***
Айро отметил любопытство и едва сдерживаемое волнение на лице племянника, когда тот разворачивал письмо, потом болезненную горечь, а затем… пустоту. Он внимательно проследил за тем, как Зуко расправил письмо на столе и незаметно вышел из помещения. Айро поморщился, прочитав слова Азулы. Этот ребенок действительно может быть невообразимо жестоким. Оставив записки и отчеты на прежнем месте, он последовал за племянником. Айро будет там, чтобы встать плечом к плечу рядом с Зуко, даже если племянник оттолкнет его. А для чего же еще нужен дядюшка?***
Акимо прекрасно знал, что читать чужую почту, мягко говоря, неправильно. Но чтобы у обоих принцев была такая сильная реакция на какую-то… записку, и чтобы они просто оставили ее на столе, словно умоляя прочесть… Он быстро просмотрел письмо и приложенные донесения о понесенных потерях. Он не совсем понимал, что происходит, но почувствовал, как взбесилось все его существо из-за нанесенной его принцу обиды. На мгновение он задумался, какими же могли быть последние слова Лорда Огня, обращенные к сыну. Недоумение вызвал и тот факт, почему 41-я дивизия так много значила для принца. Очень интересным был и вопрос, почему они посылали Зуко отчеты о потерях. … Теперь их осталось всего пять… Их оставалось пятеро. Сейчас у него в руках пять оповещений о смерти. Значит, те люди — о которых Зуко заботился — погибли. И это был… урок? Доктор тихо подошел к Акимо со спины и молча протянул руку за письмом. Акимо без возражений передал его вместе с отчетами. Бумаги переходили из рук в руки, каждый мужчина в тишине читал их, прежде чем передать дальше. Лейтенант Джи был последним. На мгновение все затихли. Наконец, лейтенант Джи заговорил. — Что это вообще значит? Один за другим все повернулись к Акимо. Он почувствовал некоторый дискомфорт от такого пристального внимания. — Я не знаю всей истории, — признался он. Если так можно сказать о том, что я не знаю практически ничего. — Но я могу рассказать вам то, что мне известно. И он это сделал. За исключением той части, где Лорд Огня Озай приказывает своей жене убить Лорда Огня Азулона в обмен на жизнь ее сына. Это знание действительно могло бы убить их всех.***
Зуко стоял, склонившись над бортом. Айро заметил, что на палубе остался только один человек из всей команды, но тот был слишком далеко, чтобы их услышать. Генерал опустил руку на плечо Зуко. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. Он не был полностью уверен, что Зуко услышал его, но тот не отмахнулся от его руки, так что это был в некотором роде прогресс. Принц глубоко вздохнул, прежде чем словно отпустить напряженную пружину внутри себя, все еще глядя на бурлящую воду. — Я провалился, — тихо прошептал Зуко. — Если бы мне удалось поймать Аватара за два последних года, я смог бы спасти хотя бы некоторых из них, но я этого не сделал. И теперь они мертвы. Все, до единого. Те, кто выжил тогда, были бы отстранены от активной службы, если бы я захватил Аватара. Айро глубоко вздохнул. — Разве Озай обещал не пускать их на фронт до конца войны? Зуко заколебался, прежде чем отрицательно покачать головой. — Если бы там не было этих людей, как думаешь, Озай остановился бы? Или он просто послал бы туда другую группу солдат? Даже если бы твои солдаты не погибли, кто-нибудь бы все равно там умер. Генерал, который сражается за жизнь своих подчиненных, всегда будет проигрывать — просто потому, что, несмотря на борьбу, некоторые из них все равно умрут. Взгляд Зуко лихорадочно заметался по палубе. — Кто-то другой бы умер, — наконец произнес он. Айро кивнул. — Заботиться о ком-то — это хорошо, — сказал он. — Но еще хорошо бы осознавать, что в происходящем не твоя вина. Там идет настоящая война. Люди будут умирать. Зуко судорожно вздохнул. — Но… разве нет способа уменьшить количество смертей? Их не нужно было приносить в жертву, убивать. Есть и другие способы борьбы… Айро отчетливо услышал неозвученное и отчаянное «разве нет?» в конце этого предложения. — Да, — ответил генерал, — есть и другие способы сражаться, способы, которые приведут к меньшим жертвам, но также и к более медленному расширению империи. Вот то, о чем заботится Озай — он хочет, чтобы его империя росла. Он не останавливается, чтобы обдумать цену того, чего он желает. И он ни о чем не жалеет. Наконец Зуко отвернулся от океана и посмотрел на Айро. Его глаза наполнились слезами, но он не позволил пролиться ни одной капле. — Я… я просто хотел… я думал, что смогу спасти их. Я просто хотел спасти хоть кого-то. — Его голос под конец сорвался. В такие моменты Айро невольно вспоминал, что его племянник всего лишь потерянный пятнадцатилетний мальчик. Айро молча прижал к груди этого ребенка. Зуко застыл на мгновение, прежде чем расслабиться в объятиях Айро. — Ты сделал все, что мог, племянник, — убежденно сказал Айро. — Самое лучшее из того, что мог. Это не твоя вина. Айро был совершенно уверен, что Зуко ему не поверил. Но принц все же не отступил. Он не раскрыл объятия в ответ, но позволил дяде прижать его к своей могучей груди. Это определенно был прогресс.***
В тот вечер Зуко рано лег спать. Экипаж тщательно подготовился. Все чайные принадлежности они тихо утянули из каюты генерала и отконвоировали в столовую. Генерал обязательно будет их искать. И тогда они смогут спросить его, что же, во имя Агни, происходит. Акимо вместе с большей частью команды, то есть со всеми, кто не должен был управлять кораблем в течение следующего часа, ждал генерала Айро. И он не замедлил появиться. Казалось, он ничуть не удивился, увидев их всех здесь, кучкующихся около его чайника. Вместо этого он просто занял место во главе стола. — Что бы вы хотели узнать? — спокойно спросил он. — Что за 41-я дивизия? — спросил Акимо. Он не знал наверняка, но ему казалось, что 41-я дивизия, шрам и изгнание каким-то образом тесно связаны вместе. А вот спрашивать, почему Лорд Огня решил расплавить половину лица тринадцатилетнему подростку, ему просто не хватало такта. Генерал тихо вздохнул. — Эта история не моя… но, возможно, будет лучше, если я расскажу ее вам. Зуко наверняка не стал бы этого делать. И он поведал им о 41-й дивизии, генерале, Лорде Огня и изгнании Зуко. Несколько долгих мгновений после того, как он закончил говорить, экипаж хранил гробовое молчание. Помнишь, что отец сказал тебе напоследок? Если бы это писал он, то видится мне, что он произнес бы что-то вроде: «Пусть это станет для тебя уроком». Азула. Последнее, что Лорд Огня Озай сказал своему сыну, было «ты научишься уважению, и страдание будет твоим учителем». — Ваша семья действительно отвратительна, генерал Айро. Сэр!.. — спохватился Акимо. Губы Айро изогнулись в некоем жалком подобии улыбки. — Ты и представить не можешь, насколько. — И Акимо ему поверил.***
Когда Зуко проснулся на следующее утро, он все еще чувствовал себя ужасно. Но также — почему-то — немного лучше. Он осторожно постучал в дверь дяди. Дядя заваривал чай — что неудивительно, ведь он всегда заваривал чай. — Я подумал о том, что ты сказал, — начал Зуко. Дядя не обернулся, но парень знал, что завладел его вниманием. — Если бы я захватил Аватара и вернулся домой, то смог бы спасти людей из 41-й дивизии, но я сомневаюсь, что генералы полностью отказались бы от этого плана. Они просто послали бы кого-нибудь другого. На мгновение Зуко запнулся. Мысли путались у него в голове, какая-то мешанина из кальмаро-угрей, и он даже не знал, с чего ему начать ее распутывать. Он хотел вернуться в страну Огня, домой. Чтобы спасти 41-ую. Чтобы заслужить любовь отца. Чтобы вернуть себе честь. Он все еще хотел вернуться домой — он все еще хотел иметь возможность защищать людей. Но если он вернется — даже с Аватаром… это не значит, что люди станут слушать его. Вернуться в огненную нацию только для того, чтобы его снова выгнали за то, что он выступит на очередном военном собрании? Правильно ли было хранить молчание? Смотреть, как людей приносят в жертву, и ничего не делать? На какое-то время он задвинул все мысли и сомнения на задворки своего сознания. — Дядя, — твердо сказал он. — Я не смог защитить 41-ю дивизию. Я не смог ничего предпринять там тогда. Но на этом корабле моя власть не ограничена. Я уже вытащил Акимо — я смогу сохранить жизнь и остальным. Я собираюсь защитить их — и вернуть домой. Любой ценой.