Принцесса-бродяжка

      Поскольку это было неизбежно, я продолжила свои выступления. Слишком далеко я зашла, чтобы сдаться сейчас. Постепенно я успокаивалась, солдаты не обращали на меня никакого внимания, за исключением моментов, когда становились моими зрителями.       А весь Двор Чудес просто гудел в ожидании Праздника шутов, о котором мимоходом говорил Клопен. Я как всегда не понимала, о чем речь. Признаться честно, это стало надоедать.       — Слушай, Зара, — обратилась я как-то к цыганке, приведшей меня сюда, — не сочти мой вопрос глупым, но что за Праздник шутов?       — Странная ты девчонка, Эсмеральда. Говоришь вроде по-нашему, а как-то чудно́, точно благородная. Вещей элементарных не знаешь.       — Просто скажи, что за праздник.       — В этот день народ веселится с утра до ночи, стража никого особо не трогает. Загораются потешные огни, у Бракской часовни происходит церемония посадки майского деревца, а какой-нибудь нерадивый поэт обязательно воспользуется возможностью представить людям свое творение. Но самое главное — церемония избрания Папы Шутов.       — Как это?       — Люди соревнуются, кто состроит самую уродливую гримасу. Урод из уродов получает папскую тиару, его несут на носилках, чествуют. Ну, а мы в этот день без дела не сидим, можно не переживать, стражники не пристанут. Мы обычно заранее разбираем места для выступлений. Ты пойдешь танцевать у больших костров на Гревской площади.       — Я не увижу выборы папы? Все веселье пропущу? — кисло спросила я. Я никогда прежде не видела подобного зрелища, знать таким не баловалась или просто не афишировали, что наиболее вероятно. А меня стало распирать любопытство. Интересно, как это бывает?       — Да будет тебе. Веселья в этот день на всех хватит.       Я давно уже ничего не ждала в таком нетерпении, как 6 января. Ничто не могло испортить мне настроения, даже не отстающий от меня священник. Наконец, настал заветный день.       — Джали, кушай скорее, если поторопимся, успеем взглянуть на мистерию.       Я скакала по комнате не хуже козочки, собираясь на праздник. Меня охватывала какая-то детская радость при мысли, что уже скоро мы с Джали пойдем развлекаться и народ развлекать. Вплетая в косы монетки так, как я видела у местных цыганок, я не могла перестать трещать:       — Интересно, как будет выглядеть папа? Мы с тобой от костров сразу пойдем смотреть процессию! Говорят, сам Клопен собирается участвовать, вот потеха будет! Ну, пошли, пошли.       И я, подхватив бубен, выбежала на улицу, направляясь прямо к Дому с колоннами. Меня остановил знакомый голос:       — Дамы и господа, тот, кто победит меня в фехтовании на этих дивных шпагах, получит бутылку вина из «Яблока Евы»! Подходите, господа! — Это был Жеан Мельник, молодой парень, наверное, даже мой ровесник. Он не раз присутствовал на моих выступлениях, громче всех выкрикивая: «Танцуй, Эсмеральда! Давай!». Репутация этого юноши оставляла желать лучшего, он был известен кутежами и драками. И сейчас он был явно нетрезв.       Слишком велик был соблазн. Закусив нижнюю губку, я приблизилась к горстке людей, окруживших парня.       — Ну же, неужели никто? Готов поспорить, среди вас найдется храбрец, достойный поединка! Робен, может ты? — обратился он к еще одному школяру. Но тот лишь весело отмахнулся. Сейчас развлечемся…       — Я хочу!       — Ба, Эсмеральда! Ты, верно, шутишь? — спросил Жеан под всеобщее веселье.       — Нет, — тряхнула я волосами, — ты искал соперника, чем я плоха? Дай мне шпагу.       — Серьезно? Хочешь, чтоб я с девчонкой дрался?       — А ты думаешь, я только с бубном умею обращаться? Или ты боишься? — произнесла я волшебные слова.       Жеан только развел руками, усмехаясь:       — Сегодня праздник шутов, можно все. Робен, подержи бубен мадмуазель Эсмеральды. Я постараюсь не поранить ее, — и он протянул мне шпагу.       Я привычным жестом взяла оружие. Бедный парень не знал, что я обучалась фехтованию лет с трех и более чем преуспела в этом деле. По крайней мере, лучше, чем во многих науках.       — Первый выпад за тобой, — по-джентельменски сообщил мне Жеан.       И я одним движением выбила шпагу у него из руки, воспользовавшись тем, что он явно этого не ожидал. Зрители заулюлюкали.       — Это нечестно! — заорал оскорбленный Жеан, — боя ведь не было!       — Давай еще раз, миролюбиво сказала я, возвращая ему шпагу, — теперь ты начинай.       Жеан сделал слишком медленный выпад, от которого я легко ушла, оказавшись у него за спиной, толкнула подвыпившего парня вперед, сделав ему подсечку. Жеан повалился на землю, а я приставила шпагу острием к его горлу, правда дальше, чем надо, чтобы не дай Бог не поранить его.       — Вот так да, — хохотал Робен, возвращая мне бубен, — нашего Жеана девчонка побила.       — Ничего не побила, — заявил весь пунцовый от стыда парень, поднимаясь на ноги, — просто я не в форме сегодня. Твой выигрыш, — и он протянул мне бутылку.       Откланявшись восторженным зрителям, я забрала трофей и повернулась, собравшись уходить, как снова натолкнулась на знакомый мне тяжелый взгляд. Клод Фролло стоял поодаль и не спускал с меня глаз. По спине невольно пробежал холодок, так не вязался мрачный черный священник с атмосферой всеобщего веселья. Поймав мой взгляд, он что-то пробормотал себе под нос и скрылся с глаз моих. Оно и к лучшему. Не видеть бы его сегодня больше.       Я откупорила бутылку. Папа всегда был строг в отношении алкоголя, подобная шалость не позволялась мне никогда. Но раз уж сегодня праздник, то почему бы и нет. Когда отец приедет за мной, я уже так не повеселюсь, буду посещать балы и вести непринужденные светские беседы. Надо пользоваться моментом.       Непривычный напиток обжег горло. Вино было сладким и, видимо, довольно крепким, так что я быстро почувствовала головокружение. Главное не выпить лишнего, ведь скоро мой выход.       — Эсмеральда! Эсмеральда! — приветствовала меня толпа на Гревской площади. Огромные костры уже пылали, можно было начинать. Выпитое вино прибавило мне смелости, я танцевала как никогда прежде. Все народные испанские стили слились для меня в один дикий танец. Ножки мои мелькали так быстро, что я до сих пор не помню, что именно я там вытворяла, меня словно закружил вихрь. Щеки мои раскраснелись от пляски, жара костров и крепкого алкоголя, мне в жизни не было так хорошо. В те минуты испанской аристократки не существовало, была только цыганка Эсмеральда. Не знаю, сколько я плясала, может пять минут, а может целый час, но когда я остановилась, тяжело дыша, толпа разразилась такими аплодисментами, что их, наверное, было слышно в самом Соборе Парижской Богоматери на Сите.       — Джали, теперь твой черед, — вспомнила я про козочку. — Дорогие зрители, обратилась я к притихшей толпе, — сейчас Джали будет изображать вам самых уважаемых господ нашего города Парижа! Ваша задача — помочь мне догадаться, кого показывает нам Джали! — Толпа разразилась одобрительными криками.       По моему знаку коза, поднявшись на задние ножки, стала с важностью переступать, забавно блея. Зрители расхохотались:       — Это Гишар Гран-Реми! Один в один!       — Ведьма! Это богохульство! — раздалось такое знакомое мне злобное шипение.       — Господин ошибся, — смело объявила я, — наш уважаемый начальник королевских стрелков вовсе не ведьма. Он может обидеться! — толпа покатилась со смеху, а священник, а это, конечно, был он, залившись краской, быстро покинул круг смотрящих представление. Ободренная этой маленькой победой, я продолжила. Зрители также легко угадали Жака Шармолю и Луи де Бомона. А затем я запела старинную испанскую песню:       Un cofre de gran nqueza       Hallaron dentro un pilar,       Dentro del, nueuus banderas,       Con figuras de espantar…       Песня напомнила мне о доме, о Луисе, об отце, который так любит ее, о зеленых лугах папиной резиденции в Валенсии. Я готова была расплакаться, но сдержалась.       Пришла пора собирать деньги. Столько я еще ни разу не зарабатывала, монеты сыпались градом. Какой-то незадачливый человек полез за деньгами в карман, и я остановилась. Хотя тут же стало ясно, что у бедняги нет ни гроша. Из неловкой ситуации ему помог выйти какой-то человек, заоравший:       — Папа! Несут папу!       Бедолага тут же исчез в толпе, да я и сама, быстро собрав свой заработок, побежала вслед за процессией, не в силах побороть любопытство. Но папы я не обнаружила, вместо него был пустой трон и возмущенно вопящий народ.       — А что случилось? — спросила я у кого-то.       — Проклятый священник испортил нам весь праздник. Это был не папа, а совершенство, в жизни не видел такого урода, как этот горбун!       Разочарованно вздохнув, я поплелась обратно во Двор Чудес, веселье на сегодня кончилось. Ну, или я так думала…