий Пегас начнется наплыв потенциальных девушек Лаксуса Дреяра. — Ненавижу себя. — Эрза и Джерар будут за ним следить, чтобы не натворил делов. Ты его Амари, рано или поздно ему придется простить тебя, чтобы нашего дедана не обижать отсутствием правнуков.       Грей как-то по-братски обнимает ее, заставив головой уткнуться в плечо, и целует куда-то в макушку. У него никогда не было настоящих родных сестер, но все девушки Хвоста Феи ими стали, даже если эти девушки на год-два старше. — Я считаю, ты правильно сделала. Джером узнает и поймет, что ты больше никак не связана с нашим прошлым. — А если узнает про мое потерянное детство? — У тебя есть, что скрывать?       Акира жмется ближе и наконец дает волю слезам. Это яснее любого ответа. У нее есть, что скрывать. У каждого есть. И теперь необходимо, чтобы про все эти секреты никто не прознал. Будет очень сложно и удивительно, если все пройдет гладко. Грей чуть меняет положение и начинает укачивать подругу, повторяя, что она ни в чем не виновата. И потом не спит всю ночь, следя, чтобы кошмары не объявились.