Ведомые

Облака в этот день были необычайно странные. Словно на красивый рисунок пролили целый стакан мутной воды, и вся работа покрылась неряшливыми разводами от безуспешных попыток спасти хотя бы часть. Шион видел в этом как-то знак, но какой сам ещё для себя не решил. Ему уже полчаса безуспешно пытаются предложить идею, которая звучит настолько абсурдно и ужасно, что хочется только плакать. Работа с чужими ему людьми всегда было ещё тем испытанием для него. Особенно в эти напряженные дни, когда в голове мысли и чувства беспрерывно копошились, подобно блестящим на солнце хитиновым жукам или склизким червям в сырой земле. Шион слишком тяжело принимает изменения вокруг него, каждый новый день испытание на прочность и силу воли, и пока он эту проверку не выдерживает. Поэтому проще было смотреть на небесно-белые облака и мечтать о скором возвращении домой. Пусть там теперь и поселилась непрошенная гостья, но всегда можно продолжить игнорировать её существование, как он уже делал тысячу раз с другими людьми. — Но почему, Амакуса-сан? Вы поймите, сейчас таким на Западе никого не удивишь, а тут, в Японии, это станет глотком свежего воздуха. Ваша внешность удивительна, и её надо пользоваться во всю силу. Шион без особого интереса перевёл взгляд с мутных облаков на Итосики Нодзому. Мужчина перед ним выглядит жалко. Весь его лоб покрылся мелкими каплями пота, а пальцы нервно сжимали ручку, грозясь с любую минуту переломить её пополам, как сухую веточку. Совершенно не интересно, даже если попытаться себя убедить в важности данного диалога. — И менеджер согласился на это? — Ямабуки-сан дал добро на проведение фотосессии, но ваше мнение нам также важно. Небеса начали темнеть. В нежной синеве чернели пятна, что предвещали дождь, а может только сильный ветер и скудные морозные капли. Когда ему сообщили о тематике новой фотосессии, Шион хотел рассмеяться. Это больше походило на несмешную шутку, но никак на серьёзное предложение. Да, он по сравнению с остальными участниками выглядит достаточно хило, можно даже сказать болезненно, и лицо его более тонкое и нежное, только вот даже со скидкой на все эти факторы надо быть абсолютно слепым, чтобы перепутать Амакуса с женщиной. — Амакуса не совсем… Фраза обрывается на середине, когда дверь кабинета раскрывается с лёгким скрипом и незнакомый мужчина неловко просачивается внутрь. Костюм для офиса смотрелся на нём совершенно нелепо, не сочетаясь ни с колючей на вид прической, ни с бандитским лицом прямиком из фильма «Вороны». Незнакомец откашлялся и учтиво поклонился. Шион не удержался от ухмылки. Забавная получалась картина. — Прошу прощение, что отвлекаю вас, но мы только что закончили кастинг на роль напарницы для грядущей фотосессии. Только вот есть небольшая проблема и решить её без вашего участия у нас не получиться. — Что-то серьёзное? — Скорее нестандартное. Дело в том, что выбранная девушка не является моделью из агентства, да и на пробы не приходила. — Вы её на улице поймали и силой утащили? — Совсем нет, там другая история. Она немного из необычной отрасли, как выяснилось. Я уже созвонился с её компанией и там дали добро на съёмку. С каждой новой фразой незнакомец становился всё бледнее, сливаясь с идеально отутюженным воротником рубашки. Ситуация получалась очень странной, что даже незаинтересованный в данном процессе Шион наконец полностью обратил своё внимание на происходящий диалог. Что же там за девушка, что даже профессиональных моделей подвинула. — Это надо увидеть. Пройдемте, Амакуса-сан. Весь недолгий путь до нужной комнаты они прошли, не проронив ни звука. Нодзому выглядел, как грозовая туча, ещё немного и можно было бы увидеть сверкающие молчи, что он испускает во все стороны подобно какому-нибудь древнему богу. Почему данная ситуация его так задевает оставалось загадкой для Амакуса. Какая разница кто будет сниматься вместе с ним в этом совершенно пошлом и неприемлемом проекте? Где-то глубоко внутри Шион мечтал, что сейчас случиться скандал и он избежит позора и нескончаемого потока шуток от своих друзей. Ван так точно не сможет сдержать в себе весь набор острот, что только сможет прийти в его голову. Когда вся процессия остановилась около неприметной двери с табличкой «Гримёрная», Шион неуверенно попятился назад. Только сейчас он осознал кто ожидает его за дверью. Работать на съемках со своей группой очень легко и приятно, ведь они для Амакуса совсем не чужие люди. Один лишь Эйчи взглядом мог дать ему такую моральную поддержку, что её хватало на несколько дней продуктивной работы. А что он будет делать здесь? Ему заговорить тяжело без участников Хэвенс, а тут тесное общение на протяжении долгих часов. — Амакуса-сан, проходите, ваш взгляд на данный инцидент очень важен для нас. Видя замешательство на лице парня, Нодзому и незнакомец почти силой затаскивают его внутрь, не забыв закрыть за ними дверь. В комнате оказывается очень ярко и душно, как на палящем солнце в разгар дня. От такого резкого перепада освещение перед глазами стояла белая пелена, что с каждой секундой медленно исчезала и всё начинало обретать нечёткие очертания. Пока Шион пытался сориентироваться в пространстве, Итосики уже внимательно рассматривал единственную девушку в комнате. Взгляд у него был тяжелый и оценивающий, как у покупателя на рынке мяса. Он небрежно взял незнакомку за подбородок и повертел чужой головой в разные стороны. — Что с рукой? — Несчастный случай. Сможем прикрыть свободным кроем одежды и позами. Посмотри внимательно на лицо и цвет кожи. Идеальный контраст получиться, а если ещё скорректировать линию подбородка, то выйдет конфетка. Амакуса начинает глупо хлопать глазами, когда наконец понимает кто является центром обсуждений, а через секунду его накрывает ярость вперемешку с сильным желанием отвесить сильных тумаков его новой партнерше. Норико мелко тряслась, не зная куда себя деть в такой весьма неожиданной ситуации. Она нелепо улыбается и вяло машет певцу, словно душа давно покинула это тело, а на стуле сейчас восседает просто оболочка. — Хах, привет, Амакуса-сан. — Так вы знакомы? — В каком-то смысле. Шион стискивает зубы так сильно, что больно отдаёт в челюсть. Он уже смирился с тем, что ему снова придётся делать что-то противное самой его сути ради группы, даже принял, что с ним теперь хвостиком будет ходить маленькая глупая композиторша, а только мысль о ней заставляла Амакуса злиться. Теперь она умудрилась невиданным способом влезть даже туда, где ей быть не положено. — Фактурная, ничего больше сказать не могу, но если её выбрали, то не буду спорить. Передай Кейко-сан, что все эти шрамы на лице должны быть полностью перекрыты, сильная ретушь нам не нужна. Тихое урчание мотора машины успокаивало, а плавная езда по ровной дороге вводило в состояние моментального транса. Рико продолжала следить за меняющимися за стеклом вывесками, стараясь подавить откровенную зевоту. Они провели почти половину дня за занудными переговорами и решением каких-то незначительных вопросов. Самое обидное в данной ситуации, что её снова лишили выбора. Мэгуру на вопрос о задействовании Рико в фотосессии ответил положительно, не забывая добавить, чтобы за ней приглядывали особенно сильно. Может тогда стоило отказаться, если без чёткого контроля она не справиться? Кто вообще Норико такая, чтобы спорить с решением начальства? Просто проблемная работница, и не больше. Но больше всего в данном положении её пугала реакция Амакуса. Его лицо, когда он наконец увидел её в гримерке, было настолько пугающим, что ей хотелось покинуть комнату как можно быстрее. Даже выход в окно в тот момент казался не таким уж плохим вариантом. Со временем его немного отпустило, но в сторону Рико Шион даже головы не поворачивал. Не чтобы ей так хотелось внимания от него, но было до боли обидно, что на неё злятся из-за чужих решений. — Я не хотела принимать в этом участие. Сразу же отказалась, как только мне озвучили предложение. С другой стороны ответа не последовало. Амакуса продолжал взглядом мертвой рыбы гипнотизировать собственное отражение в стекле, лишь нижняя губа недовольно поджалась, выдавая его эмоции. — Они позвонили менеджеру, и он дал своё согласие, так что, пожалуйста, не строй в голове планы по моему убийству. Я так же не прихожу в восторг от мысли, что нас ждёт совместная съёмка. Боже, мы же с вами совершенно не сочетаемся. Не в обиду будет сказано, но вы выглядите так, словно вчера из могилы вылезли или покинули свой фамильный склеп. Погоди, а почему я должна была сама всё решить? Почему вы ничего не сказали? Если бы они услышали ваш отказ, то никакой проблемы и не было бы. Эй, ответьте мне! — Прошу, просто помолчи, у Амакуса от твоего голоса обрывается вся связь с внешним миром. Все наши проблемы только от твоего присутствия во вселенной, и не пытайся заставить нас чувствовать себя виноватыми из-за этого. Норико теряет дар речи. Она пытается сказать хоть что-то, но получается выдавить лишь жалкое бульканье. Как только ему совесть позволила обвинить её во всем, так ещё и приплести к этому вещи, которые от неё вообще не зависили. Наглость на грани хамства. — Так вы говорить умеете? Я думала только злые рожи строить можете, а не вести диалог по-человечески. Хочу ещё раз напомнить, что ваше слово решило бы всё! Абсолютно всё! Голос девушки переходит на откровенный крик, и Шион испуганно прикрывает уши ладонями, пытаясь слиться с кожаным сидением позади него. В голове у него белый шум, перед глазами разноцветные точки, что причудливо метались из стороны в сторону, а горло сжали невидимые руки, перекрывая любую возможность вдохнуть полной грудью. Его снова накрывает паника. Сильная, подобная морским волнам, накрывающим всё стремительно, не давай даже секунды на раздумье. Норико не сразу замечает, что Шион становить ещё более бледным, чем обычно, продолжая свою пламенную речь и защищая остатки собственной гордости. Она останавливается, чтобы перевести дыхание, чувствуя привкус словесной победы, но не успевает продолжить, когда видит, как Амакуса перед ней практически задыхается. — Эй, что с вами, чёрт возьми?! Рико действует быстро и неуклюже. От волнения не получается сразу нажать на кнопку, чтобы опустить стекло и дать свежему воздуху проникнуть в салон машины, а нервные пальцы кое-как расстегивают верхние пуговицы чужой рубашки. Она не совсем понимала, что сейчас происходит и как ей стоит на это реагировать, только смутное представление о нужных действиях с её стороны. Благодаря большому расстоянию между креслами, Рико смогла аккуратно пересесть на пол, укладывая Амакуса на спину. — Дышите носом и выдыхай ртом, пожалуйста. И не закрывайте глаза, смотрите на меня. Ей самой резко становится дурно, когда Шион действительно поворачивается в её сторону и умоляюще цепляется за неё взглядом. Проходит не больше пяти минут, и на белых щеках проступает лёгкий румянец, дыхание становится ровным, а глаза медленно закрываются. Норико хочет его разбудить, но видит, как дрожат веки и понимает, что Шион не собирается засыпать в ближайшее время. — И часто с вами такое? — Это не имеет значение. Ну да, что ещё стоило ожидать в ответ. Девушка выдыхает сквозь зубы, стараясь не поддаваться новому приступу гнева. Перед ней человек почти умер от удушья, можно сказать даже по её вине, а это весомый повод придержать некоторые комментарии при себе. Рико неуверенно берёт чужую ладонь в свою и слабо сжимает холодные пальцы. Кожа у парня оказывается невероятно нежной, но слегка липкой из-за вспотевших ладоней. — Простите, не стоило на вас кричать. Сразу же было видно, что вы… очень ранимый. Белоснежные брови поднимаются вверх в недоумении, от чего на лбу появляются не видные раньше морщинки. Амакуса недовольно бурчит что-то себе под нос, но руки не отнимает, да и не пытается как-то поменять своё положение. — Мы оба неправы в данной ситуации. Ведь так? Мне стоило быть более напористой, а вам не таким безучастным. — Не мне принимать решение. — А кому, если не вам? Не может менеджер решать всё в вашей жизни. — Если это касается группы, то моё мнение не должно мешать работе. Теперь пришла её очередь удивленно вскидывать брови. Она конечно предполагала, что Шион странный парень, но тут дела обстоят совершенно иначе. Всё намного хуже, чем Рико могла предположить. Разные слухи ходили насчёт не совсем адекватной привязанности Амакуса к Хэвенс. Начиная от бредовых, сам Рэйджинг забрал несчастного мальчишку из детского дома и воспитал, как будущего айдола, до более реалистичных, у мальчика совсем проблемы с головой на фоне старых травм, но Рико это мало интересовало. Перебирать чужое грязное бельё казалось ей не самым интересным занятием на свете, а как только она стала композиторшей Хэвенс, то пришлось откровенно затыкать уши, чтобы не слышать очередной поток непроверенных сплетен. А ведь от неё ждали подтверждения тех или иных слухов. А как же иначе? Она уже так сдружилась, что даже Ван без уговоров довозит до дома, а теперь ещё и живёт с ними под одной крышей. Ей даже представлять не хотелось, что будет, когда она придёт в агентство. Разорвут на маленькие кусочки и не заметят. — Я не хочу тратить силы на ругань. Давайте просто забудем об этой ситуации, хорошо? — Хорошо. Шион так и продолжил лежать, лениво приоткрыв оба глаза, только чужую руку так и не решился отпустить. Сейчас ему было тревожно, да и тяжесть в районе груди всё не проходила. Такие неожиданные приступы накрывали его быстро, но и отступали так же резко, как и появлялись. В Хэвенс все давно привыкли, отработав определённую схему помощи Амакуса. Наги даже довёл каждое движение до автоматизма, подобно роботу с определенным набором алгоритмов в кучке спутанных проводов и микросхем. Только сам Шион никак не мог для себя отыскать простой и лёгкий способ перебороть панику вперемешку с удушьем и слезами. Он краем глаза следит за лицом Рико, а она даже и не смотрит на него, внимательно устремив взгляд куда-то за пределы движущейся машины. На удивление, когда от девушки не исходила ни слова она, если вообще Шион мог применить к ней такое прилагательное, казалась весьма милой, если игнорировать эти уродливые мальчишеские шрамы на смуглом лице. Эти белые рубчики не бросались в глаза, но стоило только присмотреть хорошо, как их становилось слишком много. Маленькие с чуть рваными краями в совершенно разных местах. — Откуда они все? Вопрос вылетел сам собой, Амакуса даже не сразу понял, что он слетел именно с его губ. Девушка вздрогнула, отвлекаясь от своего увлекательного рассматривания пейзажа, и повернула голову в сторону Амакуса. — Кто они? — Шрамы. На тебя словно дикие кошки напали. Она смеётся. Очень тихо, прикрывая рот свободной рукой. Впервые за весь день с её глаз спала какая-та мутная пелена и чёрные радужки посветлели, становясь не так похожи на две бездонные дыры. — Я свалилась с обрыва и прокатилась пару метров по кустам шиповника. Сейчас это всё выглядит не так жутко, но в тот день моё лицо напоминало страшное месиво из крови и кусков листьев. На детях обычно всё как на собаке заживает, но я не настолько удачливая. — Сочувствую твоим родителям. Родить такого проблемного ребёнка. Рико почему-то не обидно. Она действительно проблемная. Совершенно невоспитанная и не умеющая ценить то, что у неё есть. Сколько боли и неприятностей она успела доставить своей семье. — Эх, я впервые согласна с вами. Рико хотела сохранить в секрете произошедшее, но Шион наглым образом нарушил все её планы. На пороге их встретил только что вернувшийся после съемок Ван, весь довольный, как пригретый на руках лохматый кот, он даже не успел поздороваться, а Амакуса уже протяжно затянул монолог о тяжелой работе с Рико на пару. Покинул их Шион так же быстро, заметил злобный взгляд в свою сторону. — Это такая шутка? — Если бы. Нас ждёт совместная работа для обложки или разворота. Я не очень поняла, если честно. Норико устало выдыхает и проходит в глубь дома, чтобы поскорее упасть на холодный диван и может быть даже поспать полчасика. Она не успевает даже прилечь, как за спиной слышатся торопливые шаги. Ван наконец пришёл в себя, осознав, что сказанное не попытка его разыграть. — Погоди, что? Ван удивленно хлопает глаза и театрально обхватывает собственное лицо ладонями. Он точно знал, что эта поездка кончится чем-то интересным, но на такое развитие событий даже не рассчитывал. Рико и съёмка для журнала. Эти вещи не должны были пересечься никогда в жизни. При всей своей детской миловидности и довольно хорошей плотности фигуры, девушка явно не тянула на модель. Короткие ножки, а вместе с этим совершенно несолидный рост, добавить к этому крупноватый нос, широкую линию подбородка и получиться заурядное лицо любой японской женщины. Кирюин невольно сравнил внешность Рико с Нанами. Последняя уж точно могла стать моделью. Харука имела прекрасные пропорции лица, не считая тонкокостного телосложения. — Не знаю, правильно ли я поняла из разговоров, но организаторы побоялись, что Амакуса не вытянет парную работу с опытной моделью. — И он это слышал? — Нет, это всё обсуждалось до его прихода. Думаю, он очень сильно расстроился, если бы узнал. Хотя всем понятно, что на обложку берут не из-за модельных навыков. У Амакуса один из самых популярных фанатских аккаунтов, а такое не проходит мимо больших издательств. Ван раздраженно поводит плечами, явно не радуясь такой информации. Он никогда пристально не следил за фанатской деятельностью, да и он был в принципе очень далёк от всеобщего движения в интернете. Слишком неинтересно и скучно. — Не переживайте, у вас фанатов не меньше, чем у него. Просто, эм, возраст у вас уже немного не тот. — Мне даже нет тридцати! — Вы почти на рубеже клуба за тридцать. Простите, но юным девушкам сложно мечтать о таком взрослом мужчине, как вы. Возрастная группа поклонников айдолов от пятнадцати до двадцати одного, а им вы дядюшки годитесь, а не в… Рико не успела договорить, как в неё сторону полетела диванная подушка. Всё произошло так быстро, что девушка не успела даже увернуться и мягкая кожа неприятно коснулась лица. — Эй, на правду не обижаются! Предмет интерьера снова вернулся в полёт, достигая своей цели и аккуратно приземляясь рядом с рукой мужчины. Почему Ван так встрепенулся от этих слов Рико не понимала совсем. Правда есть правда, а с ней уже ничего не поделаешь. Или стояло выразиться чуть более мягко? Девушка задумчиво насупила, пытаясь немного переварить данную ситуацию. В конце концов Кирюин сам не всегда следил за своими словами, так почему он теперь злиться на неё? — Тебе бы поработать над своими манерами, а потом уже рубить правду матку. — Буду учиться у вас, учитель. Всю ночь у Рико не получалось сомкнуть глаз. Нервы были подобно сильно натянутой струне — в любой момент она была готова с громким звуком порваться. И сейчас, находясь в окружении совершенно незнакомых людей ей хотелось выть и плакать. Всё происходящее было слишком. Любая другая девушка на её месте была бы рада такому, но только не Рико. Она мечтала просто писать музыку и не ввязываться в неприятности, и ничего больше. В гримёрке было шумно и душно. Работающий на всю мощность кондиционер слегка спасал ситуацию, но мерзкие мокрые капли раз за разом появлялись на лбу, а волосы неприятно липли к лицу. Девушка, что уже почти час колдовала с кисточкой в руках около Рико, нервно скривилась и рефлекторно протирала влажную кожу матирующими салфетками. А ещё под слоем из тона и пудры всё чесалось и горело. Норико даже сначала показалось, что у неё началась неожиданная аллергия на косметику, но её сразу успокоили, что никаких высыпаний и покраснений не было замечено. Пришлось даже стереть немного с щёк, чтобы она могла сама в этом убедиться. — Это нервное, поверьте моему опыту. Я знаю столько девчушек с такой же проблемой. У одной даже так шею обсыпало! Нам всем даже показалось сначала, что это… Визажистка замолчала, огляделась и через секунду опустилась к самому лицу девушки, выдыхая остаток предложения одними губами. — Засосы. — Не может быть. Рико удивленно приоткрыла рот, и, удовлетворившись такой реакцией на свой небольшой рассказ, визажистка вернулась в исходное положение. Выглядела она очень довольной. — Тебе очень повезло с командой на площадке. Фотограф у вас просто золото, а как он вежливо общается со всеми участниками съёмки! Девушка продолжала щебетать, аккуратно выводя линию скул и затемняя некоторые участки на лбу. Рико устало прикрыла глаза, надеясь, что скоро это всё закончится и она наконец сможет умыться прохладной водой, смывая с лица весь этот липкий слой косметики. После ей помогают одеться, стараясь не задевать поврежденную руку. Она уже не болит, можно сказать, что Рико просто привыкла к ноющим ощущениям. Во время пребывания в больнице ей тяжело было даже уснуть без обезболивающего, а эти дни у неё получалось вырубиться без задних ног, стоило только коснуться головой подушки. Пока пуговицы на её рубашке застёгивали в четыре руки, она резко осознала скорое приближение дня перевязки. Ей совсем не хотелось знать, что твориться там, под слоем из бинтов и специального медицинского материала. Рико не смотрела, когда снимали швы, боясь потерять сознание, но когда-нибудь ей придется заглянуть своему страху в лицо. — Вы только взгляните на себя. Хорошенький юноша у нас получился, а? Один из костюмеров довольно толкает свою напарницу локтем в бок, и Норико наконец поднимает глаза на своё отражение. Перед ней действительно стоял парень. Очень женственный и щуплый, но всё же парень. Длинные светлые волосы убрали в тугой низкий хвост, отчего её лицо приобрело несвойственную ему остроту. Или всё дело в макияже, что сделал черты слишком резкими. Свободная рубашка визуально увеличивала плечи, а на контрасте с узкими бедрами они становились слишком мужскими. Всё то, что Рико в себе ненавидела и стеснялась сейчас было возведено в абсолют. Видели бы её сейчас родственники. В жизни бы не признали. — Вам не нравится? — Всё хорошо, отличная работа, сама себя не узнаю в зеркале. Норико выдавливает улыбку. Ей не нравится. Ей хочется снять с себя все эти тряпки и сжечь в ближайшем мусорном баке, а после протереть лицо водой с каким-нибудь хлорирующим средством, чтобы окончательно стереть этот образ с себя. Её как в тумане ведут на площадку, и в себя она приходит встречаясь со взглядом стеклянных глаз Амакуса. Он нервничает не меньше, чем она, только у него лучше получается сохранить равнодушное лицо. Рико быстро осматривает его с головы до ног и понимает, что не слишком сильно его и поменяла работа визажистов. Чего скрывать, даже узкая юбка карандаш и оверсайз пиджак смотрелись на Амакуса, как родные, а черный кроп топ, оголяющий небольшую часть живота, не казался чем-то пошлым. — Из вас вышла прелестная девушка. Ответа не последовало, только светлые брови недовольно нахмурились. Рико становится смешно и ей приходиться силой сдержать в себе глупый смешок. Ещё совсем рано для истерики, если верить внутренним часам самой девушки. Амакуса зашевелил губами, решаясь что-то сказать, как главная дверь открылась и внутрь вихрем влетел растрёпанный мужчина. — Прошу прощение за опоздание. Центр города и пробки такие, что яблоку негде упасть. Ну что ж, где герои сегодняшнего дня? А, вижу-вижу, Амасава Сэйдзи, к вашим услугам. А вас зовут.? — Амакуса Шион — Накагава Норико. — Очень мило. Ладно, ребята, давайте по местам. Свет, гримёры и проверьте ещё раз реквизит. Вспоминаем, что было в прошлый раз и больше такого не допускаем в мою смену. Амасава резво захлопал в ладоши, обводя всех присутствующих грозным взглядом. Несмотря на свой достаточно маленький рост, фотограф умудрялся заполнять собой очень большое пространство, находясь на одном месте, но одновременно бывая везде. Из-за этого странного чувства Рико и Шион долго не могли расслабиться. — Вы тайные любовники, а не отец с дочкой переростком. Давайте мне страсть, но без пошлости. Амакуса-сан, вы сидите на коленях у такой милой девушки, а лицо у вас, как на похоронах, а вы, Накагава-сан, не стройте такие гримасы, словно вам ноги отрезали. — Но он тяжелый! — Так-так, ничего не хочу слышать! Вы любите друг друга, но о вашей тайне никто не должен знать. Мне нужна эмоция мгновения счастья, когда вы можете быть честны друг с другом. Я всё понятно объяснил? Девушка неловко кивнула, стараясь забыть о гудящих ногах. Шион весил слишком много для своего телосложения, а ещё было странно прижимать его к себе, почти встречаясь лицом к лицу. Ощущал ли он себя некомфортно? По Амакуса вообще мало что можно сказать. И себя он выдавливал две эмоции: безразличие и гнев. По крайней мере сама Рико не видела ничего другого. — Давай постараемся и быстрее уберемся отсюда. Норико еле шевелит губами, чтобы её не мог услышать тот, кому не стоит. Шион задумчиво отводит взгляд в сторону, а после слегка кивает, соглашаясь с данным решением. Девушка неуверенно кладёт руку ему на колено, одновременно пытаясь принять расслабленную позу. — Давай сюда. Амакуса говорит раздраженно, перехватывая чужую ладони и небрежно переплетает свои пальцы с пальцами Норико, а после аккуратно вытягивает ноги, перенося половину веса вперед, отчего девушке сразу становится легче. — Вы что специально на меня сели всем весом? — Ага. Рико стремительно краснеет от злости, когда она видит гаденькую улыбку на мужском лице. Она резко подаётся вперёд, желая или столкнуть Амакуса на пол, или сразу откусить ему нос в праведном порыве. — Отлично! Наконец вы вышли из состояния дохлой рыбы! Просто замечательно, какая энергия. Они удивленно переглядываются, ошарашенные тем фактом, что их небольшая перепалка показалась фотографу хорошей подачей эмоций. — Давайте, ближе друг к другу! Хочу, чтобы вы почти лбами соприкоснулись! Начинать утро с холодного чая с лимоном стало почти традицией. Прошло чуть больше недели, как она переехала к Хэвенс. Дни полетели незаметно из-за плотного графика работы Амакуса и долгих ночей за написанием песни. Рука до сих пор плохо слушалась, и оставалось лишь делать заметки и проигрывать в голове мелодии раз за разом, чтобы иметь хоть какое-то представление о проделанной работе. Врачи давали неплохие прогнозы, но раны оказались слишком глубокие и времени на их восстановления понадобится много, а вернуть руке прежнюю подвижность ещё дольше. С этим Рико смирилась. Просто приняла это, как факт и выдохнула. Она ничего не поменяет своими истериками и слезами, только сделает хуже, ведь эмоциональное состояние очень сильно влияет на физическое. Задумавшись Рико не замечает ни чужих шагов, ни того, как резко перед ней падает новенький толстенький журнал для юных девушек. Она лишь слегка вздрагивает, глупо хлопая глазами, пытаясь вернуть зрению чёткость. Цветастая обложка приятно поблёскивает в солнечных лучах, а смотрящие на Рико люди с неё кажутся смутно знакомыми. Ещё секунда, и Накагава восторженно подхватывает журнал, пытаясь запомнить каждую деталь фотографии. — Это правда мы? Ей тяжело узнать себя. Это какой-то юноша прижимает к себе длинноногую красавицу в слегка задравшейся юбке. Рико даже захотела стыдливо прикрыть глаза. Получилось слишком страстно. Их лица были в такой непозволительной близости, что создавалось впечатление, что парочку просто застукали на самом интересном месте, сделав фотографию тайком. — Ужасная вульгарщина. Амакуса садиться напротив, сложив руки в замок и растерянно поджав губы. Она его прекрасно понимала. Не созданы они для такого. Был бы на их месте Ван или Эйчи, то не было бы никаких проблем и колебаний на тему морали и принципов. Только вот на фотографии всё же совершенно другие люди. — Показывали остальным? — Нет. Все листья с дерева Амакуса могут сорваться вместе с бушующим штормом. — Да, мне тоже стыдно, но всё же, девушка из тебя вышла прелестная.