Моя непревзойдённая сестра

      — Постой же!       Нарцисса Малфой, позабыв о своей статности и аристократичности, бежала не чуя ног за своей дочерью по коридорам Малфой-мэнора. Светлые пряди выбились из её причёски, а мантия небрежно сползла с левого плеча.       Выбор, сделанный дочерью, пугал Нарциссу до немеющих кончиков пальцев, и она отчаянно старалась предотвратить то, что могло погубить Серпентис.       — Глупая девчонка! — кричала мать, на ходу вытирая слёзы.       Когда в конце коридора показался Люциус, Нарцисса, обессиленная, рухнула в объятия мужа.       — Люциус, умоляю, останови её, — она с надеждой заглядывала в серые глаза Малфоя-старшего, пытаясь отыскать в них что-то, способное спасти обезумевшую Серпентис.       Глава семейства нежно прижал жену к своей груди и тихо шепнул ей в волосы:       — Это её выбор. Я не могу ничего сделать.       Нарцисса судорожно вцепилась пальцами в мантию мужа, из её глаз брызнули слёзы.       Серпентис мчалась сломя голову, зайцем петляя по коридорам поместья, туда, где её давно ждали. Она грезила об этом моменте уже больше года, и сегодня это наконец-то произойдёт.       Она мечтала занять предназначенное для неё место в этом мире, быть признанной, чувствовать себя особенной...       Тёмный Лорд стоял спиной к двери, когда Серпентис вошла в комнату. Она поспешно упала на колени и приклонила голову.       — Мой Лорд, — прошептала она.       Мужчина повернулся к ней лицом и довольно усмехнулся.       — Пришла всё-таки. Решилась.       Он надолго замолчал, и в этой зловещей тишине страх сковал её сердце. Она стояла в коленопреклоненной позе с опущенной головой и боялась пошевелиться.       — Что ж, я рад. Поднимись.       Серпентис встала и робко взглянула на волшебника. В царившем здесь полумраке его змеевидное лицо казалось мертвенно бледным. Он подошёл ближе к девушке и, положив руку ей на плечо, впился налитыми кровью глазами в небесного цвета радужки.       — Ты готова?       — Да, — уверенно кивнула та без тени сомнения.       — Хорошо, — протянул мужчина, а затем холодно и громко продолжил. — Начнём с небольшого поединка. Хвост!       Низенький, толстый и лысеющий волшебник поспешно вбежал в комнату.       — Сразись с ней, — махнул Лорд в сторону Серпентис и отошёл к стене.       — Д-да, Милорд, — заикаясь, рискнул волшебник и испуганно покосился на девушку.       Юная Малфой лишь гордо вскинула подбородок, когда сгорбленный мужчина встал перед ней с вытянутой в подрагивающей руке палочкой.       Несколько жалких попыток атаковать её слизеринка с лёгкостью отбила. Она твёрдо стояла на ногах и крепко сжимала своё оружие. Педигрю же, напротив, не мог скрыть свой страх перед «неопытной» волшебницей: трусливое выражение лица загнанного зверя, трясущиеся колени, отрывистые движения, наполненные настороженным ожиданием водянистые глазки неопределённое цвета.       Слишком много о ней говорили среди Пожирателей смерти: одни ждала её появления в своих рядах, другие — хотя и не отрицали наличие у неё выдающихся способностей, но всё равно считали блондинку ещё слишком юной, однако все сходились во мнении, что она стала бы достойной Пожирательницей.       Как только Хвост в очередной раз вскинул палочку, в глубине его зрачков промелькнуло подобие злорадства, и он тихо зашипел:       — Импе...       Но Серпентис вывела руну быстрее и, перебив его на полуслове, крикнула:       — Инкарцеро!       Питер Педигрю рухнул на пол, связанный душащими верёвками. Палочка выпала из его рук, откатившись на пару метров, и Серпентис, пнув её носком своего ботинка, довольная собой, повернулась к Лорду.       — О, — тоном чуть теплее обычного произнёс Тёмный Лорд, — очень хорошо. Ты радуешь меня, Малфой.       Она сдержанно улыбнулась, ликуя внутри.       — Не жалей его, причини ему боль, — с прежней прохладной в голосе прошипел он.        Она хотела этого. Её давно раздражал этот мелкий гадёныш. Он был не достоин даже находиться подле Тёмного Лорда.       — Круцио! — гаркнула девушка, и её лицо скривилось от отвращения при взгляде на жалкую фигуру Хвоста, съёжившуюся у её ног.       Тело подбросило в воздух, а затем с силой обрушило на каменный пол, его руки и ноги извивались и заламывались под невероятными углами. Питер, сводимый судорогами боли, издал звук, похожий на крысиный писк. Серпентис расплылась в улыбке — ей нравились его страдания.       — Вставай, Хвост, и покинь нас, — взмахнув палочкой, произнёс тёмный маг.       Педигрю зло сверлил глазами девушку, выходя из комнаты, на что та и бровью не повела. Она не замечала ничего — теперь, когда она настолько приблизилась к долгожданному моменту, думать о чём-то другом было бы кощунством.       — Ты будешь одной из лучших Пожирателей смерти.       Серпентис медленно опустилась на колени и склонила голову, прикрыв глаза. Её сердце затрепетало в предвкушении чего-то глобального и очень значимого.       — А теперь скажи мне, — тихо раздалось где-то совсем близко от её уха.       — Мой Лорд, я присягаю... — прошептала она.       И как только заветные слова слетели с языка, левую руку, чуть ниже локтя, обожгло огнём, а затем — кожа отозвалась сильным покалыванием. Серпентис сделала пару глубоких вдохов, стараясь справиться с появившимся головокружением.       — Поднимись.       Малфой поспешно встала, поборов в себе желание взглянуть на всё ещё зудящую руку.       — Посмотри в глаза, — протянул волшебник.       Она взглянула в красные радужки, зная, чего добивается теперь и её Повелитель. Применения оклюменции она ждала, как только переступила порог этой комнаты. Прошло несколько секунд прежде, чем её мозг подчинился Лорду. Тошнота подкатила к горлу, а в голове замелькали воспоминаний.       Когда среди ряда кадров всплыла картинка с её тётей, сидящей на холодном каменном полу камеры Азкабана, волшебник прервал карусель воспоминаний и сказал:       — Не переживай, моя юная подруга, я сделаю для тебя такой подарок.       Серпентис с неверием взглянула на своего Лорда.       — Ты сама её вернёшь, — усмехаясь, сказал тот. — Это будет твоим первым заданием.

***

      Утром в день отправления алого состава Хогвартс-экспресса Серпентис Малфой узнала, что в школу она сегодня не возвращается. Первое задание юной Пожирательницы состояло в освобождении заключённых в Азкабане приспешников Тёмного Лорда.       Скрипя зубами Люциус Малфой писал письмо директору Хогвартса о том, что его дочь вынуждена задержаться дома. Он не мог определиться, что он чувствует: с одной стороны, его распирала гордость за Серпентис, но одновременно с этим где-то глубоко внутри он ощущал неприятные острые коготки ревности, впившиеся в сердце. Ревновал ли он дочь к своему Повелителю или Повелителя к дочери — распознать было трудно даже ему самому. И сейчас, сидя с пером в руке, Люциус не имел ни малейшего понятия о настоящей причине задержки Серпентис.       Когда солнце скрылось за горизонтом, девушка стояла на пороге своего родного дома и застывшим взглядом смотрела на живую изгородь. До начала операции оставались считанные минуты. Она пыталась скрыть накатывающую волнами тревогу: достаточно сложно взрослому волшебнику противостоять сотням дементоров, а она была совсем одна. Её пугало это чувство... Но избавить её от одиночества могла только тётка, и блондинка прикрыла глаза, представляя лицо любимой крёстной.       Высокую и стройную фигуру девушки окутал чёрный туман, а затем клубящееся облако взмыло ввысь, растворясь среди своих розовых в эту минуту собратьев.       Как только носки ботинок Серпентис Малфой коснулись чёрной черепицы крыши Азкабана, она распахнула глаза. В ту же секунду десятки дементоров бросились в её сторону. Но у Серпентис были чёткие указания от своего Хозяина.       — Мортмордре! — выкрикнула девушка, вскидывая в воздух руку с зажатой в ней волшебной палочкой.       Громадная Чёрная Метка свернула зелёным лучом и нависла над тёмной башней, а дементоры, что так устрашающе двигались по направлению к девушке, все разом отпрянули.       Она отошла на пару шагов назад и, в очередной раз подняв палочку, воскликнула:        — Бомбарда Максима!       Одна из трёх стен магической тюрьмы с грохотом разлетелась на куски. Именно за этой стеной находились камеры приспешников Тёмного Лорда, которых он так желал вернуть. Раздался дикий, нечеловеческий хохот Беллатрисы, которая, ощутив дуновение свободы, увидела метку своего Повелителя.       Серпентис Малфой, стоя на крыше Азкабана, была уверена, что равных ей не существует: она за один вечер вернула Лорду десять его преданных слуг. Но как бы доволен не был тёмный маг, на следующий день ей было приказано вернуться в школу.       Ученики Хогварста сразу отметили изменения в слизеринке — её заносчивость и высокомерие достигли высшей отметки. Студенты, которыми она раньше игралась, радовались, что она не обращает на них внимание. Ничего не привлекало внимания девушки: она либо недовольна кривила губы, либо испепеляла взглядом каждого, кто пытался нарушить её покой.       Только брат понимал, что в этих переменах скрыто что-то более опасное и ужасное.       — Серпентис, — он резко прижал её к стене схватив за локти в пустом коридоре.       Она попыталась вырваться, но Драко лишь сильнее сжал пальцы.       — Скажи мне правду. Что с тобой? — он говорил в несвойственной ему манере, несдержанно и волнительно.       — Всё хорошо, — уверенно отрезала она.       — Не ври мне, — вжимая сестру в каменную кладку, прорычал он.       От его жесткости лицо Серпентис скривилось, и она, поспешно вырвав из его хватки левую руку, спрятала её за спиной.       Лицо Малфоя приняло странное выражение — он приоткрыл рот, будто собираясь что-то сказать, и, широко распахнув глаза, посмотрел на сестру. А затем, рывком притянув руку девушки к себе, разорвал рукав мантии, оголяя предплечье.       Его рот изогнулся в беззвучном крике. На светлой коже Серпентис красовалось чёрное клеймо в виде черепа с выползающей из него змеёй.       -Ты сошла с ума... — еле слышно пробормотал он.       Она оттолкнула брата и с призрением бросила нарочито небрежно:       — Ты ещё такой ребёнок, Драко.