Сижу за столом без движения уже двадцать минут и от беспокойства ворошу свои непослушные каштановые волосы, которые сейчас находятся в достаточно спутанном состоянии. Даже не пытаюсь с ними ничего сделать, потому что не вижу в этом смысла. Хочу написать Егору сообщение, чтобы он не приезжал, что я передумала, и вообще, чтобы он отстал от меня, но понимаю, что это будет некрасиво. Я не хочу никого впускать в свою жизнь, мне это просто не нужно. Но, кажется, у Леры на этот счет другие мысли. В который раз проклинаю подругу и встаю из-за стола, желая убрать со стеклянной поверхности бутылки и бокалы. Не хочу, чтобы он подумал, что я алкоголичка. Думаю, не протереть ли мне подоконники, а потом ловлю себя на мысли о том, почему я вообще парюсь по поводу его прихода? Спустя несколько минут раздумий, решаю, что выставлю его за дверь, как только он придет, а потом спишу все на алкоголь. Мало ли что взбредет в голову пьяной девушке? Когда беру в руки оба бокала и две бутылки, понимаю, что переоценила возможности своих пальцев. Одна из бутылок выскальзывает из рук и вдребезги разбивается о кафельный пол, следом за бутылкой летит и все остальное содержимое моих рук. Молча закатываю глаза, каря себя за то, что я так напилась, из-за чего даже не в состоянии удержать пару стеклянных сосудов в руках. Тихо матерясь себе под нос, чего я никогда не позволяю себе вслух, собираюсь присесть на корточки, чтобы убрать осколки, хотя я не так уверена, что у меня получится сделать это без последствий на ладонях. На глазах наворачиваются слезы от собственной беспомощности, от всей этой ужасной ситуации, которая началась со мной несколько лет назад в этом проклятом выставочном центре, рядом с той картиной. Через минуту слезы уже льются ручьем, и я чувствую, как палец врезается в острый осколок стекла, и на нем просачивается кровь. Вдруг слышу хлопок входной двери, а затем чувствую приближение шагов. Надеюсь, что это вернулась Лера, и она поможет мне собрать весь этот ужас и привести меня в порядок. Спустя мгновение чувствую на своих плечах крепкие мужские руки, и я понимаю, что это совсем не подруга. Вдруг неожиданно для самой себя взрываюсь в рыданиях, и парень, очевидно, почувствовав, как я трясусь, поднимает меня на ноги и, развернув в свою сторону, молча притягивает к себе. Я прижимаюсь к Егору, вцепившись руками в его футболку, вмиг пропитав ее слезами и кровью с пальца. Понятия не имею, что я делаю, и поступила бы я так, не будь такой пьяной, или нет, но сейчас мне совершенно наплевать.
Наплевать, что он обо мне подумает, и буду ли я жалеть об этом. Внутри такая нескончаемая пустота, что она сжирает меня изнутри. Парень крепко прижимает меня к себе, одной рукой придерживая меня за плечи, а другой копошась у меня в волосах. Почему-то внутри возникает такое чувство, будто я знакома с этим человеком всю свою жизнь, будто мы вместе росли и всегда были родными людьми. В его объятиях мне становится необычайно спокойно и на самом деле, меня это только пугает. Блондин гладит меня по спине, уткнувшись подбородком в мою макушку. Странно, но мы молчим, и мне совершенно комфортно, несмотря на происходящий в душе хаос. Я не чувствую себя одинокой рядом с ним, хотя мы почти незнакомцы. Он не требует никаких объяснений, и я рада, что он понимает мое состояние. Тихонько отрываюсь от крепкой груди певца, смотря на носки наших стоп, соприкасавшиеся друг с другом. Чувствую, как ладони парня ложатся на мои щеки, и большие пальцы смахивают слезинки, как последствия моей истерики. Поднимаю на него свой зареванный взгляд и вижу в его глазах такое беспокойство, что мне становится стыдно за свои рыдания. Не знаю, по какой причине он вдруг сорвался и приехал ко мне посреди вечера, который мог бы провести гораздо лучше, чем успокаивая свою эмоционально не стабильную знакомую. Даже не пытаюсь отвести своего взгляда от его глубоких голубых глаз, и парень, по-видимому тоже не собирается этого делать. Я чувствую взаимное притяжение между нами, и очень хочу заполнить возникшую внутри пустоту, которая болью отдается в груди. Поэтому, когда блондин медленно приближается к моему лицу и мягко прикасается своими губами к моим, я не отскакиваю от него и не отталкиваю парня. Я отвечаю ему, плавно передвигая свои руки с его груди на плечи, а потом и на шею. Переплетаю пальцы и прижимаюсь ближе к артисту, углубляя поцелуй. Он глушит все мои эмоции, и я не чувствую той боли, что мучает меня уже несколько лет. Я вдыхаю весь его аромат, и он пропитывает все мои внутренности. Мне становится невообразимо легко в его объятиях, и я не хочу прекращать это, терять это ощущение спокойствия и защищенности. Его руки смело двигаются от моих плеч ниже по спине, останавливаясь на талии, а затем и на пояснице, вырисовывая непонятные узоры. Я задыхаюсь от нехватки кислорода, но не хочу отрываться от него, потому что как только потеряю это ощущение, я вмиг пойму, какую глупость совершаю. К моему большому сожалению, парень сам отрывается, уткнувшись носом в мою щеку и заглядывая в глаза.
– О чем ты молчишь, Варя? – тихо произносит блондин, почти шепча мне на ухо, но этот вопрос застает меня врасплох, и я прерываю нашу внезапную близость, отходя на шаг назад, отчего наши руки больше не касаются друг друга. Мне сразу становится холодно.
– Прости. Сообщение написала не я, а моя чокнутая подруга, – слышу, как заторможенно говорю от выпитого алкоголя, но мне плевать. –Поэтому если хочешь уйти, я пойму.
Я разворачиваюсь и присаживаюсь на корточки, чтобы все-таки собрать разбившееся стекло, но парень вдруг хватает меня за талию и сажает на стул. Я не сопротивляюсь, хотя хочу, но понимаю, что в моем состоянии это будет выглядеть как минимум глупо.
– Я сам соберу. Ты порежешься.
Тихо сижу, наблюдая, как парень молча собирает осколки, и я обращаю внимание, как перекатываются его мышцы на спине, виднеющиеся сквозь светлую футболку, отчего все внутри сжимается. Не знаю, что прячется за этим хамоватым молодым человеком, но я боюсь туда лезть. Боюсь, что я снова все потеряю, что останусь ни с чем, только с этой бесконечной пустотой внутри, с которой не смогу справиться.
– Зачем ты приехал? – тихо задаю вопрос, вертящийся в голове с самого момента его появления в моей квартире. Не жду ответа, потому что сама бы я на такой вопрос ничего не ответила, но парень подает голос:
– Потому что тебе было плохо, –коротко отвечает молодой человек, отчего на душе вдруг становится очень тепло, и я улыбаюсь себе в ладони, радуясь, что он сидит спиной ко мне и не видит моих эмоций. Любой другой бы подумал, что у меня психическое расстройство с такой быстрой сменой эмоций. Удивляюсь, как он понял мое состояние по одной только смске.
Когда все стекло оказывается в мусорном пакете, парень подходит ко мне и присаживается на корточки, взяв меня за руки, снова заглядывая в глаза. Что же он в них ищет?
– Если не хочешь ни о чем говорить, просто скажи. Мы можем помолчать.
Я просто киваю, сжимая его ладони в своих, и легонько улыбаюсь. Вижу в его глазах поддержку, и мне хочется провести рукой по его щеке, но внутренний голос подсказывает, что будь я трезвой, я бы себе такого не позволила. Да о чем я говорю? Я только что с явной взаимностью отвечала на его поцелуй. Боюсь, завтра мне будет ужасно стыдно за свою поведение, и мне захочется забыть все произошедшее уже утром. Но сейчас мне абсолютно наплевать. Пьяный человек не дает отчет своим действиям, не контролирует свои эмоции. Первый раз за последние несколько лет я не хочу держаться холодно с человеком, к которому, как мне кажется, я начинаю что-то чувствовать. Я не хочу прятать в себе свои переживания. Я хочу просто быть собой, а не притворяться бесчувственной, чтобы никто не смог причинить мне боли. Решаю, что сегодня я делаю, что хочу. Что будет завтра - то будет завтра. Поэтому несмело провожу ладонью по его колючей, от щетины, щеке, а он с удивлением следит за моими движениями.
Когда мы лежим на одной кровати, я не чувствую себя некомфортно и не стесняюсь своего развязавшегося языка. Позади еще одна выпитая напополам бутылка алкоголя, и кажется, я еще больше захмелела. Парень лежит у меня на бедрах и смотрит в потолок, закинув руки за голову. Я внимательно рассматриваю его точеный профиль, лежа на подушке в изголовье кровати и пытаюсь понять, как я до такого докатилась. Я же его почти не знаю. Я виделась с ним всего дважды, и оба раза он произвел впечатление совершенно противоположное тому, после которого человек начинает тебе нравиться. Тогда почему же я подпускаю его к себе так близко?
Блондин рассказывает мне истории из своей жизни, от которых на лице растягивается улыбка, а иногда я даже похохатываю. Мы разговариваем уже несколько часов, обо всем, что приходит в голову. Он рассказывает мне про своих друзей и про покупку первой машины, про концерты и подарки от поклонников, про то, как он любит свою семью, и сколько раз в жизни он ошибался в людях. Я слушаю его, а мысли находятся совершенно в другом измерении, где-то далеко. Я думаю о том, почему он приехал. Почему сегодня он такой милый и понимающий, хотя обе наши последние встречи он старательно пытался вывести меня из себя. Ловлю себя на мысли о том, что впервые за долгое время я думаю о ком-то другом кроме Рената. Поверить не могу, что сейчас у меня на кровати лежит чужой мужчина, аромат которого уже пропитал всю мою одежду и постельное белье.
– Егор? – вдруг прерываю его рассказ, и он поворачивается в мою сторону, я вижу как в темноте немного сверкают его глаза, подсвечиваемые светом луны из окна.
– Да, принцесса? – спрашивает он, нацепив на губы улыбку. Я ухмыляюсь этому странному обращению, подпирая голову ладонью и заглядываю ему в глаза. Вдруг моя улыбка сходит с лица, и я выпаливаю:
– Тебе когда-нибудь было так больно, что не хотелось жить? – задаю вопрос прежде чем успеваю подумать, но теперь уже ничего не вернуть, и я откидываюсь назад на подушку и закрываю лицо ладонями. Какая я пьяная.
Я видела, как он посмотрел на меня, как резко поменялось выражение его лица, и я мысленно даю себе подзатыльник. Ну и дура. Между нами повисло молчание, и я буквально чувствую, как тяжело он дышит, присаживаясь и лишая меня своего тепла.
– Наверное, было. И я понимаю, как тебе тяжело. Не знаю, что у тебя случилось, но по своему опыту, я понял одно. - Он делает паузу, очевидно, перед какой-то важной фразой, и я навостряю уши. - Что только ты сам решаешь продолжать ли тебе корчиться от боли и мучиться или взять себя в руки и продолжать жить, – на этом парень замолкает, а я до сих пор лежу, уткнувшись лицом в ладони. Голова кружится, а в теле чувствуется такая тяжесть, как будто я вешу под центнер. Странно, но после его слов как будто становится легче дышать. Я открываю глаза и убираю руки от лица, глядя в его сторону. Парень по-прежнему сидит на своем месте и смотрит куда-то сквозь меня. Мне почему-то очень хочется его утешить. Я понимаю его, слышу по голосу, что ему тоже было также больно, как и мне. Я чувствую, что я не одна.
Я привстаю на локтях и подползаю к нему, уткнувшись лицом в его шею и оставляя на ней легкий поцелуй. От парня пахнет выпитым у меня на кухне алкоголем и дорогим парфюмом, я вдыхаю этот приятный аромат и снова оставляю отпечаток от своих губ на его шее. Парень тяжело дышит и вдруг зарывается своей рукой в моих волосах, разворачиваясь ко мне и перехватывая мои губы. Я цепляюсь за его футболку и притягиваю к себе, желая раствориться в нем полностью. В почти незнакомом мне мужчине, с которым я чувствую странное единение и родство. Поцелуй нежный и глубокий, такой же, как и в первый раз. Я льну к нему всем телом, когда он подхватывает меня под колени и аккуратно кладет на кровать. Мое тело оказывается между двух его рук, а лицо прямо напротив его. Я обнимаю его за шею и притягиваю к себе, желая забыться. С ним я не вспоминаю о боли, которую чувствую почти каждый день, у меня как будто отключается часть мозга, отвечающая за воспоминания. С ним я живу только чувствами, я один большой комок эмоций. Егор отрывается от моих губ и целует меня в щеку, в подбородок, в ложбинку за ухом. Я издаю тихий приятный стон, вцепляясь в него, как в единственный выход, как в способ сбежать от проблем. Не помню, когда я чувствовала такое в последний раз. Парень проводит губами дорожку от шеи до ключицы, и я откидываю голову назад, закусываю губу от удовольствия, чуть крепче сжимая парня ногами, отчего он тяжело вздыхает, но вдруг отрывается от меня и заглядывает в мои затуманенные от обострившихся чувств глаза. Я вижу в них дикое желание и хочу сорвать с него все цепи, я хочу все забыть, хочу сбежать от реальности, и только он может мне помочь. Парень вдруг снова нагибается и касается теплыми губами кончика моего носа.
– Тебе нужно поспать и отдохнуть, – произносит парень хриплым, от страсти, голосом и поднимается с кровати, оставляя меня одну в комнате. Я лишь молча хлопаю глазами, не сразу понимая смысл его слов. Что?
Я привстаю на локтях и смотрю в сторону дверного косяка, за которым он скрылся секунду назад. И как это называется? Почему он, черт возьми, остановился? Почему? Тысяча вопросов вертится в голове, но как бы мне не хотелось сейчас оказаться в его власти, в глубине души я понимаю, что он поступает правильно. Не стоит нам так сближаться. Замечаю странную закономерность – стоило мне хоть немного что-то почувствовать, хоть немного дать волю эмоциям и подпустить парня ближе к себе, он оставил меня. Это знак мне. Не стоит мне вообще ни с кем больше сближаться. Никогда.
Заваливаюсь обратно на кровать, повернувшись к окну и заливая слезами подушку. Я не замечаю, как засыпаю под влиянием алкоголя и адской усталости от переизбытка эмоций. Сквозь дымку наплывающего сна чувствую, как крепкие руки обвивают меня за талию и прижимают к себе.
*** *** ***
Первая мысль – как же адски болит моя голова! Не хочу открывать глаза, потому что знаю, что как только мне придется сфокусировать на чем-то взгляд, в виски ударит с двойной силой. Кладу руку на холодный, от выступившего пота, лоб, и пытаюсь вспомнить, что вчера вообще со мной происходило. К горлу подкатывает тошнота, но я надеюсь, что мне не придется сейчас соскакивать к кровати и бежать в туалет. Догадываюсь, что не обошлось одной бутылкой, о чем я конечно же уже пожалела. Даже не помню, как это все началось: кажется, я пыталась уснуть после бессонной ночи с Гариком. Вспомнила его залитые слезами глаза, после – вспомнила, как мне было плохо, когда мне пришлось расстаться с любимым человеком, вспомнила, как мы познакомились – и поехало. Кажется, я помню, как ко мне приехала подруга, мы болтали с ней. Помню, как я разбила бутылку, и инстинктивно нажимая на пораненный палец, который тут же вспыхивает болью, я вспоминаю, что порезалась. Перед глазами всплывают татуированные руки, которые крепко прижимают к себе, а мои губы охотно отвечают на поцелуй их обладателя. Господи!
От шока резко открываю глаза и в них тут же ударяет луч света, отчего я неприятно морщусь. Не может быть. Как он вообще здесь появился? Плавно перевожу взгляд на правую половину кровати и вижу помятую подушку и скомканное одеяло. Я с опаской сглатываю слюну, и вдохнув знакомый аромат от белья, все вспоминаю. Вспоминаю, как он собирал разбитое мною стекло, как успокаивал меня и поддерживал, как сидел на корточках передо мной и крепко держал за руки, как целовал, как рассказывал о своей жизни, лежа у меня на ногах, а потом не позволил нам зайти слишком далеко, чтобы я не жалела о пьяном сексе.
Зажмуриваю глаза, надеясь, что все это мне приснилось. Нет, я не могла. Я не могла всего этого допустить. Не могу поверить, что вчера я вела себя так развязно и смело, что сама полезла к нему. Я вспоминаю, как он делился со мной своими переживаниями, пытался меня поддержать и крепко обнимал, пока я засыпала. На глазах выступают слезы, и я небрежно смахиваю их с лица.
Я же обещала себе. Обещала, что не буду ни с кем сближаться. Обещала, что буду ограждать себя от чувств, чтобы потом снова не испытывать эту боль. Почему все сложилось именно так? Почему я вообще впустила его вчера?
Пытаюсь встать с кровати, потому что непреодолимое желание выпить минералки пересиливает головную боль. Вспоминаю, что где-то в холодильнике лежат таблетки, и неспешным шагом иду в сторону кухни. Перед глазами мелькают сцены, как парень вел меня в комнату, придерживая за плечи, чтобы я не врезалась ни во что своими непослушными ногами, и мы смеялись над моей неловкостью. Поправляю спутанные волосы и буквально чувствую его пальцы, ворошащие мои локоны. Внутри вспыхивает что-то очень далекое и забытое, и это что-то пугает меня до чертиков.
Спустя полчаса, когда голова уже не так сильно напоминает о своем существовании постоянной болью, решаю, что вчерашнего вечера не было. Просто не было, и я ничего к нему не чувствую. Я дала себе обещание, что у меня больше никого не будет. И я его сдержу.
*** *** ***
Быстрым шагом иду по знакомой асфальтированной дорожке, держа в руках картонный стаканчик с любимым латте. В голове ближе к шести часам вечера появилась мало-мальская ясность, поэтому я решила съездить в студию, закончить одну работу и заодно проведать Гарика. Когда дергаю за дверную ручку, понимаю, что внутри никого нет. Лезу в сумку за ключами и отпираю дверь, почти выронив стаканчик с кофе. Стряхиваю с куртки капли дождя, которым последнее время слишком изобилует столица и, быстро скинув с себя верхнюю одежду и обувь, иду в сторону своей мастерской. В голове все еще крутятся картинки и обрывки фраз, напоминающие о вчерашнем очень интересном вечере и вызывающие ужасное чувство стыда за такие откровения, но я всеми силами пытаюсь их отбросить. Подхожу к мольберту, на котором одиноко стоит незаконченная картина, изображающая трех людей – семью. Взрослая пара мило обнимаются друг с другом, мужчина придерживает женщину за талию, а второй рукой держится за ее ладонь. Внизу стоит маленькая девочка с бантиками на голове и улыбается во весь рот, держа при себе маленького плюшевого мишку. На самом деле, намного больше люблю рисовать портреты, чем пейзажи. Мне всегда было интересно анализировать эмоции людей, как они изображены на их лице вплоть до каждой складочки на лице и до особенного огня в глазах. Когда нахожу одну не акцентированную линию, тянусь за кисточкой к столу, но неожиданно для себя, нахожу там незнакомый пакет. Улыбаюсь, догадываясь, что это фирменный жест Гарика – пончики с корицей. Подхожу к пакету, но когда заглядываю внутрь, уже собираясь полакомиться любимым десертом, нахожу там большую картонную коробку. С удивлением на лице достаю содержимое пакета, и чуть не роняю коробку на пол, когда вижу на ней изображение фотокамеры последнего поколения, на которую я засматривалась уже несколько недель в магазинах. Боже, да это же самая крутая камера, которую только можно было придумать! С немым шоком оглядываю коробку со всех сторон, как вдруг из нее выпадает белый листок. Я аккуратно присаживаюсь, разворачивая листочек и первое, что я вижу - до боли знакомое обращение.
"Принцесса, я знаю, я - идиот. Еще раз прости за фотик."
Улыбка так и расплывается на губах, но в глубине души я понимаю одно – я медленно, но верно начинаю влюбляться в Егора, чего мне никак допустить нельзя. Первое, что приходит в голову – вернуть ему подарок, но внутренний голос спешит напомнить, что это он тогда разбил мою камеру, и именно он виноват. Если я верну ему ее, то не смогу работать в фото-студии еще как минимум несколько месяцев, пока не накоплю на новую картинами. А через несколько дней платить аренду, на которую я могу насобирать только фотосессиями. Корю себя за отсутствие выбора, но на самом деле радуюсь, что эта малышка остается со мной.
Когда коробка уже валяется в другом углу комнаты, а камера стоит на штативе, я заглядываю в видоискатель, проверяя качество снимка, и нажимаю на кнопку спуска затвора. Получив обалденный кадр с правильными тенями, спешу вниз, быстро перебираю ногами по лестнице, чтобы взять из кармана куртки телефон и поблагодарить Егора сообщением, как вдруг вижу еле заметное движение в комнате Гарика. Я останавливаюсь и заглядываю в темноту. Сердце пропускает удар, и я медленными и тихими шагами направляюсь студию, попутно схватив в руки железную палку от багета, которые кучей стоят в углу коридора. Когда захожу в комнату, понимаю, что в кресле-качалке неподвижно сидит мужчина, в силуэте которого я нахожу Гарика.
-– Господи! Гарик, ты так меня напугал! – я ставлю свое оружие к дверному косяку и подхожу к другу, случайно запнувшись обо что-то ногой. По звуку, слышу, что упала бутылка. – Ты что, опять?
Парень продолжает молчать, и у меня от страха заходится сердце. Я подхожу чуть ближе к художнику, чтобы взять его за руку, но почему-то боюсь.
– Гарик? Что случилось? - повторяю вопрос, пытаясь разглядеть его выражение лица в темноте. Друг все-таки подает голос.
– У нас больше нет помещения, – вдруг выпаливает он, но у меня камень с души сходит от того, что он заговорил. Однако в голову, как молнией, ударяют его слова.
– В смысле нет помещения? – я понимаю, к чему он ведет. Арендодатель давно предупреждал нас, что ищет другого, более выгодного арендатора. Мужчина сдавал нам студию по прошлогодним ценам, и нас вполне устраивало, а он больше не мог найти людей, которых бы заинтересовало это полуразрушенное здание. Видимо, теперь нашел.
– В самом прямом смысле. - Парень усмехается, как будто находит свои слова смешными, и я даже издалека чувствую, что он снова пьяный в стельку. - Андрей нашел новых арендаторов, они готовы платить ему в два раза больше, поэтому мы с тобой идем лесом. Через десять дней надо сваливать, –заключает парень, а у меня в голове возникает куча вопросов, главный из которых - что теперь делать? Платить ему в два раза больше мы точно не сможем, а найти еще одну студию, которую мы будем снимать по такой же цене сейчас просто невозможно. Все мое богатство в маленькую однушку, в которой и так куча хлама, никак не вместится. Если устроиться в еще одну фотостудию? Брать в два раза больше заказов? Вырученных денег не будет хватать даже на половину.
Я молча присаживаюсь на стул, напротив друга и смотрю в одну точку. Я не знаю, что мне делать.
