***
Время неумолимо тянулось к двум часам после полуночи. Когда уже казалось, что остаток ночи пройдет без внезапных призрачных сюрпризов и странных игр разума, Дамиан услышал отчетливый звон колокольчиков, доносившийся из прихожей, и голос ребенка: — Какой ко-ошма-ар! — протянул чей-то писклявый голосок, — Ни елки, ни украшений, ни огонечков! — голос принадлежал маленькой девочке лет семи. Соломенного цвета волосы, заплетенные в две аккуратные косички, которые украшали красные пышные банты, комично шатались за ее спиной, когда она с видом деловитого начальника расхаживала по мрачной квартире Колдуотера, — Да, они были правы. Тут срочно нужно наше вмешательство! О! Приветик! — наконец-то странная девочка заметила Дамиана. Она суматошно к нему подскочила и принялась радостно трясти за руку. Глаза у малышки были затянуты золотой пеленой и ярко светились, а лицо было усеяно хаотичным рядом веснушек. Выглядела она очень нарядной и праздничной: шелка, бантики, бусики. Словно сошедшая с какой-то старой рождественской открытки. — Я дух Прошлого Рождества. Готов вспомнить, как оно было лет триста двадцать назад? — этот вопрос был риторическим. Даже если бы вампир ответил нет, она бы все равно от него не отстала. Аура у незваной гостьи была пропитана магией насквозь – слишком яркой, искрящейся и живой. Девчушка резво схватила вампира за руку – от нее исходило сильное тепло, почти жар, однако, почему-то он совсем не обжигал, и это весьма удивляло. Колдуотер даже не успел задаться вопросом, что же происходит, когда дух щелкнул пальцами. Перед глазами его вспыхнул яркий свет, а после мир погрузился в темноту. Очнулся он в каком-то странном… но до боли знакомом месте. Рядом воодушевленно звенели колокольчики. Большая комната была заполнена теплым светом догорающего в камине огня. Поленья звонко потрескивали, поглощаемые горячими рыжими языками пламени. Елочные украшения на праздничном дереве внушительных размеров отражали огненные всполохи, а из больших не зашторенных массивными занавесками окон лился прохладный лунный свет, добавляя комнате атмосферы таинственного умиротворения. Прошло уже триста лет с тех пор, как мужчина последний раз видел эту комнату, но помнил он ее до сих пор. Просторная гостиная поместья Колдуотерс вмещала в себя не только саму семью Редгрейв, но и всех воспитанников приюта. Хотя в обычные дни детям вход сюда был закрыт, в праздники двери неизменно открывались. В столь поздний час, однако, здесь не нашлось ни души – только прогорающие поленья в камине, лунный свет, нарядная ель и столько нетронутых коробок с подарками под ней, что любой, даже взрослый, обзавидовался бы, только взглянув на все это великолепие. — Вот! Другое дело! — радостно воскликнула малышка, не отводя восторженный взгляд от украшенной елки. Кто бы что ни говорил, не гулянки и застолья были основой этого волшебного праздника. Настоящая атмосфера Рождества проглядывалась в таких незначительных деталях, как сверкание камина в отражении у игрушек или запаха ели. — Что все это значит? — закончив осматриваться, все еще сбитый с толку, Дамиан обратился к златоглазой девчушке, которая явно понимала куда больше, чем он. — Твоя обида на мир была настолько сильна, а слова несправедливы, что мне было поручено показать тебе, как оно было, — во взгляде маленькой девочки промелькнула недетская серьезность. Она по-деловому сложила руки за спиной и обвела взглядом комнату, — Раньше ты очень любил Рождество, Дамиан. Как жаль, что ты про это забыл… Смотри! Она весело указала пальцем в сторону двери, где через мгновение послышался приглушенный топот детских ножек. У прохода появились двое похожих друг на друга как две капли воды ребятишек — мальчик и девочка. Мальчик явно был заводилой в этом дуэте, он тянул сестричку, а та все причитала: «А мама точно не будет ругаться? А нас не поймают?» На что ее брат смело и энергично качал головой. С видом секретных агентов они промелькнули вглубь главного зала, при этом шепча друг другу на ухо какие-то слова и негромко смеясь, чтобы случайно не перебудить всех жителей поместья лишними шумами. Кажется, секретная миссия увенчалась успехом – уже через мгновение они были у елки. Малышня на секунду застыла, разинув рты и осматривая нарядную елку от верхушки, где красовалось главное украшение — ангел, донизу, где было невероятное количество подарков. Детское любопытство подстрекало накинуться и проверить, что же лежит в этих коробках. Но воспитание и риск быть наказанным говорили, что этого делать не стоит. Все узнается утром. Наблюдать за происходящим было… странно. Разворачивающиеся перед Дамианом события прошлого наводили тоску по дому, семье и давно прошедшим временам. Несмотря на внешнюю невозмутимость, что-то внутри засаднило глухой болью. Дух смогла напомнить, что все дорогое и близкое ему неизбежно рассыпалось в прах, обращалось в ничто, потому что так должно быть – всему отведен определенный срок, ведь ничто не длится вечно. Вот только он сам до сих пор был здесь, продолжал влачить бесцельное одинокое существование, прожив на свете куда больше, чем позволено одному человеку. — Посмотри, каким веселым ты был, — более приглушенно прошептала девочка, которая выглядела сверстницей стоящей у елки малышне, — Да, жизнь бывает жестока. Да, прошлого не вернуть. Дамиан, я показываю тебе это не чтобы сделать больно или в чем-то устыдить. Просто смотри и вспоминай. Береги эти воспоминания. Они должны стать примером того, как делать в будущем. — Я любил Рождество много-много лет назад, это правда, — тихо отозвался Колдуотер, наблюдая за веселой возней детворы, которая совершенно не замечала незваных гостей и безуспешно пыталась издавать как можно меньше шума, — Но это было в совершенно другой жизни. В жизни, где все имело смысл. Теперь не осталось ничего. Так скажи мне, Дух Прошлого Рождества, зачем мне любить его теперь? Несмотря на холодность, с которой были пропитаны слова, за отчужденностью вампир скрывал немало внезапно начавших кровоточить после стольких лет ран. Душевных, к превеликому сожалению, а не физических, ибо со вторыми ему всегда было справляться куда проще, и они не оставляли шрамов, а отличии от первых. Ностальгия – странное чувство. Оно причиняет боль, но в то же время эта боль не является нежеланной. Она словно сироп со жгучим перцем – острое понимание того, что былое уже не вернуть, переплетается с приятным послевкусием от самих воспоминаний о прошлом. О местах, людях, событиях, временах, с которыми нас неминуемо разлучает течение жизни. Объяснить это сложно, нужно лишь ощущать. — Я помню, ведь это единственное, что остается в итоге. Больше ничего у меня нет, — задержав еще ненадолго взгляд на близнецах, хихикающих над одним им известными шутками, Колдуотер посмотрел на духа, — О каких примерах для будущего может идти речь, если только прошлое у меня и осталось? Вопросы вампира смогли выбить маленького Духа Прошлого Рождества из колеи. Она перевела неуверенный взгляд с ребятишек на Дамиана, задумчиво покачала головой, зазвенев колокольчиками, переминаясь по-детски с ноги на ногу. Кажется, она действительно не знала, что ему сказать. Эти вопросы смогли выбить из колеи создание, которое существует с момента первого отпразднованного людьми и мифичными Рождества. Конечно, ей попадались грустные случаи, но она не думала, что будет все так… запущено. — Я не могу ответить тебе на эти вопросы… — честно призналась она, грустно надув губки и перебирая между пальцами красную ленточку, — Я всего лишь маленькое глупенькое прошлое. Не в моей власти рассуждать о будущем… даже о настоящем, — она махнула рукой, словно обводя этим жестом весь зал, — Я могу лишь показывать, что было — чтобы все помнили, чтобы не забывали и делали выводы. Выводы, которые вдохновляют, а не окунают в мрак. Я думаю, помочь окончательно разобраться тебе смогут другие. Они должны скоро прийти. Девочка аккуратно взяла начальника отдела Тайных знаний за руку, как бы намекая, что им уже пора. Руку снова обдало жаром от прикосновения духа Прошлого Рождества. Девчушка была явно расстроенная тем, что не смогла переубедить разочаровавшегося в празднике вампира. Задержав напоследок взгляд на маленьком мальчике, что сотрясался в беззвучном смехе от шуток сестры, она тяжело вздохнула и щелкнула пальцами, развеивая яркое и такое реалистичное видение... И все же, несмотря на кажущуюся бесполезность этого странного путешествия в прошлое, духу удалось кое-чего добиться. Вампир действительно задумался о том, как все было раньше. Как бы парадоксально это ни звучало, но такие мысли и воспоминания служили не только, чтобы приносить боль. Они оставались неизменным убежищем, когда казалось, что ничего уже не осталось, когда пустота и бессмысленность окутывали разум. Обращаясь к ним, Дамиан вспоминал о Редгрейве – том, кем он когда-то являлся, и обо всем, что имел. Этого хватало, чтобы не упасть в бездну. По крайней мере, он сам так привык считать. Темнота. Тишина. Холод. Колдуотер снова оказался в собственной квартире. Совсем один. Дамиан вернулся в реальность – пустую, безмолвную и одинокую. Вот только теперь он отчетливо понимал, что на этом странные события ночи точно не закончатся…Прошлое
15 января 2020 г. в 19:42
Старая квартира, когда-то принадлежавшая ныне покойному другу Дамиана, встретила его темнотой и неприветливой тишиной. Никаких украшений, ничего яркого и праздничного, он даже почти никогда не зажигал свет, ведь в этом не было необходимости. Оставив на вешалке у входа свой извечный плащ с аккуратным едва заметным швом на рукаве, мужчина сразу же прошел вглубь невзрачного жилища, полного старой мебели, книг, карт, редких сувениров из дальних стран и бог знает чего еще. Он решил обосноваться в кабинете Смита. Вообще в этой комнате должна находиться спальня, но профессор был слишком энергичным и занятым человеком, потому переоборудовал ее под собственный рабочий уголок, где хранил большую часть исследований, заметок, научных работ и много еще чего полезного. «После смерти отосплюсь. Если не найду занятие поинтереснее!» — так он всегда говорил. Что ж, Колдуотер искренне надеялся, что его старый товарищ все же нашел то самое «интересное занятие» и покой в нем.
Вампир расположился за письменным столом, сдвинув в сторону какую-то тетрадку и раскрыв перед собой толстую папку, которую принес из агентства. Он собирался сделать именно то, что обещал Шарлотте – взглянуть на отчет об их последнем деле.
Отчеты мисс Шарлотты всегда отличались своей информативностью. Кажется, эта барышня действительно была одержима тем, чтобы впихнуть туда как можно больше фактов и мельчайших деталей. Любой человек, даже далекий от детективной деятельности, прочитав написанное, мигом бы смог подчеркнуть для себя кучу полезной и интересной информации. Было видно, сколько трепета и усилий мисс Блетс вкладывала в эту заключительную часть дела. Однако, нет ничего идеального. Во время ознакомления с отчетом Дамиан мог подчеркивать для себя пункты, которые хотелось… нет, не исправить, а добавить своего. Изменения незначительные, но могли действительно довести отчет до того самого неосязаемого совершенства.
За этим нехитрым действием время неминуемо ползло к полуночи. Засидевшийся допоздна Колдуотер даже не заметил, как в помещении начало постепенно становиться прохладнее. В квартире Смита и так было довольно холодно, ведь резона вампиру платить за отопление совсем никакого не было. Но этот холод был другим: он пронизывал до костей, щекотал что-то внутри, нагонял смертельный ужас. В комнате, где сидел начальник отдела Тайн, стала царить невероятно унылая атмосфера сравнимая чем-то с кладбищенской. Казалось, что кто-то выключил звук: не было слышно возгласов под окном от пьянчуг, которые решили отпраздновать Рождество пораньше, не было слышно гула машин и даже завывания ветра.
Неожиданно за спиной Дамиана послышался грохот. Опрокинулась небольшая тумбочка, в которой хранились разные бумаги. Следом за грохотом послышался до боли знакомый смех.
Поглощенный внесением собственных наблюдений по делу в отчет, мужчина дернулся от неожиданности и резко развернулся в сторону шума. К счастью, несмотря на столь внезапное происшествие, рука вампира не сорвалась, и чернила не испортили страницы так кропотливо составленного отчета – в этом он поспешил убедиться сразу же, с облегчением отметив, что катастрофы удалось избежать. Конечно, в случае собственной неосторожности он был готов лично переписать испорченную часть, но что бы тогда сказала мисс Шарлотта? Если бы он действительно допустил подобную оплошность, то до скончания веков ему не видать этих отчетов, не говоря уже о шансе добавить туда что-то свое.
— А ты, старина, совсем неважно выглядишь. И долго будешь вот так вот в полутьме и одиночестве штаны просиживать? М? — раздалось совсем рядом с ним. Казалось, что голос был вроде рядом, а вроде повсюду, или даже лишь в голове вампира.
— Малькольм!? — голос старого друга Колдуотер узнал, но сразу же усомнился в собственной адекватности – уважаемый мистер Смит уже сорок с лишним лет, как покинул белый свет. И прежде Дамиан никогда не видел его призрак – неупокоенной душой старый профессор точно не являлся, — Как..? — он не знал, как продолжить вопрос, потому что вариантов было слишком много, а выбрать какой-то один не удалось.
— Ну и дела! Мои записи! — восторженно воскликнул Смит. Его рассеянная натура мигом переключила внимание на плоды собственных трудов. Казалось, что это привело его в такой восторг, что он и сам забыл зачем пришел.
Дамиан тем временем внимательно оглядывал комнату, стараясь не только услышать голос, но и увидеть духа. И увидел. Полупрозрачная фигура профессора склонилась над рассыпанными бумагами у той самой тумбочки, которая недавно упала. Только теперь мужчина обратил внимание и на атмосферу, воцарившуюся в комнате – словно это был уже не кабинет Смита, а какой-то древний склеп со сквозняками и мертвой тишиной. Конечно же, ни о каком страхе не было и речи – принадлежащий к мифическому миру трехсотлетний вампир, повидавший много всего на своих веках, каждый день имеющий дело с подобными явлениями, не мог бояться такого. Но сомнения в реальности происходящего, крайняя степень удивления и искреннее любопытство незамедлительно дали о себе знать. Что же все-таки происходит?
Выглядел Малькольм практически так же, как вампир запомнил его перед смертью, только старик был… полупрозрачным. Ученый попытался поднять с пола свои драгоценные бумажки, да что-то у него получалось не очень. Кажется, он не умел контролировать свое «новое» состояние. В сердцах цокнув языком, Смит снова перевел взгляд на старого друга.
— Что же по-твоему я должен делать, старый-мертвый друг? – лукаво прищурившись и наблюдая за действиями призрака, спросил Колдуотер, все еще изумленный развернувшейся перед его взором сценой.
Мальком, не теряя любопытства в лице, медленно проплыл вдоль комнаты, заинтересованно вертя головой. Возвращение в мир живых его очень воодушевляло. Было интересно посмотреть на то, как изменилось окружение (пускай и ограниченное для него лишь этим кабинетом) спустя сорок с лишним чертовых лет.
— Старик? Обижаешь! Да я еще ого-го-го! — в шутку обиделся ученый, стукнув себя кулачком в грудь. Оба они понимали, что это не так, что его присутствие здесь кратковременно. По факту, Смита и вовсе не должно было тут быть. В ночь перед Рождеством действительно могут случаться чудеса. Старого друга вампира послали с важной миссией, — Да ты своим занудством мешаешь не только себе, но и другим! Приятель, начни наконец-то думать о будущем. Не будешь же ты вечность вести такой затворнический образ жизни? Больно смотреть, ей Богу! Тем более шансы-то у тебя есть… — словно вспомнив, зачем он здесь, собственно, и появился, начал быстро тараторить мужчина. Он был настолько поглощен своими тяжкими думами о судьбе лучшего друга, что совсем упускал в речи, в чем дело, — Дамиан, послушай, у меня мало времени, — грустно улыбнувшись, профессор перевел взгляд на свои руки, которые начинали исчезать на кончиках пальцев, — хотел бы я поговорить с тобой как в старые добрые времена… но сам понимаешь… — Смит подошел ближе и положил ладонь на плечо Колдуотера. По шее вампира пронесся неприятный холодок. Рука не имела веса, — то, как ты себя ведешь, это путь в никуда. Скоро к тебе должны прийти… Я…
Невесомое прикосновение призрака обдало замогильным хладом – если обыкновенное падение температуры никак не ощущается, когда ты и сам являешься клинически покойником, то загробный магический холод неплохо способен напомнить о том, насколько старушка Смерть любит колючий мороз.
Дамиан совсем не понимал, что происходит. При всей осведомленности в делах мистических, он категорически отказывался верить в реальность явления «рождественских чудес». Множество вопросов хотел бы он задать старому другу, но все они всплывали и ускользали столь хаотично, что ухватиться за что-то определенное вампир не мог. А призрак стремительно исчезал, торопливо тараторя свое наверняка важное послание.
Не успел Малькольм договорить, как за окном что-то зашумело. Лишь на мгновенье Колдуотер отвлекся – взгляд его метнулся в сторону постороннего звука, который так нагло и резко посмел прервать речь духа. Это был всего лишь проезжающий автомобиль. Однако, когда он снова повернул голову, профессора на прежнем месте уже не увидел. Видение исчезло. С этим в мир вернулись звуки: загудел ветер, затрещали ветви деревьев. Казалось, что мигом все ожило. От присутствия призрака не осталось ни следа.
Вампир подскочил на ноги, оглядывая комнату в поисках бесплотной фигуры покойного друга, но его будто бы и след простыл. И все-таки не успел… Что же не договорил профессор? Кто должен прийти? Какие шансы он имел ввиду? Шансы на что? Смит лишь успел слегка отчитать Колдуотера за занудство и нежелание думать о будущем, а затем исчез, оставив его в одиночестве размышлять над загадочным происшествием. Но какая разница? Ведь такой образ жизни, отношения к миру и к людям, окружающим его, мужчина избрал сам. Теперь, когда не осталось ни целей, ни стремлений, хотелось наплевать на все и просто спокойно встретить судьбу, какой бы суровой она ни была. Исправлять, менять что-то… Какой в этом смысл?
Но ответы на эти вопросы озвучить было некому – окружающий мир снова казался абсолютно обычным и непримечательным. Словно то ведение было не большим, чем кратковременным помутнением рассудка. Оно взялось из ниоткуда и исчезло так же. Дамиану вновь пришлось погрузиться в объятья темноты и одиночества.