Буря в пустыне

Вы ждали Квай-Гона? Нате вам Квай-Гона. Люблю эту часть, она крутая, и переводить было одно удовольствие. Надеюсь, вам тоже понравится! И помните, кто Оби-Ван, а кто Бен, потому что ну... Вы поймёте 🤣 Подселение Оби-Вана заставило потесниться в основном Бена, чем кого-то ещё. Энакин принял это восторженнее всех: он получил ещё одного члена семьи, на которого можно забираться. Шми тоже казалась более спокойной, ставшая уверенней, пока его не было, как и предсказывал Йода. В следующие несколько дней они привыкли к своеобразной рутине, когда все просыпались по очереди. Первой обычно вставала Шми, задолго до восхода солнца, привыкнув к этому за целую жизнь. Бен вскоре следовал за ней, если ему вообще удавалось поспать. В утренней спокойной тишине они делили чашку чая и по заведённой на "Красном чайнике" традиции садились медитировать, пока не просыпались мальчики. Вчетвером они завтракали, а после расходились каждый по своим делам: Шми и Энакин отправлялись в ясли, к механикам или куда-то ещё, куда их звали. Оби-Ван шёл на занятия, а Бен либо преподавал технику фехтования, либо зарывался в Архивы, проскользнув мимо мадам Ню. Он изучал записи голонета, отслеживая действия Палпатина в Сенате и пытаясь найти информацию о других заинтересованных сторонах: Торговой Федерации, Джанго Фетте, графе Дуку и даже делах самого Ордена. Так он знал, что граф Дуку недавно пережил отречение и изгнание своего второго падавана – Комари Воса, и это менее чем через год после катастрофы, которой стал Галидраан. С другой стороны, Джанго Фетт, кажется, полностью исчез после убийства Истинных Мандалорцев. В полдень Бен забирал Оби-Вана, а к обеду Оби-Ван был либо в синяках и хромал на подгибающихся ногах, либо мучился головной болью от ментального истощения. К концу следующих десяти дней Бен получал предостерегающие взгляды и от мастеров, и от рыцарей, и от падаванов, потому что Оби-Вану требовались явные усилия, чтобы затащить себя на ужин или вернуться вечером в их квартиру. Но они не шли ни в какое сравнение с теми грозными взглядами, которые Бен получал от друзей Оби-Вана. – Мы начинаем с Соресу сегодня, учитель? – спрашивает Оби-Ван, плетясь за Беном, уже изнемождённый, хотя они ещё даже не начали. Он не жаловался пока что, но часто бросал на учителя убийственные взгляды, пока думал, что Бен не видит, и половину времени весь тренировочный зал чувствовал исходящую от сжимающего зубы мальчика злость. – Нет, – отвечает Бен, направляя юношу и игнорируя сочувствующие взгляды других падаванов. – О, тогда мы работаем над моими щитами? – удивляется Оби-Ван, поскольку обычно они чередовали ментальные и физические тренировки. – Нет. Хотя я очень доволен вашим вчерашним прогрессом, – говорит Бен, удовлетворённый вспышкой счастья со стороны падавана, хотя и сильно окрашенной облегчением. – Ты молодец, Оби-Ван, даже несмотря на тот темп, что я установил, – добавляет Бен через мгновение, и облегчение сменяется удивлением и более искренней гордостью за свои достижения. Уже лучше. – Тогда что мы сегодня делаем, учитель? – спрашивает Оби-Ван, догоняя его. Затем до Бена доходит вспышка беспокойства, когда юноша осознаёт, что его жизнь в действительности может стать ещё более сложной. – Сегодня мы найдём ваш любимый сад, и я научу вас, как играть в сабакк. Оби-Ван спотыкается. Бен останавливается и помогает ему подняться, пока Оби-Ван краснеет от смущения и пытается сохранить равновесие. – М-мы играем в карты? И... и это всё? – Я не пытаюсь убить тебя, Оби-Ван. Ты истощён, – возмущается Бен сухо, – и сабакк – это полезный навык. Так что да, мы будем бродить по садам и играть в карты, и это всё. – О, – говорит Оби-Ван просто, а затем застенчиво улыбается. – Ладно. Спасибо, мастер Наасаде. Бен закатывает глаза, и они идут в Обеденный зал, чтобы запастись бутербродами, фруктами, сыром и двумя горячими бутылками чая: белым улуном для Оби-Вана и острым зелёным для Бена. – Так какой ваш любимый сад, мастер? – спрашивает Оби-Ван, когда они берут еду и уходят. Бен ловит на себе множество острых взглядов. – Если честно, меня не было так долго, что я не уверен, что он у меня есть, – отвечает Бен. – О. Я тоже не знаю, какой мой любимый. Не думаю, что когда-нибудь видел все сады, – говорит Оби-Ван. – Ну, тогда я выбрал нам идеальное занятие на сегодня, не... – Мастер Наасаде, – Бен отвлечён, и резкий окрик заставляет его оттолкнуть Оби-Вана и выхватить меч прежде, чем он осознаёт, что не на поле битвы, что это не очередная отдалённая планета, где за каждым поворотом заряжённая ловушка, что здесь нет войны, которая взяла его в плен. Оби-Ван давится воздухом, второй мастер выглядит встревоженной, её рука поднята в защитном жесте. У Бена сухо во рту. Он понимает, что разрезал бы её, если бы зажёг меч. Даже не увидев её лица. Его нервы всё ещё натянуты, а в ушах отчаянное: защитить-засада-я не потеряю ещё одного!.. Бен выходит из его агрессивной защитной стойки Соресу и смотрит в пол, пытаясь выровнять дыхание. Когда он пристёгивает световой меч к поясу, его руки дрожат. – Мастер Тала, – приветствует её Бен, дважды прочистив горло. Он оглядывается на неуверенного Оби-Вана, сжимающего их еду. – Я не думаю, что мы были представлены, – отвечает Тала, звуча так же неуверенно, как и он, и у него в груди болит, там образуется огромная дыра, потому что в другой жизни он любил эту женщину, в другой жизни она была самым близким к матери человеком, и она умерла, и здесь – здесь она даже не знает его. Здесь эти отношения никогда не существовали, и – поскольку Оби-Ван не ученик Квай-Гона, никогда не будут. – Наши падаваны – друзья, – неопределённо говорит Бен, оправдывая свою осведомлённость. – Да, – кивает Тала, прищуривая глаза с золотисто-зелёными полосками в них. – И мой падаван очень обеспокоен вашим падаваном, – она скрещивает руки, и медовая кожа контрастирует с её светлой одеждой. Ну, Бен не мог сказать, что не ожидал этого. Он просто... не ожидал её. До сих пор он мастерски избегал знакомых лиц. – Я в курсе, – говорит Бен и получает ещё более мрачный взгляд. – Вы в курсе, – повторяет Тала, и Оби-Ван шаркает позади Бена. – Мастер Тала, это не... Она останавливает его поднятой рукой, не отводя пристального взгляда от Бена. – Вы давите на своего падавана так сильно, что он едва может двигаться по вечерам, и всё, что вы можете сказать на такое обращение: "я в курсе"? Мастер Наасаде... Оби-Ван пытается снова, подавленно бормоча: – Мастер Тала... – ...несмотря на то, что обучение падавана должно проводиться под руководством его мастера... – Да неужели, – говорит Бен сухо. – ...вы слишком давите на мальчика. Вы ответственны за его здоровье и благополучие так же, как и за его тренировки, и изматывание его до смерти вредно и для первого, и для второго. Я понимаю, вы можете думать, что раз Оби-Ван старше, вы должны как-то "исправить" это, ускорив его обучение, но он не сможет по-настоящему развиваться, если вы не дадите ему время усвоить его уроки. Что-то я сомневаюсь, что он даже осознаёт степень своего истощения, он же едва может связать два слова. Его уроки страдают, как и его отношения с друзьями... – Мастер Тала, могу я сказать? – наконец спрашивает Бен спокойно и твёрдо. Она сжимает губы, и её каштановые кудри пружинят, когда она кивает. – Мы с моим падаваном идём в сады играть в сабакк. Не хотите присоединиться к нам? – предлагает он и видит, как она моргает и расслабляется. Затем она краснеет, делает короткий успокаивающий вдох и кивает. – Я бы сказала да, мастер Наасаде, – отвечает она и спрашивает, уступая, но всё ещё настойчиво: – Это его передышка до полудня? – Это его передышка до вечера, – говорит Бен. – И завтра он будет делать то, что захочет, хотя я не собирался говорить ему об этом, – добавляет он многозначительно. – Как я уже сказал, я точно знаю, насколько сильно я давлю на своего падавана. И это не значит, что он должен "догнать", как вы сказали, или что это какое-то наказание по своей сути. – Как скажете, – уступает Тала. – Но я не вижу смысла в таком агрессивном обучении. – И можно ли делать выводы о смысле моего обучения только по тому, что вы видите, мастер Тала? – Бен сворачивает в сады, поддерживая Оби-Вана, когда тот снова спотыкается, и пытается не врезаться в него. Она сжимает зубы, но ничего не говорит на это. – Где ваш падаван сегодня? – спрашивает Бен, останавливаясь на перекрёстке в садах. – Должна готовится к экзамену по основам психологии после обеда, – отвечает Тала, и Оби-Ван бледнеет. Бен бросает на него взгляд и дёргает за косичку. – Ты можешь заняться этим завтра, – говорит он. – Так куда мы идём, падаван? Оби-Ван с облегчением кивает и оглядывается, закусывая губу. – Наверх, – наконец решает он, и Бен жестом предлагает ему вести их. Тала с любопытством следует за ними, умудряясь не допрашивать его целых пять минут. – Что это за упражнение? – спрашивает она. – Мы никогда не видели всех садов в Зале Тысячи Фонтанов, – объясняет Бен. – Так что мы решили сделать это и решить, какой из них наш любимый. – Я думала, вы собираетесь играть в сабакк. – Да, но нам нужно место, чтобы играть, не так ли? – задумчиво тянет Бен, следуя за Оби-Ваном через датомирскую беседку, пока туман окутывает его колени. Она сменяется умбаранским гротом, через который Бен проходит как можно быстрее, и он, и Оби-Ван единогласно решают отказаться от болотных садов и подняться ещё выше. Каменные сады красивы, но не слишком удобны для их довольно требовательных видов, и поэтому они проходят их после восхищения соляными источниками. Даже Тала предпочитает отказаться от жары пустынных садов, хотя Бен находит их отчасти заманчивыми к его собственному раздражению. – Откуда этот? – спрашивает Оби-Ван, останавливаясь в нише из богатого красного камня со слоем пёстрой серой травы. Хрупкие чёрные лианы цепляются за камень, усыпанные бледно-жёлтыми колокольчиками. Фонтан в виде змеящегося через траву ручья превращается в водопад одного из садов ниже, и вода в нём кристально-чистая несмотря на красный камень. – Стьюджон, – говорит Бен, и Оби-Ван вздрагивает. – Вот откуда я, – бормочет Оби-Ван, и Бен не поправляет его. – Ты хочешь остаться здесь? – спрашивает Бен, надеясь на отрицательный ответ. Оби-Ван моргает и смотрит на него слегка отстранёнными голубыми глазами, прислушиваясь к Силе. – Я думаю, это хорошее место для размышлений, – отвечает Оби-Ван, – но не для игры в сабакк. Бен кивает, и они продолжают идти. Сады джунглей влажные, и в воздухе парит густой запах почвы и зелени – ну, или краснени, в зависимости от обстоятельств. В кашиикском саду Бен замечает красные и фиолетовые папоротники из их комнат. Они поднимаются в более умеренные сады, и Бен мечтательно замедляется в садах Альдераана и Набу. У него могут быть плохие воспоминания о планете Падме, но он не может отрицать, что она прекрасна. Оби-Ван, кажется, тоже замедляется, и Бен ловит его взгляд на водопад. Прежде чем он успевает что-то сказать, его падаван забирается на скалу. – Хм? – Тала указывает на него, и Бен вздыхает. – Вы идёте? – спрашивает он и следует за своим падаваном. На вершине скалы оказывается подушка из губчатого мха и почти идеальный круг из корней альдераанского поющего дерева, со свисающими ветвями, которые благоухали тысячей маленьких фиолетово-розовых цветов, разбросанных среди нежных серебристо-зелёных листьев. Оби-Ван уже выбрал себе место в круге и приютился у корней, поставив рядом пакет. Он усмехается, когда Бен перелезает через край, и наклоняется над пропастью. Бен поворачивается и понимает. С вершины скалы открывается вид на половину великой пещеры Зала Тысячи Фонтанов, и это прекрасно. – Хорошо, да, – соглашается Тала, поднимаясь. – Вы определённо нашли место. Несколько минут они втроём просто наслаждаются тишиной, с высоты глядя на сотни садов внизу. – Вы знаете, – говорит Тала, – втроём нам будет неудобно играть в сабакк. – У меня только два друга: Шми это не нравится, а Шаак-Ти не снизойдёт до публики, – отвечает Бен, а затем смотрит на своего мастера-товарища. – Если вы кого-то приглашаете, вы не должны говорить им, куда идти. Они должны найти нас с помощью Силы. – Почему? – спрашивает Тала. Бен резко улыбается ей. – Чтобы отсеять слабых, – по-волчьи говорит он, а затем пробирается в круг к своему фыркающему падавану. *** Бен не уверен, в ужасе ли он, когда появляется Квай-Гон – он ждал этого с того момента, как Тала задала вопрос, – или когда приходит Ни Хиелла. – Почему вы здесь? – требовательно спрашивает он. Ни Хиелла поднимает фиолетовую бровь. – Потому что кто-то запостил: "Играем в сабакк в садах, если вы сможете нас найти" на форуме Храма. У вас там по крайней мере двенадцать рыцарей, блуждающих вокруг и пытающихся найти это место. – Я не это имел ввиду! – Бен смотрит на Талу, и она пожимает плечами. – Если вы хотите научить своего падавана прекрасному искусству сабакка, вам нужно заманить стоящих соперников, – говорит она легкомысленно. – О, так мы учим падаванов? – мурлычет Ни Хиелла. – Позвольте мне позвать моего. Азартные игры – это прекрасный бартер на Внешнем Кольце, когда вам срочно нужны расходники. – Пожалуйста, пусть это не будет эвфемизмом, – бормочет Бен. – Что? – спрашивает Оби-Ван, и Ни Хиелла с Талой смеются, а Квай-Гон немного расслабляется. Ему было очень неловко обнаружить Оби-Вана, учитывая их краткую и горькую историю. – Эй, это здесь играют в сабакк? – низким голосом зовёт кто-то, и над утёсом появляется тёмная макушка. – Падаван Вос, – укоряюще замечает Тала, – Вы не можете играть в сабакк. – Я надену перчатки, – клянётся мальчик, широко распахивая глаза, чтобы казаться невинным. – Эй, Оби-Ван здесь! Я могу играть! Оби-Ван! Рыжеволосый падаван выглядит невероятно встревоженным, когда его старший товарищ карабкается вокруг мастеров и падает рядом, долговязый и ухмыляющийся от уха до уха. Бен наливает себе чашку чая из своего горячего термоса и с облегчением прихлёбывает перед тем, как вытащить колоду из кармана. – Это алкоголь? – интересуется Квинлан, указывая пальцами на термос. Бен бросает на него плоский взгляд. – Я здесь, чтобы учить моего падавана, – говорит Бен в ответ. – Это всего лишь чай. – О, это хорошо, – соглашается Ни Хиелла. – Ваша печень всё ещё в беде. – Она не в беде, – защищается Бен, двигаясь к корням, чтобы найти удобное положение. Он находит место для чашки и показывает Оби-Вану, как тасовать. – Чёрт, это не так. Всё ваше тело в беде, – язвит целитель. – Я в порядке. – Ящик для носков в мусорном компакторе, – повторяет она. – Благодарю, – любезно улыбается Бен, и её глаза опасно вспыхивают. – Мастер? Должен ли я?.. – жалобно зовёт падаван Чиас снизу. – Да! – восклицает Ни Хиелла, а затем оглядывает их круг. – Мой падаван... не любит высоты. – Это жестоко, – хихикает Тала. – Обучение под давлением – самое лучшее, – говорят Бен и Квай-Гон одновременно. Бен сжимает зубы, и Квай-Гон изучает его профиль озадаченным удивлённым взглядом. Оби-Ван сглатывает. – Не для тебя. Не в этот раз, – заверяет его Бен, но юноша не выглядит успокоенным. Они слушают, как падаван Чиас становится всё более изобретательным в своих ругательствах, когда проклинает подъём по скале. Он скулит, понимая, что не сможет сделать это без помощи Силы. Когда панторанец переваливается через край скалы, он быстро бросает что-то в своего учителя. – Как заказывали, – заявляет он. Его грудь вздымается, пока он наслаждается тем, что не висит на высоте тридцати футов только на пальцах и Силе. – А вот это, – Ни Хиелла улыбается, – алкоголь. – А меня вы отчитываете? – скулит Бен. – Моя печень в прекрасном рабочем состоянии, – парирует она, перебрасывая волосы через плечо, и достаёт три бутылки из футляра, передавая их по кругу. – Как и моя, – Бен снова тасует карты. Оби-Ван и Квинлан внимательно смотрят, а потом он даёт попробовать своему падавану. – Ваша печень функционирует как необъяснимое чудо современной медицины, – сообщает ему Ни Хиелла. – Итак, у нас есть белое альдераанское для ценителей тонкого вкуса, зелёное флорумское для тех, кто не прочь ослепнуть и бутылка коррелианского бренди только для меня. – Алкоголичка, – бросает её падаван, прежде чем решается встать и присоединиться к их кругу. Бен тем временем напрягается, бросая взгляд на бутылку. Губы Ни Хиеллы изгибаются, когда она замечает его взгляд. – О, прошу прощения, я только что обнаружила вашу слабость? – задумчиво тянет она. Оби-Ван резко щёлкает картами, и они разлетаются как конфетти. – У тебя короткие пальцы! – смеётся Квинлан. – А ты обещал надеть перчатки, падаван Вос, – многозначительно замечает Бен, помогая Оби-Вану собрать карты. Вос надувается, но вытаскивает перчатки из кармана. – Так, дайте мне объяснить ему, – машет рукой Тала, притягивая карты Силой. – Ради всего святого! – падаван Чиас оседает рядом с нурианкой и бросает взгляд на своего учителя, салютующего бутылкой. Падаван Чиас выхватывает её из рук мастера, делает глоток и возвращает бутылку обратно. Потом съёживается, хотя и не задыхается. Тала тасует карты дважды, прежде чем отдать их Оби-Вану в руки, показывая, как правильно держать. Квай-Гон в это время насмешливо повторяет за ней инструкции, чтобы все слышали. Бен старается не дёргаться от голоса своего учителя, не вздрагивать каждый раз, когда они встречаются взглядами, но это не так легко, как ему бы хотелось. Эта рана никогда не заживала. – Ты же понимаешь, что карты – это не наука, Тала? – дразнит Квай-Гон. – Это искусство. Он должен чувствовать их. – Сделай одолжение, Квай, – насмешливо фыркает Тала, уступая ему карты. – Может, кто-то ещё должен попробовать? – жалобно тянет Оби-Ван, глядя на Квинлана и Эссью. – Нет-нет-нет, мой падаван, – говорит Бен, наклоняясь, – это ты здесь учишься, остальные только для декорации. – Как мило, – тянет Ни Хиелла. – Благодарю, – мурлычет Квинлан, слишком непристойно для его возраста. Эссья Чиас стонет, а Тала закатывает глаза. – Ну, я могу выучить эту часть потом? – скулит Оби-Ван. – Мы ещё даже не дошли до самой игры! Бен уступает, тасует колоду, забирая её из рук Квай-Гона, и сдаёт карты. – Начнём с того, мой падаван, что в сабакк обычно играют группами от двух до восьми игроков. Вдвоём играть слишком долго и утомительно, а больше восьми – неорганизованно. Независимо от количества игроков, каждому раздаётся по две карты. – Держите их лицом вниз, пока у всех не окажется по две карты, а остаток не будет положен на стол, – подхватывает Тала. – Ясно, – кивает Оби-Ван, выглядя намного серьёзнее, чем оно того стоит. – После того, как все карты сданы, мы проверяем их и, начиная с левого от дилера – то есть, от меня, – игрока, делаем ставки. Когда все ставки сделаны, вы можете взять одну карту из колоды, или оставить то, что у вас есть, – объясняет Бен. – Дальше снова делаются ставки с левого от дилера игрока. – Ясно, – снова кивает Оби-Ван. – Цель состоит в том, что собрать комбинацию равную двадцати трём, отрицательную или положительную. Превышение этого означает автоматический проигрыш. Если ни у кого нет идеальных двадцати трёх, то побеждает ближайшая к этому – но не превышающая – комбинация, – говорит Бен, глядя на Оби-Вана немного жутковатым взглядом.. – Не так уж и сложно, – кивает Оби-Ван. Бен улыбается. – И здесь, мой падаван, сабакк полностью теряет смысл...* *** У Бена есть смутное чувство, что Оби-Ван выучил куда больше витиеватых ругательств, чем карточных фокусов за этот долгий день, но его падаван сияет незамысловатым удовольствием, так что Бен считает день успешным. Оби-Ван проводит весь ужин, рассказывая обо всём Шми, и хотя она не одобряет саму игру, она внимательно слушает взволнованный пересказ. Энакин тратит большую часть ужина на то, чтобы намазать соус на рукав Оби-Вана, но тот этого даже не замечает. На следующее утро Бен отправляет Оби-Вана навёрстывать домашнее задание, а потом делать всё, что ему захочется, а сам ищет какого-нибудь члена Совета. Хотя Бен вызвался вести некоторые уроки, помимо тренировочной миссии у него не было никаких заданий, и он обнаружил, что даже не включён в реестр миссий. – Мастер Наасаде, – говорит Мейс Винду и бросает на него очень плоский взгляд после того, как Бен объясняет своё затруднение. – Мы понятия не имеем, что с тобой делать. Дело даже не в... – он неопределённо машет рукой, но Бен понимает его. – Мы просто... – у тебя нет личного дела. Мы не знаем твоих характеристик, не знаем твоих дипломатических навыков, не знаем твоих физических способностей или твоего боевого стиля, не знаем твоих сильных и слабых сторон, и поэтому не знаем, какие миссии мы могли бы тебе назначить, а какие нет. Долгую минуту Бен просто тупо смотрит на него, пока в памяти всплывают его многочисленные титулы. Убийца ситхов. Рыцарь. Мастер. Советник. Генерал. Верховный генерал. Переговорщик. В другой жизни не было предела тому, что Совет просил от него, а здесь... здесь... – О, – тихо произносит Бен. – Есть также проблема с твоим падаваном, – добавляет Мейс, морща лоб. Он выглядит немного обеспокоенным. Выглядит таким молодым. – Честно говоря, до тех пор, пока мы не решим, что делать с... ну, ты понимаешь... мы решили просто позволить тебе делать то, что тебе заблагорассудится, пока мы... просто понаблюдаем. Бен обдумывает это и кивает. – Когда он станет старше, есть места, куда нам придётся пойти. Мне придётся забрать его из Храма на некоторое время, но не... не сейчас. Он ещё не готов, – немного рассеянно говорит Бен. – Пока же... я думаю, вы можете использовать меня как и любого другого мастера. Назначайте нам миссии, доклады, дипломатические послания. Я пережил всё, что галактика могла предложить Квай-Гон Джинну в другой жизни. Глаза Мейса расширяются, и Бен только слегка вздрагивает оттого, что проговорился. Выражение лица Винду смягчается, он кивает, затем делает паузу. – Говоря о твоём падаване, были... проблемы, – замечает Мейс, и Бен почти смеётся. – Я прекрасно знаю, – отвечает он. – Будьте уверены, я не притесняю своего падавана. На самом деле я даже дал ему выходной. Мейс хмыкает и оставляет всё как есть. Ииииииитак! Мы наконец завершили первую часть! Ееее. Не удивляйтесь, что фанфик так резко обрывается - это нормально. Ждите теперь второй :) Она появится как и обычно ровно через неделю. Люблю вас всех, спасибо за поддержку и не забывайте оставлять отзывы.