Гарри Поттер и тайный вирус

Долгое время Невилл Лонгботтом считал себя неудачником. Он рос без родителей — те много лет находились на излечении в Мунго, но все никак не выздоравливали. Воспитывающая мальчика бабушка была строга и сурова и постоянно сравнивала Невилла с отцом не в пользу внука. Явных талантов у него не было, друзей тоже. Бабушка редко приглашала гостей и сама не любила наносить визиты, так что даже просто пообщаться с ровесниками удавалось хорошо, если раз в несколько месяцев. А еще у Невилла до десяти лет не было магических выбросов, из-за чего дядя Элджи постоянно дразнил его сквибом, а однажды, пакостливо усмехнувшись, выбросил из окна. Тут-то и оказалось, что Невилл очень даже волшебник. А потом ему и письмо из Хогвардса пришло. Собирая Невилла в школу, бабушка надавала ему целую кучу наставлений. Как себя вести, с кем общаться, а с кем - нет, на какие предметы обратить особое внимание, что есть на обед и на ужин, а главное — на какой факультет поступать. Гриффиндор и только Гриффиндор — настаивала бабушка, с умилением рассказывая о том, как замечательно проводил школьные годы гриффиндорец Френк Лонгботтом, и как она надеется, что Невилл не посрамит память отца. Невиллу даже палочка по наследству отцовская досталась. Не особо-то ему подходящая, честно говоря. Вот только робкий и застенчивый Невилл вовсе не хотел поступать на Гриффиндор. Это бабушка у него была ух какая боевая, а отец — редкостный шалопай. Невилл же пошел статью и характером в деда: спокойного неразговорчивого мужчину, который считался лучшим специалистом-гербологом всей Магической Британии. Невилл его почти не помнил — дед был на много лет старше бабушки и умер вскоре после того, как родители попали в Мунго. В памяти осталось только ощущение защиты от кого-то очень большого и надежного, а еще руки: крупные, мозолистые, копающиеся в грядке и показывающие ему узловатые корешки. И низкий, гудящий, успокаивающий голос. У бабушки Августы с ее командными интонациями никогда не получалось успокоить маленького Невилла, но стоило заговорить деду, как он моментально переставал капризничать и начинал улыбаться. Деда Невиллу не хватало даже больше, чем родителей. Честно говоря, маму и папу он здоровыми не помнил вообще — те были вечно заняты какими-то своими важными делами и редко уделяли внимание ребенку. Но бабушка недаром слыла мастером агитации: родителями-аврорами Невилл несказанно гордился, и после регулярного промывания мозгов, несмотря на всю свою робость, честно настраивался пополнить ряды львят. Ровно до тех пор, пока не сел в Хогвардс-экспресс и не познакомился с Гарри Поттером и Джастином Финч-Флетчли. Получилось глупо, на самом-то деле. Гнусного и склизкого жаба по имени Тревор, которого мальчику словно в насмешку подарил на день рождения дядя Элджи, Невилл ненавидел всей душой. Но как ни пытался он доказать бабушке, что будущему храброму гриффиндорцу больше пристало ехать в школу с совой или, по крайней мере, кошкой, та не собиралась тратиться на другое животное. По ее мнению, жаба выглядела респектабельно. Тогда Невилл, чтобы не позориться, вознамерился Тревора попросту потерять. Желательно, еще до прибытия в Хогвардс. И у него почти получилось, когда в дело вмешалась самоуверенная магглокровная девочка. Гермиона Грейнджер — вот как ее звали. Опешив от ее сокрушительного натиска, Невилл просто вынужден был позволить новой знакомой заняться поисками мерзкой жабы. И, услышав, что Грейнджер решительно настроена поступать на Гриффиндор, крепко призадумался относительно выбора факультета. Выдерживать такое соседство все семь лет учебы стало бы нешуточным испытанием. А если там все такие, как эта девица?! В купе Гарри и Джастина Невилл попал, спасаясь от настырной жабоискательницы. И был совершенно очарован беседой с нормальными ребятами в прикольных масках. Несмотря на маски, перчатки и несколько повышенную, по мнению Невилла, любовь к гигиене, мальчишки оказались вовсе не снобами, не пафосными задаваками и не тараторящими всезнайками. А интересными и веселыми собеседниками, которые вдобавок угостили его печеньем и надавали каких-то красочных книжек и салфеток. И голубенькую масочку. Вернувшись в свое купе с почти твердой уверенностью, что Хаффлпафф — лучший факультет в школе, а масочку ему подарили как сувенир, Невилл решил от нечего делать почитать книжки и пришел в ужас. В маггловском мире творилось черт знает что. И эту опасную заразу кто-то из магглокровок вполне мог притащить в Хогвардс. Руки тут же были протерты салфетками, маска натянута на лицо, а сам Невилл принялся составлять письмо бабушке: как бы та ни была строга и ворчлива, но о здоровье внука всегда заботилась с повышенной ответственностью: именно ему предстояло продолжить род Лонгботтомов. Вот пусть и выяснит по своим каналам, что за коронавирус такой завелся у магглов и как можно оградиться от него магическим путем. В большом зале, глядя, как шляпа отправляет сперва Гермиону Грейнджер, а потом и Рональда Уизли на Гриффиндор, Невилл окончательно решил, что грамотное распределение стоит пары вопиллеров от бабушки, и решительно попросился на Хаффлпафф. Куда и был без проблем зачислен. Отсутствие в школе Гарри Поттера и Джастина Финч-Флетчли оказалось неприятным сюрпризом. Во время праздничного ужина, удивляясь собственной смелости, Невилл пробился к декану факультета — Помоне Спраут — и несколько сумбурно и взволнованно поделился с ней грозящей магическому миру проблемой. Та снисходительно выслушала, покачала головой и тут же Невилла успокоила, предположив, что его страхи несколько преувеличены, и что они со всем непременно разберутся. Только чуть позже - например, завтра. Выглядела при этом профессор гербологии уверенно и надежно, и пахло от нее почти как от дедушки: горьковатыми травами и немножко навозом. И Невилл ей поверил. Он даже смог впихнуть в себя пару ложек салата, а потом оценить уют гостиной, отделанной деревянными панелями и желто-коричневым велюром, и, почти успокоенный, заснул на удобной мягкой кровати. А утром обнаружил, что к ним в спальню вселились еще два соседа: Гарри и Джастин. Которые остались учиться на Хаффлпаффе и сумели убедить декана в необходимости принятия превентивных мер. Учиться на Хаффлпаффе Невиллу невероятно понравилось. Факультет стал той семьей, которой у мальчика никогда не было. Здесь не делили детей на чистокровных или магглокровок, помогали друг другу независимо от статуса или материального положения, никогда не дразнились и стояли за сокурсников горой. А еще профессор Спраут помогла Невиллу втайне от бабушки купить новую, действительно подходящую ему палочку. Это стало их секретом. Невилл расцвел. Его даже страшный професор Снейп перестал пугать после того, как декан Спраут пообещала, что за следующий взорванный котел отвечать будет не Невилл, а Ужас Подземелий, причем не перед директором, а перед ней лично, потому что она никому не позволит из-за пренебрежения правилами техники безопасности калечить своих маленьких барсучков. Снейп предупреждению внял и попросту отстранил Невилла от своих занятий. Времени освободилось много, и пока остальные барсуки пыхтели над котлами, Невилл вдумчиво изучал свойства растущих в дальней теплице лекарственных трав. Где неожиданно наткнулся на неизвестную разновидность багульника, на первый взгляд показавшуюся ему гибридом, и завел дневник наблюдений. Написанный реферат вкупе с дневником он сдал декану, которая, изучив записи, неожиданно оживилась. Оказалось, что именно этот багульник, благодаря особым свойствам, препятствует распространению разной заразы в организме и, если опылить его пыльцой розовой родиолы, вполне может остановить даже маггловский коронавирус. Декан так радовалась, что написала бабушке Августе письмо о том, какой Невилл молодец и как весь факультет им гордится, и до сих пор не простившая его за поступление на Хаффлпафф бабушка прислала в ответ скупую похвалу на три строчки. А после Хеллоуина случилось чудо. Гарри Поттер уговорил Невилла разок сходить с ним за компанию на факультатив расширенного зельеделия, который стал вести профессор Слизнот, где Невилл с непередаваемым изумлением обнаружил, что зельеварение может быть интересным. Более того, творить что-то особенное, мешая ковшиком в котле, и добавляя ингредиенты в зависимости от свойств высушенных трав, ему нравится! И Гораций Слизнот его очень хвалил и приглашал приходить еще, а к концу месяца Невилл стал едва ли не самым успешным учеником-зельеделом на первом курсе. Уступал он теперь только двум слизеринцам: Малфою и Забини. Но те действительно словно родились с мешалкой от котла, зажатой в крохотном младенческом кулачке. Во всяком случае, Малфой мог сварить некоторые зелья даже с завязанными глазами, а Забини обладал редким даром интуита. — Ты все равно лучше всех разбираешься в растениях! — пытаясь подбодрить его, заверил друга Гарри Поттер, когда Невилл проиграл в шуточном соревновании на создание антибактериальных мыльных пузырей. Невилл безмятежно улыбнулся: — Я знаю. Забини собирается после школы во Францию, хочет получить мастерство и заняться косметологией. Драко пока колеблется, но у него отличные способности к целительству. Так что если не ударится в экономику и финансы, станет отличным колдомедиком. Никому из них я не завидую. Я пойду по дедушкиным стопам. Бабуля заперла все его дневники в сундук на чердаке и закрыла кабинет, но меня это не остановит. Рано или поздно я стану совершеннолетним и займусь именно тем, чем хочу заниматься. Гербологией! Потому что я больше не неудачник! Поттер ткнул его кулаком в плечо: — Эй! Ты никогда им и не был! Но Невилл знал, что это не так. Еще как был. Пока не попал на Хаффлпафф и не нашел там настоящих друзей. Может быть именно поэтому, когда выяснилось, что Гарри Поттер на Рождество остается в Хогвардсе, Невилл тоже решил провести каникулы в школе. Правда, поначалу Гарри этому воспротивился: — Эй! Ты что? Так нельзя! Рождество — семейный праздник. — Вот именно. А мы члены одной большой барсучьей семьи. — Тебя там бабушка ждет! — Бабушке со мной неинтересно. К тому же, каждый год на Рождество к нам приезжает дядя Элджи, а его обществу я уж точно не буду рад. Про дядю Элджи Гарри был немного в курсе. — А он вообще кто? Брат твоего папы? — Нет, сын бабушкиного брата. У папы не было братьев и сестер, он единственный ребенок в семье. Как и я. — Как и Малфой. И Нотт. И Кассиус Уоррингтон, — задумчиво проговорил Гарри. — Почему-то у большинства моих знакомых волшебников в семье всего по одному ребенку. Это вообще нормально? Или я не располагаю точной статистикой? — Да нет, ты все верно говоришь, — с огорчением согласился Невилл. — Вот такой парадокс современности. Вообще-то волшебники могут жить очень долго. Например, прежнему директору, Армандо Диппету, было около двухсот лет. Он вроде до сих пор жив. И Финеас Найджелус Блэк, директорствовавший до него, умер очень пожилым, лет в сто пятьдесят или около того. Да и фертильность у магов сохраняется надолго. Ты же знаешь, что такое фертильность? Гарри слегка покраснел и кивнул: — Ага. В девять лет в «Полной сексуальной энциклопедии для подростков» прочитал. Клевая вещь! Книга, я имею в виду. Невилл принял к сведению. Словосочетание «полная сексуальная» вкупе со словом «энциклопедия» произвело на него неизгладимое впечатление. А если Гарри еще и охарактеризовал книгу, как «клевую»… Он так и думал, что у магглов куча скрытых плюшек! Недаром они так активно размножаются! Уже семь миллиардов человек наплодили. Невиллу потребовалось некоторое усилие воли, чтобы вернуться к теме разговора, а не начать выспрашивать, где его друг нашел такую замечательную книгу. — В общем, мой дедушка женился на бабушке, будучи в почтенном возрасте, а папа родился, когда деду было шестьдесят четыре. При таких данных маги могли бы штамповать потомков в огромных количествах, если бы не куча ограничений. — Каких это? — заинтересовался Гарри. — Ну… магические векторы будущих родителей должны совпадать не меньше, чем на шестьдесят процентов. Надо учитывать родовые проклятья со стороны матери и отца. Составлять гороскопы на дни зачатий, чтобы хоть как-то контролировать силу магии будущего ребенка. Мои родители этим не озаботились, поэтому бабушка и боялась, что я окажусь сквибом. На лице Поттера медленно проступал ужас: — Это все так сложно? Секс по расписанию и гороскопы на дни зачатий? Бррррр… Но… Как же Уизли? — Уизли плодятся и размножаются бесконтрольно, потому что не думают о будущем. Впрочем, им поздненько задумываться, они уже носители печати Предателей крови, — сурово пояснил Невилл. — Рон утверждает, что их так называют за то, что они любят магглов, — тут же сообщил Гарри. — Я слышал, как он рассказывал это Гермионе, когда спрашивал, что такое штепсель. Невилл фыркнул: — Рон или полный идиот, или пытается выставить идиоткой Грейнджер. Насколько я знаю, от своего единственного обделенного магией родственника Уизли благополучно открестились. И магглов они вовсе не любят, такие слухи — просто удобная ширма. Предатели крови — это те, кто когда-то пошел против рода и магии и совершил серьезное по магическим меркам преступление. Убил главу рода. Нарушил кровный обет. Что-то действительно масштабное, что ложится клеймом на весь род. — И в чем это выражается? — Род медленно вымирает. Теряет магическую силу, деградирует, начинает паразитировать на других. Лишенные благословения магии волшебники вообще редко бывают порядочными людьми, так что держись от Уизли подальше. — Спасибо, — поблагодарил Гарри. — Буду знать. Но давай вернемся к вопросам деторождения. Почему все-таки так мало детей? Невилл пожал плечами: — В основном, потому что Магическая Британия прошла две войны. А беспечные маги все откладывали вопросы обзаведения потомством на потом, и в итоге получилось то, что получилось. Мои родители в коме, твои — погибли. От многочисленных Блэков вообще одни старики остались, а ведь какой был сильный и могущественный род! — Сириус Блэк — мой крестный отец, — глухо сказал Гарри. — Не может быть! — поразился Невилл. — Почему? — Потому что все газеты писали, что это именно он предал Поттеров и лично привел Того-кого-нельзя-называть в твою комнату. Но если бы это было так, Блэка убил бы магический откат. — Но он правда мой крестный. Тетя Пет не ошибается в таких вещах. — Значит с историей о той ночи что-то не так, — прищурился Невилл. — Я и сам это знаю, — Гарри вздохнул. — Все говорят, что Волдеморт пришел к нам ночью. Убил родителей авадами, а меня заавадить не смог и развоплотился. Но почему тогда дом выглядит разрушенным бомбардами? И откуда известно, как именно все происходило — свидетелей-то не осталось. Дальше… Обсудим хронологию. Родители мертвы, Волдеморт развоплотился, я остался сиротой. На следующий день весь магический мир радовался и праздновал победу, да так, что обливейторы не успевали стирать магглам память. Весь день, Невилл! И весь день, говорит тетя Пет, на нашем заборе сидела странная кошка. Следила за домом. Тете в этом вопросе доверять можно, она ни одной сплетни не пропускает, так что внимание к деталям у нее отточено лучше, чем у разведчиков МИ-5. А ночью меня в корзинке подбросили на порог. Возникает вопрос: где я провел целые сутки? Явно не в кроватке разрушенного дома. Хагрид на этот счет молчит. Так что странностей хоть отбавляй. Невилл нахмурился. Действительно, что-то не сходилось. Гарри помолчал немного и перевел тему: — Так получается, невест нам с тобой надо подбирать с учетом магического вектора? — Ага, — повеселел Невилл. — И у магов даже есть на такой случай специальные свахи. Неофициальные, разумеется. А знаешь, кто считается самой-самой и подбирает идеальные пары почти со стопроцентной гарантией? — И кто же? — Нарцисса Малфой! Я случайно подслушал. Бабушка не хочет к ней обращаться, у них не самые хорошие отношения, так что я до сих пор не помолвлен. Но только тсссс, это тайна. — Буду иметь в виду! — засмеялся Гарри. — И… эммм… а ты не подскажешь, где можно найти эту самую «Полную сексуальную энциклопедию»? — Конечно, подскажу. В публичной библиотеке в Лондоне. Невилл поскучнел. Попасть к магглам из Хогвардса было непросто. А вырваться из-под присмотра бабушки еще сложнее. Но он решил не отчаиваться. Приближались рождественские каникулы. Ученики с радостным волнением собирались по домам. А кто-то, наоборот, вернулся в школу. За гриффиндорским столом обнаружились Дин Томас и Симус Финниган — похудевшие, осунувшиеся и удивительно притихшие. Гермиона Грейнджер устроила им громогласный публичный допрос прямо в Большом зале, в результате чего все узнали, что болели ребята долго и тяжело, но чем именно — никто так и не определил. И поправились они не от лечения, а скорее вопреки ему, потому что в Мунго над ними как только ни экспериментировали, травя вытяжкой из мухоморов и сиропом из плесени. Якобы это должно было убить в их организмах заразу. — Но мы выжили! — гордо провозгласил Симус, огляделся и замолчал. А потом тихо и вежливо попросил у старосты еще пару запасных масок. Близнецы Уизли заржали, но быстро заткнулись, когда Анжелина Джонсон показала им кулак. С Хафлпаффа на каникулы уезжали почти все. Джастин Финч-Флетчли несколько раз приглашал в гости Поттера с Лонгботтомом, но они отказались. Поттера и Драко Малфой к себе в мэнор приглашал. И Сьюзен Боунс с Ханной Аббот, которые передали письма от своих родных — обеим девочкам Гарри очень нравился. Но самым странным оказалось приглашение от Уизли. Гарри даже решил, что это какая-то шутка — с Роном он за все время обучения разве что парой фраз перекинулся, да и те в основном сводились к обвинениям рыжего в неправильности героя и советах Гарри не совать нос не в свое дело. А тут мама Рона вдруг приглашает погостить «трусливое хаффлпаффское ссыкло» у них в Норе. Да еще передает приглашение через близнецов. Гарри искренне не понял прикола и решил ничего не отвечать. Проводив друзей, Гарри и Невилл подкрепились пирожками и молоком, доставленными заботливыми домовиками прямо в гостиную, доделали свои дела и собрались приятно провести вечер, играя в «Монополию». Джастин оставил им с десяток настольных игр, но «Монополия» стала одной из любимых. Однако осуществить планы не удалось. Стоило ребятам разобрать фишки, как игру прервала декан, и мрачное выражение ее лица не сулило ничего хорошего. — Директор Дамблдор приглашает всех, кто остался праздновать Рождество в Хогвардсе, на ужин в Большой зал. Использовать костюмы химзащиты он запретил. Считает, что это разрушит праздничную атмосферу. Так что, мальчики, натягивайте самые закрытые свитера и маски, надевайте на головы шапочки, на руки перчатки, используйте защитный крем, который готовили с Горацием на последнем уроке, а я опрыскаю вашу одежду спреем и зачарую так, чтобы у директора не осталось претензий. Какой праздничный узор предпочитаете? — Волдемортиков в колпачках нельзя? Спраут поперхнулась, а потом засмеялась: — Ох, Гарри, боюсь, директор не оценит. — Тогда мне, пожалуйста, рисунок из звездочек и зеленых молний, — попросил Гарри. — Буду изображать рождественскую аваду. Секретную. — А мне ничего не надо, — скромно вставил Невилл. — Узор из конопли ему наколдуйте. Профессор Слизнот оценит юмор, а остальные не поймут, — предложил Гарри. — Мы с Горацием договорились, что будем держаться подальше от остальных. Займем дальний угол стола и навесим полог. Чай с багульником домовики доставят в термосах. На Слизерине тоже всего несколько человек с факультета не поехали домой. И Флитвик своих отдельно посадит и зачарует. Больше всего народу осталось на Гриффиндоре, но они традиционно устраиваются рядом с преподавателями… хотя, Минервы же нет, так что я даже не знаю… — Почему нет? Можно пригласить мистера Филча за стол с обеими кошками, — предложил Гарри. — Малыш, завхоза на такие мероприятия никогда не зовут, да и сам он предпочитает уединение. К тому же на днях он жаловался, что Минерва довольно плохо переносит карантин, все время рвется на волю. Надоело ей, бедной, ютиться на самоизоляции в каморке, не хватает активности, социальной жизни. Но директор приказал под Рождество кошку из клетки ни в коем случае не выпускать. — Бедная профессор Макгонагал! — посочувствовал Невилл. — Надо ей хотя бы игрушек передать. И валерианы для настроения. — Филиус зачаровал несколько клубков и резиновых мышей, но Минни не оценила. Ладно, не будем терять время. Собирайтесь, мальчики. Я скоро за вами зайду. Большой зал оказался украшен огромными пихтами, на которых блестели нерастаявшие сосульки. Невилл расстроился: - Эх! Столько красивых деревьев пропало! И зачем надо было их рубить?! Гарри тем временем разглядывал стол, стоящий буквой «П». Один из флангов уже был занят ребятами из Райвенкло, среди которых выделялся Габриэль Трумэн, надеющийся поскорее переболеть, чтобы получить иммунитет. Он сознательно не носил маску и был сторонником теории, что крепкий организм и здоровый образ жизни в любом случае одержат победу над любым вирусом. Второй фланг занимали змейки. Гораций Слизнот, Миллисента Булстроуд, Эдриан Пьюси, Блейз Забини и Кассиус Уоррингтон. Глубоко оскорбленный тем, что ему запретили носить маску отца, Кассиус заказал себе собственную, почти аналогичную: черно-зеленую с серебром. А когда директор Дамблдор попытался придраться к дизайну, профессор Слизнот поцокал языком и сунул ему под нос фолиант за авторством Николаса Фламмеля, в котором было четким готическим шрифтом написано, что серебро — металл Луны, благотворно влияющий на здоровье человека. И ниже на три страницы его свойства: защищает от нечисти, заражений, бактерий и так далее. — Альбус, я прекрасно помню, что вы с Николасом изучали драконью кровь. Но это было не единственное исследование нашего всеми уважаемого алхимика. Вы же не будете спорить с его авторитетом? Тем более, я специально запасся рекомендациями от министерства и аналогичные маски уже заказаны на весь факультет. Да и в отделе тайн заинтересовались. Дамблдора заметно перекосило. Наверное, представил себе явление Слизерина народу после Рождества. Однако, ни райвенкловцы, ни слизеринцы Гарри особенно не заинтересовали. Все его внимание было приковано к центральному столу, где между директором в остроконечной шляпе, украшенной цветами, и профессором Квиреллом в новом тюрбане глубокого винного цвета сидел мрачный и злобно сверкающий глазами профессор Снейп. — Ой! — пискнул рядом с Гарри Невилл. — Ужас Подземелий выздоровел. — Зараза к заразе не липнет, — прокомментировал Гарри. — Но он вроде хотя бы чихать и кашлять перестал. — Профессор Снейп полностью поправился, — заверила ребят декан Спраут. — У него был обычный бронхит и передозировка тонизирующим. Никакого коронавируса. В Мунго Северусу рекомендовали не переутомляться, пить витамины и побольше отдыхать, но в целом к его состоянию претензий нет. — А у нас не к состоянию, а к характеру претензии, — буркнул Гарри и, когда Помона удалилась на достаточное расстояние, чтобы поприветствовать Горация со змейками, повернулся к Невиллу: — Как думаешь, можно попросить маму Драко сделать расчеты на Снейпа? Он же вроде им не чужой, крестный сына. Пусть займется устройством личной жизни Летучей Мыши, может, тот после женитьбы подобреет? — Думаешь, она на него расчетов еще не проводила? — фыркнул Невилл. Гарри подумал и признал, что сглупил. Скорей всего, на Снейпа без приличной доплаты просто никто не соглашался. Они присоединились к слизеринцам, поздравили всех с наступающим праздником и устроились на самом краю стола. Дамблдор запускал хлопушки, Хагрид без устали подливал себе вина и пытался кокетничать с Ирмой Пинс, Квирелл задумчиво грыз индюшачью ножку. Профессор Снейп злобно тыкал вилкой в крохотные горошинки и вовсе не выглядел счастливым от возвращения на работу. — Мне кажется, наш бывший декан раскаивается, — со смешком сказала Миллисента Булстроуд. Как единственная дама в этой части стола, она пользовалась повышенным вниманием, за ней по очереди поухаживали почти все кавалеры. — Ему явно нас не хватает. Кассиус Уоррингтон что-то невнятно промычал из-под маски. — Касс, перестань бухтеть, сегодня Рождество! — толкнул его в бок Теодор Нотт. — Будь веселее! Вон, сегодня даже Лонгботтом с Поттером улыбаются. Парни, вы же улыбаетесь? За масками не видно. Гарри втянул через соломинку чай и поправил своего «зубастика». — Ржу просто. Нам же тут так весело. — Мальчики, не ссорьтесь, — прощебетала Миллисента. — Считается, что если в ночь под Рождество загадать самое заветное желание, оно обязательно сбудется. Только оно должно быть одно и самое заветное. — У моей мамы сегодня день рождения. Был бы. Если бы она была жива. Я уже который год загадываю одно и тоже, но что-то до сих пор не сбылось, — мрачно проговорил Кассиус. — Думаю, мы с Поттером в пролете. У Лонгботтома хоть какой-то шанс есть. — Шанс?! — неожиданно разозлился Невилл. — Да много ты понимаешь! Они почти как мертвы. Только еще хуже, потому что лежат и дышат. Едят через капельницы и ходят под себя. И все. Как овощи! Их уже столько приглашенных специалистов смотрели — не счесть! Бабушка все наше состояние на консультации потратила, а толку — ноль. Так что завидовать мне нечего. — Тебе никто и не завидует, — ровно сказал Нотт. — Но Кассиус прав. Ни у него, ни у Поттера родителей в живых нет. И моя мать умерла. Это уже насовсем. А ты еще можешь надеяться на чудо. Невилл ссутулился и шмыгнул носом. — Эмммм… Мы, наверное, пойдем, — сказал Гарри. — Всем привет и поздравления, и передайте по цепочке декану, что нам все понравилось, спасибо. Он обнял Невилла за плечи и повел к выходу. Кассиус Уоррингтон догнал их уже в коридоре. — Эй, Лонгботтом! Невилл вздрогнул, но не обернулся. — Чего тебе? — грубовато спросил Гарри. Состояние Невилла его всерьез обеспокоило. Давно он не видел друга таким расстроенным. Уоррингтон подошел ближе. Из прорезей маски ярко блестели темно-синие, почти черные глаза. Гарри вспомнил, что Кассий вообще-то считался чертовски симпатичным парнем, его бабка была из Блэков, и внуку передалась ее диковатая красота. — Ты не обижайся, — миролюбиво сказал Кассиус Невиллу. — Но я все же прав. Отчаиваться нельзя, пока они не ушли окончательно. Мой прадед сейчас на конференции, встречается со своими коллегами в Индии, но когда вернется, я могу ему написать и попросить за тебя. Ну… чтобы он посмотрел твоих мать и отца. Денег он не возьмет, Уоррингтоны никогда не берут деньгами, будешь должен услугу. А с родителей, если получится — долг жизни. Это серьезно, гораздо дороже денег, но иначе никак. Ты согласен? Невилл в волнении содрал с лица маску и таращился теперь на Кассиуса широко распахнутыми глазами, кусая губы. — Решать только тебе. Ты наследник, поэтому не твоей бабке, а именно тебе. Имей в виду, если прадед за что-то берется, то у него почти всегда получается. — Согласен! — звонко выкрикнул Невилл. — Да! Конечно! Кассиус нахмурился и с сомнением уточнил: — Ты же знаешь, кем считают моего родича? Невилл кивнул: — Я все равно согласен. Напиши ему, пожалуйста. У них за спинами громыхнула дверь в большой зал. Цепляясь за стоящие вдоль стен доспехи и сметая их, как будто они были сделаны из картона, впереди остальных несся Хагрид с красным лицом и выпученными глазами. За ним, едва касаясь пола, почти летел Снейп, и мантия развевалась за его спиной, как плащ Бэтмена. Дальше торопились Спраут и Квирелл, часто перебирал короткими ножками Флитвик, позади взрослых бежали дети. — Горит! — трубно орал Хагрид. — Караул! — Пожар! — вторили ему на разные голоса гриффиндорцы. Невилл, Гарри и Кассиус едва успели убраться с дороги. Кассиус ухватил за шкирку прихрамывающего в хвосте процессии Забини: — Что случилось? — Этот мамонт Хагрид наступил мне на ногу, — плаксиво пожаловался Блейз. — Я не об этом! Рядом с ними остановился Нотт. Гарри заметил, что за преподавателями помчались в основном львята. Парни с Райвенкло выглянули из зала и вернулись обратно — заканчивать пир. Среди них мелькнула гладко причесанная макушка Миллисенты. Дамблдора видно не было. — У Хагрида хижина загорелась, — проинформировал Нотт. — Профессор Кеттлберн задержался в Запретном лесу, торопился на ужин и по пути заметил. Прислал патронуса. Вроде бы пристройка и забор совсем сгорели, а сейчас уже и на саму хижину огонь перекинулся. — Дракон! — вспомнил Гарри. — Хагрид писал, что у него есть драконье яйцо, приглашал в гости посмотреть. — Молодец, что не пошел, — одобрил Нотт. — Ну что, вернемся в зал? — С нас хватит, — отказался Гарри. — Мы к себе. Ночью Невилл спал плохо, вскрикивал во сне, бормотал что-то сквозь зубы. Гарри из-за него не выспался, но не стал упрекать друга. Только спросил утром, точно ли он уверен в решении? Все же с некромантами шутки плохи. — Ты просто не понимаешь, — слабо улыбнулся Невилл. — Потому что воспитывался не в магическом мире. Как раз некромант и может их спасти. В древние времена именно некроманты были лучшими целителями, способными вернуть едва теплившуюся жизнь. Гораздо страшнее от мысли об услуге, которую он потребует. Но я на все готов. Гарри подумал и пришел к выводу, что тоже был бы готов на многое на месте Невилла. А потом они полезли под елку за подарками.