You keep dreaming and dark scheming Yeah, you do You're a poison and I know that is the truth All my friends think you're vicious And they say you're suspicious You keep dreaming and dark scheming Yeah, you do I feel like I'm drowning
В мастерской раздается истошный и жуткий вопль. Кажется, кричу я. Все тело дрожит от страха и шока, и трясущимися руками я закрываю рот, из которого доносится крик. Сердце колотится с бешеной скоростью, как будто участвует с кем-то в соревновании, кто быстрее. В глазах застыл ужас, и меня как будто пригвождает к месту. Я не знаю, что мне делать. Я просто хочу отключиться, и забыть все это как страшный сон. Я не могу подойти к нему, просто не могу. Я не могу подойти и проверить, живой он вообще или уже нет. От мысли о том, что Гарика может уже не быть со мной, на глазах наворачиваются слезы, которые я уже не в силах остановить. Чувствую, как крепкие мужские руки ложатся на мои плечи и прижимают к себе, отводя в сторону. Я как будто перестаю осознавать реальность, взгляд замыливается, а в ушах стучит. Егор встает передо мной и что-то мне говорит, встряхивая меня за плечи, но я ничего не слышу. Совсем ничего. На секунду мне становится еще страшнее, но уже через мгновение мне плевать. Моя жизнь перестанет иметь смысл, если я потеряю Гарика. Я потеряю самого близкого мне человека. Я потеряю всех. Егор прижимает мне к себе, чувствуя, что я дрожу, как лист, но потом отходит куда-то в сторону. Краем глаза я замечаю, что он заходит в ванную, в которую я никогда больше не смогу зайти без жуткого страха в груди. Я вижу, как Егор садится на корточки перед обездвиженным телом Гарика, и из самой моей глубины снова вылетает всхлип, который я не в силах сдержать. За этим всхлипом следует всеобъемлющая истерика, которую я не в силах буду остановить, я знаю. Меня начинает трясти еще сильнее, и ноги подкашиваются, отказываясь держать меня в вертикальном положении. Я мягко соскальзываю вниз по стене, обхватывая свои колени. Не хочу смотреть в ту сторону, но глаза меня не слушают. Блондин прикладывает руку к шее Гарика, и глаза застилает пелена из новых слез. Я не хочу знать, если он умер. Как он мог так поступить? С собой, со мной? Как он мог? — Он еще живой, малышка, - слышу мужской голос, который должен ободрить, но мне, на самом деле, нисколько не легче. Зачем он это сделал? Зачем он захотел лишить себя жизни? Зачем он поступил так со мной? Неужели переживания о расставании с любимой девушкой стоят его жизни? Слышу голос Егора во время разговора по телефону, видимо, он позвонил в скорую. Я не хочу существовать. Просто выключите меня. Сотрите это из памяти. — Я все понял. Жду, – парень подскакивает ко мне и садится на колени, чтобы быть со мной на одном уровне. Он берет в ладони мое лицо, и пристально смотрит в глаза. – Варя, ты меня слышишь? Я пытаюсь сказать ему "да", но у меня не получается пошевелить языком, все тело как будто свело судорогой, и я кое-как заставляю себя кивнуть. Видимо, я выгляжу очень страшно, если Егор так беспокойно смотрит на меня. Я не могу сфокусировать взгляд, и он мечется из стороны в сторону, как у бешеного. Моя нервная система не была готова к такому потрясению. — Принцесса, мне сейчас очень нужна твоя помощь. Ему нужна. Мне сказали перетянуть ему руки жгутом. У вас есть что-то похожее? –спрашивает Егор, но я не могу ничего сообразить, и тем более, что-то сказать ему. Я что-то мычу, и видимо, он все понимает, потому что встает на ноги и исчезает за поворотом. Я не моргая смотрю сквозь стену, но когда веки все-таки закрываются под собственным весом, я окончательно теряю связь с реальностью, отказываясь ее принимать.*** *** ***
Когда прихожу в сознание, понимаю, что не помню, что со мной произошло. Открывая глаза, с удивлением обнаруживаю себя в незнакомой комнате обставленной белой мебелью, и по неприятному запаху лекарств, понимаю, что я нахожусь в больнице. Перед глазами вспыхивает яркая картинка – со скрипом открывающаяся в ванную комнату дверь, и обездвиженное тело Гарика с перерезанными венами. На глазах мгновенно наворачиваются слезы, и я автоматически подпрыгиваю на больничной койке. — Гарик! – краем глаза вижу, что у окна в кресле сидит Егор, который только что проснулся от моего крика. Он подрывается с места, и подходит ко мне, обхватив меня за плечи. Тут же чувствую ноющую боль в сгибе локтя, и обратив туда свое внимание, понимаю, что ко мне подключены пластиковые трубки. Слишком знакомая картинка и слишком знакомые мне чувства. Неужели это снова повторяется со мной? Из раза в раз? — Варя, с ним все в порядке, он лежит под капельницей, – парень мягко пытается уложить меня обратно, и я поддаюсь. "Он лежит под капельницей." А я то какого черта под ней лежу? Парень, должно быть, видит мой непонимающий взгляд и спешит все мне объяснить. — Ты отключилась, когда увидела... его. Парни со скорой тоже забрали тебя в больницу. Тебе вкололи успокоительное и еще что-то непонятное, сказали у тебя низкий гемоглобин или что-то вроде того, – Егор садится на край кровати, крепко сжимая мою руку. Я хочу сжать его в ответ, но мне не хватает сил. В горле застревает комок из переживаний, и я шмыгаю носом, осознавая, что сегодня могла потерять еще одного своего родного человека. И Лера еще говорит, что это не проклятие? А что это тогда? — Я должна к нему попасть, Егор, – снова порываюсь встать, но в глазах тут же темнеет, и я откидываюсь обратно на подушку. Если я лично не увижу, что с ним все в порядке, я не смогу даже вздохнуть полной грудью. — Малыш, тебя все равно пока к нему не пустят. Он без сознания. Врачи говорят, потерял много крови. - То, с какой заботой на меня смотрит голубоглазый, заставляет меня понять, что я не одна, что он меня поддержит. В голове крутится одна и та же мысль, и я не могу от нее избавиться. Мой лучший друг, моя родная душа сейчас лежит под капельницей и пытается выкарабкаться из ямы, которую сам себе вырыл. Я зажмуриваюсь, стараясь отогнать картинки самых худших вариантов развития событий, и тут же чувствую, как Егор проводит рукой по моей щеке. - Спокойно. Я с тобой. Клянусь всем самым важным в моей жизни, в этот момент мне стало на чуточку легче. Когда приходит врач, Егор встает на ноги, и пожав ему руку, начинает о чем-то тихо разговаривать немного вдалеке от меня. Спешу напомнить им, что я тут тоже есть, и я, к счастью, в сознании, и тогда доктор подходит ко мне и сообщает, что капельницу мне прокапали, и задерживать меня в больнице они не видят смысла. Когда из меня достают все иголки, и я встаю на ноги, мужчина вручает мне бумажку, на которой написано название успокоительного препарата, но я сжимаю ее в ладони и кладу себе в карман, не выкидывая ее только из уважения к уборщицам. Какой толк от этих успокоительных, если вся моя жизнь сплошное дерьмо? Так можно разориться на таблетках. Также мужчина в белом халате советует мне "одного своего знакомого психолога", который помогает в похожих ситуациях. Знаем, проходили. Дослушиваю врача до конца только из воспитания, но потом задаю несколько вопросов про Гарика. — Вам очень повезло, что вы вчера заехали к парню. Думаю, еще минут двадцать, и у парня не было бы шансов, – прямо говорит доктор, на что я хлюпаю носом, и прижимаюсь поближе к Егору. Вопреки тому, что мне сказал Егор, я спрашиваю, можно ли мне его навестить. — Пока нет. Парень хоть и в стабильном, но достаточно в тяжелом состоянии. Пока он в реанимации, вам туда не попасть, но как только его переведут в палату, я дам вам знать. Сразу предупреждаю, надеемся на лучшее, но будьте готовы к всему, – многозначительно заключает врач, и мы прощаемся с ним, пребывая в достаточно смешанных чувствах. Егор, приобнимая меня за плечи, чтобы я не рассыпалась как сломанная фарфоровая кукла, помогает мне выйти из клиники. Оказавшись в машине у парня, я зеваю, как будто еще недостаточно выспалась, но догадываюсь, что так действует успокоительное. Когда блондин спрашивает, куда меня везти, отвечаю, что ко мне в квартиру. Как бы мне ни хотелось сейчас побыть с ним, я понимаю, что он не обязан быть со мной двадцать четыре часа в сутки, у него наверняка куча дел, которые он отменил еще вчера. Мы оба молчим, но мне не комфортно, как раньше. Эта всепоглощающая тишина пожирает меня изнутри, отдаваясь болью во всех внутренних органах. Слезы уже не текут, мне кажется, они просто закончились. Егор то и дело сжимает мою ладонь своей ненадолго освободившейся рукой, подносит ее к губам, целует ее и прижимает к своей щеке. Я прикрываю глаза, чувствуя ужасную слабость во всем теле. Думаю о том, чтобы напиться вдрызг и забыть обо всем, но понимаю, что это не лучшая идея, особенно после влитых в меня лекарств. Приезжаем к моему подъезду достаточно быстро, а может, мне так только показалось. Парень спрашивает, остаться ли ему со мной, на что я отвечаю твердым отказом, понимая, что у него есть свои проблемы, которые нужно решать. Артист спрашивает еще раз, на что я не меняю своего ответа и коротко поцеловав его в щетинистую щеку, кое-как выхожу из машины. Оставшись в своей пустой квартире наедине с собой и своими мыслями, осознаю, что я сойду с ума, если еще немного пробуду в тишине. Поэтому иду на кухню, включая музыкальный канал погромче, но вскоре понимаю, что даже не знаю, что за песни играли последние несколько минут. Я как будто существую не здесь, где-то далеко, в другом месте, где нет проблем и где никто из моих близких не страдает. На телефон приходит смска, но я не читаю ее, догадываясь, что она от Егора. Сажусь на стул и подтягиваю к себе колени. В животе громко урчит, но я даже думать не могу о еде, меня сразу начинает тошнить. Такими темпами я точно угроблю своего здоровье. Заставляю съесть себя хотя бы маленький кусочек хлеба и запиваю его кружкой горячего крепкого чая. Плетусь в свою комнату, совсем позабыв о том, что не выключила телевизор на кухне. Когда заваливаюсь на кровать прямо в одежде, на удивление самой себе, отключаюсь, погружаясь в царство Морфея.*** *** ***
Открыв глаза, понимаю, что проспала всю ночь, а может даже больше. Чувствую себя на чуточку лучше, чем вчера – у меня хотя бы не трясется все тело, и не дрожат губы. Слышу, как на кухне гудит телефон, оповещая меня о звонке, и, хоть мне и не хочется вставать, я задумываюсь, что на этот звонок надо ответить. Бог знает сколько мне звонили за то время, что я спала. Когда не спеша встаю с кровати, унимая кружащуюся голову, шлепаю босыми ногами по ламинату в сторону кухни. Взяв в руки мобильник, вижу на экране имя подруги, и нажимаю на кнопку "принять звонок". — Какого черта ты мне не отвечаешь, Никольская? Рассказывай давай, как там твой таинственный клиент позавчера себя вел? – спрашивает подруга, и я слышу, как она едет за рулем, матерясь на нерадивых водителей. Услышав напоминание о позавчерашнем совсем не романтично закончившимся, как предполагалось, вечере, я всхлипываю, не сдержав мгновенно нахлынувших эмоций. Подруга как всегда чувствует мое состояние даже через телефонную трубку, и тут же заваливает вопросами. — Он что-то натворил? Бог мой, он тебя обидел? Никольская? – слышу обеспокоенный голос русоволосой, и смахиваю со щек слезы, переводя дыхание для ответа Исаевой. Я надеялась, что хотя бы сегодня обойдусь без слез – не получилось. — Лера, Гарик в больнице. Он... он пытался... – я не могу этого сказать, на меня снова накатывает волна слез, и я чувствую подступающую истерику. Как только представляю, что жизнь Гарика, как тоненькая ниточка, может оборваться с в любой момент, у меня подкашиваются коленки, но я изо всех сил стараюсь оставаться в вертикальном положении. — Так, спокойно. Ничего не говори, я сейчас приеду, – решительно отвечает подруга, и я благодарна ей, что мне не придется торчать здесь наедине с самой собой. Кладу трубку первой, направляясь в ванную комнату, чтобы хотя бы немного привести себя в порядок. Вставая напротив зеркала, наблюдаю перед собой девушку, которую уже видела в зеркале несколько лет назад. Спутавшиеся каштановые волосы, наэлектризованные от шелковой подушки, опухшие и красные от слез глаза, опустевший стеклянный взгляд и помятая еще позавчерашняя одежда. Проговариваю про себя, что нужно надеяться на лучшее, что мой друг — сильный мужчина, который сможет справиться с этим. Я не могу представить своей жизни без него, а значит такого просто не может быть - он всегда будет рядом, он обещал мне это. Ополаскиваю лицо ледяной водой, от которой тут же идут мурашки по коже, и немного причесываю волосы пальцами, не желая искать расческу в недрах своей сумки. Когда слышу дверной звонок, не особо спеша, открываю дверь, тихо поздоровавшись с подругой, и тут же разворачиваясь и уходя в сторону кухни. — Никольская, мы сейчас с тобой переодеваемся и идем в бар, и это не обсуждается, – девушка залетает в квартиру, словно птица, и хватает меня за плечо, направляя в мою спальню. На самом деле, когда она здесь, эта квартира даже кажется мне живой. — Лера, я сейчас ничего не хочу, давай просто... – начинаю объяснять ей в чем дело, но девушка резко меня перебивает и сажает на кровать, вставая напротив. У меня складывается полное ощущение, что меня отчитывают. — А давай без давай? Поубиваться ты вполне можешь и без меня, а вместе мы пойдем в бар, посидим, выпьем, ты мне все расскажешь. Тем более, в этой квартире слишком угнетающая обстановка для твоего состояния. Не могу ей отказать, от части потому что она сказала чистую правду. Иногда мне просто необходим волшебный пинок под одно место. Девушка заставляет меня переодеться, чтобы не распугивать окружающих свои ужасным внешним видом. При выходе из подъезда на мне надета мужская белая рубашка, заправленная в обтягивающие черные джинсы, которые я купила совсем недавно, когда все старые вдруг стали мне большими, сверху бессменная кожаная куртка. На улице уже несколько дней достаточно тепло, чтобы гулять в таком виде. Подруга всеми силами старается отвлекать меня, заговаривая зубы своими историями, но я думаю, что она понимает, что я ее почти не слушаю. Когда мы уже сидим на барных стульях, и я краем глаза наблюдаю за тем, как ловко бармен орудует своими бутылочками и шейкерами, Лера пытается избавить свою непутевую подругу от мысли о преследующем меня проклятии. В воздухе играет приятная музыка, и я нисколько не жалею, что Исаева убедила меня сменить обстановку. — Варя, это просто бред. Ты же сама это понимаешь? – девушка проводит пальцем по ободку пустого бокала, и кивает бармену, чтобы он повторил коктейль. – Не нам с тобой судить Гарика, он поступил так, как поступил, и с этим уже ничего не сделаешь. Ты не виновата, он сделал так не из-за тебя. Он сделал бы так даже если бы вы не были знакомы. — Но я могла бы с ним поговорить? Я пыталась, но он не слушал. Я могла достучаться до него, но не сделала этого. Лера, я... — Заткнись, Никольская. Его поступки — это не твоя ответственность, пойми ты это. Да, он сломался, но в этом виноват только он сам. Не ты, – к девушке подъезжает обновленный коктейль, и она подмигивает бармену, который тут же меняет и мой пустой бокал на новый. — Неужели так бывает? И Гарик, и Ренат... – девушка снова меня перебивает, но я не одергиваю ее. Мне нужно ее мнение, мне нужно, чтобы она вбила мне в голову правильные мысли. — Ренат погиб по своей вине, Варя! – девушка вдруг вскрикивает и тут же замолкает, очевидно, у нее эта рана тоже не зажившая, как бы она не пыталась убедить меня и себя в обратном. Потерять брата было еще больнее, чем молодого человека. Я опускаю глаза на носки своих ботинок, стараясь сдержать слезы. – Это он тогда бездумно сел за руль пьяный, ты не заставляла его уезжать, – девушка делает большой глоток содержимого ее бокала, и смотрит на меня, но я не могу поднять свой взгляд, продолжая говорить в таком положении. — Но если бы мы тогда не поругались, если бы...– на этот раз я прерываюсь сама, на самом деле понимая, что это давно в прошлом, и я это пережила, так же, как и она. До сих пор для меня удивительно, что Лера осталась моей близкой подругой даже после смерти брата, хотя вполне могла бы обвинить меня в его гибели. Вместо этого она уже несколько лет убеждает меня в обратном. — Хватит гадать "что было бы" и "если бы". Варя, нужно жить дальше, двигаться дальше. Каждый отвечает за себя сам, – девушка залпом допивает свой коктейль, а у меня в голове на самом деле проясняется, несмотря на количество выпитого алкоголя. Без этой девчонки я бы давно пропала. – Я уверена, что с Гариком все будет хорошо. И не смей отказываться от своего счастья! – русоволосая показывает мне свой не такой уж и грозный кулак, на что я прыскаю вместе с барменом, весело переглянувшись. — Не отшивай Егора, я тебя умоляю. Он этого не заслужил. Он делает все, чтобы показать, что ты ему нужна. — Да. Я согласна, – робко улыбаюсь я сквозь слезы, наконец решив утереть их надолго. Почему у меня в голове нет такой персональной Леры, которая вовремя будет ставить мои мозги на место? — Вот и класс. Супер. А ты, –девушка вдруг переводит взгляд на бармена, на бейджике которого было курсивом написано "Георгий". – Жорик, чего смеешься? Я взрываюсь в приступе смеха, увидев удивленный взгляд "Жорика". У них завязывается легкая беседа, пока я медленно потягиваю свой коктейль, пытаясь вспомнить и приятные моменты того вечера. Я молча и терпеливо хожу согнувшись в три погибели с тяжелой камерой в руках, стараясь сделать картинку как можно более красивой. Булаткин поет, и к моему большому удивлению, песня пробирает меня до мурашек. Сколько эмоций и чувств было вложено в нее, известно только самому автору, но я могу предположить, что достаточно много. Я стою у компьютера, показывая ему получившиеся отрывки, а он подходит ко мне так близко, что внутри все заходится от напряжения. На нас сверху льет настоящий дождь, а парень резко подскакивает ко мне, положив ладони мне на затылок, и придвигает меня к своим губам. Мне так хорошо и спокойно, что мысленно даю себе подзатыльник за то, что хотела отказаться от всего этого. Я плачу, рассказывая ему о своих проблемах, а он понимающе гладит меня по голове, прижимая к груди, и заявляет, что все будет хорошо. Он отменяет все свои дела, чтобы побыть рядом со мной, он рассказывает мне о самом своем красивом закате, он фотографирует меня на свой айфон и улыбается, когда я радуюсь красивой фотокарточке. Парень крепко целует меня, прижимая к дверце автомобиля и держит за руку, когда мы идем к мастерской. Я не знаю, куда мы поехали тем вечером, не случись всего этого, но я уверена, что это был бы самый лучший вечер в моей жизни. Я не знаю, какая история была у него, но сейчас осознаю, что хочу ее узнать. Я хочу узнать Егора до самых мелочей, хочу узнать, что он любит на завтрак, и как выглядит, когда спит, хочу узнать его друзей, его привычки, его любимых исполнителей. Я хочу быть с Егором Булаткиным, и на этот раз не позволю себе отказаться от своего счастья. — Варь, дай телефон пожалуйста, мне нужно позвонить, а мой сел, – вдруг вылавливаю голос подруги в сплошном потоке своих мыслей, и молча достаю из кармана джинсов свой телефон, протягивая его Исаевой. Быстро набрав номер, и приложив телефон к уху, девушка спешит уйти в более тихое место, а я тем временем прошу обновить мой коктейль. —Слушай, а ты не могла бы дать телефон своей подруги? – вдруг слышу неожиданную просьбу бармена, на что устремляю на него свой удивленный взгляд. — А чего сам не попросишь? Она не из робких, – ухмыляюсь я, поставив оба локтя на барную стойку и уперевшись ладонями в подбородок. – Понравилась, да? – вгоняю парня в краску, но алкоголь отключает во мне чувство тактичности, так что я очень не завидую своему собеседнику. — Да, – коротко отвечает он, двигая ко мне мой любимый "секс на пляже". – Этот за счет заведения. Ну так что? – улыбается парень, опираясь руками на бар и ожидая моего ответа. — Ла-адно, записывай. Ты ей тоже понравился, – улыбаюсь я, и диктую номер подруги, заканчивая как раз в тот момент, когда она подходит, всучив мне мой мобильник. — Ну что, мы домой? – спрашиваю у русоволосой, на что в меня летит непонимающий взгляд. — Чтобы опять засесть в твоей конуре и плакать? Нет уж, я тебя сюда не на полтора часа привела. Жорик, –девушка обращается к бармену, кокетливо улыбаясь. – Мне еще один. — Только не Жорик, а Гоша, – ухмыляясь, замечает парень, и спешит сделать Исаевой коктейль. — Хорошо, Жорик, – отвечает девушка, широко улыбнувшись, и разворачиваясь ко мне. - Ну, давай, теперь, что там у вас с мастерской? Болтаем с ней обо всем еще как минимум час, но я не замечаю, как идет время. В воздухе сменяется еще целая куча знакомых мне композиций, несколько из которых были Егора. На них я тихонько подпеваю, слушая, как Лера рассказывает мне, как ее недавно подрезал какой-то отбитый мужик. Георгий вставляет свои смешные реплики, от которых мы буквально валимся от хохота. Я нисколько не жалею, что дала ему номер подруги. А еще не жалею о том, что выбралась из своей душной квартиры, за это спасибо Лере. В самый разгар очередной истории подруги, чувствую, как чьи-то мужские руки обвивают мою талию, и резко разворачиваю голову, чтобы отшить приставучего, но обратив свой взгляд назад, вижу перед собой знакомое лицо Булаткина и расплываюсь в широкой улыбке. — Привет, принцесса, – слышу тихий шепот на ухо, и по коже тут же бегут мурашки, а когда оборачиваюсь на подругу, вижу, как у нее отвисает челюсть, на что взрываюсь в приступе смеха. Бармен, кажется, не подает вида, что удивился, и за это я уважаю его еще больше. — Это и есть твой распрекрасный Егор? Это ему я сейчас в туалете писала, чтобы он приехал? –чувствую спиной, как Егор смеется, уткнувшись мне в плечо, и киваю подруге, удивившись, по какой причине она на самом деле брала мой телефон. — Ну ты и коза, Исаева, – замечаю я, теперь полностью разворачиваясь к парню, и заглядываю в его голубые глаза. – Мы тебя отвлекли? У тебя были какие-то проблемы с менеджером, – вспоминаю я, пока он утыкается своим носом мне в щеку и оставляет на ней невесомый поцелуй, по-прежнему обнимая меня за талию. Я прикрываю глаза, наслаждаясь его присутствием. — Нет, все в порядке. Я скучал по тебе, – на этот раз парень медленно целует меня в губы, и я отвечаю ему, впервые чувствуя, что все так, как и должно быть, и я не позволю себе разрушить это своими глупыми страхами. Обещаю. — Нет, ну вы посмотрите на них. Какие милые, – слышу, как Лера умиляется, и хочу развернуться и показать ей кулак, но желание целовать Егора намного сильнее. Я прижимаюсь к нему поближе и берусь руками за воротник его кофты. – И все же, Никольская, что, Крид и есть твой рыцарь? Егор сам отрывается от меня и придвигает барный стул ближе ко мне, садясь позади. Я разворачиваюсь к девушке, показывая ей язык. Подруга качает головой с неодобрением, но я знаю, что оно означает только то, что она недовольна, почему я не сказала ей раньше. — Да-а-а, подруга. Жорик, – снова задевает бармена этим именем, девушка заводит с ним разговор, очевидно, желая дать нам время поговорить. Не передать словами, как я обожаю ее. – Что Вы делаете завтра вечером? – вдруг спрашивает Исаева, на что я смеюсь, увидев удивленный, но радостный взгляд Георгия. — Как ты? – спрашивает блондин на ухо, целуя мою шею, а я откидываюсь назад, угождая в его объятия. Парень в черной толстовке с глубоким капюшоном, видимо, чтобы в людном баре его не затюкали поклонницы, и из-за капюшона я не вижу его блондинистых волос. — Лучше. Спасибо моей прекрасной подруге. Кстати, что она тебе написала? – спрашиваю я, лежа спиной у него на груди. Чувствую, как часто бьется его сердце, и я надеюсь, что это от положительных эмоций. — Малыш, я в баре с подругой, приезжай. Очень жду. Ну, и адрес, –Он видит мой шокированный взгляд, и тут же смеется. – Не бойся, я сразу понял, что это не ты пишешь. — А ты что, меня уже так хорошо знаешь? – спрашиваю я и поднимаю на него голову, потянувшись пальцами к колючей щетине и проводя по ней ладонью. Парень прикрывает глаза, и я несмотря на его улыбку на лице, чувствую его напряжение. — Даже лучше, чем ты думаешь. - многозначительно отвечает он, но я вопросительно смотрю на него, ожидая каких-то объяснений его скованности. Он сглатывает, и на меня накатывает волна страха. Я сажусь в нормальное положение и поворачиваюсь в его сторону, взяв за руку. Кажется, по моему взгляду понятно, что я поняла, что он напряжен. Он смотрит мне прямо в глаза и вдруг говорит. – Мне только что позвонили из клиники. Он очнулся. Сначала сердце заходится в неправильном ритме, а потом и вовсе стартует в космос. Господи, я уже успела надумать себе невесть чего. Я поджимаю губы, и с души сходит огромный камень. Слава Богу. Я не знаю, что бы я делала, если бы он не выжил. Я опускаю глаза вниз, и тут же прижимаюсь к Егору всем телом, обхватываю его за торс. Парень крепко обнимает меня за плечи и целует в макушку, вдыхая мой запах. Я не плачу, внутри как будто рассыпается в прах комок из тревоги и моих вечных переживаний и разлетается по воздуху. Так, мы срочно должны к нему поехать. Я должна увидеть его своими глазами, поговорить с ним, показать ему, что он не один, что я переживала. — Нас к нему сейчас не пустят, я узнавал. Завтра с двенадцати до двух приемные часы, – говорит Егор приглушенным голосом, еще крепче сжимая меня в объятиях. Проговариваю про себя, что этот парень действительно знает меня лучше, чем я думала, и возможно, даже умеет читать мысли. Ловлю себя на мысли, что рядом с ним чувствую себя маленькой девочкой, о которой заботятся и поддерживают. — Хочешь, уедем отсюда? Я лишь молча киваю, по-прежнему утыкаясь ему в грудь лицом, и он ждет, пока я встану. Когда я поднимаюсь с барного стула, обратив свой взгляд на подругу, вижу, что она во всю флиртует с этим самым Жориком, и нашего отсутствия, скорее всего, не заметит. Но все равно подхожу к Исаевой и шепчу на ухо, что мы уезжаем, на что она широко улыбается и наказывает мне не закрываться от Егора и дать волю чувствам. Кажется, я уже это сделала. Чмокаю подругу в щеку, поблагодарив за вечер, краем глаза замечая, как Егор оставляет на баре денежную купюру, протягивая мне мою куртку. Я накидываю ее сверху, и мы под руку выходим из бара. Когда громко хлопает входная дверь в его квартиру, наши куртки летят в разные стороны. Я крепко прижимаюсь к парню губами, обхватив руками его подбородок, желая раствориться в поцелуе. Его руки блуждают по моей спине, разгоняя кровь по телу. Он вдруг отрывается от моих губ и изучает своими мою шею, на что я приятно постанываю, зарываясь пальцами в его волосы. Парень плавно идет в сторону своей спальни, и я стараюсь не наступить ему на ноги в порыве страсти. Когда оба стоим у кровати, парень укладывает меня в изголовье и тут же наваливается следом. Я чувствую его возбуждение, и ерзаю на постели, желая как можно скорее впустить его внутрь. Понимаю, что я делаю это не от безысходности и горя, и не от выпитого алкоголя, как в прошлый раз, когда он меня остановил. Я делаю это потому что неисправимо влюбляюсь в парня по имени Егор Булаткин. Ловкие мужские пальцы быстро справляются с пуговицами на моей рубашке, оставляя меня в одном бюстгальтере и приступают к замку на джинсах. Парень целует меня в плечи, в ложбинку груди, в живот и задерживается у пуговицы джинсов. Время тянется с приятной медлительностью, и я полностью растворяюсь в моменте, давно не чувствуя ничего даже близко похожего. Когда мы оба оказываемся без одежды, парень входит меня так резко и быстро, что я вскрикиваю от приятной боли. Слышу его тяжелое дыхание и свои стоны, когда он покусывает мочку моего уха и оставляет на шее следы. Изгибаюсь под весом его тела, когда он ускоряет свои движения, обхватывая ладонями мою грудь. Сладко вскрикиваю, когда парень дергается внутри меня, и я достигаю своего пика, чувствуя, как Егор наваливается на меня, наслаждаясь моментом. Я глубоко дышу, закрыв глаза и обнимая его за шею, но чувствую, как он приподнимается на локтях и заглядывает в мои теперь уже открытые глаза. Вижу в его такую глубину, что просто боюсь в ней утонуть. — Я люблю тебя, Варя.