Приключения фанатки Ксюши

      Что-то терзало Сергея. Вроде даже свет во время чека не отключался… пока… Но беспричинное беспокойство давило на виски, тупым гвоздём вбивалось в мозг, неприятно шевелилось в груди. Хотя, почему беспричинное? С самого раннего утра ему постоянно звонили с каких-то незнакомых номеров. В звонках не было абсолютно никакой системы и логики. Могло быть несколько звонков подряд, а далее следовал перерыв от пяти минут до двух часов сорока шести минут тридцати девяти секунд (Сергей засекал!). Но самое странное было не это. Звонившие ничего не говорили. Лишь издавали томное сопение. И как тут не занервничать, спрашивается? Да ещё в свете последних событий — вон что на днях с тремя вокалистами арийской семьи приключилось. Кипелыч ему не просто рассказал — в лицах изобразил.       Внезапно мирный ход саундчека был нарушен. К сцене приближалось странное облако (где-то в Москве икнула Маргарита Пушкина). По мере приближения облако преобразовалось в девушку, очень подходящую под описание… Ну да, Ксюши. «Как ей удалось просочиться, фанатов же ещё не пускают? — пронеслось в мыслях мавриков. — А с охраной всё в порядке?..» Из-за барабанной установки послышался сдавленный писк. Бежать было поздно.       Надежда умирает последней. Поэтому Маврик поправил шапочку, покрепче прижал к себе гитару и маленькими шажками стал красться к микрофонной стойке, надеясь спрятаться за ней. А уж когда Ксюша отвлечётся, можно будет и тихонько улизнуть со сцены. Это стало его ошибкой. Роковой ошибкой.       При встрече с медведем категорически не рекомендуется двигаться, совершать резкие движения и кричать. В случае с Ксенией то же самое. Нет, если музыкант встретил Ксению, то конечно, предпочтительнее бежать. Но важно помнить, что бежать он тогда должен быстро. Очень быстро.       Своими движениями Сергей добился лишь того, что привлёк к себе ненужное внимание. Тем самым, цель была выявлена. Траектория движения Ксюши приобрела осмысленный характер.       Казалось, беда неотвратима, но просто так Маврик сдаваться был не намерен. Он начал активно пятиться. Ксения Ивановна, пребывая в полной уверенности, что бежать жертве особо некуда, с ласковой улыбкой только что откинувшегося с зоны маньяка медленно последовала за ним.       Далее началось шествие по кругу со своеобразным центром в виде барабанной установки. На третьем заходе прятавшиеся там (простите, традиция) Колчин с Наумовым начали делать ставки, кто устанет первым. На одиннадцатом — что случится раньше: Светлейшего изловят, Ксюша устанет или же шум привлечёт наконец охрану. Последнее было определено как самое маловероятное, ибо всем известно, что охрана на таких мероприятиях существует исключительно и только для того, чтобы на входе отбирать у фанатов воду, а после концерта выгонять тех, кто мирно ждёт хождения музыкантов в народ. После двадцать четвёртого круга почёта появилась новая тема для обсуждения: как скоро у самих спорщиков закружится голова?       На тридцатом круге Ксюша осознала, что из центра доносится подозрительное шебуршание. Взор её немедленно был обращён к источнику шума. Спорщики притихли и уставились в ответ на нарушительницу мирного уклада жизни столичных музыкантов. В голове у той громко заскрипели шестерёнки. Расстояние, что до Маврина, что до установки, было одинаковым, и теперь, подобно буриданову ослу, фанатка не могла решить, куда же ей пойти.       Выбор делать не пришлось, ибо тройка рокеров применила тактику «уходим по одному, если что — мы геологи» и бросилась врассыпную. Краем глаза Женя успел заметить таки ворвавшихся в зал охранников и с удовлетворением отметить, что теперь барабанщик должен ему сотку.       «И всё же, — размышлял Сергей, — как Юрец оказался в гримёрке раньше нас? И где он был всё это время?..»

***

      Поклон. Ещё один поклон. Ещё один. Всё, концерт отыгран. Ребята скрылись в гримёрке.       — Уфф… Было жарко! — выдохнул Пётр, с довольным видом устраиваясь на диванчике и стаскивая мокрую футболку.       — Даа! — согласился Паша и последовал примеру вокалиста.       Все начали переодеваться.       Вдруг за пределами гримёрки раздался подозрительный шум.       Миша осторожно подкрался к двери и приложил к ней ухо. Зря, потому что кто-то изо всех сил дёрнул за ручку, и группа имела счастье наблюдать, как Бугаев плавно соскользнул прямо в Ксюшины объятия. Издав немой вопль ужаса, Михаил поспешил соблюсти пионерское расстояние как минимум, и скрылся где-то в глубине гримёрки. Пётр, выпучив глаза и судорожно сглатывая, тихонечко начал отползать на задний план. Чуть не задавил Славу, схлопотал от него за это и застыл на месте.       Ксюша в свою очередь тоже не могла оторвать взгляда от музыкантов. Инцидент с основателем группы произошёл слишком быстро. Настолько быстро, что Ксюшин мозг просто не успел среагировать. (У Миши мозг работал быстрее, поэтому в этот момент он уже усиленными темпами истреблял валидол и заедал его валерьянкой).       Ксения Ивановна сама не ожидала, что ворвётся именно в такой пикантный момент, и сама от себя была в шоке.       Елфимов ясно понимал, кто будет первой жертвой, поэтому взвешивал шансы «за» и «против» и вспоминал курс теории вероятности. Результат оказался неутешительным. Пришлось включить логику. И именно логика подсказала отобрать у близстоящего (им оказался Паша) футболку, ибо своей на тот момент нема, да и жаль было бы, покрутить ею перед носом у Ксюши и выкинуть за дверь. Ксения Ивановна вышла из ступора и, как загипнотизированная, рванула вслед за ней. Пётр, не теряя времени, подскочил к двери, захлопнул её и начал баррикадировать мебелью.       В это время Лёша обнаружил, что Бугаев сожрал всю его валерьянку и сурово сопел. Миша, отодвигаясь от него подальше, в свою очередь, натолкнулся на Славу, и, подобно Петру, получил от него пинок.       А где был Юра? А Юры не было. Таинственно исчез. Ведь Юры всегда в критических ситуациях таинственно исчезают...

***

      Неожиданно у Ксюши начались проблемы. Финансовые. Ведь для того, чтобы бегать по всем концертам, пусть и в танцевальный партер, нужно баблишко, а оно как-то незаметно приняло решение закончиться.       Стало очевидно, что Ксении срочно нужно озадачиться поиском работы.       Но наша Ксюша оказалась довольно везучей. Ну вот скажите, разве это не везение, когда грустно плетёшься по улице, практически без средств к существованию, одна в чужом городе, и вдруг сталкиваешься нос к носу со своей сестрой. «Как? — удивитесь вы. — У неё ещё и сестра есть?» Да, есть. Двоюродная. Вот так.       Звали сестрицу Клеопатра Степановна, в обращении просто Клёпа. По всей видимости, её родители, называя ребёнка сим прекрасным именем, стремились привнести в её жизнь побольше шарма и красоты, а также надеялись на блестящее будущее своего детища. Насчёт шарма и красоты они, пожалуй, не угадали. Хотя это, на самом деле, не так уж и страшно. А что касается блестящего будущего… С этого момента поподробнее.       Клеопатра Ивановна любила рок. Но если вы думаете, что в этом этом увлечении она ничем не отличалась от своей двоюродной сестры, то вы глубоко заблуждаетесь. Отличалась, и ещё как. Да, она, подобно и другим фанатам, старалась не пропустить ни одного концерта, но, с недавних пор, цели у неё были несколько иные. У Клеопатры Степановны был музей. Туда входили полученные автографы, а также всё, что прилетает в фанку со сцены (…медиаторы, бутылки с водой, элементы одежды…) и всё такое в этом роде. Перечисленные ценности были аккуратнейшим образом сложены в специальный чемоданчик на колёсиках и всегда возились с собой. А теперь, внимание. Клеопатра Степановна брала деньги за погляд. «Что за дичь?» — спросите вы. Ну почему сразу дичь-то? Вы же, к примеру, оплачиваете проход в Третьяковскую галерею или в Пушкинский музей? А почему же Клеопатра Степановна должна демонстрировать свои экспонаты бесплатно? Добавим, что за показ некоторых из них она взимала особую плату (например, к таким редкостям относилась зажигалка Сергея Константиновича).       Кроме того, Клёпа приторговывала автографами, если таковые удавалось достать, причём, стремилась собирать оптом, давя на жалость и умоляя не оставить без подписей всех (несуществующих) «несчастных» родственников и друзей, не сумевших попасть на концерт. Доверчивые музыканты расписывались до тех пор, пока разъярённая долгой паузой толпа не выпихивала оборзевшую фанатку куда подальше. Вот так и жила наша новая героиня, и жила, надо сказать, очень неплохо. И, если честно, она не испытала особого восторга, неожиданно очутившись в объятиях своей двоюродной сестры.       — Клёпа! Ты?! Привет!       — Мхм…ммм…да…аааатпусти ты меня наконец! — Клеопатре всё-таки удалось высвободиться, и теперь она с подозрением разглядывала Ксюшу, точнее, её рокерский прикид.       —Ты чего здесь делаешь? — высокомерно осведомилась она, не сводя глаз со своей чрезмерно эмоциональной родственницы.       — Я? Я… — Ксюша растерялась.       — Что это на тебе? — не обращая внимания на замешательство собеседницы, продолжала допытываться Клёпа. — Ты что, на рок перешла?       — Да! Знаешь, я…       — Хм… Не ожидала от тебя… Когда я приезжала в последний раз, ты вроде и близко к этому не стояла.       — Сейчас расскажу, как…       — Погоди. Пойдём ко мне, там всё расскажешь, — Клёпа принялась собирать свой чемоданчик.       — Что это у тебя? — Ксюша с любопытством оглядела разложенные богатства и… онемела. Ведь это была её мечта. Клеопатра воспользовалась моментом, схватила онемевшую сестру за руку и потащила за собой.