V. Твердыня преград

Дженни прикрывает глаза, захлебываясь в щемящей, тянущей ее на дно скорби. Она медленно опускается обратно на землю, обхватывая ладонями голову. Дженни не знает, сколько это длится. Но в один момент скорбь отпускает и она словно забывает о Лондоне и Хайгейте, как до этого забыла о зале для совета. Дженни вдруг замечает бордовые стены с золотистым узором. В них темно и прохладно. Она медленно узнает дворец Ташбаана. Вспоминает, что сейчас, в послеобеденное время, ей положено отправиться в сад с тархинями и царевнами, в то время как Питера ждут в курильной. Несколько часов для чисто мужской компании. Но Дженни потерялась. Сад? Сад… Совсем недалеко от неё возникает такая родная фигура и королева с облегчением вздыхает, чувствуя себя наконец спасенной. Питер. Сейчас он ее выведет. — Питер? — зовут его по имени. Но не она, не Дженни. Королева замирает, вглядываясь в выступившую из тени девушку. Невесомые тёмные кудри ниспадают вниз по хрупким плечам на лёгкое платье из шелка. — Аравис? — удивляется Верховный король. — Таш, я думала, я тебя уже никогда не увижу! Как ты? Девушка бросается к нему в объятия и Питер нежно притягивает ее к себе, словно Люси. Насладившись объятием, тархистанка отступает на шаг назад. Питер что-то отвечает, но Дженни не удаётся расслышать. Сердце пропускает один удар. Она так ему радуется, улыбается, и от этого на щеках тархистанки появляются милые ямочки. Дженни бы рада назвать ее некрасивой и пошлой, как когда-то в своей голове называла придворных тельмаринок, пытающихся повиснуть на шее Питера, но это не так. Аравис невероятно красива. В ней сочетаются детская непосредственность и женская грация. Округлая грудь тархистанки полностью прикрыта, но то, как обтягивает ее платье, выставляет ее обладательницу в наиболее привлекательном свете. Что-то неприятно ноет в груди королевы. Тархистанка по истине ангельской внешности смотрит на Питера, как на что-то исключительно свое. Конечно… Внутри королевы все холодеет: она когда-то сделала его своим. Да, это было до неё, и Дженни тоже была влюблена в своего партнёра по сцене, но если Алекс был ее платонической влюблённостью, с которой самое близкое, что из связывало, было соприкосновение рук, и то — по сценарию, а не по собственной воле, то Аравис… Она показала Питеру, что такое взрослая любовь. Она владела им десятки раз, знала, как заставить его стонать от истомы, где коснуться, чтобы он напрочь забыл о короне и встал перед ней на колени, предлагая самого себя без остатка. — Первая любовь никуда не девается, она с тобой до самого последнего вздоха, — отвечает на что-то мелодичным голосом тархистанка. — Ты знаешь, что я никогда не смогу тебя забыть. — Моя Роза оазиса, — называет ее в ответ Верховный король. Королеве Бесстрашной кажется, что она задыхается. Питер не набрасывается на Аравис, в попытке подарить свою любовь и насладиться этим, не целует и даже не касается. Он просто на неё смотрит. Но в этом взгляде все: и нежность, и преданность. Он смотрит на неё, как на самое дорогое и даже поза Питера, как он стоит, расправив плечи и слегка раскрыв ладони в ее сторону, будто говорит: «я весь твой». Они красиво смотрятся вместе. У обоих — величественная осанка и горящие глаза. Дженни задаётся вопросом, была бы Аравис лучше нее на троне? Насколько грациозно должна танцевать такая очаровательная тархиня? Насколько сдержана она, когда в воздухе висит угроза конфликта? Насколько она обязательна и внимательна? Ответы на эти вопросы кажутся очевидными. Несмотря на ноющую боль в грудной клетке, Дженни не может оторвать от них взгляда. Чем он еще делился с ней, кроме своей ласки и нежности? Переживаниями? Мечтами? Планами на будущее? Королева пытается представить себе совсем юного и неопытного Питера и как Аравис впервые раскрывает его… Что он чувствовал в этот момент? Легкие начинает жечь. Они никогда об этом не разговаривали с Питером. Он не рассказывал, а она не решалась спросить. Однажды Дженни случайно подслушала часть разговора весьма повеселевших от вина Каспиана, Сьюзен и Эдмунда поздним вечером. Они вспоминали свой первый год в Нарнии со времени последнего возвращения и тема Питера и некой тархини Аравис проскользнула в разговоре. Не то, что бы много было сказано, но все-таки… Дженни не может оторвать от них взгляда. Питер улыбается краешком рта, произнося что-то совсем неразборчивое. Он опирается локтем о стену и склоняет голову, глядя на тархистанку сверху вниз. Аравис немного ниже Дженни. И уж точно, более тонкая и изящная. Стоящий рядом высокий, крепкий король делает ее такой трогательно нежной. Аравис смеётся в ответ, демонстративно складывает руки на груди, что-то говорит ему. Дженни задаётся вопросом, сможет ли она его отпустить к ней, если он, после этого, придёт к ней и попросит о свободе? Королева опускает глаза, дыхание становится более тяжёлым, прерывистым. Решение даётся тяжело. Но, если это сделает его счастливым- конечно, она отступит назад. Ведь это не он провинился, а она его надежд не оправдала. Такой конец был бы честным по отношению к нему. *** Роланда начинает грызть чувство тревоги. Он просидел по ту сторону пещеры целый день и всю ночь. Ночь выдалась бессонной. Он, правда, пытался уснуть, при этом, подсознательно, вслушиваясь в малейшие звуки со стороны пещеры. Вдруг, она наконец выйдет, или же позовёт на помощь? Слишком долго. Он не знает, сколько сам провёл внутри, но они ведь вместе вошли, значит, что-то пошло не так. В стенах твердыни начинает светлеть. Рыцарь знает, что она должна сама. Но почему ему вдруг так тревожно стало? Рыцарь не выдерживает и встаёт на ноги. Застывает у входа в пещеру. Переживёт ли он снова свои страхи, ступив внутрь? Возможно. Роланд глубоко вдыхает, давая себе наставления быть максимально хладнокровным и не верить в то, что увидит внутри. Это всего лишь иллюзия. Делает шаг внутрь. На этот раз, в пещере довольно светло. Не то, чтобы сильно, но он вполне легко может рассмотреть, что длина пещеры — не больше пяти-шести метров. И он видит пробивающийся свет в том месте, где она заканчивается. Где они заходили. Роланд оглядывается внимательнее: никаких фигур, предметов, движения вокруг. Только у одной из стен Дженни сидит на полу, закрыв голову руками. Рыцарь вздрагивает и немедленно подбегает к королеве, опускаясь на колени рядом. Протягивает руку и осторожно касается ее локтя: — Джен, тебе нужно встать и уходить. Королева испуганно вскидывает на него голову, узнает. Затем смотрит куда-то ему за спину: — Если я сейчас уйду, я больше никогда его не увижу. Он останется с ней. Ро, я сейчас не могу, — надрывающимся голосом отвечает Дженни, не сводя взгляда с чего-то позади. Роланд оборачивается, но не видит ничего. Снова обращает свой взгляд к королеве, берет ее лицо в руки: — Посмотри на меня. Дженни слушается, но с явной неохотой. — То, что ты там видишь — это неправда. Этого нет на самом деле. Просто иллюзия. Ты должна найти в себе силы поверить в это и уйти отсюда. Королева снова переводит взгляд куда-то вдаль. В ее глазах появляется нежность, смешанная с благоговением. Ему не трудно догадаться, кого она там видит. И она ему не верит. Роланд отпускает ее лицо. — Ты не понимаешь меня, если бы только смог побывать на моем месте — ты бы видел, — королева глубоко вздыхает, не отрывая взгляда от своего видения. — То, как он дышит, как блестят глаза — никакая иллюзия не повторит. Это он. Просто ты меня, как всегда, успокаиваешь! Гоблин. Кажется, это будет сложнее, чем он думал. Роланд рассматривает возможность схватить ее в охапку и вынести отсюда самому, но ему почему-то кажется, что так пещера не выпустит. Она должна сама сделать эти несколько шагов. Роланд задумывается. Фигуры из его видения были призрачными. Что, если здесь — то же самое? — Если так, тогда подойди и коснись его. Докажи мне, что он — настоящий. — огромным усилием воли, рыцарь приказывает своему голосу звучать твердо и холодно. — Я тебе не верю. В глазах королевы сверкает обида. Она отшатывается от него, будто он ее только что ударил. Дженни встает на ноги и нетвердым шагом идет в сторону противоположной стены. Роланд встает следом за ней, сохраняя небольшую дистанцию. Дженни боязно протягивает вперед руку, принимаясь гладить воздух. Роланду становится не по себе. Королева победоносно смотрит на него через плечо: — Ну, что? Прохладный шелк рубашки, который я сейчас чувствую — я тоже придумала? Рыцарь молчит. Дженни опускает руку и снова влюбленно смотрит на воздух перед ней. Затем немного отводит взгляд, вздрагивает и сжимается. Опускает голову, будто в поклоне: — Тархиня Аравис. Роланд мрачнеет. Ее призраки мало того, что материальные, так еще и разговаривают с ней. Дженни делает шаг назад. От глаз Роланда не укрывается, как начинает дрожать нижняя губа королевы. Она по прежнему смотрит перед собой, немного наверх: — Я сделаю так, как ты мне прикажешь. Королева сжимает руки в кулаки и снова опускает голову: — Никогда больше. Рыцарь приблизительно догадывается, что она видит и слышит. Имя Аравис тоже звучит едва знакомо, но Роланд не может четко вспомнить, кому оно принадлежит. Дженни принимается едва заметно кивать тому, что слышит только она. Взгляд становится пустым и потерянным. — Мне бы просто насмотреться на тебя. В последний раз. Снова поднимает глаза и замирает. Роланд едва может слышать ее дыхание. И он ее не переубедит. В голову приходит еще одна идея. Скорее всего, он сейчас сделает ей больно физически. Но смотреть, как кого-то настолько тебе дорого пытают морально, заставляя пережить то, как разбивают сердце… Наверное, лучше так. — Спорим, ты слишком слаба, чтобы представить себе, что это все — неправда? Просто представить, повелевать если не людьми, то хотя бы своей фантазией? Королева растерянно смотрит на него, обнимая себя за плечи, словно замерзла: — Что? — Представь, что это тебе снится. А сейчас ты проснешься — и твой настоящий Питер будет рядом с тобой в вашей постели. Дженни вздрагивает, на миг лицо проясняется. Роланд быстро отступает на шаг и толкает, нет, скорее едва ли не швыряет королеву в сторону выхода. В глазах Дженни мелькает непонимание, затем она, падая, снова вскидывает голову в сторону того, что видит только она, протягивает руку в его направлении. Роланд тяжело дышит, не отводя глаз от королевы. Она с шумом падает на бок, даже не пытаясь выставить руки вперед. Рыцарь кривится: синяк точно будет. Но, главное, что приземляется королева уже за чертой пещеры. Роланд не смеет пошевелиться, наблюдая за реакцией: она снова испугано оглядывается, на это раз — непонимающе. Находит его глазами и вопросительно смотрит. Взгляд — осознанный. Роланд с облегчением вздыхает, кивает ей и идет навстречу, чтобы подать руку.