V. Твердыня преград

Роланд берет себя в руки, открывает глаза и, не оборачиваясь, входит внутрь. Остальные следуют его примеру. Рыцарь оглядывается по сторонам. Они находятся на раздорожье: с одной стороны видно лестницу наверх, с другой — длинный коридор, с третьей — арку, из которой пробивается дневной свет. Терраса? Сад на крыше первого этажа? Грохот падающих высоко сверху камней заставляет всех задрать головы. Франческа рывком тянет принца за рукав к ближайшей к ним стене — с аркой. Рошель сама ловко отпрыгивает в ту же сторону. Все происходит слишком быстро. Мгновение.- и центр холла заваливает огромными кусками скалы аж до самого потолка. Немного придя в себя, прислужница принцессы наконец пристыженно отпускает рукав Раймундо. Принц первым делом смотрит на дам: — Все в порядке? — Мать моя островоправительница! — выдыхает Рошель. — Я, канешна, люблю приключения, но эта твердень меня когда-то окончательно доконает! — Нарнийцы… — Франческа невольно вскидывает руку в сторону кучи валунов, будто желая их освободить. Раймундо рывком достигает преграды, пытаясь сдвинуть хотя-бы один валун с места, но тот даже на миллиметр не движется. — Каспиан? Эдмунд? Королева Дженнифер? — как можно громче зовет принц. — Раймундо? — слышится в ответ голос Каспиана. — Ты цел? Ты один? Принц аж привстает на цыпочки от напряжения: — Со мной Рошель и Франческа! С нами все в порядке! — Славно, — кричит в ответ Каспиан. — Эд здесь со мной. Мы тоже целы! Роланд? — Порядок, — кричит рыцарь в ответ. — Королева со мной! — Я не могу сдвинуть ни один камень с места! — снова кричит Раймундо остальным. — Я думаю, здесь пришло время разойтись, — отвечает Эдмунд по ту сторону преграды. Думаю, мы обязательно встретимся дальше. — Тогда… — протягивает принц. — Всем удачи! Нетерпеливая Рошель уже успела выглянуть из арки наружу: — А здесь миленько! — принцесса с уверенностью ступает на траву, вдыхая цветочный запах. Франческа переглядывается с Раймнундо. — Мне кажется, все что здесь выглядит милым — очень обманчиво, — почти шепотом делится своим наблюдением Франческа. — Есть только один способ это проверить, — Раймундо кладет руку на эфес меча и следует за теревинфийкой. *** Роланду очень хочется что-то разбить или хотя бы пнуть ногой. Он пытается игнорировать запертую с ним в одном помещении королеву, но будь там хотя-бы кто-нибудь третий — это было бы уже намного проще. — Роланд? — Дженни вопросительно заглядывает ему в глаза. Во взгляде зеленых глаз — тень жалости. — Пожалуйста, давай не сейчас! — рычит в ответ рыцарь, прерывая мимолетный зрительный контакт. Дженни замолкает. Рыцарь разворачивается к ней спиной. Перед ним — начало длинного серого коридора. Не оборачиваясь, он молча идет вперед. Дженни идет следом, сохраняя дистанцию в несколько шагов. *** Эдмунд вместе с Каспианом долго поднимаются наверх по местами стершимся каменным ступеням. Король Справедливый почему-то чувствует неловкость, хотя произошедшая только что ситуация абсолютно никак его не касается. Он долго сомневается, стоит ли заводить эту тему, и наконец не выдерживает. — Ты знал? — О чем? — Каспиан останавливается и оборачивается к Эдмунду. — Ну, о Роланде… Каспиан мрачнеет: — Догадывался. Но он мне клялся, что все в прошлом. Эдмунд почти забыл большой скандал десятилетней давности. Не то, чтобы его удивляло подобное. У каждого из них восьмерых, сидящих на троне, были поклонники. И достаточно много. Мимолетные улыбки придворных девиц, анонимные стихи, которые каким-то чудом оказывались на рабочем столе среди важных документов, подарки… Излюбленным были вышитые платки с инициалами или букеты полевых цветов, оставленные у двери. Они все научились не обращать на это внимания, но и не выбрасывать показательно и не высмеивать, дабы не задеть хрупких чувств как правило еще совсем юных влюбленных девиц. Но у всех это рано или поздно проходило. Другое дело — совсем взрослый Роланд. Девушки при дворе влюбляются в образ. Они видят королей при параде в блистательных одеждах, но понятия не имеют, какие они на самом деле. Они влюблены в картинку, черты характера которой они придумали себе сами, каждая для себя. Роланд же знает их всех не хуже братьев — слишком уж они близки с Каспианом. И когда-то были очень близки с Люси. Каспиан не выдерживает долгой паузы и опускается на ступеньку, чтобы немного отдохнуть: — Он начал сохнуть по ней едва ли не с самого начала. Но я был уверен, что это типичная мимолетная влюбленность и старался не капать на мозг. В то время ночные вылазки к Сью занимали меня куда больше. И темы общие появились. Я ему рассказывал, как нас со Сью едва не застукали в ночном саду, а он мне — как Джен сама пришла к нему в шатер перед турниром и попросила об услуге, за которую предложила сладкую награду… Каспиан мотает головой и улыбается краешком рта, видя, как Эдмунд закатывает глаза. — Где наша молодость, Эд? Черт возьми, я скучаю по этим ночным вылазкам! Когда из-за одного случайного касания рук сердце едва ли не выпрыгивало из груди. — Вот-вот Эсмеральда дорастет до ночных вылазок и, не беспокойся, не менее яркие эмоции тебе обеспечены. Каспиан не сдерживает смеха: — Я постараюсь быть адекватным отцом и не стану контролировать каждый ее шаг. — Я тебе об этом припомню, когда первый серьезный ухажёр нарисуется среди ночи на ее балконе и позовет гулять под луной. — Иди ты к гоблинам! — Каспиан легко бьет короля Справедливого в плечо и поднимается на ноги, чтоб продолжить свой путь. Очень вскоре ступени заканчиваются и короли оказываются в темном зале. Из дальнего угла идет голубоватый свет. Переглянувшись, правители достают мечи из ножен и осторожно идут навстречу трепетному свечению. Привыкнув к темноте, им удается разглядеть, что центром света является невероятной красоты девушка. Серебристое платье до пола скрывает длинные ноги. Не только тело, но и длинные светлые волосы ее излучают манящий свет. На тонких запястьях леди — тяжелые оковы на достаточно грубой цепи. Она грустно улыбается пришедшим, пожимая хрупкими плечами. Каспианом движет желание немедленно освободить несчастную пленницу, не медля ни секунды. — Моя леди, не двигайтесь и я Вас освобожу. — Каспиану отчего-то хочется показаться в ее глазах как можно в лучшем свете. Он грациозно примеряется мечом и наносит сильный удар по звеньям цепи. Метал со скрежетом ударяется о метал и по рукам Каспиан словно проходит разряд молнии. Он не удерживает меча и тот отлетает в сторону. Король сводит челюсть, чтобы не закричать от боли. Через пару мгновений неприятное ощущение в руках проходит, оставляя лишь легкие неприятные вибрации в мышцах. Цепь остается невредимой. Девушка снова грустно улыбается и пытается встать на ноги. Эдмунд немедленно падает рядом с ней на колени, чтобы помочь ей подняться. Это отчего-то очень раздражает Каспиана, но король старается не обращать внимания. — Спасибо, Каспиан, — ее голос кажется Каспиану и Эдмунду очень знакомым, — но эта цепь — просто метафора. Ее не разрубит никакая сила, пока стоит Твердыня и хоть один ее пленник находится внутри. Каспиан понимает, что он неприлично пялится на девушку. И он ничего не может с этим поделать — настолько чистой и неземной кажется ее красота: — Ты знаешь мое имя? — Король Каспиан, — кивает леди, переводя взгляд на Эдмунда, который по-прежнему зачем-то держит ее под руку, — король Эдмунд. — А кто же ты такая? — Каспиан пытливо заглядывает в ее глубокие синие глаза. — Меня зовут Лилиандил, я дочь человека и звезды Раманду. Эдмунд уже слышал последнее имя, но ему не удается вспомнить, откуда. Многие мысли и воспоминания меркнут на фоне того, что он испытывает, глядя на Лилиандил. Он бы многое отдал, чтобы больше не отпускать ее. — Раманду? — Эдмунд специально задает вопрос, чтобы она снова посмотрела на него и чтобы от их зрительного контакта снова перехватило дыхание и так приятно заныло внизу живота. — Да, мой отец — звезда, но он несколько десятков лет отдыхает от небес и восстанавливает силы на одном из Одиноких островов Вашего Величества. Эдмунд сглатывает. Вот где он слышал это имя. Каспиан, не желая оставаться в стороне, делает вид, что рассматривает грубую цепь, касаясь пальцами ее звеньев и медленно доходя до браслетов на нежных девичьих руках. Он уверенно кладет ее правую ладонь на свою, вроде как, чтобы было лучше видно браслет. Он ищет замочную скважину или же место, где браслет должен раскрываться, но ничего не находит. Король принимается за ее второе запястье: — Почему эта цепь на тебе? — встреет Эдмунд. Его невероятно раздражает Каспиан и его притворное желание помочь. Улыбка на губах Лилиандил гаснет: — Некий колдун наслал проклятие на остров моего отца. Все, что там было — уснуло долгим сном и поросло черными зарослями. И он пообещал, что отпустит отца, только если я последую за ним. Чтобы создать твердыню преград — в нее нужно пленить невероятную волшебную силу. Он хотел пленить моего отца, но сил уставшей звезды — недостаточно. Оказалось, что я подхожу ему больше. Теперь у твердыни все мои силы и даже мой голос. А я — едва ли не слабее ребенка, пока на мне эти оковы. — Голос? — Каспиан отрывает взгляд от нежных рук полузвезды. — Так это ты меня звала? Именно этот голос разговаривал с ним, когда Каспиан отправился на свое первое испытание. — Это не была я, — мягко отвечает Лилиандил. — Твердыня имеет свой характер и свои планы, если так можно сказать. Но все, что она делает, делается за счет моих сил. Поэтому почти каждый раз, когда кто-то из вас борется со своими преградами — я теряю сознание. Она выпивает из меня все. Эдмунда осеняет ужасающая догадка. Если дочь звезды — это сердце твердыни, значит, если убить ее — падет и твердыня. Вот только он скорее голыми руками прикончит того же Каспиана, чем позволит кому-то хоть пальцем тронуть Лилиандил. Каспиан опускается перед Лилиандил на одно колено: — Я клянусь, что я освобожу тебя из этих оков и ты снова станешь свободна. Слово короля. Эдмунд громко фыркает. А нельзя было это сделать без пафосных сцен?