Дом неделимый

      Что есть удовольствие?       Что есть покой, наслаждение, бодрость? Жизнерадостность?       За свою историю человечество изобрело массу средств, дарующих любое психическое и физическое состояние, какое только можно представить. Всевозможные препараты в самых разных лекарственных формах и агрегатных состояниях; физиопроцедуры вроде электросна, ионизированного душа или коротковолновых вспышек…       Электричество, химия, импульсы. Её величество корпускулярно-волновая природа вселенной. Это — основа, первопричина, воздействие.       Но результат? Что он такое?              ***              — Шепард-коммандер?       — Я готова. Можно подключаться.       — Напоминаем о полной неподвижности в момент подключения.       Неглубокий вдох, привычно — привычно? — закрыть глаза, расслабить мускулы, замереть. Сквозь нарастающее гудение прорываются короткие щелчки второго подключения: её проводник и защитник отправляется вместе с ней. Ядовито-голубые отблески сливаются в крутящийся вихрь, и в следующее мгновение Шепард не может сдержать возгласа изумления, смешанного с ужасом.       Она выныривает из ниоткуда, оказываясь в огромной, устрашающей пустоте открытого космоса.       — Что это?!..       — Шепард-коммандер, мы регистрируем состояние страха. Напоминаем, что ваше физическое тело находится в полной безопасности.       От этого голоса, звучащего как бы отовсюду и заполнившего собой весь чёрный вакуум, она успокаивается. Её разум понемногу отрицает и сводит на нет странные, неуместные попытки зажать несуществующими руками дыру в скафандре, откуда стремительно улетучивается воздух…       — Сейчас ваш мозг принимает сигналы с орбитальной микростанции. Мы приносим извинения. Мы не предполагали настолько сильного эмоционального воздействия.       Усилием воли она окончательно избавляется от полустёртых, но до сих пор отдающих ледяным кошмаром образов более чем двухлетней давности.       — Всё в порядке, Легион. Я… это просто… было неожиданно.       — В наши намерения не входило причинять вам дискомфорт.       Ей почему-то хочется рассмеяться.       — Всё в порядке, правда. Здесь… очень красиво.       Прямо под ней величественно плывёт увитая облаками планета. Местное солнце изливает потоки красноватого света. Глянцевитый блеск освещённой стороны Ранноха напоминает леденцы. Вакуум кажется бархатом, звёзды — алмазной россыпью. Солнечное сияние не ослепляет, оно похоже на растворяющуюся в воде акварель. Далеко-далеко, за красной звездой, раскрывает исполинские крылья видимая часть туманности Вуаль Персея.       Шепард молчит, с переменным успехом стараясь вместить в свой разум части мозаики, из которых складывается эта непостижимая, грозная, колоссальная красота.       Совершенство тишины.       Совершенство свободы.       …Совершенство смерти. Нулевое давление; кровоизлияния под кожу, раздувающиеся лёгкие, высыхание конъюнктивы, невозможность закрыть глаза. Жёсткое излучение; ожоги открытых участков кожного покрова, ионизация и распад живых тканей. Температурный нуль; выдыхаемый воздух моментально превращается в шлейф ледяных кристаллов, и кровяные капли смерзаются в неогранённые рубины…       — Нейронные сети, отвечающие за воспроизведение неприятных визуальных образов и болевых ощущений, можно изолировать.       Звезда на миг проваливается куда-то, словно её пинком сшибли с небосвода. Изображение разбивается рябью, как на мониторе, засорённом помехами.       — Что ты сказал?.. — Шепард вдруг осознаёт необходимость другого вопроса. — Почему ты это сказал?..       — Мы… — начинает Легион и замолкает. Он молчит долгие несколько секунд. Затем его голос вновь всплывает из вязкой тишины. — Канал обратной связи расширен и улучшен. Что такое боль, Шепард-коммандер?       Экспрессия слова «ошарашить» явно ограничена. Шепард более чем ошарашена подобным вопросом от синтетика.       — Это… хм… признак того, что ты ещё жив, — глупая фраза времён армейской муштры оказывается единственной более-менее внятной формулировкой. — Легион? Почему ты спросил? Ты что… ты… да нет, не может быть.       — Нейросигнал принят и расшифрован. Мы увидели ваши воспоминания, Шепард-коммандер.       — Меня не это удивляет, я знаю, что ты читаешь мои мысли. Почему ты спросил о боли?       — Считана повышенная электрохимическая активность клеток организма в моменты, соответствующие пикам негативного воздействия. Предпринята попытка моделирования ситуации на данной платформе. Боль… может на краткое время повысить функциональность. Она же может стать причиной аварийной блокировки.       — Угу. Болевой шок. Но пока его нет, ты орёшь от этой самой боли и бежишь куда глаза глядят, только бы подальше… если есть куда бежать.       Молчание длится долго. Раннох снова горделиво плывёт в безмолвной пустоте, облитый алым сиянием солнца.       — Мы… не считаем болевую стимуляцию целесообразной.       — Уж поверь, я тоже, — Шепард мысленно фыркает.       — Мы повторяем предложение, Шепард-коммандер.       — Предложение?..       — Да. Мы можем стереть ваши неприятные воспоминания.       Ей отчаянно хочется обернуться. Неистребимая человеческая привычка смотреть на собеседника при обсуждении важных вещей заставляет Шепард воскликнуть:       — Где ты?       — Здесь.       На чёрном фоне, пронизанном звёздами, возникает слабо мерцающая фигура, похожая на голограмму. Шепард внезапно видит собственные руки и ноги. От ужаса, въевшегося глубоко в подсознание, у неё пресекается… дыхание?       Солнце Ранноха угрожающе вздрагивает в небе, планета сплющивается и растягивается, как кусок мягкого пластика.       Легион протягивает руку. Шепард хватается за неё, как за спасительный якорь в этом зыбком ирреальном мире.       — Сигнал стабилизирован.       — Я… — Шепард запинается, с невероятными усилиями формируя из аморфной путаницы мыслей нечто внятное, — …мне нельзя забывать о том, что я умерла и была воскрешена.       — Мы предлагаем исключить доступ только к негативным эмоциям, связанным с процессом умирания.       — Зачем тебе это, Легион?       Светящаяся полупрозрачная фигура делается чётче.       — Продолжаем моделирование ситуации. Общность гетов интересуется электрохимическими процессами, влияющими на повышение функциональности системы. Находим крайне важным изучение позитивных эмоций, в данном случае связанных с созерцанием космической панорамы. Рекомендация удаления негативных наслоений приоритетна. Вероятность отрицательных последствий ничтожна. Мы просим вас согласиться, Шепард-коммандер.       На самом деле он может это сделать не просто без её согласия, но даже не поставив её в известность.       А он спрашивает у неё позволения…       Она не говорит ни «да», ни «нет». Она говорит другое:       — Я тебе доверяю.       И в тот же миг космос распахивается перед ней, принимает её сознание в некие бесплотные объятия. Больше нет страха, нет ни тени боли; ни рубежей, ни препятствий, — ничего, кроме безграничного ликования. Звезда горит огромным багрово-рыжим костром, взмётываются с её поверхности протуберанцы, и солнечный ветер уносится в пространство, бьётся в силках фотонно-магнитных батарей орбитальной станции, разливая хлещущие потоки энергии…       Ещё миг — и торжествующий человеческий крик вплетается в эту космическую фантасмагорию, наполняет её присутствием жизни, а значит — смыслом.       Свет становится всё ярче. Перемешиваются и тонут в жгучем белом мареве оттенки.              ***              — Мы завидуем вам, Шепард-коммандер, — говорит Легион, когда она, снова неуклюже перевалившись через порог капсулы, сидит на полу, раскрасневшаяся, счастливая, смеющаяся непонятно чему.       Затёкшие ноги удаётся размять быстрее, чем в прошлый раз. Шепард вскакивает. Ей хочется бежать во все стороны одновременно, кричать, хохотать, предложить Легиону пошвыряться камнями в Жнецов или совершить что-нибудь ещё безумней. Она чувствует себя готовой голыми руками перебить всю вражескую армаду. Никогда в жизни она не ощущала такого прилива энергии.       Тем не менее, Шепард усмиряет в себе ребячество и вполне спокойно спрашивает:       — Чему же ты завидуешь?       И как-то забывает задуматься об уместности подобного слова в речи гета.       Легион сворачивает голографический интерфейс консоли. По его знаку праймы открывают дверь.       — Эффективность стимуляции положительными эмоциями исключительно высока. Мы хотели бы… перенять данную модель органического поведения.       Шепард резко разворачивается.       — Я верно поняла? Вы хотите научиться… радоваться?       Её иногда раздражает, что никогда заранее не понять, кого подразумевает Легион: себя самого или Общность гетов. И хотя Легион упорно отказывается говорить о себе в единственном числе, Шепард просто не может отождествлять его с остальными гетами. Слишком велико различие, слишком самостоятельны его суждения… а последнее и вовсе приводит Шепард в замешательство.       — Тестовая модель будет запущена только в рамках этой платформы. Нам необходима ваша помощь.       — Да, конечно. Правда, я не понимаю, как…       — Потребуется ещё одно подключение к Общности.       — Я буду только рада, — Шепард надеется, что голос не выдаст её ликования.       Легион отключает освещение. Они выходят из бункера, и праймы захлопывают за ними тяжёлую дверь.