1
— И зачем ты его сюда притащил? — услышал я словно из ниоткуда чей-то недовольный голос. — Ты, что, законов не знаешь? Пулю в лоб, и пошел дальше! — Законы я знаю. И с радостью бы на счет пули, только это не я, а Айболит его сюда притащил. Так что с него и спрашивай! — произнес в ответ второй голос. — Пойду, пожалуй, к костру: холодища жуткая! Я отчетливо услышал удаляющиеся шаги, скрип годами не смазываемых петель и глухой удар закрывшейся металлической двери. Этот звук эхом отозвался в моей голове, вызывая боль, подобную той, что возникает после выхода из-под наркоза. Но это было только началом. Мозговая активность медленно, но верно вбивалась в прежнюю колею, возвращая не только более полное восприятие действительности, но и боль от наскоро зашитых ран: я хотел было пошевелиться, но стоило мне произвести малейшее усилие, как она новой волной нахлынула, направляя сигнал от очага поражения непосредственно в мозг. Попутно щипая клочки нервов подобием электрических зарядов, по всему телу пробегала легкая дрожь, судороги. Я хотел что-то сказать, но вместо слов из моей груди вырвался слабый, сдавленный хрип. — Оклемался? — услышал я все тот же недовольный голос, только теперь он вещал намного громче, чем несколькими минутами ранее. — Скажи спасибо Айболиту, что сжалился над тобой! Я повернул голову в ту сторону, откуда исходил голос. Перед глазами все так же плясали разноцветные круги, больше напоминавшие искры «электр», и поэтому все, что мне удалось увидеть, это размытое подобие человека в черном камуфляже. Но долго в таком положении я пролежать не смог, и, когда голова приняла прежнее положение, мои глаза сами собой закатились, вновь погружая меня в темноту. Очнулся я от того, что кто-то сильно бил меня по лицу. Не могу понять почему, но это помогало: кругов перед глазами больше не было, зрение подстраивалось под окружающее освещение и картинка становилась более-менее четкой. — Эй, парень, не пропадай! — продолжал хлестать меня по щекам лопатообразными руками незнакомый мне сталкер, и, похоже, это приносило ему некоторое удовольствие. — Как звать? — не отрываясь от дела, спросил он. — Рух, — недолго думая, произнес я. — Что это за место? — Так, Рух, — не ответив на мой вопрос, продолжил он, — оправишься и уйдешь, как говорится, подобру-поздорову. Он наклонился ко мне, демонстрируя широкое лицо, на котором выделялись ярко-красные глаза, обрамленные редким веером белесых ресниц. Недвижные, с твердым взглядом, они невольно кипели яростью и, одновременно, железным спокойствием. Правильные пропорции лица в сочетании со снежного цвета кожей и волосами, короткими и тонкими, придавали образу некоторую завершенность, делая своего обладателя подобным некоему мифическому существу, история жизни которого так же, как и он сам, была скудна красками. — Альбинос, отойди! Там командир вернулся, иди лучше с ним побеседуй. — Негромко произнес только что вошедший человек в старом латаном-перелатаном комбинезоне «Заря» и черных кроссовках. — Айболит... - покосился на него тот, кого назвали Альбиносом. — Чертов добродетель. Валил бы ты из Зоны! — брызнул ядом он и покинул помещение, при этом, словно нечаянно, хлопнув дверью. — Не обращай на него внимания, — доброжелательно улыбнувшись, произнес тот, кто вызвал такое недовольство у Альбиноса. В отличие от последнего, Айболит внушал неподдельное, чистое доверие. Когда он сел рядом с кушеткой, на которой я лежал, и улыбнулся, тогда мне показалось, что Альбинос был как нельзя прав. Тот, кто сидел напротив меня, являл собой истинное воплощение абсолютно противоположной натуры, присущей любому среднестатистическому сталкеру, — доброта, открытость души и невероятное сострадание ко всему живому. — Я тебя так накачал, что к вечеру совсем как новенький будешь, — продолжил он, проведя на до мной каким-то прибором. — Я, кстати, Айболит, а ты кто? «Приходи к нему лечиться и корова, и волчица...» - всплыло в моей голове, но затем я быстро вернулся к реальности: — Рух, — вновь назвал я свое имя. — Отлично, — улыбнулся он, — сейчас тебе нужно лежать, чтобы полностью реабилитироваться. Вечером успеешь наговориться. Не знаю почему, но меня начало клонить в сон. Может, мой собеседник что-нибудь мне вколол? Скорее всего, так и было. Веки заметно потяжелели, и я из последних сил держал глаза открытыми. Через несколько секунд я уже видел полоски своих же ресниц, которые еще больше утяжеляли, словно налитые свинцом, веки. Вскоре сопротивляться внезапно нахлынувшему потоку сна стало совершенно невозможно и все, что мне оставалось делать, это поддаться под действие чар Морфея.2
Я и в правду проснулся с наступлением вечера. Тот, кто в Зоне "на новенького" мало видит различие между утром, днем и вечером, но это все, слава богу, было не про меня. Наученный горьким опытом, полученным вследствие предыдущих неудачных попыток подняться, я сначала попробовал пошевелить корпусом туда-сюда. Ни боли, ни чего-либо еще не было. Тогда я сел и, свесив ноги с довольно высокой кушетки, принялся осматривать рану. Вернее то, что от нее осталось. Сквозь пробитую куртку виднелся светлый рубец, как бы выразились некоторые врачи, здорового розового цвета. Вот теперь мне действительно интересно, чем меня накачал Айболит и почему вместо летального исхода от потери крови, я чувствую легкую слабость и то, лишь потому, что непривычно долго спал. Открыв массивную дверь бункера, я наконец-то полной грудью смог вдохнуть ночной воздух. В полночной тиши слышался легкий шепот запутавшегося в кронах ветра, тихое шуршание палой листвы, вой псевдособак где-то вдали и... гитара? Краем глаза я заметил свечение, очевидно, от костра. Пройдя вдоль небольшого кургана, сплошь покрытого жухлой травой и опавшими листьями, я вышел к центру небольшой опушки. Меня не удивили ни четыре головы кровососов, насаженные на черенки и воткнутые острым концом в землю, ни вечный костер. Я стоял и слушал звуки гитары, к которым незаметно присоединились другие, непривычные, но не менее приятные переливы:Зона, я прошу, не обессудь, Ведь я уйду когда-нибудь. Взорвется небо тысячами стай - Я с ними улечу, ты не скучай! Ведь мы с тобою связаны навек…
Слушая эту песню, я невольно прикрыл глаза. Хоть я и не знал слов, но она мне показалась милее и роднее всего на свете, а голос, сливающийся с мелодией, – невероятно нежным. Услышав всего несколько строк, мне почему-то стало и радостно, и грустно. Не знаю почему, но это было так. Вероятно, когда-нибудь я рассмеюсь, вспомнив о том, что, чудом выживший, безоружный, стоял посреди леса и слушал песню. Может быть, так и будет, а может — и нет... Заслушавшись приятной неизвестной мелодией, я и не заметил, как она закончилась. А у меня в голове все еще крутился незатейливый мотив, от которого лицо, похоже, растягивалось в ужасно глупой улыбке. Это я понял, когда фантомная мелодия уже затихшей музыки сменилась грубым смехом, но настолько искренним и добрым, что не вызывал обиды. — Так это ты Рух? — спросил у меня тот, кто смеялся. — А не холодно "нагим-то" ходить? Я сразу понял, на что он намекает. Действительно, сталкер без оружия приравнивался к разутому и раздетому человеку; без каких-либо оборонительных средств — смертнику. В этот момент мне стало в какой-то степени совестно за свою беспомощность. А собеседник вновь рассмеялся, так и не дождавшись ответа на вопрос. Собственно, тот вопрос не требовал ответа. Заданный как риторический, он предназначался лишь для того, чтобы позабавить вопрошающего. Повернувшись ко мне лицом, он прекратил смеяться и, похоже, вернулся к своему обычному состоянию. В свете вечного костра мне удалось разглядеть черты его лица. Оценить выдающиеся достоинства фигуры: широкие спину и плечи, высокий рост, атлетическое телосложение. По сравнению с ним, я почувствовал себя щуплым парнишкой, хотя, в сущности, так оно и было. На первый взгляд ему никто не даст менее пятидесяти. Но я не раз встречал таких вояк и сразу сделал вывод, что ему около сорока-сорока пяти. Особое мое внимание привлек явно новый, целехонький и чистый камуфляж, слишком ярких для этих мест цветов — серый с бело-черными разводами. — Вот, держи. — Я услышал звук щелчка предохранителя, после чего мне в грудь прилетел старенький ПМ. Чуть было не выронив "подарок", я сжал его в руке и передернул затвор. Патрон послушно поступил в патронник. Прицелившись, я имел возможность узреть всю кривизну ствола и, соответственно, покосившийся прицел "мушки". «Мда, застрелиться захочешь — промахнешься!» — посетила меня пессимистичная мысль. — Для прицельного огня, конечно, не годится, но в качестве "пугалки" сойдет. — Ухмыльнулся он, вероятно, довольный своей неожиданной щедростью. — Да, спасибо, — неспешно ответил я, поставив свое "новое" оружие на предохранитель и убрав ПМ за пазуху. — Эх, ладно, в ногах правды нет, — снова улыбнулся он. — Падай здесь! Так и не представившись, вероятно, не считая это нужным, он показал рукой правее себя, практически напротив. Дважды просить меня присесть не стоило. Я сел около той самой девушки, которая несколько минут назад привносила в скучное течение ужасной сталкерской жизни нечто иное, чем боль, кровь или страх, это чувство было чем-то новым для меня, — спокойствие. На некоторое время вновь воцарилась тишина, такая же, какая повисла над опушкой в момент моего появления. Теплый треск чьих-то костей, залитый негасимым пламенем, располагал к отдыху. Всматриваясь в пляску огненных языков, я почему-то отметил, что основу костра составляют большеберцовая, лучевая, лопаточная и ключичная кости, под которыми небрежно валялась половинка черепа. Неаккуратный надлом раскроил бедолагу по диагонали от левого виска, и теперь из-под груды не сжигаемых костей на меня смотрела пустая правая глазница и приветливо скалился неполным набором содержимого верхней челюсти "рот". Отвлекшись от созерцания окружающей меня действительности, я полностью погрузился в себя, забыв и о раскинувшемся вокруг лесе, и о старом бункере, и о головах недавно убитых кровососов, в щупальцах которых накрепко запутался ветер, шевеля приспособления для охоты, и от этого головы казались все еще живыми. Единственное, что мне удалось заметить, это движение сидевшей рядом девушки, которая несколько секунд назад, так же как и я, смотрела на не гаснущий огонь. Теперь она, слегка выпрямив спину, смотрела куда-то вглубь леса, явно рассчитывая на чей-то приход. Я тоже слышал отдаленные шаги и тихий говор. Говорили двое, и шепот одного из них показался мне знакомым. Вскоре на подходе к лагерю начали появляться две фигуры. Изначально, в полуночном тумане их очертания напоминали расплывчатых призраков, но по мере приближения они стремительно обретали форму, более четкие очертания, словно материализовались. Судя по тому, как спокойно девушка откинула за спину рыжую косу, я сделал вывод о том, что приближающиеся фигуры неопасны, более того, они являются членами спасшей меня группы сталкеров. Через мгновение в свете костра появились двое. — Командир, нашлась пропажа. — Недовольно фыркнул знакомый мне голос. — О! Жмурик наш в себя пришел! — наиграно добавил он, заметив меня. Похоже, что этот факт его не особо обрадовал. Не дожидаясь какой-либо реакции на произнесенные им слова, человек в расстегнутой куртке, из-под которой виднелась затасканная тельняшка, сел у костра левее меня. — Так, — заговорил командир, — Айболит, дежуришь до двух ночи, Кролик — с двух до шести, — раздавал он приказы на ночное дежурство. — В половину седьмого выдвигаемся. — Повезло, так повезло... — расстроено протянул второй человек, подошедший к костру. Безжизненное пламя осветило худое, бледное, почти такое же безжизненное лицо молодого паренька. Поначалу мне показалось, что ему и семнадцати нет, но, приглядевшись, понял, что ему около двадцати. — Кстати, Барс, — осторожно обратился молодой человек к своему командиру, — я тут подумал... — он замолчал, достав из-за спины голову кровососа, насаженную на метровую острогу. — Мы тоже все подумали! — не оборачиваясь, бросил ему командир, коротко показав рукой на уже заветревшиеся головы четырех мутантов. — Поставь к остальным. Как только — если я все правильно понял — Барс скрылся за металлической дверью, те, кто до этого сидел у костра, решили последовать его примеру, кроме уже известного мне Айболита, который заступил на дежурство. Я и не заметил, как ушла девушка, сидевшая около меня. Как-то непривычно и странно видеть девушку-сталкера: с виду такое нежное и хрупкое создание через несколько минут может сойтись в схватке со стаей плотей, тушканов или кровососом, демонстрируя сокрытые в себе возможности, а по окончанию поединка вновь превратиться в милое создание. Да вообще, девушки в Зоне — редкое и не совсем приятное явление, как говорится: «Баба в Зоне — быть беде». — Ты не раскисай, — прервал мои размышления голос Айболита. — О чем задумался, брат? «О как, уже "брат"!» — мелькнула у меня в голове недовольная мысль. Но как внезапно она появилась, так же неожиданно и исчезла. — Да, так... — Ответил я ему и вновь устремил взор вглубь вечно горящих костей, пытаясь что-то разглядеть под ними. — Ну, как знаешь. — Пожал он в ответ плечами и скинул на колени АК, который, оказавшись в руках хозяина, приветливо щелкнул затвором. — Зачем охрана? — ни с того, ни с сего спросил я. — Ведь головы по периметру расставлены, разве этого не достаточно? — Более чем. Это отпугивает, но не всех... — бесцветно ответил собеседник. — В Зоне нет такой твари, которую не насторожил бы такой "знак", — не унимался я. — Есть. — Коротко ответил Айболит. — Не может быть! — Мой язык странным образом развязался, но от этого интерес к происходящему не менялся, и о какой такой твари шла речь? — Пересмешник, — словно прочитав мои мысли, произнес он, попутно просматривая данные на ПДА. — Недавно появившаяся тварь. Черт знает на кого похожа, хотя, может, на него и похожа... Знаешь, говорят, что он — пересмешник — такой же маленький как и обычный тушкан: по колено, там плюс-минус, но, зараза, сильный! А если смеяться начнет, то все, поминай, как звали. И смех-то вроде как у человека, а только есть в нем что-то такое, от чего холодно становится. И, говорят, не отбиться от них. Никто живым не возвращался. — Так уж никто? — сощурился я. — Да. — Не менялся в голосе Айболит. — Откуда же тогда эти байки берутся? — Я действительно об этом задумался. С несколько минут мы сидели молча, слушая окружающие нас звуки: вдалеке кого-то рвали мутанты, и этот истошный крик гулким эхом блуждал между стволами полуживых деревьев, с другой стороны виднелись огоньки искр и резкое шуршание «электр», но все это было уже настолько привычным, что почти не замечалось. Хотя, у человека, любого человека, есть одна общая особенность — слышать, видеть или чувствовать то, чего боишься и то, чего на самом деле быть не может. Вот и сейчас я уловил до этого неслыханный смех неизвестной и, по словам Айболита, жуткой твари. — Но известно, что их немного, — неожиданно продолжил он, — штук пять-шесть, не больше. Но это только условно. Уже четыре отряда было послано после очередной Большой Сходки... Никто не вернулся. Одни шли большими группами — человек по пять-шесть, трое ходили в одиночку. Все погибли. Мы — пятый отряд, посланный на это неблагодарное задание. Я сидел, слушал его и только сейчас понял, насколько он любит жизнь, жизнь Зоны, то ее сумбурное, суетливое течение, то наоборот — размеренное и на удивление спокойное. Он любил это всем сердцем. А теперь, только теперь я понял, что они идут навстречу неизвестности. На убой. — Вернись обратно в бункер. — Почти что приказал он, не отрывая взгляда от костра. Я не стал спорить. Голова все еще немного болела. Но это уже было остаточным ощущением, оставленным на память событиями, о которых эта самая память предпочитает умалчивать. Я уже почти дошел до спасительного бункера, как снова обернулся на Айболита. — Слушай, брат, — он слегка повернул голову в мою сторону, при этом не сводя глаз с пламени, - а что ты мне вколол? — Прометоктанол. Экспериментальный образец. — Ответил он и снова вернулся в прежнее положение. Ответ был более чем исчерпывающий, но больше тревожить Айболита я не решился. Поэтому, развернувшись, просто пошел в бункер, спать. Сначала я не понимал, зачем оставлять на улице охранника, если рядом есть более чем надежный бункер? Причин было предостаточно: во-первых, это один единственный выход, во-вторых, замков не было, а в-третьих, в помещении из мебели была только "родная" для бункера кушетка и переносное оборудование. Так что, по сути, без охраны, этот бункер автоматически становился готовой "консервой" для мутантов. Да и вообще, раньше мне не доводилось видеть этот бункер. Собственно, это и показалось мне странным: я неплохо знаю Зону, но эти места вижу впервые, даже карта в ПДА глючит, когда я пытаюсь узнать свое местоположение. Аномалии и прочие опасности прибор выдает без проблем, а вот местоположение — увы...