V. Твердыня преград

Длинный коридор из серого камня остался где-то далеко позади. Роланд идет через степь, которой, кажется, нет конца и края. Даже солнце не движется с места. Рыцарь не уверен в этом наблюдении, но и утверждать обратное он не решился бы. Под ногами — едва заметная тропинка и он просто автоматически решил что это — их путь и когда-то они придут туда, куда им нужно. Знать бы еще, что они ищут. Но загадочный голос молчит. Роланд замедляет шаг. Он все время слышал отдаленные шаги или тихие вздохи у себя за спиной, но не сейчас. Рыцарь оборачивается, готовясь к очередной ловушке твердыни. Но ничего страшного не произошло. Королева приблизительно в двадцати шагах от него, несет в руках свою обувь. — Что случилось? — рыцарь делает несколько шагов навстречу королеве. Дженнифер не сразу понимает, к чему он клонит. Проследив взгляд Роланда, она с облегчением вздыхает: — Просто в начале пути, где нужно было по камням ручей перейти, нога соскользнула и попала в воду. Потом мокрая обувь натерла. — Почему ты не сказала? — с легким раздражением спрашивает рыцарь. Дженни хмурится, тело невольно принимает оборонительную позицию, словно они в тренировочном лагере: — Насколько я поняла, ты не хотел, чтобы я тебя отвлекала. — Я этого не говорил, — упрямо отвечает рыцарь. — Роланд! — Дженни вскидывает руку, призывая его замолчать. — Пожалуйста, давай просто разойдемся в разные стороны, прямо сейчас? Если тебя настолько раздражает мое общество, я не собираюсь тебя им тяготить. — И куда ты пойдешь? — Да на все четыре стороны, — Дженни раскидывает руки, указывая на высохшую траву по обе стороны от тропы. Роланд молчит, во взгляде — откровенное раздражение. — Прощай, Роланд, пусть тебе повезет. Дженни опускает туфли на землю и быстро надевает их на ноги, затягивая пряжки. Не одарив рыцаря последним взглядом, она приподнимает краешки платья и идет вперед по сухой траве. Роланд уверен, что она блефует. Куда она пойдет? В конце тропы хотя-бы виднеются неясные очертания то ли холма, то ли замка. А королева идет к горизонту, за которым, что? Край света? Продолжение степи? Она в тридцати шагах от него. В свете солнца желтое платье постепенно сливается с цветом травы. Роланд заставляет себя развернуться и продолжить путь. Он вспоминает Эдмунда. Раздражение, которое просто бурлит в его крови — это влияние Твердыни, как и агрессия Эдмунда, или же это только он сам? Роланду хочется думать, что это Твердыня так на него влияет, но он не уверен. В голову начинают лезть более рациональные мысли. Когда его учили быть воином, им всегда говорили, что сила — в единстве. Друг за друга, подстраховать, прикрыть собой, вытащить обратно к свету — только так можно одержать победу против врага. Если каждый начнет играть сам за себя — их перебьют за час. И если в нем еще остались крупицы здравого разума, если он еще достоин носить звание рыцаря ордена Льва… Роланд разворачивается и принимается вглядываться вдаль: — Джен, вернись! Он зовет еще несколько раз, прежде чем она все-таки его слышит. Роланд идет навстречу. Если твердыня хочет, чтобы он наконец расставил все точки над «и», чего он полжизни избегал, они не найдут выхода отсюда, пока он этого не сделает. Как ни удивительно, королева идет ему навстречу и через несколько минут они застывают в паре шагов друг от друга. Роланд глубоко втягивает воздух: — По-моему, нам нужно поговорить. Дженни складывает руки на груди, смотрит исподлобья. В глазах все еще стоит обида и если бы она вместо этого тяжелого взгляда просто отвесила ему пощечину посильнее — Роланду бы полегчало. — Думаю, я, как минимум, должен тебе объяснение. Дженни опускается на траву и снова стягивает натершую ноги обувь: — Тогда, пожалуй, я тебя послушаю. Взгляд королевы становится немного менее тяжелым и Роланд медленно опускается напротив нее, оттягивая момент как можно дольше. Дженни чувствует напряжение, которое почти что можно ощутить физически. Она по-прежнему злится на Роланда за его грубость, но сердцем хочется сделать так, чтобы пытка для него (а она не сомневается, что это и есть она), прошла как можно легче. Королева срывает несколько колосков и принимается заплетать их в венок. Затем придирчиво прикладывает его к юбке и бросает на него задумчивый взгляд: — Сочетается? Уголок губ рыцаря невольно дергается вверх: — Восемь из десяти. — Значит, в экстремальной ситуации, пойдет, — королева принимается обрывать колоски вокруг себя, избегая зрительного контакта с рыцарем. Роланд немного расслабляется: -Хорошо. Сейчас я что-то тебе скажу, только пожалуйста, дослушай меня до конца. Дженни откладывает в сторону только начатый венок, берет в руки туфли и по одной отбрасывает их в сторону как можно дальше. Роланд вопросительно смотрит в ответ и королева вздыхает: — По крайней мере, я теперь не встану и не уйду. Мы далеко от тропы, а здесь столько колючек и у меня так устали ноги от многочасовой гонки за твоим темпом, что я предпочту сидя выслушивать, как ты меня к троллям посылаешь, нежели уйду отсюда, и тебя не дослушаю. Роланд усмехается, а Дженни снова принимается за свой венок. Рыцарь снова глубоко вдыхает: — Я назвал твое имя, чтобы мы прошли дальше… Рыцарь замечает, как королева замирает на одно мгновение, после чего с двойным усердием принимается сортировать колоски. Дженни мрачнеет, вспоминая их самую крупную ссору с Питером, какая только была: — Зелье забвения, оно разве не подействовало? — Его никогда не было. — Роланд осекается. — Хотя, нет, зелье забвения действительно было. И Каспиан клялся влить мне его в глотку насильно, если я еще хоть раз в твою сторону посмотрю. Любовного вина не было. Каспиан выдумал его, чтобы защитить меня. Дженни не выдерживает напряжения и отрывает взгляд от венка, глядя в упор на Роланда. В глазах рыцаря искреннее сожаление: — Пожалуйста, не бойся меня, я больше никогда тебя не трону. Тогда я еще не умел толком контролировать свои эмоции и… Я клянусь, я ни о чем в жизни так не жалел, как о том, сколько боли и проблем я тебе тогда причинил! Дженни едва заметно кивает. Роланд трясет головой: — Джен, я не знаю, что это и почему меня так тянет к тебе. Но это началось едва ли не с первого дня, как я тебя увидел. Ты была так рассержена в тот день, выливая свой гнев в так по-милому неумелые удары мечом о куклы из соломы в тренировочном лагере… — Как странно. Он может описать этот день в мелких деталях, словно это было вчера. — Мне тогда это показалось влюбленностью, которая никак не хотела меня оставить. Не подумай, у меня есть голова на плечах и я пытался выкинуть тебя из мыслей. Иногда казалось, что меня отпустило. Но потом мы случайно сталкивались где-то и от одного взгляда на тебя меня снова затягивало… — Роланд входит в раж, наконец осмеливаясь открыть кому-то то, о чем он еще никогда не говорил вслух. — Когда я просто вижу тебя — я как будто снова влюбляюсь, каждый чертов день я снова чувствую бабочки в животе, мне хочется прыгать, улыбаться, я перестаю чувствовать голод или усталость. Мне трудно от тебя оторвать взгляд, просто хочу смотреть на тебя, не отпускать от себя. Прости за грубое сравнение, но интимная близость не дает мне и половины того, что я испытываю, когда вижу тебя, и это все на протяжении четырнадцати лет! Королева наконец снова решается поднять на него глаза: — Но ты ведь понимаешь, что это — не нормально? Роланд активно кивает головой: — Я знаю. Я влюблялся до встречи с тобой и влюблялся после. Влюбленность — это не то. — рыцарь снова принимается оправдываться. — И я действительно пытался рубить все мосты к тебе. Я попросил Каспиана перевести меня со службы при Кэр-Паравале. И я не видел тебя несколько лет. Мне казалось, что я выздоровел, что я начинаю забывать, какого цвета у тебя глаза. А сейчас, я снова пытался доказать себе, что ничего не чувствую. Я был уверен, что если смогу быть с тобой грубым и если смогу обидеть — значит мне теперь все равно. Прости, это было ужасно с моей стороны, ты ведь действительно ничего мне не сделала… Дженни молчит. — Еще раз, я вырос и могу себя контролировать. Тебе не стоит меня опасаться. Пока мы заперты в Твердыне — позволь мне снова стать твоим другом, как когда-то давно. А когда мы выберемся — я исчезну и больше тебя не потревожу. — Роланд присматривается к королеве. — Я тебя снова расстроил? Дженни машет головой, откладывая почти готовый венок: — Ты думаешь, это магия? Роланду не удается сдержать улыбки, видя искреннее сочувствие на лице своей королевы: — Ты думаешь, меня прокляли? Дженни пожимает плечами: — А как еще? Почему ты не спросил у Аслана, когда была возможность? — Наверное, я побоялся, что он это проклятие с меня снимет, — язвит самому себе рыцарь, за что получает толчок под ребра от королевы. — Дурак! — Извини, — Роланд закусывает губу, чтобы спрятать улыбку. — Думаю, нам пора дальше. Рыцарь встает на ноги и отправляется за отброшенными в сторону туфлями королевы. Когда он наконец их находит — относит королеве и подает ей руку, чтобы она встала. Они идут в сторону тропы. — Спасибо, что рассказал мне. И я хочу, чтоб ты знал, что я не стану болтать и этот разговор останется здесь. Дженни останавливается и зачем-то обнимает Роланда. Слишком часто их пути пересекались за всю ее жизнь в Нарнии и слишком часто он ее вытаскивал, когда она висела на волоске над пропастью. — Эй, Ваше Сентиментальство, — ухмыляется рыцарь, — не провоцируй меня лучше. Дженни отпускает рыцаря и идет вперед. Рыцарь идет рядом с ней. — Интересно, когда придет моя очередь, о чем мне придется рассказать? — Хм… Я не думаю, что у такой нежной особы, как ты, были какие порочные мысли или связи… Но, признайся, ты когда-нибудь отбирала сладости у детей? Нет, ну серьезно, ты ведь за шоколад убить можешь! — Роланд, иди ты к гоблинам! — Нет? — продолжает веселиться рыцарь. — Тогда, наверное, у тебя есть двойник! Да, точно, леди, которая выглядит как две капли воды, словно ты, и она ходит за тебя на все советы, пока ты отсыпаешься в своей мягкой кроватке до обеда. Ну, признайся, что это так! Роланд заливается смехом, когда его принимаются избивать венком из колосьев и травы.