Буря в пустыне

UPD от 07.06.20 Чтобы окончательно разобраться с вопросом, кого и как называть. В англо вики посвящённые — как раз-таки джедаи до их выбора в падаваны. Пруф: https://starwars.fandom.com/wiki/Jedi_Initiate К счастью, остаток их путешествия не приносит никаких больших откровений или происшествий, и Шаак-Ти с мастером Ву прекрасно справляются с посвящёнными, давая Бену возможность помочь Оби-Вану с созданием его мультикристаллического клинка. Рукоять получается длиннее, чем привык юноша, но со временем он дорастёт до неё, к тому же кожух придётся сменить как минимум дважды, пока он окончательно вырастет. Компоненты для клинка — не те, что были в другой жизни. Здесь гораздо меньше серебряных труб и больше чёрного бескара, смысла которого мальчик пока не понимает. Собственная рукоять Бена — ассиметричная смесь слоновой кости и золота, более естественная по форме, чем его прежняя, урбанистическая. Он находит дизайн загадочным, к тому же рукоять легко и так же естественно умещается в его руке, как и посох, с которым он бродил по пустыне. Рукоять Оби-Вана — полностью чёрно-белая, и мальчик хмурится всё время, пока Бен работает над своим мечом, в ожидании, чтобы зажечь их вместе. — Вы готовы? — спрашивает Бен. — Это не то… чего я ждал, — бормочет Оби-Ван, ссутулившись. — Ощущается ли клинок правильно? — задумчиво интересуется Бен. Оби-Ван кривит губы, но кивает. — Да, но это не так… не похоже… не слишком… — вздыхает он с разочарованием. — Это напоминание, — говорит Бен. — Во всем есть баланс, Оби-Ван. Свет и тьма, и ни одно не может существовать без другого. — Но разве это не неправильно? — спрашивает Оби-Ван. — Нас учат, что тьму нужно искоренить, что это зло, и мы… — Где же в этом баланс, Оби-Ван? Тьма — это половина жизни, как и грусть — половина радости, — говорит Бен мягко. — Отрицать это — это невежество, а не мудрость. Наш долг не искоренить тьму, падаван, а бороться с истинным злом, дать отпор жестокости, насилию и несправедливости. Оби-Ван, наконец, успокаивается, размышляя, а затем осторожно берёт меч, с любопытством разглядывая его, и прокручивет урок в мыслях. Они зажигают свои лезвия с двойным щелчком, и оба одинаково удивлены результатом. Расколотый кристалл Оби-Ван выдал лезвие богатого сине-зелёного оттенка, и можно увидеть чёткую грань между двумя цветами, когда юноша проходит через основные ката. Клинок Бена оказывается мерцающим переливающимся рыжим, и быстро привлекает внимание посвящённых с их охами и восхищением. — Я никогда не видел световой меч такого цвета! — бормочут они в благоговении. Это правда, что большинство джедаев используют синие и зелёные клинки. Но правда так же и то, что большинство джедаев не создают больше одного клинка за свою жизнь, даже если добавляют второй или третий кристалл. Этот первый, однако, настраивается на Силу определённого ребёнка, и дети, особенно из Храма джедаев, были несложными душами. У них не было ещё большого опыта, который сформировал их, изменил их связь с Силой в сравнении с первоначальным состоянием. Даже у большинства рыцарей второй клинок мог бы остаться прежнего цвета, но если они попробуют после мастерства, Бен думает, результат их удивит. Первый меч Мейса Винду был зелёным. Второй — синим. Именно добавление второго кристалла к мечу изменил его цвет с бледно-синего на сияющий пурпурный. Второе лезвие Асоки Тано было по-летнему жёлтым, чтобы соответствовать травянисто-зелёному первому и уравновесить его. Тогда она была старшим падаваном и столкнулась с большим количеством испытаний за два года войны, чем большинство джедаев за всю свою жизнь. Её потеря всё ещё грызёт Бена, потому что он знает, что она была бы одним из самых величайших рыцарей, которых когда-либо знал Орден. В ней была сила и уверенность, которые никогда не колебались, и каким бы воином она ни была, она так же была очень доброй и светлой. Бен позволяет юнлингам поглазеть ещё минуту, а затем направляет их обратно к Шаак-Ти, прежде чем привлечь внимание падавана. — А теперь, Оби-Ван, настало идеальное время для тренировок на световых мечах. Мальчик улыбается с восторгом. — Да, Мастер. *** Поскольку Шаак-Ти взяла на себя большую часть обеспечения умственных занятий на обратном пути, Бен сосредоточился на том, чтобы провести юнлингов через упражнения Шии-Чо, помогая им приспособиться к своим новым световым мечам, практикуя различные захваты и позиции, которые помогут им найти более удобный вариант, и раздавая советы, какой стиль может подойти им в будущем. К концу пятидневного путешествия в гиперпространстве юнлинги были истощены и капризны, и каждый из них усовершенствовал хмурый взгляд, предназначенный специально для Бенова: «Давайте сделаем это ещё раз». Часто к обеду они уползали на дрожащих ногах и с недвигающимися руками, а когда освобождались, с благодарностью падали в кровать. Оби-Ван, который не только занимался с ними, но и неоднократно ассистировал Бену в демонстрациях, не слишком-то отличался от них. Бен не раз выносил изнурённого подростка из-за обеденного стола, где он засыпал рядом со своей полупустой тарелкой, и укладывал спать. Единственной причиной, по которой Шаак-Ти не вмешивалась и не пыталась спасти подростка, несмотря на её беспокойство о том, как сильно на него давят, заключалась в том, что он не оставался невознаграждённым. Бен позволял Оби-Вану спать, пока клан Сквал завтракал, оставлял ему горячей еду и пропускал первым в душ, позволяя засиживаться там. Когда они наконец добираются до Храма, весь клан Сквал радостно бежит к своему ясли-мастеру, от которого десять дней назад не могли дождаться сбежать. Бен ухмыляется на замешательство на лице трандошанки, когда она встречает свой выводок. — Вы удивительно талантливый учитель, мастер Наасаде, — задумчиво говорит Шаак-Ти, подходя к нему. — Думаю, они не согласятся, — указывает Бен. — Хм, возможно, — отвечает она. — Вы действительно требовали много от них, — она ловит его взгляд с проблеском понимания в своих собственных, — но никогда больше, чем они могли бы дать. Хотя твой бедный падаван… — размышляет она, и Бен слегка посмеивается, когда Оби-Ван медленно сползает с трапа позади них с мышцами, всё ещё дрожащими от усталости. — Вы думали о своём собственном будущем падаване? — спрашивает Бен, взъерошивая волосы Оби-Вана, когда мальчик устало прислоняется к его локтю, и получает смиренный выдох на это. Шаак-Ти слегка наклоняет голову, её гордое лицо встревожено. — Шми Скайуокер… Кодекс джедаев однозначен по этому вопросу. — Но так ли это? — размышляет Бен. — Иногда вы должны забыть то, что вы знаете , и полагаться на то, что вы чувствуете. — Это анафема для джедаев, — отвечает Шаак-Ти, хотя её голосу не хватает убежденности. — Это Сила, — возражает Бен. Шаак-Ти вздыхает, и её разочарование гудит в воздухе. Она не выпускает его сразу, и поэтому Бен даёт ей мгновение. — Может быть, — она тихо уступает, кланяясь, когда уходит. — Мастер, я должен идти в ваши квартиры или идти в общежитие падаванов? — спрашивает Оби-Ван, найдя у себя силы. — Я не хочу стеснять Скайуокеров… — Вы немного юны для общежития падаванов, Оби-Ван, — отвечает Бен, поглаживая бороду, озадаченный вопросом. Он действительно не думал об этом, но Оби-Ван прав. Так же, как и Бен — общежития обычно предназначалось для старших падаванов, готовящихся к финальным экзаменам и/или Испытаниям. Часто это был этап, когда они начали выполнять одиночные миссии отдельно от своего мастера и практиковали независимость при подготовке к Рыцарству. В их конкретных обстоятельствах они могли бы временно позволить Оби-Вану спать в общежитии, но Бен не хотел отдаляться от подростка и рисковать их ненадёжной связью. — Возможно, нам придется просто потесниться и подождать, что решат Скайуокеры. К счастью, наши помещения были рассчитаны для видов, немного больших нас по размеру, поэтому здесь есть место для маневра. — Если вы так говорите, мастер, — отвечает Оби-Ван, не выглядя обеспокоенным перспективой. С другой стороны, посвящённые привыкли делиться маленькими общежитиями с пятью-семью товарищами, так что квартиры мастера и падавана из четырёх комнат, — явный прогресс. Скайуокеров нет в квартире, когда они возвращаются, поэтому Бен велит юноше перенести свои вещи из общежития посвящённых в его комнату. В это время Бен составляет письменный отчёт об их миссии и пишет Шаак-Ти, спрашивая, назначено ли им время доклада Совету посвящённых*. Вскоре Оби-Ван возвращается с небольшим пакетом своего скудного имущества, в основном с одеждой, и Бен отводит ему половину шкафа. Там слишком много места, но юноша пожимает плечами и подчиняется, складывая свою одежду и датапады с его классной работой на полке. — Я заказал ещё одну кровать у квартирмейстера, и нам придется немного переставить мебель, но места должно хватить, — говорит Бен, перечитывая характеристику двух посвящённых мон-каламари, надеясь, что не перепутал их. Они были двоюродными братьями и имели похожую внешность и похожие имена, но дико отличающиеся характеры. — Если только ты не предпочитаешь гамак? — добавляет Бен. — Нет, мастер Наасаде, — отвечает Оби-Ван, отвлекаясь на растения в комнате, прослеживая некоторые из виноградных лоз с восхищением на лице, которое заставляет Бена задуматься, а потом застонать, потому что, конечно, этот Оби-Ван считает, что растения прекрасны. Этого Оби-Вана не травили, он не перенёс несколько аллергических реакций, его не жалила однажды подобранная Квай-Гоном живность. Бен любит растения, разумеется. У него даже есть любимые, например, альдераанские цветущие кусты, росшие у Бейла Органы в каждой его резиденции, или мандалорские лилии, которые Сатин носила в своих волосах, но Бен любит растения только до тех пор, пока они не посягают на место, где он спит и где он ест. Шаак-Ти отвечает, что доклад Совету назначен на семь часов, и у Бена есть достаточно времени, чтобы закончить свой отчёт и помедитировать с падаваном. Оби-Ван менее увлечён обычной медитацией, но всё подростки такие, так что Бен терпелив, когда юноша изо всех сил старается достичь той точки погружения в Силу, где ум замедляется, а чувства открываются. Он слишком волнуется, цепляется за ощущения и вообще слишком много думает об этом. В конце концов, Оби-Вану удаётся достичь лёгкого транса, прежде чем Бену нужно уходить, поэтому он останавливается на этом и отправляет падавана на ужин, больше похожий на обед из-за разницы во времени между Корусантом и Илумом. Совет посвящённых состоит из шести членов: двух постоянных и четырёх временных, и включает только ясли-мастеров. Одно постоянное место принадлежит ясли-мастеру, который отвечает за общую благоустроенность юнлингов, второе — мастеру посвящённых, который отвечает за обучение, воспитание и размещение. Остальные четыре распределяются между мастерами, ответственными за разные возрастные группы. Для простых докладов, вроде таких вот тренировочных миссий, требуется присутствие двух постоянных членов и того ясли-мастера, чьи подопечные рассматриваются, если только что-то не пошло кардинально не так. Их доклад — обычный и простой, и Бен и Шаак-Ти по очереди отвечают на вопросы, предоставляя свои оценки каждому посвящённому. Бен понимает, что таки перепутал двух мон-каламари, и их тихие разборки с Шаак-Ти, кажется, развлекают Совет посвящённых больше всего на свете. Когда они выходят, Шаак-Ти удивляет его, жестом прося следовать за ней. Заинтригованный, Бен соглашается. Она ведёт его извилистыми коридорами Башни яслей** и замирает около одного из открытых читальных залов. Там две дюжины юнлингов из разных кланов валяются на подушках. Некоторые из них возраста Энакина, некоторые достаточно взрослые, чтобы стать падаванами, и все они пристально наблюдают за женщиной в центре. Бен узнаёт Энакина на её коленях перед тем как узнать Шми, поскольку её лицо было её собственным, не скрытым перед юнлингами. Её голос громче, когда она рассказывает что-то вместо затихающих нот, к которым он привык. Она не красива, — с лицом пересечённым шрамами и тонким ртом, но у неё глубокие внимательные глаза и ласковое лицо. Её волосы убраны в длинную косу, а руки двигаются в привычных жестах, когда она говорит, придавая её словам вес и глубину в историях, которые все рабы рассказывают своим детям. Бен и Шаак-Ти наблюдают за этим из тени коридора. — Если Ар-Аму — мать всего, значит, Депур тоже её ребёнок? Что она присматривает за ними, даже если они злые? — спрашивает маленький толотонианин приглушённым голосом, прижимая подушку к груди, как только Шми заканчивает. — Никто не рождается злым, — тихо говорит ему Шми, — даже Депур, так что да, Ар-Аму присматривает за ними, и она скорбит по ним, потому что они ослепили себя перед её светом и оставили дары, которые она дала им. Но она не отворачивается. Ар-Аму — всемать, и все матери знают, что не все их дети могут быть спасены. Это не значит, что она перестаёт пытаться спасти их, учить их быть лучше, чем они стали. — Но она не защищает их от Лукки, — указывает удивлённый ребёнок. — Эккрет обманул их далеко в пустыне, и Ар-Аму не показала им укрытие. Она позволила им попасть в шторм. — Лукка — справедливость, малыш, — говорит Шми. — Это бремя матери — защищать своих детей, но вы не можете защитить их от самих себя или того, что они сделали. Лукка беспощаден, но справедлив. Даже если он судит тебя строго, он очищает тебя. Он перекраивает тебя, чтобы ты мог попробовать снова, в этой жизни или в другой. — Даже Депур? — Даже Депур, — отвечает Шми. Истории рабов не добры, Бен знает, но уроки, которым они учили, были настоящими. Шаак-Ти снова касается его руки, и они вдвоём уходят. — Я искала её сегодня днём и нашла с кланами в садах. Похоже, она проводила большую часть своего времени в последние десять дней в яслях и с механиками, и она хорошо себя чувствует и там, и там, — говорит Шаак-Ти, коротким путём ведя его через художественную галерею в сады. — Они играли, и я обнаружила, что она учила младшего юнлинга из клана Хокбат прятаться от старшего юнлинга из клана Транта и не среди деревьев, а внутри себя. Она даже по-настоящему не понимает, что такое Сила, мастер Наасаде, и она научила шестилетнего ребёнка тому, что пытаются понять полноценные рыцари, чтобы стать Тенью. Возможно, думает Бен, она не собиралась раскрывать ему, что знает, что включает в себя обучение Тени-джедая, но предпочитает не подкалывать её в данный конкретный момент. Свет в садах меркнет с наступлением вечера, и успокаивающий шёпот водопадов наполняет залы. — Мы усваиваем уроки из поэм, написанных о том, что она пережила, мастер Ти. Не всякая мудрость может быть получена из вторых рук, — говорит Бен. — Если бы я хотела загадок, я бы пошла к мастеру Йоде, — бормочет Шаак. — Если вы хотите получить ответы, вы должны начать задавать вопросы, — парирует Бен, развеселённый и совершенно искренний. Она сжимает руки в отчаянии, прежде чем отпустить эмоции в Силу. — Я не знаю, что спросить. — Нет, вы знаете, — вздыхает Бен. — Но ваши вопросы не для меня, и никто, кроме вас, не даст ответов. — Чёрт, — выдыхает Шаак-Ти, ловя его взгляд. Они смотрят друг на друга, а потом смеются над иронией её положения. — Вы можете считать, что делаете что-то, что никто другой не делал, но это не значит, что вы делаете это в одиночку, — успокаивает её Бен, протягивая руку ладонью вверх, предлагая то, чего джедаи так часто боятся. Она колеблется, прежде чем положить свою руку сверху. — Да пребудет со мной Сила, — бормочет она, а затем бросает на него резкий взгляд. — Но не ожидайте, что я буду такой же драматичной, как и вы, мастер Наасаде. Я возьму на себя обязательство хотя бы обсудить это с моим будущим падаваном, прежде чем вывалить это на неё. — У меня был очень узкий просвет, — я не собирался просто вываливать это на Оби-Вана, — протестует Бен. — Мальчик даже не знал вашего имени, — фыркает Шаак-Ти. — Вы могли бы сначала хотя бы представиться. — Я... вынужден уступить, — Бен склоняет голову, признавая её аргумент. Она смотрит в сторону, и это самый изысканный способ, которым элегантная женщина может закатить глаза.