Мерлин или Миорлан?

Сегодня был четверг. А это может означать только одно. Сегодня будет зельеварение. В отличии от всех остальных учеников факультета Гриффиндор, да в общем-то и всей школы, Гермиона с огромным нетерпением ждала урока зелий. Она сама не знала почему, но где-то глубоко внутри неё поселилось странное чувство того, что после этого что-то измениться. Это было странно. И, по правде говоря, в большой степени абсурдно, ведь несмотря на все волнения девушки, гриффиндорцам (и слизеринцам) пятого курса предстоял самый обычный урок зельеварения, какие были у них два раза в неделю. Но это странное предчувствие никак не хотело уходить, поэтому староста Гриффиндора с непонятным воодушевлением первой из своего факультета вошла в открытые двери класса Ужаса Подземелий. За ней, как за щитом, последовала остальная часть Гриффиндора. Слизеринцы уже сидели на своих местах. Они почти всегда приходили в класс раньше «львов». Сейчас они сидели, всем своим видом показывая превосходство, и смотрели, как спешно входят в класс гриффиндорцы. Как только за последним представителем львиного факультета закрылась дверь, послышался звук колокола, возвещающего начала урока. Невилл (а это был именно он), успел пулей отскочить от открывающейся двери и, споткнувшись обо что-то, растянулся на ближайшей парте, пропуская в класс профессора Снейпа. Профессор только прожёг Лонгботтома раздражённым взглядом и двинулся к своему столу. Невилл, стараясь стать незаметным, как та самая парта, на которую он несколько мгновений назад грохнулся, стал спешно доставать свои принадлежности из сумки. Гермиона, тем временем, жадно вглядывалась в начавшего свой урок профессора, вслушиваясь в то, что он говорит только на автомате. Мио видела Снейпа и вчера, и позавчера. В корридорах и в Большом зале. Но почему-то ей казалось это недостаточным. Тогда профессор будто не замечал её. Почему будто? Он и правда не замечал. Девушка незаметно вздохнула. Умом она прекрасно понимала, что декану слизеринцев, профессору Снейпу, Ужасу Подземелий, совершенно нет до неё никакого дела. Ему на неё всё равно. И возможно, он даже знает, что она его дочь. Ведь мог он как-нибудь догадаться? Наверняка, мог. Или мама могла прислать ему похожее письмо. Но тогда почему он её не искал? Почему если знает, что она, Гермиона, его ребёнок, почему он не взял её к себе? Или просто не рассказал? Не поговорил? Почему относится к ней, как к простой ученице, не делая даже намёка на что-либо другое? Нет, наверное, он не знает, что Гермиона Грейнджер его дочь. Иначе бы профессор наверняка хоть как-то показал бы это. А за те четыре года, что она находится в Хогвартсе, Мио не почувствовала ни малейшего признака того, что профессор Снейп проявляет к ней хоть какое-то внимание. А какова тогда вероятность того, что Снейп всё-таки знает, что у него есть ребёнок? Мама ведь могла прислать такое письмо и ему? Маловероятно, но может быть. Всё, что Мио знала об отношениях своих родителей, было в том самом письме, написанном матерью и в воспоминаниях. Она знала, что родители какое-то время были вместе, но сильно поссорились. Наверное, если бы Гермиона своими глазами не увидела сцену их ссоры, воспоминания о которой сохранила мама, то девушка никогда бы не поверила в то, что Снейп — её отец. В воспоминаниях папа (как непривычно и чуточку смешно называть профессора Снейпа папой, даже про себя), в пылу ссоры, и, находясь в растрёпанных чувствах, трансгрессировал прямо из комнаты, сломав стихийным всплеском (кроме этого Гермиона никак не могла объяснить то, что Снейп смог переместиться из помещения, на котором было понавешена огромная куча различных щитов и чар), большую часть защиты дома. Трансгрессировал. И больше не вернулся. А мама так и не успела ему сказать, что беременна. Так что весьма вероятно, что Снейп вообще не знает о наличии у себя ребёнка. Или всё-таки знает и ищет? Может, волнуется? Мио снова взглянула на зельевара, который продолжал рассказывать о приготовлении зелий с применением магии. Может быть, он все эти годы ищет её? И не догадывается, что всё это время его дочь рядом? Нет, это кажется абсурдным. Гермиона усилием воли гнала от себя эту мысль. Ну, не могло вот так вот всё случиться. Не могло. Внезапно профессор повернул голову в сторону Гермионы и, окатив её пронзительным взглядом, под которым люди обычно чувствовали себя крайне неудобно, резко спросил: -Что является катализатором для главного компонента укрепляющего раствора? Гермиона начала отвечать ещё раньше, чем она начала думать, что она отвечает. Уверенным голосом она спокойно ответила: — Главный компонент укрепляющего раствора — Лирный корень. Его катализатором служит раствор из тертых лепестков асфоделя. Профессор только кивнул на ответ Гермионы и продолжил лекцию. Гермиона всё так же продолжила буравить его взглядом. Нет, наверное, он ничего не знает. А если не знает, то стоит ли вообще что-либо говорить?

***

Задумчивая Гермиона шла обратно в замок после весьма продолжительной прогулки вокруг озера. Погода была просто прекрасная, медленно заходящее солнце ещё хорошо освещало всё вокруг и его лучи весело поблёскивали, отражались на глади тёмной воды. Ветра не было, не качались даже самые верхушки деревьев в Запретном лесу. Это был просто чудесный вечер. Мио так и не пришла к определённому мнению по поводу ситуации, в которой она оказалась. Мерлин, к какому мнению?! Она даже не могла решить хорошо это или плохо. Хотя, честно, девушка пыталась понять и разобраться в собственных мыслях, а так же в плюсах и минусах того, что у неё внезапно появился живой отец. Пусть он, наверняка, даже не знает об этом. А сказать надо бы. Хотя бы просто сказать и поговорить. Только вот как? Мио никогда не была трусихой, да и «весёлое» детство не способствовало беспричинному развитию фобий, но сделать это она правда боялась. Ну вот как она может? «Здраствуйте, профессор Снейп! А я вот узнала, что никакая я не Грейнджер, я ваша дочка!» Да такое просто представить смешно. Смешно и стыдно. Так что признания в духе «Здраствуйте, я ваша тётя!» сразу отметаем. Девушка ещё долго пыталась придумать хоть какой-нибудь достойный способ донести до нелюдимого профессора (который, если вдруг услышит такие новости, со злости может и запустить чем-нибудь, и хорошо, если это будет банка с сушёными тараканами, а не какое-то заковыристое проклятье… — думала Мио), что она — это его ребёнок от давным-давно умершей женщины. Честно, она сама бы совсем не обрадовалась такой новости. И понимала, что скорее всего, Снейп вряд ли воспримет её адекватно. Хотя, он взрослый, с хорошо закалённой пожирательскими рейдами психикой, человек. И, возможно, всё пройдёт не так уж плохо. Во всяком случае, она так об этом думала. И вообще. У страха глаза велики. Надо бы собраться с мыслями и пойти к профессору прямо сейчас. Она как раз должна успеть перехватить его до ужина. Лучше собраться и рассказать всё сразу. Иначе, пока она будет думать и собираться, то вообще решит ничего не говорить. Имеет она право на один гриффиндорский поступок в этой жизни или нет?! Девушка решительным шагом направилась ко входу в замок, как на неё буквально налетели два вихря и сбили с ног. По рыжим волосам и совершенно одинаковым лицам прекрасно понятно, кто это был. Фред и Джордж Уизли. -Что вы…? — Уже закипая, потому что близнецы даже не подумали встать с девушки, начала она. — Совершенно ничего такого! — С ангельским личиком протараторил сладким голосом один из них, пока другой почти профессиональным движением откупорил флакон с зельем и вылил его на Гермиону. Никто ничего не успел предпринять, как близнецов отшвырнуло от девушки, которая засветилась золотым. Магические потоки невероятной силы опутали Мио, приподняли над землёй. И, под взглядами обескураженных Фреда и Джорджа Уизли, Гермиона Грейнджер исчезла.