Столп

      Никогда бы не подумал Сергей, что будет доволен Толиком.       Точнее, когда тот образовался на пороге на час раньше условленного, его захотелось немедленно убить, но, в то же время, гора вещей, которую он с собой в два захода приволок, внушала почтение.       Были и две лопаты, и дорогая солнечная батарея для зарядки гаджетов, кариматы, спальники, спиннинг, верша, всё или новое, или нераспакованное. Добро сосед сгрузил на ковёр в прихожей, который жена Ольга сердито рекомендовала пылесосить только в одном направлении.       Математику стало даже слегка стыдно за свою старую палатку и убитые берцы. Толик либо подворовывал, либо и правда откапывал много полезного, а выхлоп тратил с пользой.       — Этот инженер твой чё, к выезду готов? А то у меня ещё всякая снаряга есть.       — Обижаешь! Он бывалый, — отозвался Сергей, выбираясь из домашней растянутой майки.       — Получается, один миносос на троих? — Толик положил короткопалую ладонь себе на макушку.       — Да. Я по домам пошарю, вокруг погуляю. Вы по очереди покопаете во дворах.       — Лады!       Сергей наскоро оделся, кинул ещё пару вещей в собранный с вечера рюкзак и хотел попрощаться с женой и сыном, но не стал будить, написал сообщение. Играть в молчанку — так играть до конца.       Вот математик уже накинул на плечи лямки старого верного рюкзака, продел палец в колечко ключей от машины, и вдруг понял, что никуда не хочет ехать из тёплой квартиры, в которой всё под рукой и почти под контролем. Может из-за этого поганого чувства раньше любили присесть на дорожку? Как бы там ни было, он сделал глубокий вдох и усилием воли выбросил из головы лишнюю тревогу.       Пока ехали в лифте со всем походным скарбом, Сергей отметил, что сосед ни капли не смердит. Видимо не стал пропивать ту самую тысячу и припас к общему делу. Похвально.       Когда заехали за Палием, так удобно жившим в Ростокино, Сергей пожалел, что не раскулачил Толика на дополнительное снаряжение. Уже по рваной лоснящейся спортивной сумке вместо рюкзака стало ясно: она набита самым настоящим хламом, в который закономерно превращаются вещи от долгой службы по назначению. Палий бросил поклажу в багажник, ему дали покрутить в руках обещанный металлоискатель и инженер почти улыбнулся.       Выехав на шоссе, математик окончательно растерял всю утреннюю тревогу и настроился на отдых. В весёлые перебранки радиоведущих он не вслушивался, но улавливал настроение всеобщего «выдоха», и даже пробки, шедшие одна за одной, не расстраивали. Север столицы сменился пограничными районами с невероятными стеклянными домами-человейниками на тысячи квартир, а затем приземистым наукоградом. Договорились потерпеть с перекусом до ближайшей пончиковой, которую Палий хорошо знал и любил.       Сидя за столиком, Сергей кривился от дрянного кисловатого кофе и наблюдал, как под потолком крутится на нейлоновом шнурочке картонка с надписью: «Free WI-FI». Север начинался уже здесь. Он начинался с отношения к связи, которую в далёких деревнях ценили на вес золота. Везде, где был интернет, о его наличии непременно сообщалось. И с ненависти местных к нормальному чаю и кофе, без которых математика на третий день в любой поездке начинало выкручивать. Если чай, то непременно уже с горой сахара и оскорбительно жидкий, если кофе — жуткого качества. Где он только ни перекусывал: в бистро, кафе, на вокзалах, в гостях, в ресторанах; в Вологодской, Архангельской, Ярославской областях — везде встречал одно и то же. Только раз или два он дорвался до сносного эспрессо в заведениях, считавшихся дорогими. Пожалуй, это единственное, за что он белокаменный норовистый Север упрекал. За всё остальное — любил до тахикардии и чуть ли не до слёз в подушку. Тонкая натура математика иногда проявлялась в таких вот тет-а-тетах с городами, фильмами и книгами.       Пока Палий вышел покурить, затолкав в себя за пару минут целый бумажный пакет пончиков, Толик вывалил на столешницу пудовые кулаки и спросил, подавшись вперёд:       — Мне тоже его по фамилии называть?       — Да. Он своё имя не любит. Не подросток, чтоб никнеймами пользоваться, вот все и зовут его просто Палий. А имя из-за матери не сменил, боится расстроить.       Инженер за прошедшие годы совсем ссутулился, стал похож на затравленного медведя и так и не полюбил находиться в компании. Сергей покосился в окно на его сгорбленную спину в бесформенной куртке, выцветшей из чёрного в буроватый и понял, что дружить с Палием он немного стесняется. Ну правда же, странный субъект. Пахнет от него заварной лапшой и нестиранной одеждой. А ещё к ребятам его везти…       Впрочем, Полина и Ник привередами вовсе не были и о высокомерии ничего не знали. Любуясь сквозь лобовое стекло на белоснежную твердыню Ярославля, Сергей решил рассказать о них задремавшим пассажирам.       — Я с ребятами в байдарочном походе познакомился. Отчаянные такие, сильные. До похода дружили, потом стали встречаться. Вроде даже к свадьбе дело идёт. Не знаю, куда спешат, лучше б денег подкопили. Потратили на что-нибудь нужное.       Проезжать через такой город мельком не хотелось и было решено выйти размяться. В ближайшем супермаркете накупили еды и алкоголя, места в машине едва оставалось на ещё пару тел и рюкзаков.       Когда Ярославль остался позади, Палий уже спать не мог, как бы ни убаюкивала дорога. Он пытался вспомнить всё о Грязовце и окрестностях. Что оттуда рукой подать до Вологды — это в его голове отложилось прочно, но глубже на север и запад от трассы он ещё не забирался. «Почему не сменили название этому городу? Грязовец — неблагозвучно как-то. Да и не подходит ему это имя. Хорошее место, совсем не мрачное, благоустроенное более-менее», — рассеянно думал он, пытаясь погасить нарастающее волнение.       И, действительно, Грязовец встретил их колоритным уютом. Деревянные кварталы вполне естественно соседствовали с обшарпанными постройками советских времен и дореволюционными каменными особняками. Последние развалюхами отнюдь не выглядели, наоборот производили впечатление некой незыблемости. Про такие обычно и говорят «строили на века». С двух сторон почти одновременно бросились проблесками в глаза маленькая площадь с памятниками и яркая вывеска пиццерии.       А вот нужный им дом оказался вполне современной пятиэтажкой с кучей подъездов.       — Эх, на крылечке не посидим вечерком… — с сожалением протянул Толик.       — Насидимся ещё на крылечках, как до нужных мест доберемся, — голосом отца-командира ответил Сергей, — я пошел домофон терзать. А вы пока спальники из машины тяните, трёх свободных кроватей у ребят нет.       Полину инженер сначала не признал. Ну совсем другая девушка, не та, что на фотках. Без накладных ресниц казалось, что у неё, как у хорька, тёмные блестящие глазки-бусинки. И судя по всему, волосы свои она старательно выпрямляла, потому что теперь они из высокого хвоста вытекали фонтаном крупных волн. Полина вылетела в коридор и, неразборчиво визжа, повисла на Сергее, который от неожиданности замер и просто подождал, пока та созреет и отпадёт сама. Палий заметил, как скромный Ник поздоровался строго по старшинству: сначала с ним, потом с Сергеем и Толиком.       «Военный что ли?»       На солдата парень совсем был не похож: борода клинышком, тёмные волосы прикрывали уши, по предплечьям вились цветные татуировки.       — Вы проходите там, проходите, — бормотал он, — руки мойте и за стол.       Первые майские дни всегда отдают каким-то безвременьем. Искусственно-солнечные после разгона облаков, они бывают ещё холодными и сырыми. Бьющий в окно свет, беспечный смех Полины, сухой скрежет отвинчиваемой Сергеем водочной пробки, домашние салаты в пластиковых тазиках — всё вдруг показалось Палию мультяшным, ненастоящим. Пока на столе не разложили карту, он не смог успокоиться.       Ник подвинул рюмки и развернул бумажный прямоугольник. Вытертые сгибы белой сеткой расчерчивали тёмно-зелёную Вологодчину.       — Так проще. Карта девяностых годов, на таких раньше помечали нежилые деревни. Смотрите сами, в какую лучше.       Инженер перегнулся через стол и сощурился, шаря взглядом по курсиву имён, сплошь вепсских. Заимки не годились, никогда он не находил на их месте ничего дельного. Нищие люди денег не теряли и не копили добра, для них пропажа медного пятака была событием серьёзным. Слишком близко к большим дорогам мелькать тоже не хотелось.       Полина принесла планшет с загруженной спутниковой картой. Палий рассеянно подвигал изображение. Рулить предоставлялось Сергею, а значит и принимать конечное решение.       Через пару минут разглядывания бумажной карты он чем-то заинтересовался.       — Так. Вот это точно нежилое? Может, уже заново заселили? Как-никак двадцать лет прошло. Под сотню дворов посёлок был.       Палий пошарил по цифровой картинке и нашёл сероватую проплешину с востока от шоссе.       — Интересно. На реке деревня. И тут чё-то рядом с ней… посмотри, не пойму.       — Ух ты, — буркнул математик, откусив от солёного огурца, — постройка наверно. Церковь.       — Раз деревня, то не церковь.       — Ну, а что ещё? Я бы слазил.       — Да у нас церквей этих брошенных навалом, — махнул рукой Ник.       — Садовое товарищество под боком. Небось дачники давно растащили всё что только можно.       — Не факт. Короче, я бы сгонял. Или вы против? — поднял глаза Сергей.       Именно в этот момент Толик, пробиравшийся покурить, распахнул настежь балконную дверь, и с улицы в комнату ворвался дружный рев моторов.       — Нифига себе, сколько хрустов! — не сдержал удивления сосед Сергея, — В таком маленьком городишке, и такая прорва!..       — Байкеры, — пояснил Ник, вставая. — У нас в это время обычно из Вологды как раз команда приезжает, к местным в гости. Вас-то вряд ли этим удивишь, в мегаполисах их своих полно, а мы, пожалуй, вылезем глянуть… да, Поль?       Полина уже протискивалась на балкон, выставив чуть вперед руку с телефоном.       Математик, хоть и вылез со всеми, вплотную к окну не рвался, так что Палию досталось место в первом ряду. Мотоциклисты, человек семь, пестрой кучкой стояли напротив дома Полины и Ника — там удачно располагался одноэтажный магазин с заколоченными окнами и пустующей стоянкой. Сверху было видно, что один из них говорит по телефону — не через гарнитуру, прижав мобильник к уху.       — О, вот сейчас будет сюрприз! — кивнула вниз Полина, когда байкер убрал телефон в карман и направился к одному из мотоциклов, махнув остальным.       — Сюрприз в том, что они поедут? — не сдержал иронии Сергей, — Так вроде бы…       Моторы взревели, почти заглушив его слова — но не на стоянке, а где-то за домом. Полина навела телефон, высунувшись в открытое окно. На площадку въезжали ещё четверо: нашивки на спинах одинаковые, похоже, а вот байки разные, один вообще казался совсем маленьким по сравнению с остальным. Да и седок был какой-то низкорослый, видно было даже издалека.       — Это же тёлочки! Блин, реально сюрприз! И прикинуты не хуже наших столичных! — Толика совсем прорвало, — Тут у вас асфальт-то нормальный не везде, а банда байкерш есть, офигеть! Где и нарыли себе чего, бабла же лом на это нужен! У мелкой вон аж бахрома на рукавах, как в кино, блин!       — Они вологодские как раз, наша только одна. А ваш комментарий, Анатолий, в видео не попадет, придётся повозиться с обработкой, — Полина говорила уже на ходу, ей явно не терпелось пересмотреть в комнате отснятое, — Серёжа, открой мне дверь, пли-из, раз всё равно рядом стоишь…       Толик глубоко вдохнул, явно собираясь ляпнуть ещё что-нибудь, но его оборвал Ник — негромко, тоном чуть злым и смущённым одновременно:       — Ты выражения выбирай, ладно? У нас, может, и глухомань с плохим асфальтом, но тёлочек не водится, да и хрустов тоже. Люди все основательные, никто по-дурному на своих колесах не гоняет, и бабло их считать не надо. Пришел в гости — не огорчай хозяйку, она давно хотела девчонок заснять именно сверху, всех четверых, как они командой едут. И с той, которая местная, мы знакомы.       — Да я просто… — начал было Толик.       — Просто фильтруй базар, — скопировал его интонацию Ник, — Так понятнее?       — Ладно, окей, — прозвучало это уже примирительно. Скорее всего, Толик действительно не хотел портить вечер всей компании, а высказался про байкерш в силу скудости ума. Палию, по крайней мере, показалось именно так.       Спать легли позднее, чем хотелось бы. Палий обнаружил, что крепко перебрал. Хорошо хоть сообразил уступить кровать водителю, а сам лёг в спальнике на пол. За провалом в беспамятство на пару часов последовало пробуждение и бессонница. И когда до общей побудки остался час, когда инженер, измученный головокружением, смог снова задремать, кто-то стал шарить по оглушительно хрустящим пакетам.       Упаковка из-под чипсов. «Маечка» из сетевого магазина. Маленький фасовочный пакетик. Снова чипсы. Чьи-то пятки прогрохотали по полу возле уха.       Открыв глаза, Палий обнаружил, что место, уступленное Сергею, занимал Толик, который теперь полез за остатками провизии. Пока Палий сооружал в уме многоуровневую матерную конструкцию, пришло время подниматься.       Заносчивый от недосыпа математик полтора часа рычал и цокал, дожидаясь, что Ник с Полиной упакуются. Наконец, девушка повесила на шею фотоаппарат с чудовищным телеобъективом и провозгласила:       — Мы готовы!       — Так вы с нами? — сообразил, наконец, Палий, — Я думал…       Ник ему выразительно кивнул.       — Ну, а чего дома-то сидеть? Всё задолбало.       Как-то не вязались с ними рассказы Сергея о байдарочном походе. Инженер был из тех, кто не расставался всё детство с палаткой, ночуя бок о бок с отцом геологом, хмурыми заросшими бардами и молодёжью, обалдевшей от коммуналок, после которых природа казалась фантастическим потусторонним миром.       Ребята раздражали Палия своей бодростью, новизной импортных шмоток, а главное — тем, что в поездку они ринулись от скуки. От пресыщенности. И собирались там, видимо, увлечённо гонять балду.