***
— Маркиза Валерия де Кабальеро! — громко объявил церемониймейстер на всю залу. Взоры всех присутствующих обратились ко мне. Я собиралась уже пойти поприветствовать хозяйку и своего короля, который прибыл раньше меня, как увидела, что вдовствующая герцогиня сама спешит мне навстречу. Это высокая, худая женщина с сильно поседевшими волосами. Несомненно, некогда она считалась первой красавицей. — Ваша Светлость, — слегка присела я в реверансе. — Маркиза, как мы рады, что Вы согласились нас посетить! Позвольте представить Вам, мой сын маркиз Адриан де Лара. Только что вернулся из Венеции. Молодой человек с темными прямыми волосами и большими карими глазами, одетый по последней моде, изящно поклонился, касаясь губами моей руки. — Для меня честь познакомиться с Вами маркиза. Не откажите мне в первом танце. Я снова присела, любезно принимая приглашение. Мы тут же присоединились к кругу танцующих. — Вы великолепная партнерша, леди Валерия, — сделал он комплимент, мягко ведя меня в танце, — говорят, полгода назад Вы вернулись из Парижа? Я уже слышал, это ужасно. — Да, позвольте, я не буду об этом вспоминать. Сегодняшнее торжество слишком прекрасно для столь мрачных мыслей, — изящно ответила я, несколько раздраженная упоминанием о Париже и связанных с ним событиях. Но мой кавалер уже сменил тему, радуя меня рассказами о Венеции. В последующие два часа я сменила пару десятков партнеров, с Адрианом я танцевала еще два раза. Молодые и не очень люди делали мне комплименты, обещали завалить цветами, бриллиантами, шелками и мехами. Я всегда была в центре внимания на подобных мероприятиях, но то, что творилось сегодня, было слишком даже для меня. Потенциальные женихи пытались взять меня штурмом, как особо неприступную крепость, а это был еще только мой первый прием с тех пор, как мы приехали из Франции. Наконец, я оказалась одна в выделенной мне комнате. Мужчины отправились в карточные комнаты выпить, покурить и сыграть несколько партий, а дамам было положено отдохнуть перед конной прогулкой. Я терпеливо ждала, пока Кларисса расшнурует мне корсет, и я смогу прилечь отдохнуть. Голова просто гудела с непривычки. Хотя я не собиралась спать, все же заснула. Зря. Мне приснился кошмар впервые с тех пор, как я прибыла в Мадрид. Я стояла где-то в тумане, вокруг было темно. Ко мне шла чья-то черная фигура, чем ближе она подходила, тем сильнее колотилось мое сердце. Я рассмотрела, что в руках у фигуры качается веревка с петлей. Меня охватывает ужас, я подхватываю длинную юбку и бегу от этой фигуры, пытаюсь кричать, но не выходит. Ледяная рука хватает меня за плечо, я пытаюсь вырваться. — Повесят…на Гревской площади…публичное покаяние…убийца…ведьма… — я могу разобрать лишь обрывки фраз. Я вырываюсь, стараюсь убежать. Мне кажется, что где-то впереди есть спасение… Меня вдруг обхватывают чьи-то смутно знакомые руки, и мне, почему-то уже не страшно, я подаюсь вперед, желая спрятаться от пугающей фигуры. — Я с Вами, я рядом… — где-то я это уже слышала. Я напряженно пытаюсь вспомнить, этот низкий голос кажется таким знакомым. — Госпожа! — крик Клариссы выдергивает меня из кошмара. Я резко сажусь на постели. — Что? — Опять дурной сон, госпожа. Все уже собираются на прогулку. Вы просили разбудить Вас. — Да. Мой костюм для верховой езды готов? Помоги мне одеться. Полчаса спустя я стояла в холле полностью готовая. Я была все еще под впечатлением от своего сна, хотя и не могла вспомнить точно, что мне такое снилось. Ко мне уже спешил Адриан. — Леди Валерия, — он предложил мне руку, — Вы бледны, с Вами все в порядке? — Да, благодарю. Хочу поскорее увидеть свою лошадь. — Она Вас не разочарует, — улыбнулся мой кавалер. Конь по имени Ретивый меня и впрямь не разочаровал. Стройный гнедой жеребец нетерпеливо потряхивал головой, ожидая своего наездника. Я легко вскочила в седло. Группа желающих покататься собралась небольшая, в основном молодежь. Я уже успела выслушать десяток комплиментов о том, как я держусь в седле, и столько же о моем бледно-зеленом костюме. Каждую даму сопровождал кавалер, так что едущий от меня по правую руку Адриан, пользуясь своим положением, не подпускал ко мне других собеседников. — А Вы слышали о том, что наш кардинал открыл целую охоту на ведьм? Вы верите, в то, что они существуют? По мне, так все возможно, не зря же их сжигают и вешают, — похоже, мой спутник не знал, чем меня еще развлечь. Я, до этого слушавшая его вполуха, еще пытаясь припомнить, что же мне приснилось, теперь насторожилась. Он, конечно, не знал подробностей моего приключения, об этом не распространялись, но поднятая им тема вызвала у меня холодок страха. — Леди Валерия, — позвал он, — Вы так задумчивы. Я утомил Вас? — Нет, что Вы. Я просто раздумывала о том, что так хочется сейчас прокатиться с ветерком. Как думаете, если мы оторвемся от группы, на нас обидятся? — Я готов взять вину на себя. Давайте же, на счет три! И я, легонько тронув конский бок хлыстом, заставила Ретивого перейти в галоп. То же сделал и Адриан. Группа гуляющих осталась далеко позади, я слышала лишь свист ветра в ушах, наслаждаясь быстрой ездой. Я направила коня чуть в сторону, заезжая в небольшую рощу. Здесь Адриан помог мне спешиться и, привязав лошадей, подвел меня к ручейку. — Леди Валерия, я не верю, что мы одни! Я должен сказать Вам, Ваша красота просто затмила мой разум! Я люблю Вас. — Я даже не знаю, что ответить Вам… — отозвалась я, слегка растерявшись. — Подарите мне поцелуй, чтобы я мог помнить его вечно. Молодой человек был мне симпатичен. И я решилась. Подойдя к нему, легонько коснулась губами его губ, чувствуя его руку на своей спине. Вдруг что-то будто бы затмило мой разум, мне померещилось, что рука, нежно обнимающая мою талию, большая и грубая, это не могла быть ладонь аристократа. — Эсмеральда… — донесся до меня хриплый голос. — Что? — я резко отстранилась от него, — что Вы сказали? — Простите? — молодой маркиз озадаченно смотрел на меня, — я не понимаю Вас. — Видимо мне показалось, просто не выспалась. Прошу меня простить, — от волнения я не знала, куда себя деть, я узнала этот голос. Этот же голос и эти же руки я видела сегодня во сне. — Каков же будет Ваш ответ? Не томите. — Ответ? Ах да, ответ… Я не могу ответить Вам взаимностью, простите, — я была в таком замешательстве, что отказ этому симпатичному юноше вырвался сам собой. На лице молодого человека промелькнуло разочарование, — матушка будет недовольна мной. Он такие надежды…простите, я разволновался, — быстро опомнился он. — Ваша матушка, — я покачала головой, — проводите меня назад, будьте так любезны. Оказавшись в своей комнате, я с размаху упала на постель. Квазимодо… Я ни на миг не забывала ласкового звонаря, но то, что творилось сейчас, было уже слишком. Вместе с растерянностью была какая-то злость на Адриана. Как? Как выйти замуж за столь пустого по отношению ко мне человека? Он пустой как…как…вон та ваза на окне. Внезапная догадка подбросила меня с кровати. — Я поняла! — закричала я, тут же зажав себе рот рукой. Ваза! Ну конечно! Он принес мне два сосуда, сразу после того, как я отправила его за Фебом. Один красивый с вялым наполнением, другой грубый со свежими цветами. Господи, что я тогда наделала, какую боль, наверняка, причинила ему своей глупостью. Пораженная этой аллегорией, отражавшей сущность капитана и звонаря, я лежала, закрыв лицо руками. В голове созрело решение.***
— Отец, — я стояла у него в кабинете, после приема у герцогини прошло три дня, — я слышала, у нас сейчас посол пребывает во Франции? — Об этом ты хотела поговорить со мной? — озадаченно спросил король, — раз у тебя проснулся такой интерес, то да, я как раз писал ему письмо с последними поручениями, пока ты не отвлекла меня. Я надеюсь, по веской причине. — Когда он возвращается? — Как только закончит с моими поручениями. Ты испытываешь мое терпение, Валерия. — Пожалуйста, у меня есть огромная просьба. Поручи ему узнать про Квазимодо. Пусть приедет и расскажет, как он там. — Ты в своем уме? — с сомнением смотрел на меня король. — Да, да. Очень прошу. Я хочу знать, как он живет. Пускай расспросит служащих в соборе, что ему стоит. Он же, наверняка, в столице. — Твои капризы не перестают удивлять меня. Но я помню, сколько этот человек сделал для тебя, я исполню твою просьбу. Что случилось между тобой и Адрианом де Лара? — Я не приняла его признаний в любви. Делай со мной, что хочешь. — Валерия! Ты неисправима. Покинь мой кабинет, иначе, клянусь, я задам тебе трепку. Получив от отца, что хотела, я быстренько ретировалась. Оставалось дождаться приезда посла.***
Посол прибыл спустя четыре месяца после нашего разговора. Отец, помня о своем обещании, позволил мне явиться в приемную залу, чтобы лично выслушать подготовленный для меня доклад. — Ваше Сиятельство, — склонился передо мной сэр Исмаэл де Жозе, прибывший из Парижа. — Не томите же. Что Вы узнали? — опустилась в кресло напротив посла. Отец сидел рядом. — Я расспросил многих служащих Собора Парижской Богоматери о жизни звонаря Квазимодо, — начал он издалека, — священников, монахов, причетника, органиста, певцов. Вот все, что мне удалось узнать. У него ранее был господин, архидьякон, которого, однако, сослали в далекий монастырь за какие-то преступления перед королем. Теперь этот звонарь, который, к слову, отличается поразительным уродством, остался без покровителя. Он по-прежнему выполняет свои обязанности, почти не покидая колокольни, ни с кем не общаясь. Мне сообщили, что после событий с архидьяконом звонарь совсем плох стал, переживают, как бы бедолага с башни не бросился. Замену ведь придется искать. Однако ж жив до сих пор. Еще есть информация, что здесь замешана некая девушка, которую этот урод якобы безумно любил и любит до сих пор. Один из его помощников, что помогает раскачать огромные колокола, рассказал, что видел, как горбун сидел, закрыв лицо руками, и бормотал что-то про то, что никогда не увидит ее. Кого это «ее», выяснить не удалось. Известно лишь, что какое-то время он опекал некую цыганку. Простите, что так мало сообщил, но до этого человека просто никому нет дела, я разузнал все, что мог. — Можете быть свободны, — быстро бросил король, глядя на мое лицо. — Если я чем-то огорчил… — Сейчас же! Отдыхайте с дороги, после продолжим. Посол откланялся, а я, наконец, подняла на отца глаза, в которых застыл ужас. — Он там совсем один… О, папа, что же мне делать? — только и смогла ошарашено произнести я.