Воспитание диких королей

Тишина в спальне повисла оглушающая. Мы втроём застыли, точно статуи, боясь сделать лишний вдох. Мелькнула мысль, что для придания ещё большей комичности ситуации не хватает, пожалуй, только пения сверчков на заднем плане, да закадрового смеха несуществующих зрителей. Я переводила взгляд с непроницаемого лица Алекса на дядю. Последний нелепо открывал и закрывал рот, будто рыбка, выброшенная неким негодяем на жёсткий ковёр прямо из аквариума с правильным ph воды, набором любимых кораллов и комфортным двухэтажным рыбкиным домиком. Почувствовав, что моя челюсть так же, как у Чарльза, уползает вниз, я попыталась исправить ситуацию, захлопнув её с клацаньем, от которого дядюшка чуть не подпрыгнул. Меня неожиданно бросило сначала в жар, потом в холод; колени ослабели и, кажется, вертикальном положении я оставалась только благодаря Нильсену, по-прежнему крепко держащему мою руку. Он ведь не всерьёз? Это чтобы отвлечь внимание от незаконного проникновения в комнату, или… Из размышлений меня вывел громко хлопнувший в ладоши Чарльз. С возрастающим ощущением диссонанса я наблюдала, как его глаза быстро наполняются слезами: – Дети мои, какая прекрасная новость! – воскликнул Харрис, в два шага преодолевший разделявшее нас расстояние, – ну, конечно же, конечно, какие тут могут быть вопросы! Я так рад… – он принялся пожимать руку Алекса, затем порывисто обнял нас по очереди, причём Нильсена – два раза, – Агата, дорогая моя, ты же не против? Это такая честь… Ну, спасибо, конечно, что всё-таки спросил, – подумала я, медленно закипая, – честь? Надо ли это понимать так, что о «голубой крови» норвежца только я в этом доме не догадывалась? Чарльзу, кажется, мой ответ был совсем не интересен, он продолжал вещать что-то о радостном событии, которое поможет всем нам пережить потерю Аннет, и как жаль, как жаль, что она этого не сможет увидеть. – Мне надо проветриться, – проговорила себе под нос, отпуская ладонь Алекса, когда дядюшка снова кинулся к тому с объятиями, и вышла в коридор, не оборачиваясь. Медленный вдох. Ноги понесли меня в неизвестном направлении, голова совершенно отказывалась соображать. В сознание пришлось ненадолго вернуться, только когда на лестнице в меня врезался спешащий наверх Сэм: – Тебя я и искал! – он подозрительно вгляделся в моё лицо, – а Нильсен где? Неопределённо махнула рукой в направлении спален. – Слушай, – он понизил голос, – тут Эдгар объявился, – сделал паузу, когда я не отреагировала, и на всякий случай уточнил, – ваш садовник. Сказал, Чарльз у него сейчас спрашивал, не поздно ли ещё высадить тюльпаны. С луковицей к нему пришёл. Я кивнула, изо всех сил пытаясь вовлечься в разговор: – Мы… видели, как он взял одну. Вряд ли это дядя убил Аннет, Сэм. Он жертвует крупные суммы в детский дом, а сейчас чуть не расплакался, поздравляя нас, когда… – будто протрезвев, я уставилась на Макото, – слушай, мне надо кое о чём подумать. Извини. Это точно не он. Луковицы - тупик, просто совпадение. Парень попытался было возразить, но молча отступил, увидев что-то в выражении моего лица. Понадеявшись, что на нём была написана решимость, я обошла Макото и спустилась вниз. Через несколько минут обнаружила себя на кухне, наблюдающую в окно за тем, как последние закатные лучи окрашивают небо в оранжево-розовые тона. Я приоткрыла створку, вдыхая прохладный воздух, пропитанный ароматом вишнёвого цвета, в надежде прочистить гудящие мозги. Вспоминать о том, что тётушка заключила сделку, включающую мою свадьбу, оказалось даже хуже, чем об этом узнать – тогда, стоя на четвереньках под дверью спальни Алекса, я не до конца могла поверить в то, что она действительно это сделала, а после… просто задвинула осознание сего факта куда подальше, решив для начала разобраться с делами насущными. У меня ведь есть полгода, так? Никто не заставляет выходить замуж завтра. Тогда почему на душе будто кошки скребут? Взгляд вперился в стену, пальцы обхватили столешницу. Потому что ты боишься, что он не имел в виду того, что сказал, – услужливо подкинул разгадку мозг. Я невесело усмехнулась. Надо же, неделю назад ты с пеной у рта доказывала, что ни за какие коврижки не пойдёшь за кого-то, кого тебе сосватает Аннет, и что теперь? Сбежала, как последняя трусиха, из страха увидеть в небесно-голубых глазах непонимание. Ведь он наверняка лишь нашёл предлог отвлечь дядю… Я вздрогнула, ощутив прикосновение к своему плечу: – Мисс Харрис? Да что за день такой, почему нельзя оставить меня в покое на несчастные десять минут? – Детектив Гудман, – не стараясь скрыть раздражение, я развернулась, – Сэм уже рассказал про Чарльза, и поверьте, вы ошибаетесь… Мужчина помотал головой: – Я не об этом. Пришёл отчёт криминалистов, исследовавших тайные ходы в поместье. Взгляните. Только сейчас я обратила внимание на стопку документов в его руках. Гудман переложил несколько страниц на стол и указал мне на выделенный в одном месте абзац. Я пробежала по нему глазами и вновь посмотрела на детектива: – Простите, я не очень понимаю, – честно призналась я, осознав, что слова и строчки уплывают из головы со скоростью света. Тот вздохнул, собирая листки в кучу: – Здесь описан тот единственный тоннель, которым вы воспользовались, чтобы вернуть свой телефон. Я напряглась, но судя по выражению лица детектива, за кражу улик с места преступления, в каком-то смысле, меня уже простили. – Эксперты уверены, что за последнее время там побывало трое человек. Я так понимаю, это были вы, мистер Нильсен, и… кто-то ещё. Шестерёнки в мозгу со скрипом завращались: – Может быть, сама Аннет пользовалась этим ходом? – неуверенно предположила я, – но зачем ей пробираться в комнату Данте? Если только… – Вы предполагаете, что алиби младшего Харриса снова под вопросом? – раздалось от двери, и я невольно вздрогнула. В который раз, от этого знакомого низкого тембра моё тело будто переставало мне принадлежать. Всё внутри словно сжалось в крошечный комок нервов, и он затрепыхался, как пойманная в клетку птица, стремящаяся к свободе. В направлении, подозрительно совпадающем с обладателем этого голоса. Я старательно избегала взгляда Алекса, уткнувшись в лежащие на столе бумаги. – Как хороший детектив, я всё ещё предполагаю, что это мог быть любой обитатель этого дома, – мужчина прищурился, разглядывая Нильсена, явно намекая, что не слишком был рад снять наручники с подозреваемого. Алекс хмыкнул, и я скорее почувствовала, чем услышала его приближающиеся шаги. Сердце застучало где-то у горла. – Забавно. Если в этом высказывании поменять «хороший» на «плохой», суть останется прежней, – парировал принц, вставая между мной и Гудманом, – и даже логика не пострадает. Вы до сих пор понятия не имеете, кто это сделал. Детектив вскинул подбородок: – Вы так уверены, что я делюсь с вами абсолютно всеми своими предположениями? – усмехнулся, забирая отчёты у меня из-под носа, – Сэм заверил меня, что алиби у любвеобильной парочки прочное. А вот тот факт, что мистер Ларсен прекрасно ориентируется в этих лабиринтах, вызывает определённые сомнения… Посему, Чарльз вместе с Фредериком отправляются с нами в город для проведения дополнительных тестов. Приятного вечера, мистер Нильсен, мисс Харрис… Постарайтесь до нашего возвращения никого не убить, – театрально приподняв край неизменной шляпы, он насмешливо кивнул мне и развернулся на каблуках. Сил даже на то, чтобы просто закатить глаза в ответ на этот выпад, не было. За неимением альтернативы ускользнувшим бумагам, я с интересом принялась рассматривать собственные руки, опершись на столешницу. Алекс продолжал стоять спиной ко мне, кажется, ровно до того момента, пока за окном не стих движок удаляющейся машины детектива. – Поговорим? Ну сколько можно, Агата? Тебе придётся на него посмотреть рано или поздно. Бросила на принца короткий взгляд, мгновенно об этом пожалев: – О чём? Кстати, здóрово придумал с Чарльзом. Быстро сориентировался, – непринуждённо добавила я. Краем глаза заметила, как он напрягся, но лишь на секунду: – Спасибо. Что-то внутри меня сломалось и рухнуло вниз от тона, которым было произнесено это «спасибо». Нет, ну а на что ты рассчитывала? «Агата, прости, что не спросил сначала у тебя, так уж вышло, забыли, да? Жениться будем?» – Агата… Я как можно более невозмутимо улыбнулась, поднимая на него взгляд: – Проехали. Нам нужно осмотреть картину. Нильсен вздёрнул бровь: – Картину? Ту, что пытался украсть Фредерик? Я кивнула, с трудом отлепляясь от столешницы: – Думаю, это нужно было сделать уже давно.

***

Мы стояли, склонившись над кроватью Аннет, на которой разложили полотно. За холстом оказался ещё один слой, намного более старый, судя по виду, и на обратной его стороне выцветшими чернилами обозначались какие-то линии и схемы. – Это чертёж, – констатировал Алекс, – только не пойму, чего именно. Всего зáмка? Я нахмурилась, вглядываясь в побледневшие от времени росчерки: – Вряд ли. Не похоже. Это будто бы одно помещение, но в центре что-то совсем уж невразумительное… Я осторожно прикоснулась к тонкой бумаге, палец пробежал по одной линии к другой: – Видишь, здесь крест? Нильсен придвинулся ближе, вжимаясь своим плечом в моё. Руку тут же будто прошибло током, я рефлекторно дёрнулась в сторону, но принц удержал меня за запястье: – Харрис, что происходит? – Н-ничего не происходит. Он склонил голову вбок: – Слушай, если ты жалеешь о том, что произошло в комнате Чарльза… Я удивлённо вскинула брови: – Что? Нет. Конечно, нет. Боже, когда я уже перестану краснеть от одного его взгляда? Отвернулась, всматриваясь в спасительные чертежи. Что-то всплыло в голове, когда я посмотрела на полотно под другим углом… – Агата. Я не шутил насчёт предложения. Я застыла, не в силах уложить в голове услышанное. Мимолётная мысль, не успев сформироваться, мгновенно выветрилась, расположение линий и крестиков на бумаге вновь обрело хаотичность. Шумно сглотнув, я оторвала от них взгляд: – Нет? На его напряжённом лице проскочило форменное удивление, потом глаза закатились и, наконец, парень облегчённо выдохнул, передразнивая меня: – Конечно, нет, – он сгрёб меня в охапку, прижимая к себе, – я не собирался спрашивать об этом ни у кого, кроме тебя, но иначе бы пришлось объяснять Чарльзу, почему его кровать оказалась удобнее наших. Нервно хихикнув, я уткнулась в его плечо. Да пропади всё пропадом, и схемы эти, и поместье вместе с убийцами, если он будет рядом и просто вот так меня обнимать. Мы молча стояли с минуту, наслаждаясь теплом друг друга. Наконец, Нильсен немного неуверенно добавил: – Если ты не готова… – Я… – что «я»? Готова? Не готова? Сосредоточившись на версии, в которой Алекс использовал предложение лишь в качестве оправдания, я не успела толком подумать, готова ли я, если он действительно настроен на свадьбу. Свадьба. Слово-то какое страшное, – я не знаю, что сказать. Голова другим забита… Нильсен кивнул, коротко поцеловав меня в уголок губ: – Сначала раскроем это дело, да? – он наклонился, поворачивая полотно, я же была не в силах оторвать взгляд от его мгновенно сосредоточившегося лица: – А что потом? Бал невест, скаковые букетики? – попыталась представить себя в подвенечном платье, чем окончательно нарушила работу собственного мозга. Хитрый взгляд принца встретился с моим: – Окстись, женщина, мы же не в Сагаре. Я взъерошила его волосы, еле удержавшись от того, чтобы чем-нибудь стукнуть: – Каждый раз, когда ты называешь меня «женщиной», хочется взять клюку, баулы с рассадой, и целый день кататься на автобусе. Парень улыбнулся, не отрывая взгляд от чертежа: – Я всё ещё думаю над тем, как тебя называть. Хм. Тебе не кажется, что это похоже на алтарь? – он ткнул пальцем в едва различимый квадрат рядом с крестом. – Тебе теперь везде алтари будут мерещиться? – притворно вздохнула я, вглядываясь в изображение, – но, вообще-то… – я схватила полотно с кровати, развернув на девяносто градусов, – чёрт. Алекс, это же крипта. Вот эти прямоугольники – похоже, надгробные плиты. И шесть из них помечены. Нильсен прищурился: – Что ж. Похоже, теперь мы знаем, где искать пиратские сокровища. Можно будет заняться этим вопросом на пенсии, как думаешь… Где-то в отдалении раздался душераздирающий вопль. Мы замерли, прислушиваясь. Чертёж выпал из ослабевших пальцев обратно на кровать. Я с ужасом уставилась на до тошноты спокойное лицо парня, протягивающего мне руку: – Пойдём, принцесса. Дела не ждут.

***

– Нет, пожалуйста, перестань! – дрожащий голос Элизы набатом звучал в ушах, пока мы бежали по коридору. Боже, только бы успеть… Как не вовремя уехал Гудман. У двери спальни Данте мялся ошарашенный дворецкий. – Мисс Харрис, я услышал крики… – Освальд, звони детективу, пусть возвращаются прямо сейчас. Бегом! – глядя на тщетные попытки Алекса открыть дверь, судорожно прислушивалась к происходящему за ней. – Я попросил тебя об одной-единственной вещи, и ты всё равно облажалась! Как всегда! – голос Данте звучал непривычно грубо и устрашающе. Я вздрогнула, услышав звон стекла. Чертыхаясь, Нильсен обыскивал свои карманы: – Отмычка, видимо, выпала в комнате Чарльза, – сокрушённо произнёс он сквозь зубы, окидывая взглядом массивное полотно, – надо ломать. – Нет. Вдруг он навредит ей? Если не выбьешь с первого раза, он поймёт, что мы всё слышали. – Похоже, ему терять уже нечего, иначе бы так не орал. Я запустила пальцы в волосы: – Не понимаю. Что ему от неё нужно? – что-то крутилось на самой поверхности сознания, какая-то мысль, никак не желавшая обретать форму, – боже, значит, это был он, – чуть слышно прошептала я, – Алекс, это он столкнул меня в колодец! Серёжка Элизы зацепилась за его часы… Снова звон стекла. – Ты хоть понимаешь, как меня подставила? Да вообще, всех нас! – в жизни не слышала такой злости в голосе сводного брата. Ладони вспотели, тело забила мелкая дрожь. На скулах Нильсена заиграли желваки: – Ничего удивительного. Ты просмотрела завещание до конца? Если что-то случится с тобой, всё переходит им. Завещание до конца я, разумеется, просмотрела. Но этот пункт совершенно не вызывал вопросов после нашего визита в кафе. Неужели Данте заставил сестру подыграть ему? Будто читая мои мысли, Алекс добавил: – Вряд ли она в курсе. Он мог дождаться, когда Элиза уснёт, пробрался в спальню Аннет, и… – Прошу, не надо! Пожалуйста! – очередной истошный вопль заставил меня снова броситься к ручке, будто замок мог открыться волшебным образом. Голос Элизы взвился, раздался глухой звук удара, и вдруг всё стихло. Алекс схватил меня и оттеснил к противоположной стене, закрывая собой. По ту сторону раздался скрип половиц, щёлкнула задвижка. Мои пальцы нервно сжались на плечах Нильсена, тело прошиб холодный пот. В проёме показалась хрупкая фигурка сестры: – Агата! – девушка, всхлипывая, бросилась ко мне, её побледневшее лицо некрасиво сморщилось. Я крепко держала её ослабевающее тело, глядя, как Нильсен врывается в комнату. Элиза конвульсивно содрогалась: – Прости меня… Я не знала, я ничего об этом не знала… – Тише, тише, – погладила её волосы, всматриваясь в приоткрытую дверь, – чего он хотел? Блондинка чуть отстранилась, растирая по щекам слёзы тыльной стороной ладони: – Он сказал, чтобы я следила за Фредериком, узнала, где закопан клад, но детектив увёз его и Чарльза. Прости, Агата, он угрожал, что расскажет отцу про нас, мне было так страшно… – Элиза начала оседать на пол, я еле успела подхватить её, – Данте упомянул, что в этом замешаны другие люди, и если не найти клад сегодня... Я ничего не понимаю, – её глаза вновь наполнились слезами, – из-за этого он убил Аннет? Алекс вышел из спальни мрачнее тучи. Я бросила на него предупредительный взгляд. «Он жив», – произнёс одними губами парень, закрывая дверь. – Вы что-нибудь знаете об этом кладе? – еле слышно спросила Элиза, – нужно бежать, пока он не очнулся! – она с опаской посмотрела в сторону спальни. – Он тебя больше не тронет. Полиция уже в пути, – сжала её плечи, пытаясь поймать взгляд. Девушка замотала головой: – Ты не понимаешь. Я не знаю, с кем он связался, но если мы не найдём эти треклятые сокровища прямо сейчас, нас всех убьют. Мы с Алексом коротко переглянулись. – Теоретически, нам известно, где их искать, – протянула я, – но не лучше ли дождаться детективов? – Нет, на это нет времени. Агата, я не хочу умирать, – ужас, застывший на её лице, мгновенно передался и мне, заставляя поджилки трястись, – о боже, Данте… – девушка выудила из кармана сотовый, – нужно вызвать скорую, я его так сильно ударила, – чуть слышно добавила она, отходя на несколько шагов. Возле меня тут же материализовался Нильсен: – Даже не думай. Мы останемся здесь, к чёрту этот клад, – понизив голос, он прижал меня к себе, – Элиза просто напугана. Вернётся Гудман, пусть и разбирается с этим. – Я думала, тебе важно опередить его. Несколько секунд он изучал моё лицо, после чего резко выдохнул: – Оно того не стоит. Я не собираюсь рисковать твоей жизнью, чтобы потешить самолюбие, играя в детектива, – Алекс заправил мне за ухо выбившуюся прядь, на секунду задержав пальцы на моей щеке, – к тому же, убийцу мы нашли. Он без сознания, а когда очнётся, будет уже в тюрьме… Сначала мы услышали глухой, но громкий хлопок откуда-то снизу. Через секунду пол завибрировал, в особняке задребезжали стёкла, и на пару мгновений в коридоре отключился свет. Я вцепилась в Нильсена, резко оборачиваясь на звук разлетевшегося вдребезги окна на другом конце коридора. С улицы донеслись крики. – Это что, взрыв? – не веря в реальность происходящего, обернулась на принца, краем глаза заметив Элизу, лежащую на полу. Кинулась к ней, помогая подняться. – Это они, – каким-то замогильным голосом возвестила сестра, – Агата, это сигнал. Они скоро будут здесь, нужно бежать!

***

Крипта, как и в первый раз, встретила нас тишиной и промозглым холодом. Алекс шёл впереди, сверяясь с фотографией чертежа на телефоне, мы с Элизой брели следом. – Какое жуткое место, – потирая руками предплечья, произнесла девушка, – как так вышло, что мы о нём не знали, проведя здесь всё детство? – Оно и к лучшему, пожалуй, – кто знает, какие детские страхи мы бы вынесли отсюда… С теплом вспомнилось, как мы с сестрой играли в прятки в особняке, запускали целые флотилии бумажных корабликов в пруд, дурачились в саду, периодически получая по шапке от Эдгара, за то, что «топтали бесценные экземпляры тюльпанов»… Я встала, как вкопанная. Зябкий воздух, похоже, настолько прочистил мозги, что в них вернулись здравые мысли и правильные воспоминания. – Смотри, какие красивые! – Элиза сунула мне в лицо охапку тёмно-фиолетовых бутонов. Я сморщила нос: – Мрачные какие-то. – И ничего не мрачные, – сестра надула губы, прижимая букет к себе, – они таинственные. За шелестом деревьев на ветру мы совершенно не слышали приближающихся шагов: – Вы что тут устроили? Хотите, чтобы Эдгар вообще запретил приближаться к цветам? – совсем юная, но уже на тот момент, несколько обозлённая на жизнь, Марта выросла будто из-под земли, гневно взирая на нас, – с ума сошли, за «Королеву ночи» он нам троим головы поотрывает! – Но… – Элиза чуть не плакала, – это мои любимые… Я дёрнула на себя Алекса, вынуждая его остановиться, при этом не сводя глаз с удаляющейся спины сестры. – В чём дело? – спросил у меня принц, и Элиза, пройдя ещё несколько шагов, обернулась. Мы буравили друг друга взглядом пару секунд. Не может быть… – Данте тут ни при чём, да? – выдавила я, ощущая, как холод прокатывается по позвоночнику. Вся детская наивность мигом слетела с её лица, уступив место совершенно нехарактерной, как мне всегда казалось, злой усмешке: – Он попросил порепетировать с ним сценку. Видела бы ты его физиономию, когда я кинулась к нему со статуэткой за лучшую драматическую роль... – она изобразила гротескное удивление, прикрывая рот ладонью, и тут же хихикнула, – как ты догадалась? – Т-твои любимые цветы. – О, всё-таки вспомнила. Что ж, тогда пора заканчивать этот цирк, – она сделала едва заметный жест куда-то нам за спины. Я уже начала инстинктивно отступать назад, но это неуловимое движение заставило обернуться и буквально обмереть. – Ну что, соскучились по мне?