Акварель

      Блондин крепко прижимается ко мне губами, и я тут же отвечаю парню, не в силах ему сопротивляться. Между нами висит моя камера, и он тянет за ремешок, чтобы снять ее с моей шеи, и кладет ее на высокий стол рядом. Егор скользит своими руками по моей талии, крепко прижимая к себе. Слышу, как будто из далека, как сигнал прекращается, и на нас обрушивается настоящий дождь. Мы тут же промокаем до нитки, но мне плевать. Я обнимаю парня за шею, прижимая еще ближе к своему лицу. Он тяжело дышит, целуя меня так страстно, как никто никогда еще не целовал. Я вдыхаю каждую клеточку его тела и признаюсь самой себе, что я очень скучала по этому парню.       Его татуированные руки перемещаются с талии еще ниже, и я инстинктивно подпрыгиваю, когда он подхватывает меня под ягодицы, и обвиваю его торс ногами. Парень крепко держит меня своих руках, пока я забываюсь в его объятиях. Я – полная дура, если заставляла себя лишиться этих ощущений. И хотя я знаю, что когда оторвусь от него, возможно, снова пожалею и оттолкну Егора, но сейчас, прижимаясь к нему всем телом, мне так хорошо, как будто я всегда должна была быть только рядом с ним. Я снова забываю обо всех своих проблемах, когда он плавно переходит с моих губ к шее, и я откидываю голову назад, чувствуя, как с моих волос стекают капли воды, перемешиваясь со слезами. Я чувствую совершенно необъяснимое притяжение к этому парню, и не имею ни малейшего понятия, как ему противостоять. Наша мокрая одежда должна холодить кожу, но между нами такое напряжение, что от него становится невыносимо жарко, как будто в помещении температура резко скакнула до сорока градусов.       Я прикусываю губу, когда парень оставляет дорожку из поцелуев на моей шее, слегка покусывая кожу. Зарываюсь пальцами в его намокшие, но от этого не менее приятные на ощупь, волосы, и слегка тяну к себе. В то время, как Егор отрывает свое лицо от моей шеи, он прикасается к моему всегда холодному носу своим и пристально смотрит в глаза.       — Почему ты молчала, черт возьми? Почему, Варя? – задает вопрос, на который я не могу ему ответить. Я лишь легонько сжимаю пальцами его шею, и поджимаю губы, припухшие от его страстных поцелуев. Сверху продолжает лить вода, и по его лицу стекают капли, которые я спешу смахнуть своей ладонью, хотя на их место снова попадают новые. Объясняю самой себе этот жест, как просто желание прикоснуться к его лицу. Я продолжаю смотреть в его пронзительные голубые глаза, но очень скоро опускаю их вниз.       — Прости, – лишь говорю ему, обнимая парня за шею, и прижимая к себе. Не могу поверить, что я все-таки сделала это. Я сблизилась с ним, сама того не понимая. Своим молчанием я сделала только хуже, истосковавшись по парню настолько, что теперь просто не могу вести себя по-другому. Я не могу контролировать себя рядом с ним. – Прости меня.       — У тебя что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает парень, продолжая крепко держать мои ноги, а я тем временем прикрываю глаза, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Я не знаю почему, но ему мне хочется все рассказать. Почему, черт возьми, я чувствую с ним такое единение? Почему именно в его лице чувствую настоящую поддержку? Почему в его лице, а не в лице Леры или Гарика? Неужели тот пьяный вечер нас так сблизил? Всего один вечер?       — У меня случилось все, – я утыкаюсь лицом в его шею, всхлипывая, как маленькая девочка, и чувствую, как он идет в сторону подоконника, сажая меня на прохладную поверхность. Парень по-прежнему стоит между моих бедер, только теперь его руки опираются на подоконник, вставая по бокам от меня. – Мой друг убивает себя алкоголем после расставания с девушкой, а я не знаю, как до него достучаться. У нас забирают помещение, и теперь нам негде работать, потому что новую студию нам не потянуть. А еще я каждый вечер прихожу в квартиру и чувствую себя, как в коробке. Я до сих пор не могу…       — Успокойся, принцесса. Все будет хорошо, – парень обхватывает меня за затылок и прижимает к своей груди, и я позволяю всем своим слезам выйти наружу. Понятия не имею, что он может про меня подумать, ведь в нашу предыдущую встречу, он видел меня в слезах, ровно как и сейчас. От него так приятно слышать эти простые слова, и честно говоря, мне кажется, что ничьи слова в мире меня бы так не успокоили.       Не думаю о том, что нас может увидеть кто-то из офиса, например, Марк. И только сейчас догадавшись об этом, я отрываюсь от парня и соскакиваю с подоконника, утирая слезы рукавом своего промокшего красного свитера. Я порывисто вздыхаю, подходя к стойке, на которой мирно покоится фотоаппарат, и смотрю на экран, чтобы отвлечься от грустных мыслей, которые только что достала из самой своей глубины и выставила напоказ парню напротив.       — Ну что, давай доснимем? – говорю я сорвавшимся голосом, одновременно пытаясь успокоиться, и как раз в этот момент вода заканчивается, и техника спешит сообщить нам об этом долгим сигналом. Парень медленно подходит ко мне и берет за руку, притянув к себе. Я послушно льну к блондину, утыкаясь носом в его мокрую футболку.       — Похуй на эту съемку. Поехали отсюда, – произносит Булаткин, от чего внутри расползается тепло. Я лишь улыбаюсь, чуть крепче сжав его руку.

*** *** ***

      Я ощущаю четкое дежавю, когда администратор провожает нас с Егором не менее удивленным, чем в прошлый раз, взглядом, пока мы медленно плетемся к выходу. Мы оба мокрые, парень держит меня за руку, а я прижимаюсь своей макушкой к его груди.       — Скажи, пожалуйста, Марку, что мы досняли все раньше, чтобы он ее не искал, - обращается Егор к администратору, пока та молча кивает, хлопая своими накладными ресницами. Когда мы выходим на улицу, артист набирает на телефоне чей-то номер, пока я прикрываю глаза, максимально расслабляясь в его руках. Почему-то рядом с ним я чувствую себя защищенной. Он не заставлял меня объяснять администратору, почему мы закончили раньше, чем нужно. Он не заставлял меня заканчивать съемку, хотя по договору я была обязана. Ветер неприятно холодит мокрую от одежды кожу, отчего по ней бегут мурашки. Егор чувствует, что я зябну, и прижимает мою спину к себе, обхватывая мою фигуру рукой. Я всегда считала объятия достаточно интимным способом выражения чувств, но сейчас я не чувствую отторжения. Как будто мы знакомы уже достаточно, чтобы позволять себе такое. Как будто нас с ним связывает гораздо больше, чем, например, с Гариком. - Прохор, слушай, у меня тут дела образовались. На сегодня отменяй все. - Парень делает паузу, очевидно выслушивая своего менеджера. - Да, это срочно, и да, я понимаю. Все, давай. Придумай что-нибудь. - Егор прячет телефон в карман своей куртки, единственный сухой предмет одежды на нем. Блондин одной рукой приобнимает меня за плечи, пока мы молча идем до его машины. Очень забавно, но в прошлый раз после нашей встречи в фотостудии, когда я тоже шла к его машине, я сопротивлялась гораздо больше. Парень открывает передо мной дверь, и я аккуратно сажусь на кожаные сидения, которые тут заставляют холодную одежду прилипнуть к коже. - Я сейчас включу печку, – говорит Егор, когда садится на водительское сидение, заводя машину.       — Куда мы едем? - с меня как будто спадает пелена, которая несколько минут закрывала глаза, и я наконец произношу пару слов.       — Думаю, тебе надо переодеться. Поэтому к тебе, - парень выруливает с парковки, внимательно смотря в зеркало заднего вида. - Потом что-нибудь придумаем, - я лишь согласно киваю, прикладывая холодные руки к горячему от эмоций лицу.       — А тебе не надо переодеться? - приподнимаю левую бровь, заглядывая парню в глаза. Когда мы выезжаем на широкую улицу, парень дает по газам.       — У меня все с собой. Я переоденусь у тебя, - произносит блондин, поправляя на себе объемную куртку. Я прикрываю глаза, наслаждаясь тем, какой спокойной я чувствую себя рядом с ним. С ним мне как будто легче дышится. Предупреждаю Егора, что лучше заехать в мастерскую, там у меня есть запасная одежда, потому что возвращаться в свою навевающую депрессивные мысли квартиру, совсем не хочется.       — А с чего ты взял, что я тебя пущу? - заигрывая, спрашиваю я, приоткрыв один глаз и наблюдая за его реакцией. Стараюсь держаться серьезно, но расплывающаяся на губах улыбка меня выдает.       — А кто тебя спрашивает, принцесса? - ухмыляется он, минуя квартал за кварталом. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь сообразить, чего бы такого ему ответить, но в голову, как на зло, ничего не лезет. Я внимательно осматриваю панель управления машиной и нажимаю на кнопку запуска радио. В колонках машины тут же раздается песня, и я понимаю, что поет Егор. Спустя минуту до меня доходит, что трек еще не вышел, и я слушаю его, возможно, одна из первых. Перевожу взгляд на своего водителя и вижу, как он искоса поглядывает на меня, подтверждая мои догадки. - Эта еще не вышла. Нравится?       — Да, очень, - не раздумывая, отвечаю ему, пританцовывая в такт музыке. Двигаю плечами и бедрами, насколько это вообще возможно в машине, и смотрю далеко вперед, где вечернее солнце заходит за горизонт, окрашивая небо в розовый цвет. Замечаю мужской взгляд на своей фигуре, и к щекам приливает кровь. Парень останавливается на светофоре. — Мне с тобой очень спокойно, – вдруг вырывается у меня, и я не успеваю подумать прежде, чем сказать. Уже мысленно бью себя по лбу, потому что нельзя такое говорить. Варя, ты забыла? Забыла, что тебе не стоит сближаться с людьми? Ты потеряешь его точно так же, как и Рената. Кажется, мой план держаться подальше от отношений с противоположным полом, пошел к черту в тот самый момент, когда Марк подкинул мне такого интересного клиента. В машине гудит мотор, и я перестаю двигаться от того, каким взглядом на меня смотрит Егор.       — А мне с тобой нет, - вдруг произносит он, и мое сердце успевает стартануть в космос. Быстро перегнувшись через центральную консоль, Булаткин утыкается своими губами в мои. Я тут же закрываю глаза, погружаясь в эти ощущения с головой. Прижимаю его к себе, совсем забывая, что мы стоим на дороге. Когда машины сзади начинают гудеть клаксонами, мы замечаем, что на светофоре уже давно зажегся зеленый. Егор снова берется за руль, надавливая на педаль газа, но не сводя с меня ухмыляющегося взгляда, которого по праву можно назвать взглядом довольного кота.       Когда подъезжаем к мастерской, у меня уже язык заплетается от проснувшейся у нас обоих разговорчивости. Мы обсуждаем вечные Московские пробки, и я заявляю, что обычно я езжу на автобусах, и ему нечего жаловаться в просторной и полной свежести машине, разговариваем о том, когда мы видели самый красивый закат в своей жизни и сходимся на том, что сегодня. Мы шутим друг над другом, и он пару раз щекочет мой живот, на что я машу ладошками и легонько бою его по плечу. Мы подпеваем песням, играющим на радио, и парень даже делает пару фотографий, на одной из которых одна я на фоне заката. Я долго пытаюсь донести до него, что ненавижу фотографироваться, на что парень говорит, что у меня просто были плохие фотографы. Когда артист показывает мне фотографию, я говорю ему, что он был прав, и в нем есть задатки фотографа. На самом деле, я осознаю, что с этим парнем я чувствую себя по-настоящему живой. И признаюсь сама себе, что мне хотелось, чтобы мы ехали подольше.       Выхожу из машины одновременно с парнем, и дожидаюсь, пока он обойдет автомобиль, достав из багажника сумку с запасными вещами. Я стою у двери со своей стороны, и в то время, как парень подходит ко мне, он ставит сумку на капот, и берет мое лицо в свои ладони, запутываясь пальцами в моих волосах.       — Теперь светофор нам не мешает, - почти шепотом произносит артист и нежно касается моих припухших губ своими. Я обнимаю его, залезая руками под куртку, но, чувствуя там сырость и холод, смеюсь от самой ситуации.       — Егор, ты весь мокрый.       — Я уверен, ты тоже, - произносит парень, поигрывая бровями, а я задыхаюсь от двусмысленности этой фразы, тут же прыская от новой порции смеха. Егор отрывается от меня, забирая сумку с капота и берет меня за руку.       — Пошляк, - задеваю его плечом, на что он выпучивает свои голубые глаза, смотря на меня с искренним удивлением.       — Кто, я? Вообще-то ты сама себе все додумала. Я имел ввиду твой свитер, - вижу на его лице ухмылку, на что тоже улыбаюсь, шагая вместе с ним к дверям мастерской. Дверь оказывается закрытой, поэтому я понимаю, что Гарика внутри нет. Надеюсь, что парень взял себя в руки и поехал отсыпаться домой, чтобы прийти в себя. В тайне радуюсь, что друга нет, поэтому мне не придется ему ничего объяснять, и уж тем более, знакомить его в таком неадекватном состоянии. Отпираю дверь ключом и прохожу внутрь, потянув за собой Егора. Щелкаю выключателем, и в помещении зажигается не самый яркий свет. Парень оглядывает коридор, пока мы оба раздеваемся. - И за сколько, ты говоришь, вы его снимаете?       — Сто двадцать. Сейчас дешевле двухсот тысяч вообще ничего не найти. Мы с подругой неделю ищем. Гарик он, - я запинаюсь, - он не в состоянии сейчас. Эта продажа помещения его окончательно добила.       Мы поднимаемся по лестнице в мою каморку, и я сразу отправляюсь искать одежду в одном из шкафов, заваленных всяким хламом. Я точно помню, что где-то тут оставляла пару футболок и джинсы. Пока перерываю все содержимое шкафа, парень уже успевает переодеться. Теперь на нем объемное черное худи, черные джинсы с рваными коленями и того же цвета кепка на голове. Когда чувствую, что он подходит ко мне со спины, обнимая за талию, дыхание перехватывает. Колени подкашиваются, когда он обдувает своим теплым дыханием мою шею, оставляя на ней невесомые поцелуи.       — Мне нужно переодеться, - сбившимся от желания голосом произношу я, наконец найдя подходящую для погоды толстовку и синие джинсы.       — А чем я мешаю? - продолжает целовать мою шею, на что я нелепо улыбаюсь, разворачиваясь к парню и посмотрев на него так, что он сам все понял. - Да все, понял.       Парень отворачивается, пока я пытаюсь снять с себя прилипшие к телу свитер и джинсы. Замечаю, что артист начинает слегка поворачиваться, на что вскрикиваю:       — Не подглядывать!       — Ой, не очень то и хотелось, - признается Егор, но я совсем ему не верю. Когда я наконец надеваю на себя свою когда-то любимую серую толстовку и обтягивающие мои худые ноги джинсы, заявляю парню, что готова, остается только немного подправить макияж. Егор говорит, что подождет меня тут, и я мельком замечаю, что он останавливается напротив картины, над которой я работаю. Улыбаюсь самой себе и поспешно иду в сторону ванной комнаты.       Не успеваю и заметить, насколько быстро у нас все развивается. Я одновременно боюсь и кайфую от забытых ощущений. Я по-прежнему с жутким страхом думаю о том, что могу потерять его, потерять эти ощущения и эмоции, по которым успела ужасно соскучиться за время моей молчанки. Не понимаю, как я успела так быстро почувствовать к нему что-то. На самом деле, я устала ждать. Устала бояться, устала все время сдерживать себя. Наконец-то решаю, что послушаю совета подруги, и попробую. Обещаю себе, что попробую, как бы мне ни было страшно. А мне очень страшно.       Дергаю за ручку ванной комнаты, и с удивлением обнаруживаю, что в комнате горит свет. Догадываюсь, что его забыл выключить мой пьяный друг, но как только открываю дверь, вся студия наполняется моим жутким визгом, пробирающим до костей.       На полу, в луже крови, неподвижно лежит Гарик.