Гарри Поттер и тайный вирус

Этот год выдался сложным и хлопотным, но Помона не жаловалась. Ее барсучки, как обычно, оказались на высоте. И новое поступление полностью оправдало надежды. Даже больше! Помона и не мечтала, что к ней по собственному желанию захочет поступить сам Гарри Поттер. И что шляпа за секунду подтвердит его выбор. Это была полная и безоговорочная победа над совершенно ошарашенной Минервой, которая уже оскомину, наверное, набила, доказывая всем и каждому, что нет факультета важнее и достойнее, чем Гриффиндор. А Мальчик-который-выжил взял и выбрал скромный Хаффлпафф. Чуть позже, узнав о бушующей в обычном мире пандемии, Помона нарадоваться не могла на своих разумных и сознательных детишек, которые без споров и сомнений приняли все правила. Конечно, жить и учиться стало сложнее, но когда барсуки боялись трудностей? Коронавирус Помона ставила в один ряд с сорняками: неприятно, неизбежно, но если тщательно пропалывать, не давая ни шанса, то любой вредоносный элемент можно изжить. Конечно, без гарантии, что он не вернется, но те же семена подорожника, которые регулярно заносили на ботинках безалаберные ученики, превращались в суровую обыденность и изживались доведенным до автоматизма заклинанием. А уж как ей повезло с Невиллом Лонгботтомом! Талант, истинный талант! Когда-нибудь он наверняка прославится на весь мир, но уже сейчас мальчишка показывал потрясающие результаты. И этот сорт багульника… Помона расплылась в улыбке. Теперь, когда к работе над зельем присоединился еще и Северус, у нее не осталось ни малейших сомнений, что дурной маггловской заразе осталось пугать их совсем недолго. Правда, с Горацием у Северуса ну никак не складывались отношения. Совсем. Обаятельнейший душка Слизнот своего бывшего ученика на дух не переносил и всякий раз, когда им приходилось работать вместе, морщил нос, будто унюхал что-то несвежее. А Северус, вместо того, чтобы проявлять такт и уважение, так и норовил усомниться в любом начинании Горация и будто специально искал, в какую еще неточность ткнуть его носом. Желчно, язвительно и с полным пренебрежением к сединам уважаемого профессора. Хотя, понятно же, что раз они проходят через стадию разработки, с первого раза нужное зелье не получится, и к неудачным экспериментам самой Помоны Снейп был на редкость снисходителен, лишь закатывая глаза с мученическим видом. Но вот на Слизнота у него имелся зуб. После двух дней совместной работы стало понятно, что дальше так дело не пойдет, и они договорились действовать порознь: Помона с Горацием, а Северус — в одиночку. Гораций, пригласив Помону разделить с ним вечерний чай со сладостями, облегченно вздохнул и вытер лоб вышитым батистовым платочком. — Ох, дорогая моя, передать не могу, какое это было мучение. Спасибо, что не бросили меня! Надеюсь, все у нас получится. — Я в этом абсолютно уверена! — бесхитростно подтвердила Помона. — С таким раскладом появилось в два раза больше шансов на модификацию нужного зелья. У нас с вами опыт и наработки, а Северус… Ну, Северус сам по себе — гений! Чей-то вариант да сработает! Слизнот все разливал и разливал чай по кружкам, а потом пододвинул одну к Помоне и бросил на нее долгий нечитаемый взгляд. Ей даже не по себе стало. А еще она вдруг заметила, насколько Гораций стар. Ну да! Он же еще Тома Риддла учил и должен быть ненамного младше Дамблдора. И уж точно лет на десять-пятнадцать старше Минервы. Только той возраста прибавляли мимические морщины, дряблая шея и подбородок, а у Горация лицо было одутловатым и улыбчивым, а седина успешно терялась в белокурых кудрях вокруг намечающейся лысины. — Я все же надеюсь, что более успешное зелье получится именно у нас, — без всякого выражения проговорил Слизнот, и Помона захотела надавать себе пощечин за бестактность. Они были полными антиподами: Гораций и Северус, и, похоже, вели необъявленную войну уже много лет. Поговаривали, что при поддержке Слизнота Снейп мог получить мастера еще в школе, но тот не дал рекомендаций. Что Горацию во Франции раскритиковали монографию именно с подачи Снейпа. Это были слухи, она вечно пропускала их мимо ушей, а теперь вспомнила. И ободряюще улыбнулась коллеге: — Конечно! Мы постараемся изо всех сил. Так вы угостите меня своим прославленным ананасовым джемом? Давно мечтаю попробовать. Слизнот приободрился, засуетился, принялся пододвигать к ней вазочки с вареньем и рулетиками, рахат-лукумом и халвой. Они засиделись почти до полуночи. Пили чай, лакомились действительно редкими деликатесами, обсуждали способы выпаривания пыльцы и обработки лепестков. А ночью ее разбудил патронус Поппи. — Просим помощи! Неси в больничное крыло весь свой багульник, какой остался! Пушистый песец махнул хвостом и исчез, а Помона стала споро натягивать мантию. Ее не стали бы дергать просто так. Уже по привычке она экипировалась перчатками и маской и позже очень порадовалась своей предусмотрительности. Шесть коек в больничном крыле были заняты райвенкловцами. Судя по позам, в которых они смиренно спали на койках, усыпление было принудительным и внезапным. Поппи в совершенстве владела искусством массово накладывать «соппоро». Вдоль широкого окна бегал пребывающий в изрядном волнении Флитвик в наспех наколдованном головном пузыре. Пузырь был чуть приплюснутым слева и выглядел как надетый на голову гоблина круглый аквариум. — Филиус! — всплеснула руками Помона. — Не проще ли было надеть маску? Или респиратор? Если у Вас закончились, я одолжу. Все же головной пузырь довольно энергозатратен. Флитвик оскалился: — К сожалению, в минуты эмоциональных встрясок я их жую. И маски, и респираторы. Ничего не могу с собой поделать — кровь предков сказывается. По бабушкиной линии. Так что лучше уж пузырь! Помона оценила выступающие клыки полугоблина, сглотнула и безмолвно согласилась, выставляя на столик три термоса с чаем и банку с уже подготовленным травяным сбором. А когда Филиус еще трижды перебежал от стены до стены, тактично поинтересовалась: — Диагноз подтвердился? — Мммм… Все сложно. Мои разумники, изучив лучшие маггловские тесты на коронавирус, разработали свой вариант. Быстрый и эффективный. К сожалению, он не подходит для…э-эээ… гибридов, так что я все еще жду собственный анализ, но детей на моем факультете мы проверили всех. И вот — полюбуйтесь! — Шестеро?! — Вообще-то, десять из одиннадцати оставшихся на каникулы, — снова оскалился Флитвик. — Четверо переболели вообще без внешних симптомов, у них обнаружились антитела. А эти шесть в активной стадии. И являются разносчиками. Думаю, остальные тоже уехали уже инфицированными. Из маленького кабинета, отбиваясь от Габриэля Трумэна, показалась мадам Помфри. — Да не знаю я, почему вы не заразились. Не-зна-ю! И заразить вас при всем желании не могу, вирус передается самопроизвольно. Но если душа требует действий, пожуйте носовой платок мисс Кристалл, вдруг ваш иммунитет этого не переживет? Пенелопа Кристалл и Чжоу Чанг действительно выглядели плохо. Не сказать, что сильно хуже остальных, но как-то бледновато — словно всю их красоту ластиком стерли. — Девочки совсем плохи? — подходя к мадам Помфри, вполголоса спросила Помона. Та фыркнула: — У девочек тридцать семь и два. Просто больничное крыло — не подиум, а полная диагностика требует натуральности, так что кое-кому пришлось сбросить чары гламура и снять очищающим всю косметику. — Оооооууууу… Чжоу Чанг Помона опознала не столько по лицу, сколько прическе. На койке лежала тощенькая и страшненькая девочка с мелкими чертами лица и нездоровой кожей. Ничего общего с эффектной азиатской красоткой. При том, что Помона прекрасно знала, что Чжоу, с ее переходящим в бесконечность списком поклонников, в жалости не нуждалась, бедняжку захотелось срочно вылечить и накормить. Или накормить и вылечить. Неважно в какой последовательности. — Ну, мадам Помфри… — снова взмолился Трумэн. — Вон отсюда! — рявкнула медиведьма и повернулась к Флитвику. — Филиус, у вас все в порядке. В смысле, никаких следов вируса. Ваши мальчики-экспериментаторы ничего больше нового не узнали? Как только выяснят — сразу делитесь информацией. А пока вам тоже лучше уйти. Помона, спасибо за травки! О-о, ты и термосы принесла? Это замечательно! — Если не возражаешь, я бы осталась и ознакомилась с историями болезни. И с результатами анализов, которые предоставили умники Филиуса. — Да, легко! — махнула рукой Помфри. — Все в моем кабинете. Иди. А я пока займусь багульником. В кабинете было сумрачно и свежо. Помона не стала ни зажигать верхний свет, ни закрывать приоткрытое окно. Пристроилась к подоконнику, подсветила себе «люмосом» и принялась листать записи. Все четверо бессимптомно переболевших были чистокровными из древних родов. На койках в больничной палате лежали четыре полукровки и двое чистокровных: Чанг и Стреттон. Про семью Чанг Помона ничего не знала, они были выходцами откуда-то из Азии, а вот бабушка Джереми Стреттона была магглорожденной. Помона в задумчивости опустила маску на подбородок и вдохнула свежий морозный воздух. Логично, что волшебники справлялись с вирусом лучше магглокровок. Несколько веков селекции вывели породу особых людей: сильных, выносливых, не подверженных обычным болезням. Волшебники не знали, что такое гипертония, тахикардия, вегетососудистая дистония. Давление у них было на зависть космонавтам, пороки сердца и опущение почек им не грозили, да и вообще никакими хроническими заболеваниями маги не страдали — все беды исходили от наследственных проклятий. Лечились волшебники тоже совершенно иначе — логично, что медицина магического мира пошла своим путем. То же бодроперцовое, которое на раз излечивало обычную простуду у мага, стало бы ядом для магглов. В их организмах попросту не было той магической составляющей, которая помогала растить кости и выпускала болезнь в виде пара из ушей. Селекция закрепила результат. Потому-то чистокровные из священного списка, скорей всего, в принципе не заметят коронавируса, полукровки перенесут его в легкой форме, и опасность грозит в основном магглорожденным. Если, конечно, ее теория верна. Из палаты неожиданно послышался шум — разговор велся на повышенных тонах, и Помона узнала голос Дамблдора. Наверное, стоило выйти и поздороваться, но уж очень ей не хотелось видеть сейчас Великого Светлого волшебника. Да и вмешиваться в разгорающийся конфликт тоже. Она приглушила «люмос» и притаилась. — Хорошо, директор, — вдруг громко и четко сказала Поппи, словно специально для того, кто спрятался в соседнем кабинете. — Я проверю учеников Райвенкло на факультете. Сейчас же, как вы и настаиваете. Но прошу Вас до моего возвращения никуда не уходить и проконтролировать состояние госпитализированных. Дамблдор забубнил что-то в ответ. Громко хлопнула дверь. Помона схватила стоящий на столе пустой стакан, приложила к стене и приникла к донышку ухом. — Северус, другого шанса может и не представиться, так что образцы бери с запасом, — командовал в палате Дамблдор. — Этот коронавирус спутал мне все планы! Жизненно важно, чтобы дети поправились в самое ближайшее время. Она аж выдохнула. Было отрадно слышать, что директор радел за учеников. Но вот следующие его слова заставили женщину нахмуриться: — В идеале тебе необходимо создать вакцину, гарантированно защищающую от этого заболевания. Я не верю в успех наших профессоров-дилетантов. Слизнот весьма посредственный зельевар, а зацикленность Спраут на лекарственных травках скоро станет пищей для анекдотов. Она бы еще навозом лечить предложила! Так… Северус, не стесняйся. Тебе точно хватит по пробирке с каждого? — Брать больше за раз не имеет смысла, — услышала Помона голос Снейпа. — Надо смотреть в динамике. — Да-да, динамика… Какое красивое слово. Так вот, мальчик мой, вакцина нужна как можно скорее. В идеале — к моменту возвращения учеников с каникул. Две недели — крайний срок. Сколько слез Феникса тебе понадобится для опытной партии? Тут Помона едва не уронила стакан. — Минимум три фиала. Это только на эксперименты. Потом я определю точную дозу. — Отлично! Мы сможем подлить добавку в сок, чтобы не волновать детей — пусть думают, что не заболели. Или поправились сами по себе. Что ты хмуришься? Чем ты опять недоволен? — Я полагал, что лекарство будет выдаваться индивидуально, для заинтересованных. И потом, слезы Феникса в определенных дозах ведут к бесплодию. Мы не можем добавлять зелье массово, без согласия учеников, это противоречит правилам гильдии зельеваров! — Гм! Не горячись, мальчик мой. При чем тут гильдия зельеваров? Ты же не собираешься патентовать вакцину? Это как-то даже несерьезно… зелье против маггловского вируса. Тебя на смех поднимут! И потом, кто говорит о больших дозах? То микроскопическое количество слез Феникса, которое попадет в сок, вряд ли вызовет серьезный эффект. Я весьма рассчитываю, что ты сваришь состав с учетом экономии столь дорогостоящей составляющей. Так я могу на тебя положиться? Снейп промолчал. — Северус, мы действуем исключительно во благо детей. Хотим их вылечить. Это сейчас главное. Ты читал публицистику? В маггловских газетах пишут ужасные вещи, у них там трупы каретами вывозят. Грузовыми. А у нас здесь дети, которых мы обязаны защитить любой ценой. Любой, слышишь? И превосходное лекарство, в состав которого входит редкий и целебный ингредиент, стоит небольшого риска. Ты согласен? — Вы не оставляете мне выбора, — глухо ответил Снейп. — Ну почему же? Это только твой выбор. И если у тебя все получится, я полагаю, не стоит никому сообщать о секретной составляющей — пусть состав останется тайной. Гораций себе все локти искусает. Он всегда считал тебя бездарностью! — Я все еще не понимаю, зачем вы пригласили его в школу? — злобно прошипел Северус. — Вы же отлично знали, к чему это приведет! Теперь змейки его просто обожают. И не только они! Дамблдор добродушно рассмеялся: — Ну-ну, не стоит так ревновать! Твой имидж Ужаса Подземелий не пострадал. К тому же я тебе уже объяснял, что был вынужден пригласить именно профессора Слизнота. Потому что на его кандидатуре настаивал попечительский совет. Когда вся эта шумиха с вирусом утихнет, мы благополучно отправим Горация на пенсию, и все вернется на круги своя. А теперь заканчивай тут, а то скоро Поппи вернется. Помона сжала стакан в ладони и в полном шоке опустилась на стул. Нашла взглядом графин со спиртовым раствором, плеснула немного на дно стакана и залпом выпила. Занюхала рукавом, как это делал когда-то Антонин Долохов, и решила, что ей срочно надо с кем-то посоветоваться. Например, с Горацием. Как заинтересованное лицо, он наверняка подаст одну-две идеи, как избежать предстоящего им кошмара. Создать вакцину — прекрасное начинание. Обречь и без того не слишком-то плодовитых магов на зачатие в строго определенных условиях не просто преступно, а убийственно. Знавала она одного аврора, который лечился слезами Феникса. Так для продолжения рода ему пришлось месяц пить вонючие зелья, соблюдать определенную диету и воздержание, а потом проводить обряд на алтарном камне в пятнадцатую ночь лунного цикла и считать фрикции для успешного зачатия наследника. Наследник, кстати, получился не особо-то успешным. Где-то аврор напортачил. Но бедняга радовался уже тому, что в принципе смог продолжить род. Дождавшись, пока вернется Поппи и выставит из больничного крыла своих непрошенных гостей, всклокоченная и раскрасневшаяся Помона помчалась в сторону подземелий. Чего она совершенно не ожидала, так это обнаружить сразу за поворотом маленьких нарушителей, которые брели по школьному коридору, закутавшись в мантию-невидимку так, что из нее торчали только две головы. Увидев пушистую каштановую и растрепанную черную макушки, плывущие в воздухе в метре с небольшим от пола, приободренная принятым внутрь горячительным Помона не стала хвататься за сердце, а ловко ухватилась за невидимый капюшон. — Так-так, и кто это у нас здесь? Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом синхронно взвизгнули от страха и прыснули в разные стороны. Невилл еще и запутался в ногах, шлепнувшись прямо на пол, и оставляя мантию-невидимку в руках у Помоны. — А ну-ка подошли ко мне и объяснились! — Мы…это… Помона помогла Невиллу подняться и по привычке пригладила растрепанные вихры Поттера. Вихры, не желая приглаживаться, по инерции распрямились. — Где. Вы. Были? — раздельно спросила Помона. — В заброшенном классе, — потупился Поттер. — В три часа ночи? Зачем? Поттер несчастно вздохнул. Сейчас дети как никогда раньше напоминали ей двух упертых маленьких барсучков. — Это я виноват, — дрожащим голосом храбро признался Невилл, ковырнув носком пол. — Я Гарри уговорил. Мы сексуальную энциклопедию изучали. Помоне показалось, что ее обманывает слух. — Что?! — Сексуальную энциклопедию. Перед зеркалом. Директор в курсе. Выпитого в медицинском кабинете для столь экстроординарных новостей оказалось явно недостаточно. Помона представила двух первачков, которые занимаются…гм! чем там они занимались перед зеркалом в заброшенном классе ночью с ведома директора, и остро захотела этому самому директору открутить… что-нибудь важное. Как минимум, бороду, ибо в его возрасте важнее бороды уже вряд ли что-то найдется. Ну и нос еще пару раз переломать. — Вот эту, — протянул ей толстый талмуд Невилл. — Гарри на Рождество вместо подарка кто-то вернул мантию его отца, он пошел гулять, нашел волшебный класс, в нем зеркало, а в зеркале странные отражения. Мы потом вместе сходили, и я смог достать эту книжку, потому что зеркало выполняет желания как-то странно. Я не хотел владеть книгой, только почитать ее… А директор Дамблдор, как оказалось, за нами наблюдал, и велел не ходить больше к зеркалу. Помона выдохнула. Потом нахмурилась, взяла книгу и пролистала ее. «Полная сексуальная энциклопедия для подростков» с иллюстрациями на первый взгляд выглядела довольно познавательной. Пожалуй, стоило бы оставить ее в гостиной Хаффлпаффа для просвещения учеников, воспитанных в особо консервативных семьях. А вот упоминание о некоем зеркале ее насторожило. — Так что там за зеркало? — Еиналеж, — сказал Гарри. — Большое, старинное, в роскошной раме на львиных лапах. — Директор почему-то решил, что мы видим родителей. Но я увидел себя с большим куском мясного пирога, потому что пропустил ужин, а Невилл себя с книжкой… — Потому что я о ней постоянно думал, — полыхая ушами, смущенно признался Невилл. — Пирог мы поделили пополам и съели, а книжка — вот… — Это очень хорошо, что вы столкнулись не с глобальными, а с сиюминутными желаниями, — с облегчением заметила Помона и поправила Невиллу перекосившуюся маску. — Потому что это очень и очень вредное зеркало. Многие сходили с ума и проводили перед ним целые недели жизни. Ума не приложу, как оно попало в заброшенный класс! — Директор сказал, что его уберут, — тут же сообщил Гарри. — Но я подумал, что пирогов нам принесут домовые эльфы, а книжки можно заказать по почте или прочитать в библиотеке. Так что мы не расстроились. А вы вернете мне мантию? — Да, — Помона понюхала пахнущую антисептиком мантию и скрутила ее в компактный сверток. — Если пообещаете убрать эту вещь подальше и не использовать без необходимости. Это неизученный артефакт, никто не знает, как она влияет на детскую магию. Да и следилки никто не отменял, так что не так уж она и «невидимит». Гарри, попроси у мадам Пинс «Сказки барда Бидля», тебе будет полезно ознакомиться. — Хорошо, — серьезно кивнул мальчик. — Невилл, энциклопедию оставляю тебе, когда закончишь читать, поставь на полку в нашей гостиной. — Спасибо! — обрадовался Невилл. — А вы баллы не снимете? За ночную прогулку? — Обязательно сниму, — улыбнулась Помона. — По пять баллов с каждого. И вместо отработки эссе на три фута о том, как неосмотрительно гулять ночью по школе без ведома декана. — А с ведома можно? — Можно только с разрешения. Но пока вы маленькие, я вам его не дам. А теперь марш в спальню и по кроватям! — А вы? — А у меня ночное патрулирование, — зловеще сообщила Помона. — В духе Шерлока Холмса. Слежу и провожу расследование. О, да, чуть не забыла… Весь факультет Райвенкло за исключением Трумэна заразился. Так что, ребятки, соблюдайте карантин еще строже. Особенно ты, Гарри. А еще не пейте вообще ничего в Большом зале. То есть абсолютно. Заваривайте собственный чай, багульника в теплицах еще много.