Ночные Стражи. Новая История

      Я очнулся от странного теплого прилива в теле. Мое крыло больше не болело, а сам я находился в странном месте. Я точно знал, что это не развалины, где нас держали с Ниарин.       Я медленно отвел взгляд и увидел, что нахожусь под чьим-то крылом.       Переведя взгляд на незнакомца, я увидел, что это сипуха. Внешностью она чем-то напоминала того короля, но только отличалась большим числом «крапинок». Ее грудка больше отсвечивала смесью золота и меди. А еще у нее не было странного шрама на клюве, как у короля.       Я немного поежился, взбивая возле себя пух, и вот что меня поразило. Гнездо совсем не походило на то, что делала мама. Внизу было покрыто мягким сухим мхом, а уже после идет пух, и он явно не принадлежал ей. Он чем-то походил на пух какой-то неясыти, но вот какой?       Я стал еще больше ерзать и похоже этим я разбудил эту сипуху.       — Привет, дружок, я смотрю тебе лучше, — мелодичным голосом сказала сипуха.       Я внимательно посмотрел на сипуху и увидел улыбку, причем искреннюю, настоящую, не то что в развалинах. Чем больше я смотрел на эту сипуху, тем безопаснее и увереннее я себя чувствовал.       — Как тебя зовут, малыш?       — Меня зовут Калиак.       — А я Эглантина.       Я чуть не лопнул от шока, «Она сестра Сорена?!». Я много слышал о их семье. Например о том, что когда-то давно Эглантина была тоже похищена и даже облучена луной, но говорят, что её исцелили музыкой. Тогда под музыку одной певицы на Древе пришли в себя сотни совят. В этот момент ещё был огромный праздник урожая. Всем малышам в одну ночь проводили церемонии мяса со шкуркой, но вот Эглантине не повезло: её брат улетел к границам между Серебристой Мглой и Пустошью, но что поделать — его любимый наставник пропал без вести, и Сорен решил во чтобы то ни стало отыскать его.       Эглантина тихонько привстала и принялась поправлять мое гнездо. Она аккуратно взъерошила гнездышко, навыщипывала своего пуха, словно я был ее совенком, а затем уже поправила мою повязку на крыле.       — Ну что, тебе нравится тут?       — А где я?       — На Великом Древе Га’хуула, Калиак.       — Н-на В-великом Д-древе? — дрожащим голосом переспросил я       «Елки палки, я сплю и все это кажется или это реальность»       — Конечно, милый, а вот кстати и Сорен.       При одном имени я невольно поежился, зарываясь под крыло Эглантины. Мне не очень хотелось его видеть, как и кстати других (кроме Ниарин конечно).       Когда сипуха зашла в дупло, я заметил странную вещь. Клюв его был не розоватый, а коричневый, со шрамом на нем. Все совпадало, совсем как в сказках, но так ли это?       «Интересно, кто ему так зарядил?» Дальше я заметил, что Эглантина и Сорен, ласково терлись головами, ну, а я продолжал зарываться под крыло.       — Эй, малыш, ты чего там, — хихикнул Сорен: — Я же тебя не трону, что ты?       «Ага не тронешь, так я тебе и вышел».       — Нет, нет и нет, если Калирус узнает что я здесь, ой мне влетит! — нервно сказал я — Ой, а если ещё узнает что я разговаривал с вами! Он мне все перья вырвет!       — Кто такой Калирус? И почему он так с тобой поступит? — мягко сказала сестра Сорена.       Я выглянул из-под ее крыла и жалобно посмотрел на них. Мой желудок так перекрутило от страха, что даже представить нельзя.       — Эй, я не собираюсь бить тебя, — тихо сказал король, — Видишь, боевых когтей нет, — он пошевелил своей лапой.        Я все же осторожно вылез, но мои перья прилипли к телу и я был очень маленьким. Я поднял голову на двух взрослых сипух.       — К-калирус — новый предводитель Чистых, — быстро сказал я и закрыл глаза.        При одном упоминании Чистых мне становилось дурно и страшно. Я не хотел вспоминать те ночи, когда Калирус поставил мне шрам на лицевом диске, затем едва не убил меня.       — Калиак, ты в порядке? —тихо спросила Эглантина       — Н-нет…н-не совсем.       — Тебе плохо?       — Н-нет…просто…       — Просто что?       — Просто я вспомнил кое-что…       — И что же вспомнил? —настаивала Эглантина       — Я…не хочу…вспоминать…может быть я расскажу, но сейчас я не хочу вспоминать эти случаи.       — Ничего, малыш, с кем не бывает, — сказал Сорен и принялся перебирать перышки.       Сначала я даже вздрогнул от неожиданности, но потом я как-то сам погрузился в приятные ощущения.       Когда он закончил, во мне осталось странное и приятное чувство. Я больше не хотел обратно, я понял что теперь…я дома. Я в месте, где не обидят, не станут презирать, где почувствуешь себя другим, почувствуешь себя нужным для кого-то.       Тут я заметил, что взгляд Сорена упал на мой медальон. Я быстро юркнул под крыло Эглантины, а сама сипуха лишь тихо смеялась.       — Эй, ты чего? — спросил Сорен. — Я же не обижу, я не Чистый, что запугивал тебя, и, тем более, я не собирался делать тебе больно.       — Он прав, он не сделает тебе ничего плохого, честно, и тот Чистый, что обижал тебя, сюда точно не проберётся, — подхватила Эглантина.       — Вы уверены? —недоверчиво спросил я, потихоньку вылезая из-под крыла.       — Конечно.       Хоть я не очень хотел это делать, но я вылез из-под крыла. Сорен ласково потрепал мои перышки на голове, а потом стал рассматривать мой медальон       — Эгги, тебе не кажется это знакомым?       — Если ты о медальоне, то да.       — По-моему, он принадлежал родителям, разве не так?       — Кажется да. Я видела один раз на шее у мамы.       — Калиак, а откуда у тебя этот медальон?       — Мне папа дал, сказал, что он принадлежал моим бабушке и дедушке.       — Глаукс Великий…— прошептал король. Я отчетливо видел на его лицевом диске беспокойство, что заставило меня наклонить голову набок       — Что-то случилось?       — Калиак, только не пугайся, ладно? — тихо сказала Эглантина.       — Хорошо — медленно потянул я, не понимая в чем дело.       — Похоже, что ты приходишься нам племянником.       — Что?!       — Калиак, это так. Тот медальон, что ты носишь, принадлежал нашим родителям, и, как ты говоришь, твоим родителям он достался от бабушки и дедушки, а значит от наших с Эгги родителей, надеюсь ты понимаешь о чём я?       Я раскрыл свои глаза так, что они казались огромными по сравнению с моей головой. Я осознавал что происходит. «Неужели я и вправду родственник Сорена, Эглантины и Корина? Нет, этого не может быть! »       Мысли быстро мелькали в моей голове        «Но как? Почему мои родители не рассказали мне это?»       Я хотел задать очень много вопросов, но навряд ли эти сипухи могли ответить на все. Я не знал, кого мне первым обнять, но минут через пять я решил, что лучше дядю.       Я резко обнял Сорена, зарывая свою клюв в мягкую грудку.Мне просто не хотелось отрываться.Наверно тогда я почувствовал себя в безопасности и в тепле.       Сорен и Эглантина тоже были обеспокоены и удивлены.       — Я должен спросить об этом Миссис Плитивер, — неожиданно сказал король, — она очень долго служит нашей семье, может она знает что-то об этом? А тебе, Калиак, пора спать.       — Нууу, дядя…       — Калиак, я сказал спать.       — Расскажи мне сказку, пожалуйста!       — Хорошо, я расскажу тебе одну старую-престарую сказку, а ты ложишься спать, идет?       — Идет! — радостно воскликнул я и улегся в гнездо.       «Эта легенда о тех временах, когда у сов не было разделения на виды. Тогда на свет появился Глаукс — первая сова. Он не имел вида, просто был совой. Со временем он сотворил своих детей. Сначала это были только роды, а не виды. Просто неясыти, сипухи, сычи и другие. После этого он создал виды, однажды одна сова, никто не знает ее имени, влюбилась в алчную и злую ворону. Плодом их любви стала полусова, полуворона — первый хагсмар. Он склонял добрых и верных сов на зло. Они убивали и грабили, а после становились хагсмарами, клянясь первому хагсмару верностью.       Но однажды Глаукс созвал всех сов. Каждой он дал свой подарок. Филину дал смешные хохолки на ушах, сипухам подарил лицевой диск в виде сердечка и ярко-рыжие перья, одного сычика он так уменьшил, что тот стал размером с воробья, а неясытей он раскрасил в разные цвета. Одни стали серебристыми, как месяц, другие бурыми, с необычными пятнами, а третьи стали почти белыми с сероватыми полосками. Много различных цветов получили неясыти. И тогда сказал им Глаукс:       «Дети, не подчиняйтесь хагсмару. Лучше разлетитесь в разные страны, живите вместе дружно, делайте добро сильнее, чтобы не разрушить мир свой».       И послушались совы, и разлетелись в разные уголки мира. Одни полетели в пустыню, например сычики-эльфы, так их стали называть из-за мелкого роста, пещерные совы тоже отправились туда, так как в лесу трудно рыть норы. Пятнистые неясыти полетели в Амбалу, так как там довольно красиво, бородатые неясыти в Серебристую Мглу, сипухи основали себе «деревни», отчего и пошло название «Лесные царства Тито», а некоторые филины полетели ближе к Клювам учится ловить рыбу.       Но злобный хагсмар не желал так просто сдаваться. Он полетел в Клювы и сделал озера такими чистыми, что можно было запросто одурманить разум любой совы. Но Глаукс не позволил дальше делать зло хагсмару. Он заточил его в глубине земли, откуда тот больше не возвращался…»       Сорен таинственно закончил рассказ. Я сидел, раскрыв клюв. Раньше я не слышал ничего подобного.       Дядя ласково потрепал меня по голове, распушая мой «хохолок».       — Дядь, ну останься, — взмолился я.       — Калиак, мы же договаривались.       — Останься, я полечу до Пелли и скажу, что ты немного задержишься, — сказала Эглантина и вылезла из гнезда.       — Уверена?       — Абсолютно, Сорен. Тем более, я давно не маленький совенок.       — А ведь недавно им была, — громко вздохнул Сорен, — и часто влипала в неприятности.       — Лучше не напоминай…       — Ладно-ладно.       После того как Эглантина ушла, я почувствовал холодок. Сипуха быстро вышла из дупла и куда-то полетела. Вместо неё сел дядя.       Он аккуратно прижал меня к себе, а я стал зарываться под его пух.       — Да ты прям точная копия брата, — прошептал Сорен.       — Дядя Сорен, а почему у тебя шрам на клюве? — зевая, спросил я.       — В пожаре обжёг. Неудачно уголь взял и обжёгся. А теперь спи.       — Дядя Сорен…       — Ну что еще?       — А где Ниарин?       — Ниарин? Это кто?       — Моя подруга, мы с ней в замке встретились и с тех пор дружим       — Давай-ка так, ты засыпай, а я если хочешь слетаю за ней.       — Хорошо.       Меня все больше и больше клонило в сон. Глаза сами по себе слипались.       Тут раздались мелодичные звуки, и красивый голос запел песню. Заиграли травяные арфы. Голос нежно разливался по всему Древу и окутывал его.

***

      Я проснулся поздней ночью. Тети Эглантины и Сорена не было. Я осторожно вышел из гнезда. Светила яркая луна, совы быстро пролетали мимо меня, неся разные корзины. Я успел заметить, что это был уголь, пух и ещё что-то.       Тут я услышал писк птенца, а точнее плач где-то в коридоре.       «Эмили? Неужели это Эмили?!». Мой желудок сжался, и я выскочил из гнезда. Я покрутил головой, стараясь понять откуда идёт звук. После этого выбежал из дупла и начал бежать, то и дело пытаясь оторваться от земли.       — Простите, — вновь крикнул я, толкая какую-то сову. — Извините, мне срочно надо бежать!       Сердце радостно билось, но тут я резко опечалился. Я присмотрелся и понял, что это не моя сестрёнка, а птенец кроличьего сыча.       — Тише, тише, малыш, не плачь, — причитала старая болотная сова.       — Я хочу к маме и папе, — рыдал совенок.       Я осторожно подошел к ней, стараясь рассмотреть её из-за старой болотной совы.       — Эй, малыш, — тихо сказал я, — знаешь, я тоже потерял своих родителей.       Совенок быстро захлопал глазами, рассматривая меня.       — Я даже не знаю что с ними, — добавил я, обнимая её крылом.       — А почему у тебя черные глазки? — задала вопрос она своим детским голоском.       — Я сипуха, у всех сипух чёрные глаза.       — Малыш, а ты чей? — спросила Матрона, обращаясь ко мне, — я тебя тут раньше не видела.       — Я племянник Сорена и Эглантины.       Болотная сова просто обомлела. В ее глазах я идеально видел шок, а клюв был чуть приоткрыт.       — К-как…п-племян-ник, — пробормотала Матрона, — в-ведь К-корин б-был е-его п-племян-ником       — Ну это всё сложно, честно говоря. Лучше у них спросите, тогда точно поймёте.       — Т-так л-ладно в-вы тут э-это…сидите…а я э-это…я сейчас.       Болотная сова ушла, и я тихо подсел поближе к малышке. Бедняга вся продрогла, и была худая-прехудая, в глазах не сияли искры, как бывает у малышей, а был лишь пустой желтый взгляд.       Сам птенец был маленький, еще даже перышками не покрылся. Длинные лапы тихо дрожали, и я прижал её к себе поближе. Когда она стала зарываться под мой пух, прячась от холода под крылом, я почувствовал себя моей тетей, желающей спасти и уберечь, как родное дитя.       — Эй, успокойся, всё хорошо.       — Калиак, вот ты где! — прокричала из ниоткуда появившаяся Ниарин       Молодая сипуха бросилась ко мне. Она обняла меня крыльями и зарылась в пух на шее. Позади стоял Сорен и тихо улыбался.       — А теперь ты получишь! — слегка грозно проворчала она.       — Что?!       — Я же говорила, что ты получишь, если Сорен хотел сказать нам что-то важное.       — Ах да, только не сейчас, видишь малышку? — я показал на юную пещерную сову, — она и так слишком напугана.       — Ой, привет, а как тебя зовут? — весело сказала Ниарин и улыбнулась пуховому комочку.       — Э-эмбер, — жалко пролепетала малышка.       — Какая ты славненькая, а я Ниарин — подруга Калиака.       Так мы успокаивали Эмбер, которая как оказалась случайно убежала из Кунира в Амбалу. Она чего-то испугалась и убежала. Она бежала почти сутки и так выбежала в «зеленое царство», где ее и нашли Ночные Стражи. Мы успокаивали ее несколько минут, но потом меня позвал Сорен.       — Да, дядя?       — Дядя?! — удивленно воскликнула Ниарин — Король Га’Хуула твой дядя?!       — Ну, это вроде бы так, — смущённо ответил я.       — Калиак, сейчас мы пойдем к Миссис Плитивер и все узнаем, — сказал Сорен и позвал за собой.       Две сипухи двинулись к дуплу с инструментами. Обычно там проходили репетиции гильдии арфисток. Вот две совы вошли в огромное дупло, где было много травяных арф.       — Миссис Плитивер — прикрикнул Сорен.       — Да, дорогой? — прошипела змея.       — Идём в мое дупло, там поговорим.       Змея юркнула в туннель и Сорен повёл меня в своё дупло.       Мы зашли в просторное дупло. Внутри была Пелли и Бэшки. Сорен вспорхнул на жёрдочку и посмотрел на миссис Плитивер.       — Миссис Плитивер, я, Клудд и Эглантина единственные дети у Нуктуса и Марелы? — начал Сорен       — Нет, до вас были и другие, — ответила домашняя прислуга.       — Мог ли у них быть птенец?       — Думаю да.       Слепая змея повернула на меня свою розовую головку. Она внимательно смотрела на меня своими слепыми глазами и ползала вокруг. Внезапно она заползла на меня.       — Возможно, он и вправду твой племянник.       — У него тот кулон, что был на матери?       — Дорогой, сними его с себя, — обратилась ко мне змея, и я начал снимать его.       Змея обвила его своим телом, что-то подумала и вновь повернулась на Сорена.       — Да, это тот самый кулон, я идеально помню, как твой отец подарил это, выменяв его у какой-то сороки. Тогда твоя мать была совсем молода.       — Значит, я и правда ваш племянник, — озадаченно потянул я, вообще не понимая в чем дело.       — Да, Калиак, — выдохнул Сорен.       Меня переполняло куча эмоций. Я не знал, куда смотреть и на кого. Слезы радости переполняли меня насквозь. Сорен тихо подошел и обнял меня, а я просто зарывался поглубже в его пух.       — Ну всё, Калиак, ну всё, хватит плакать, — прошептал он.       — Ты не понимаешь, дядя, это слезы радости…я дома…я снова дома…       — Ты в том в месте, где тебя никто не обидеть, где ты будешь счастлив всегда… Глаукс, до чего же ты на своего брата похож…       — На Корина?       — Да…       — Так…простите что прерываю, но КТО-НИБУДЬ ОБЪЯСНИТ В ЧЕМ ДЕЛО?! — взорвалась Ниарин.        Мы оба хихикнули.Старая змея тоже посмеялась над этим, издавая звуки похожие на икание       — Глупая, он племянник Сорена, что тут непонятного? — мягко сказала змея и свернулась в клубок       — Так…это я поняла…а он что…брат нашего бывшего короля?!       — Ниарин, успокойся, ладно? — пытаясь успокоить черную сипуху, сказал я, — пойдём лучше в дупло.       — Ладно…       — Дядя, а можно Эмбер поживет с нами?       — Ладно, но только вы трое, а то бедная Эглантина сойдёт с ума с вами, — весело сказал Сорен и потрепал меня по «хохолку».       — Спасибо!       — Не за что.

***

      Мы весело вошли в дупло. Жёрдочки тёти Эглантины не было. Я тихо улегся в гнездо, все больше зарываясь в пух.       Ниарин легла около меня. Желудок просто трепетал от счастья. Наконец я почувствовал себя живым, больше я не чувствовал себя просто трусливым комком перьев, я почувствовал себя совой, настоящей совой.       — Доброго дня, Ниарин. Доброго дня, Эмбер…       — И тебе, Калиак, — хором сказали совята и все принялись засыпать.

***

      На следующую ночь я проснулся от резкого толчка в бок.       — Калиак, сова ты ленивая, просыпайся, там собрание внизу, — толкала меня Ниарин.       — Какое собрание? — зевая спросил я       — Да вставай ты! Летим!       Не успел я и глаза протереть, как черная сипуха потянула меня наружу.       Внизу шла какая-то бородатая неясыть. Она шла прихрамывая, словно была ранена.       «Странный тип, даже очень странный. Даже не одной царапины… Вот зараза! Он врёт, негодяй!»       Но мои мысли прервал крик Ниарин.       — Калиак, скорей сюда! Тут совята…       Хоть мне и было лень, но мне стало интересно, и я прошел сквозь толпу.       Вот тут-то меня и ждал шок, причем огромный шок. Среди совят лежала Эмили. На глазах выступили невольные слезы. Глаза моей сестры были пустые-препустые, в них ясно отражалась луна, словно она ослепла от нее.       «Вот что значит, лунное ослепление».       — Калиак, мне жаль, — прошептала Ниарин, — мне правда жаль, она ведь твоя сестра?       — Да… — выдавил из себя я.       Я несколько секунд смотрел на свою сестру. Она смотрела в пустоту, не обращая на меня внимание. Слезы потекли по моему лицевому диску и начали капать сестрёнке на тело.       — Нет… Нет… Нет… Нет… Нет! Нет, нет, нет! — сначала я говорил шепотом, а потом перешёл на крик: — НЕТ!       — Калиак, что случилось? — спросила, подлетевшая ко мне, Эглантина.       — Моя сестра ослеплена…       — Глаукс… — сочувственно сказал король Га’Хуула, тоже подоспевший к совятам, — не бойся, мы сможем ей помочь.       — Не бойся?! — резко ответил я, — у моей сестры лунное ослепление!       — Матрона, положи совенка в лазарет, а Калиаку дай успокоительного, ему оно сейчас необходимо.       Болотная сова повела меня и сестру в лазарет. Внутри было пуховое гнездо, куда была положена Эмили. Матрона протянула мне чашку и я выпил все за один глоток.       — Чаще навещай её и приноси вещи, которые помогут ей очнуться.       — А она выздоровит, да? — не унимался я.       — Я знаю как это лечится. Однажды давно-давно, твоя тетя была совсем маленькая, и её тоже ослепили луной. Тогда мы в одном месте нашли очень много совят. Многие были мертвы, многие просто ранены, но большая их часть была ослеплена. Лазарет был переполнен. Тогда твой дядя тоже волновался. Он каждую ночь приходил к сестре, стараясь помочь ей.       — И как же исцелиться от лунного ослепления?       — Понимаешь, когда совят привели на репетицию Мадам Плонк, и музыка заиграла, все совята разом очнулись от ослепления.       — Значит…она поправиться?       — Все, Калиак, успокойся.       — Но…       — Калиак, я знаю, что ты беспокоишься, но пойми, не надо винить или жалеть об этом, я знаю тебе тяжело. Давай я еще принесу чая, а ты поспишь тут, идет?       — А как же Ниарин?       — Они побудут у себя.       Матрона быстро убежала, а я тихо сел в гнездо. Сердце, желудок ныли. В голове крутилось одно и тоже воспоминание.       «Как это…почему? Ну почему со мной все эти несчастья?! За что?! Я ведь ничего такого не делал».       Минут через пять ко мне снова пришла Матрона. Она принесла еще одну чашечку чая, но с другим вкусом. Он был приятный и вкусный, все мои беспокойства как ветром сдуло.       — Ну что? Нравится мелиссовый чай?       — Очень…       — Пей такой почаще.       «Да я готов его хоть каждую ночь пить».       Через какое-то время меня начало клонить в сон. Я уже собирался спать, как вдруг меня позвал дядя.       — Эй, дружок, идём домой?       — Дядя, ты пришел! — воскликнул я и мигом побежал к Сорену, тот крепко обнял меня.       — Ну конечно! Идем…       Я весело шел за дядей. Я чувствовал себя, наверное, самым веселым и жизнерадостным птенцом. Он посмотрел на меня и потрепал перышки, пытаясь успокоить.       — А правда что тётя тоже была облучена и потом выздоровела?       — Да, она услышала пение мадам Плонк и очнулась. Но не спеши, это было не сразу.       Я зашел в свое дупло. Сорен потрепал меня и пожелал спокойного дня. Эглантина сидела в своем гнезде, Ниарин рассматривала небо, а Эмбер тихо посапывала.       — Тетя?       — Да, Калиак?       — Можно я посплю с тобой?       — Ладно, малыш        Я залез под ее крыло и внимательно посмотрел в ее глаза.       — Она поправиться.        Я не мог уснуть, слишком волновался. Тут Ниарин подлезла ко мне и начала успокаивать. Тетя уже спала и я не хотел ее будить.       — Ой, а вы что все в одном гнезде? — сонно спросила Эмбер.       Пещерная сова тоже залезла в гнездо и мы все вместе уснули.       Я проснулся рано и начал рыться в дупле. Я искал разные вещи, которые могли помочь очнуться сестре. Я нашёл какие-то блестяшки и совуколку и полетел в библиотеку. Там я взял книгу про легенды Га’Хуула. Я делал это очень быстро, хотел быстрее прийти к Эмили. Я прилетел в лазарет, поздоровался с Матроной и подошел к подстилке Эмили.       — Привет, сестренка, — начал я, — смотри, я принёс совуколку, как мама делала, и блескучие стекла, помнишь висели над нашим гнездом? А еще книгу с легендами.       Я начал рассказывать легенды своей сестре. Как это делала мама. Про Гранка, Хуула, хагсмаров. Потом про осаду, битву Огня и Льда. Как Корин достал уголь Хуула, Войну Углей.       Так я сидел всю ночь. Матрона грустно смотрела на меня, но я ни при каких условиях не прекращал помогать сестре. Маленькая надежда держала меня на когтях.       Вот так вот и я проводил все ночи, сидя с сестрой и читая ей легенды.