Гарри Поттер и тайный вирус

За десять лет жизни у Дурслей Гарри Поттер научился многому. Готовить, убирать в доме, работать в саду. Гасить конфликты, решать проблемы, рационально смотреть на жизнь, трезво оценивать свои способности, хорошо притворяться и не злиться на идиотов. Последнее особенно пригодилось ему в Хогвардсе. Уж казалось бы, если он сумел расположить к себе тетю Петунию и нивелировать ненависть дяди Вернона к волшебникам, что может угрожать ему в мире, где его считают героем? Как выяснилось, многое. Во-первых, завышенные ожидания окружающих. Почему-то все были уверены, что Мальчик-который-выжил должен быть истинным героем: честным, смелым, благородным. Иначе говоря, этаким полудурком без мозгов и с ясным взглядом, склонным к сентиментальности и самопожертвованию. И, конечно же, с таким характером и такими родителями (из-за безалаберности которых он и остался сиротой в младенческом возрасте!) он просто обязан был рваться на Гриффиндор — факультет безмозглого пушечного мяса и жертвенных овец. Во-вторых, что логично, в той войне, которая лишила его родных и счастливого детства, умерли не только его родители. Тогда погибли многие люди, в том числе и сражающиеся на другой стороне. У которых тоже были дети, оставшиеся сиротами, в чем косвенно был замешан и Гарри — не по собственному желанию, конечно, же, — он совершенно этого не хотел, а просто потому, что так решило общественное мнение. Во всяком случае, распиарили Гарри как Победителя Волдеморта и бла-бла-бла, а также ненавистника всех «пожирательских отродий». Да-да, в подшивке газет нашлась статья, где так и было написано. Словно тот же Кассиус Уоррингтон, который, как и Гарри, остался без родителей, погибших в гражданской войне, был в чем-то виноват. И такие, как Кассиус, с подачи прессы, вполне могли назначить виновным в своей беде маленького Гарри, ибо подобные мысли внушались им с детства. Магическая Британия, по мнению Гарри, вообще смотрела на происходящее как-то однобоко и недальновидно. Делила мир на черное и белое, чистокровных и грязнокровок, Слизерин и Гриффиндор. Прямолинейный и недалекий Рон Уизли был самым ярким тому примером. Ну и в-третьих, Гарри искренне не понимал причин неадекватного отношения к нему некоторых преподавателей. Что, по его мнению, несло самую главную угрозу его жизни и благополучию. К примеру, директор Дамблдор. Вот зачем он вызывал Гарри к себе аж трижды?! Ладно, вначале он обсуждал причины их с Джастином неявки в школу. Но почему он пригласил его наутро еще раз, одного, а не с другом? Почему так яро агитировал поступать на Гриффиндор? Хотел увеличить вероятность инфицирования? И что за странный чай он ему наливал, заставляя пить? (Гарри сразу распознал резкий неприятный запах, как в чайнике у старухи Фигг, и незаметно вылил напиток в фикус). И — что испугало Гарри больше всего — почему этот старикан вдруг начал называть его «своим мальчиком»?! Какого черта? Еще и про опеку заговорил! Гарри был парнем грамотным и подозрительным, новостей про маньяков и педофилов, притворяющихся добряками, насмотрелся немало, а уж сценарий, в котором с виду ласковый и безобидный дядечка отбирает у сироты все деньги, после чего заставляет удовлетворять собственные извращенные фантазии, а то и вообще продает в публичный дом, встречались в каждой десятой мелодраме. Только в кино жертвами обычно выступали трепетные девицы, которых потом спасали прекрасные юноши, а Гарри девицей не был, и на спасение не рассчитывал. Некому его было спасать. Так что когда директор вызвал его в третий раз, опять загрузив беседой о всякой ерунде и пытаясь подкупить рассказами о том, как доверяли ему его родители (додоверялись, блин, до того, что умерли во цвете лет!), Гарри даже маску снимать не стал. Так и сидел в маске и перчатках, жалея, что не использовал беруши. Дальше, профессор Квирелл. Профессор Квирелл явно имел что-то против Гарри. И, скорей всего, владел техникой гипноза, потому что когда они встречались взглядами, у Гарри начинала жутко болеть голова. Поразмыслив, Гарри пришел к выводу, что профессор был энергетическим вампиром, но почему тот выбрал своей жертвой именно народного героя, он догадаться не смог. Неужели считал, что у Избранного энергетика вкуснее, чем у остальных? Еще профессор Снейп. Этот даже не скрывал ни своей откровенной враждебности, ни ее причин. Гарри быстро выяснил, что Северус Снейп с детства сох по его матери, которую у него дерзко увел ненавистный Джеймс Поттер, и теперь, судя по всему, перенес свои чувства на Гарри. Правда, еще не определился, чувства к кому: к отцу или к матери. Потому что придирки Снейпа порой выходили за грань разумного, а в темных глазах полыхала страстная ненависть. От которой шаг до ненавистной страсти. А у них закрытая школа. В общем, от психически неуравновешенного профессора Снейпа Гарри предпочитал держаться как можно дальше и никоим образом его не провоцировать. К черту! И, наконец, Хагрид. Человек директора. С виду такой добродушно-наивный и безобидный, но при этом буквально задолбавший Гарри письмами с приглашениями в гости. Попить чаю. Спрашивается, зачем? «Гарри, я уже савсем паправился, так что я тибя ни заражу. Приходи ко мне на чай, я расскажу тебе про папку с мамкой. Хагрид». Письма Хагрида по содержанию напоминали бред, накаляканный пятилеткой, который пытается подружиться с другим ребенком. Вот только ничего кроме: «Похож на папку, только глаза мамкины» и «Он был отличный ловец, а она такая добрая», Хагрид о родителях Гарри рассказать не мог. Да этого и не требовалось: тетя Петуния была весьма откровенна в своей оценке его предков, щедро делясь с Гарри воспоминаниями о сестре и зяте. Картинка складывалась нелестная: при всей своей красоте и талантах, мать Избранного была особой эгоистичной и амбициозной. Узнав, что ее ребенок может стать героем пророчества, между безопасностью семьи и сомнительной славой она выбрала последнее. Рискнула, рассчитывая, что Гарри одолеет Волдеморта, и они получат все плюшки — и проиграла. Потому что посмертные почести вряд ли можно было назвать победой. Отец же, по мнению Гарри, вообще оказался редким раздолбаем. В школе вел себя подобно Дадли или близнецам Уизли, вечно придумывая каверзы и задирая слабых, родителей не уважал, корнями не гордился, семейным делом заниматься не пожелал. Вот кто в своем уме, будучи наследником древнего рода и имея возможность постигать азы артефакторики у лучших мастеров, учась по семейным книгам, пойдет работать простым опером в аврорат, да еще и впишется в незаконный сомнительной репутации Орден Феникса?! Какой-то безмозглый бестолковый революционер, ей богу! Артефакторика — это надежный кусок хлеба, почет и уважение, дань традициям. А работа в аврорате смахивала на подростковый бунт. Джеймса можно было бы понять, будь он взбалмошным юнцом. Но тот мнил себя взрослым человеком и даже обзавелся семьей. Женился он, насколько Гарри понял, по магическим меркам удивительно рано (мама окрутила?) и против воли родителей. И что стало с бабушкой и дедушкой Поттерами, мальчик так толком и не узнал. Как не смог узнать и о наследстве родни с магической стороны. Бабушка и дедушка где-то же жили. Где? Не в Годриковой Лощине — это точно: тот дом, как выяснилось, был арендованным, и потом Министерство его выкупило, чтобы превратить в мемориал. Почему родители скрывались от Волдеморта в арендованном доме, тоже было непонятно. Самое логичное объяснение — выступали в роли живца. Ради пророчества. Оттого и хранителем Фиделиуса выбрали сомнительную личность. Гарри дорого бы дал за то, чтобы узнать реальные факты, но никто ничего ему не говорил. А уж Хагрид был последним, от кого можно было ждать достоверной информации, так что хотя Гарри и был очень рад, что лесник выздоровел, встречаться с ним он вовсе не собирался. Кстати, об этом… Историю о том, как Хагрид сумел преодолеть болезнь, слышал весь Хогвардс. Близнецы Уизли коварно поделились с лесником легендой об избавлении от вируса с помощью крепких спиртных напитков, и простуженный Хагрид отправился лечиться в «Кабанью голову». Где в компании с Аберфордом Дамблдором и еще парой сомнительных личностей уничтожил сперва все запасы английского огневиски, потом перешел на русский березовый самогон и закончил сеанс терапии невесть откуда взявшимися драконьими слезами крепостью почти в восемьдесят градусов. По пьяни они перепугали и разогнали по деревне всех коз, подожгли кабак (хорошо, что тот был на совесть зачарован страховой компанией «ГоблинМойша и Ко», поэтому сам по себе быстро потух) и сделали пару безуспешных попыток изобразить на центральной улице Хогсмида Хор Мальчиков-Зайчиков. Флетчер даже сплясал. Аберфорда после такого марафона пришлось срочно отправлять в Мунго с тяжелейшим алкогольным отравлением, а у Хагрида наутро прошел насморк. Зато откуда-то появилось яйцо дракона, о чем он незатейливо сообщил Гарри в следующем же письме. Гарри доверия не оценил и легко сдал Хагрида профессору Спраут. А та велела не обращать внимания на дурацкие байки, ибо всем известно, что, во-первых, настоящие яйца дракона стоят баснословных денег, а во-вторых, за их сокрытие грозит до трех лет Азкабана. — Ему, наверное, красивый камешек подсунули, — с жалостью предположила она. — Такое часто бывает. Ты, Гарри, Хагрида не разубеждай, а то еще расстроится, а он у нас натура тонкая, ранимая. Думаю, никакой беды от камня в камине не случится. С этим Гарри охотно согласился. Вообще, с деканом ему крупно повезло. Все же правильно они с Джастином еще в Хогвардс-экспрессе решили, что будут поступать на Хаффлпафф! Помона Спраут, оказавшаяся женщиной хозяйственной, рассудительной и весьма практичной, относилась к своим барсучатам словно к родным деткам. Маленьким, слегка бестолковым, но горячо любимым, а потому лелеемым и обласканным. А уж о том, чтобы деткам Помоны грозила какая-то опасность, не могло быть и речи! Едва ознакомившись с брошюрами про коронавирус, профессор Спраут тут же сделала правильные выводы и приняла все меры против заразы. А дружные дисциплинированные барсучки, придерживающиеся девиза «один за всех и все за одного», быстро перенастроили быт. Договоренность с домовиками; консервация части теплиц, которые поставляли на кухню свежую зелень, фрукты и овощи; респираторы, костюмы химзащиты, дезинфицирующие средства и тесты на коронавирус, заказанные с помощью родителей Джастина Финч-Флетчли и Энтони Голдстейна — в общем, факультет основательно подготовился к карантину. Приказ директора Дамблдора присутствовать на пиру в часть Хэллоуина Помона Спраут назвала диверсией и лично проконтролировала экипировку каждого ученика. Более того, они в этот раз даже есть с общего стола не стали. И все равно, с самого начала ужина Гарри не оставляло гнетущее ощущение какой-то колоссальной подставы. Которое взорвалось в нем вспышкой понимания, когда дурной домовик вместо гостиной факультета зачем-то перенес его в заброшенный туалет, после чего, вырвав лапку из его руки, с хлопком испарился. Это точно были происки директора. В кабинке завывала Грейнджер — Гарри узнал ее по голосу. Снаружи, в коридоре, ревел и топал кто-то вонючий. Догадываться, кто именно, не пришлось — тролль вломился в туалет через пару секунд после того, как там оказался Гарри. Гермиона высунулась из кабинки и истошно завизжала. Гарри быстро оценил разводку труб, припомнил все, что он слышал от профессора Кеттлберна о существах пятого класса опасности, мысленно поблагодарил любимого декана за заботу в виде костюма химзащиты и, взмахнув палочкой, раздолбал нахрен всю систему канализации, запуская находящиеся под давлением потоки прямо в морду тролля. Позже его попытались обвинить в том, что он едва не утопил сокурсницу в смешанном с кипятком дерьме, но Гарри искренне считал, что ему не в чем раскаиваться — в конце-то концов, он спас ей жизнь. А то, что тролль сбежал и перепачкал половину этажа, вообще не его проблемы. Как и счет за маггловские моющие средства с хлоркой, потому что ничем иным жуткий запах не перебивался. Даже магия не помогла.  — Гарри! — хихикала Спраут. — Как тебе такое в голову пришло? — Ну, — смущался он, — сперва я хотел обезоружить его мощным очищающим. Таким, знаете ли, которое чистит все: и грязь, и волосы, и внутри тоже. Я его в кулинарной книжке прочел в разделе «Как приготовить курицу». Там перед тем, как разделывать дичь, нужно наложить заклинание, которое не только снимает перья, но и чистит внутри. Промывает, в смысле. Но потом представил ощущения голого тролля после основательной клизмы и подумал, что он может еще больше разозлиться. А в инженерных сооружениях я капельку разбираюсь, дядя Вернон как-то поделился литературой, ну вот и… — Ты удивительно находчивый молодой человек! Гарри зарделся: — Спасибо, профессор. Но это все благодаря вам. Не будь на мне костюма, я бы не рискнул. Костюмы были тщательно обработаны, уменьшены заклинанием и спрятаны подальше — до следующего случая директорского произвола. А для минимизации рисков Гарри подал куда следует несколько грамотно сформулированных и обоснованных жалоб, составленных при помощи Спраут и откорректированных рекомендованным отцом Джастина юристом. После чего началась движуха. — Мальчик мой! — вызвав Гарри в кабинет, укоризненно сверкал очками Дамблдор. — Я никогда и предположить не мог, что сын Джеймса и Лили может вырасти таким бессовестным ябедой! Тебя никто не собирался убивать. Тролль попал в школу совершенно случайно, а ты мало того, что не проявил должного героизма при спасении девочки, так еще и подло накляузничал на людей, которые желают тебе только добра! Разве профессор Макгонагал и профессор Снейп не примчались тебе на выручку сразу же, как только смогли? Гарри почесал нос через маску и правдиво ответил: — Я не видел. Стекло в шлеме заляпалось. — Будничная встреча с опасностью могла бы пробудить в тебе героический дух гриффиндорца, но к величайшему прискорбию привела к самым неудачным последствиям. Но мы готовы дать тебе еще один шанс, если ты отзовешь свои жалобы. Заметь, тебя даже никто не упрекнет. Мы все понимаем, что ты просто ребенок. Гарри вздохнул: — А почему профессор Квирелл сам не ликвидировал угрозу, раз это была будничная встреча? Он же преподает Защиту от темных искусств! Или надо было позвать профессора Кеттлберна, он наверняка умеет дрессировать троллей. — Мальчик мой, ты, наверное, взволнован, выпей чаю, — директор пододвинул к Гарри чашку с ароматным напитком. — На самом деле все не так плохо, как ты думаешь. Я уговорил Гермиону не подавать против тебя иск, хотя девочка сильно пострадала. Мы даже не будем исключать тебя из школы. И требовать финансового возмещения, причиненного твоими безрассудными и хулиганскими действиями. Конечно, если ты раскаешься. Для этого надо написать объяснительную для Министерства и остальных, что ты признаешь, что был не прав и никогда больше не будешь так делать. Допивай чай, а я пока найду для тебя перо. Дамблдор ласково улыбнулся. Гарри передернуло. В этот момент вспыхнул камин и из зеленого пламени послышался голос Люциуса Малфоя: — Директор, комиссия прибудет через час. До того, как мы начнем, я бы хотел переговорить с сыном. Будьте любезны снять с камина блокировку. Дамблдор закашлялся: — Вы немного не ко времени, Люциус. Побеседуете с Драко чуть позже, я сейчас занят. Гарри, незаметно выплеснув часть чая в фикус, грустно сказал: — Профессор Дамблдор, зачем же заставлять уважаемого человека ждать? Тем более, что в мире такая нестабильная обстановка. А вдруг по школе уже гуляет коронавирус? Вдруг это последняя встреча Драко с отцом? Дамбдор поморщился: — Гарри, ты все неверно трактуешь. И в школе не обнаружено ни единого случая заражения. Ты допил чай? Иди, пиши объяснительную. — Хорошо. Но вы пока впустите мистера Малфоя, а то я переживаю за Драко, — он прибавил драматизма в голосе: — он в последнее время плохо выглядит! Директор вздохнул, посадил Гарри за маленький столик в углу, выдал ему пергамент и перо и вернулся к камину. Оттуда после коротких манипуляций палочкой величественно шагнул мистер Малфой. Гарри не переставал удивляться, как некоторым личностям удается выглядеть солидно и достойно даже когда они делают что-нибудь абсолютно абсурдное. Например, в Литтл-Уингинге жил отставной полковник Уолтер Чарльз Денс. Так вот, когда жена заставляла его вместе с ней ходить на пилатес или крутить хулахуп, это вовсе не казалось смешным. И в домике на дереве вместе с внуками полковник тоже ухитрялся смотреться весьма органично. Так же и лорд Малфой. Другой наверняка выкатился бы из камина колобком, а Люциус выплыл павлином. Интересно, а на метле он сидит с таким же пафосно-невозмутимым видом? Хотел бы Гарри на это посмотреть! — Гарри, не отвлекайся! — покосившись на Поттера, напомнил директор. Гарри поздоровался с мистером Малфоем и быстренько набросал объяснительную. После чего в компании все того же мистера Малфоя покинул кабинет. — Мне очень жаль, что так вышло с домовым эльфом, молодой человек, — уже в коридоре сказал ему Люциус. — Но это весьма странно. Эльфы обычно не ошибаются. — Профессор Спраут предположила, что Добби был не школьным эльфом, а привязанным к кому-то, кому было выгодно мое неверное перемещение. Это уже не первая странность, которая творится в Хогвардсе. Не знаете, тут раньше не размещался зоопарк? — Что? — удивился Люциус. — Откуда у вас такие мысли? — Ну… Тролль в туалете, цербер в коридоре, а в подземельях гигантская змея спрятана. Мистер Малфой притормозил. — Цербер? Какой еще цербер? И что за змея? С чего вы взяли? — Цербер сидит в запретном коридоре, к нему уже полшколы на экскурсию сходило. Тем, кто сильно боится, близнецы Уизли за три сикля выдают напрокат музыкальную шкатулку. Тогда щенок засыпает и можно тискать его сколько угодно. А змею я иногда слышу, она старая и сонная, а снятся ей молодые бычки. Голодная, наверное. — Так вы змееуст? — тут Малфой окончательно остановился, придерживая Гарри за плечо. — Кто об этом знает? — Мои родственники. Профессор Спраут. Ребята. А что? — Я бы на вашем месте не предавал такой талант широкой огласке. Парселтанг — врожденный дар. Змеиному языку невозможно научиться. Считается, что это особенность темных магов, на парселтанге разговаривал сам Слизерин, а последним известным знатоком этого языка был Тот-кого-нельзя-называть. — Ой, ну уж вам-то называть можно, он у вас в мэноре гостил и не раз! — непочтительно махнул рукой Поттер и быстро поскакал вниз по лестнице, оставляя ошарашенного Малфоя обдумывать источники его осведомленности. Не менее ошарашенно выглядел и директор Дамблдор, читая опус, оставленный ему на столике Мальчиком-который-выжил. «Объяснительная. Уважаемый Министр и Лорды Визенгаморта! Меня зовут Гарри Поттер и я обещаю, что больше никогда не буду спасать девочек от троллей в туалете, потому что директор Дамблдор мне это запретил. Еще он велел признать, что был не прав, но я не понял, кто и в чем именно. А чай у него вкусный, но странный. Если передумаете и все же соберетесь исключить меня из школы — сообщите через адвоката, пожалуйста. Мой адвокат считает, что на этом можно хорошо заработать, а зарабатывать мне надо, так как я все еще ничего не знаю о своем наследстве и вынужден думать о куске хлеба на будущее. Искренне ваш, Гарри Поттер». В конце пергамента вместо подписи стояла клякса, к которой талантливой рукой был пририсован колпак и борода с торчащими из нее колокольчиками. Дамблдор скрипнул зубами и подумал, что искать рычаги влияния на героя надо срочно. Пока дело не зашло слишком далеко. Пожалуй, подключать Квирелла и зеркало Еиналеж придется не позднее Рождества. А еще хорошо бы окружить героя правильными друзьями. Но как это организовать, когда в продуманный план так некстати ворвался дракклов коронавирус?! Придумать бы, как обернуть всеобщую панику себе на пользу…