Ведомые

Вид из широких не зашторенных окон выходил прямо на аккуратно подстриженный задний двор. Идеально ровный газон, симметричные ползучие дорожки среди кустистых деревьев. Для классической картинки стандартного американского пейзажа не хватало только громоздкой барбекюшницы и деревянных лавочек в паре с таким же столом. Рико обвела печальным взглядом данное зрелище, подмечая про себя насколько по мёртвому выглядит главное достоинство и украшение дома. Вряд ли кто-то из жильцов хоть раз в несколько недель радует данное чудо садоводческого дела своим визитом. В какой-то степени Рико даже понимала покинутый всеми зелёный «рай» — она такая же лишняя деталь в общей картине. Грубо сравнивать человека и облагороженный садик, но в хмурых стенах неотвратимо чудилось, что людского в ней всё меньше и меньше. Она безвольным зверем ютилась в миниатюрной клетке, мечтая лишь о том моменте, когда наконец сможет вытянуться во весь свой не могучий рост. Но Норико не была бессильным кроликом или шарообразной шиншиллой, да и комната её не была через чур маленькой. Просто в полном одиночестве гнетущие мысли сами лезли в голову. Плюс очень драматично сравнивать себя с несчастными и обреченными на вечное существование среди железных брусьев созданием. Желудок призывно заурчал, напоминая о пропущенном обеде, ужине и, если уж честно, даже лёгком больничном завтраке. На дисплее телефона крупными цифрами отображалось без десяти двенадцать. Весь вечер за дверью слышался шум чужих шагов, разговоров под аккомпанемент скрипки и монотонной игры на фортепьяно. Рико прикрыла глаза и на пару мгновений ощутила себя снова в старом здании общежития, где она провела долгих два года. Там так же не смолкали голоса с музыкой, а иногда постоянная какофония сопровождалась завыванием на полутоне. Лишь с наступлением ночной тишины в Рико нашлись силы выйти из своего убежища. Она была признательна, что всё это время никто не решился постучаться к ней или пойти на контакт каким-то другим способом. Рико в любом варианте развития событий не ответила бы. Полумрак коридора внушал удивительное спокойствие с уверенностью. Не сказать, что Рико боялась живущих тут людей, но колкие взгляды каждого из участника Хэвенс сияли острыми стрелами у неё в районе лопаток. Ей прекрасно известно, как жестоки бывают люди, и тем более те, что имеют хоть какой-то вес в обществе. Чем ниже этаж, на котором ты работаешь, тем больше разбитых судеб и лиц ты видишь каждый божий день. Воздушно-зефирные певицы толкают более красивых и талантливых девочек с лестницы, кого-то откровенно травят целыми шкодливыми стаями, кому-то приходится бежать от ядовитых слов и рукоприкладства в новую компанию. Кто может ей доказать, что Хэвенс не такие? Рико рада верить каждому человеку на своём пути, но даже спустившийся на землю ангел смотрит на неё затуманенными недоверием глазами. Тёплый свет лампочки в холодильнике разрезал сгущающуюся тьму кухни, словно острый нож тающее масло, а внутри ничего и не изменилось с прошлого визита. Норико бегло пробегает взглядом по полочкам, пока не натыкается на ярко-оранжевый контейнер с лежащей поверх крышки запиской. «Хорошо поужинай, Ри-чан ~» Её даже слегка передёргивает, стоило только воспроизвести данную фразу голосом мужчины. Получилось даже более приторно-сладко, чем в жизни. Внутри девушка ждала приличных размеров куриная грудка, покрытая остывшим ризотто. Искать столовые приборы не пришлось — в раковине целым скопом покоилось куча вилок с ложками, совсем рядом с башней из тарелок и кружек. Мытьё затянулось на долгие десять минут, начиная споласкивать смешной стакан с Дораэмоном она и не заметила, как разобралась со всей остальной посудой, аккуратно вытерев и расположив на свободном пространстве. За это время голод стал настолько нешуточный, что ей пришло решение не тратить время на разогрев еды, и Рико неуклюже усаживается на высокий барный стул, не забывая налить себе холодного молока. — Такой поздний приём пищи может плохо отразиться на вашей фигуре. Голос за спиной прозвучал шёлковой лентой, пропустившую сквозь ослабленные пальцы. Рико дёргается и вилка с громким звоном ударяется о блестящий кафель. Кира напоминал древнюю статую — идеально красивую, но слишком неживую, и от этого слышать человеческую речь было так странно и нереально. Сумераги поднял упавший прибор и задумчиво покрутил его в длинных пальцах, совсем позабыв о растерянной Рико. — Лучше поздно, чем никогда. Их взгляды пересекаются, и Норико тут же опускает глаза в свою тарелку. В радужках парня сияли самые яркие жёлтые сапфиры, подобно тем, что она видела у своей бабушки в фамильных серёжках. Ей стоило больших усилий снова не взглянуть на причудливые самоцветы в глубоких глазницах. Как бы не хотелось Рико признавать, но каждый их парней источал настолько сильную энергетику, что находиться с ними рядом было задачей очень сложной. Ван ещё старался не наседать, а Наги сам вряд ли понимал, какое воздействие он имеет. Кира же обдавал её странным холодом, словно вершина ледяной и неприступной горы. Наверняка данное богатство досталось ему вместе с этими ужасно красивыми глазами. В молчании щёлкнул чайник, и горячая вода бурным потоком полилась в монохромную белую кружку, словно сошедшую со стоковых фотографий. Рико неловко ковырялась в остатках курицы, превращая её в одно сплошное месиво с рисом. Кира уходить никуда не собирался, только медленно потягивал зелёный чай, всматриваясь в темноту. — Разве вы не легли спать? — Проснулся от шума воды. — Простите. — Это мне стоит извиниться, что помешал. Девушка поджимает губы, закусывая зубец вилки. В мыслях крутились возможные темы для разговора. Сидеть в безмолвии, словно на похоронах далёкого родственника, Рико хотелось меньше всего. Но Кира оказался настолько неприступным и отстранённым, что не получалось даже рта раскрыть. Хотя их связывало намного больше, чем могло показаться с первого взгляда. Во всяком случае семейные трагедии объединяли больше, чем выпитое место пинта пива или многолетняя дружба. По компании давно ходят слухи о том, что парня вычеркнули из рода Сумераги, как неудачную часть огромного древнего полотна. Норико никто не выгонял из дому и, тем более, не отрекался от неё, но дорога обратно ей была закрыта. Слишком много обид и злости было вывалено наружу в тот злополучный зимний день. Рико сквозь слёзы кричала о всём том, что мучало её почти шесть лет, высказала Асуми сколько боли она принесла маленькой ей и даже со всей силой оттолкнула отца, когда тот попытался успокоить свою дочь. Никто из членов семьи не пытался помочь Норико собирать вещи или даже вытащить огромный чемодан со скудными пожитками. Старшие братья смотрели на неё усталыми безукоризненно похожими голубыми глазами, точно такими же, как и у мамы, они может и хотели бы остановить бесновавшуюся сестру, но, видя решительность в каждом дерганом движении рук и выражении лица, решили оставить всё на волю случая. Так она и исчезла январским вечером из родного дома, оставив в виде напоминания лишь грязную тарелку с остатками тофу. Вопрос было ли в уходе сидевшего напротив парня столько же драмы, как и у Рико, оставался открытым. Кира не походил на импульсивного человека, скорее на того, кто терпит истерики других, а после смиренно ждёт лучше времени для разговора. Девушка с большим интересом заглянула в лицо Сумераги, словно пытаясь выискать там ответы. От такой наглости он и бровью не повел, но несмотря на это начал поглощать содержимое кружки в несколько раз быстрее. — Не стесняйтесь спускаться к ужину. Так людно, как сегодня, бывает редко. Кружка бесшумно становится в раковину, и Кира впервые за всё время улыбается. Очень вежливо, скорее из-за издержек в воспитании, чем от всего сердца, только Норико всё равно не может сдержать благодарности во взгляде. Её компания вряд ли доставляла так много удовольствия, как ему хотелось показать, но это лучше полного игнорирования. — Я постараюсь. Из приоткрытого окна дул чуть теплый ветерок, нагретый утренним солнцем, отчего в комнате становилось по-летнему хорошо. Рико лениво потянулась, стараясь сконцентрироваться на приятной атмосфере, но некоторые раздражающие факторы мешали прочувствовать магию утра в полной мере. Навязчивый стук в дверь не умолкал целую минуту, и с каждой секундой он становился всё громче и громче, когда не помогали даже плотно прижатые к ушам ладони. Работа композитором в агентстве никогда не подразумевала собой стабильный график и сформированный распорядок дня. Тебе дают задание и сроки выполнения, а дальше крутись, как хочешь. Рико растягивала работу максимально сильно, иногда осознанно оставляя недописанную композицию, когда доделать надо было совсем немного. Раньше положенного срока деньги никто не выдаст, а полноценный сон дороже любых богатств. Так и получилось, что Норико спала чуть ли не двенадцать часов, а при стрессе могла выйти на рекордные шестнадцать. Незваный гость явился на пороге неприлично рано. Наверное, даже самые шумные утренние птицы постыдились бы петь в такой час. — Пожалуйста, уходите! — Ри-чан, вставай, у нас очень важное собрание. Кулак сжался сам собой и уже стремительно двинулся в сторону стены, но Рико себя одернула. Рука её до сих пор была вся в бинтах и неприятно ныла, и чтобы с ней стало, если в таком состоянии ей придётся встретиться с непрошибаемой силой бетона. Страшно представить. Норико тоскливо поджала губы и нежно погладила предплечье, подобно заботливой матери. — Прости моя хорошая, совсем уже ничего не замечаю. Она хотела дальше лечь спать, но Ван за дверью не собирался оставаться забытым даже на секунду. Он что-то недовольно бормотал себе под нос, будто резко превратился в старого ворчливого деда, а через мгновение снова забарабанил по деревянной поверхности. Находиться в кровати не было смысла, мужчина любыми правдами и неправдами будет пытаться её вытащить, а кричать с другого конца комнаты хотелось меньше всего. Она на носочках подобралась поближе, остановившись в метре от источника шума. — Даю тебе три минуты на сборы, а после я вхожу. Всегда интересно узнать человека с неожиданных сторон, а, Ри-чан? — Меня этим не возьмёшь, я с самого рождения была лишена личного пространства и права на одиночество. Знаете, сколько раз ко мне врывались в самый неподходящий момент? Вот и я не знаю. Помилуйте, я очень сильно хочу спать. Голос её стал жалобным, почти скулёж раненого зверя, может это сможет пронять мужчину, и он покинет пределы слышимости. За дверью послышался сдерживаемый смех, отчего Рико лишь сильнее разозлилась. Над страданиями бедной девушки потешаются, причём очень нагло и без капли стеснения. Им то не привыкать вставать спозаранку, чтобы успеть сделать все свои очень важные звёздные дела. Новая обложка для журнала сама себя не снимет. — Боюсь представить сколько родственников идёт с тобой в придачу, но тебе всё равно надо спуститься. Мэгу хочет поговорить с тобой, так бы я никогда не посмел потревожить сон юной леди. Ван не без труда поборол в своей интонации насмешливые нотки, и речь его стала подобна тягучему мёду. Рико закатила глаза, не веря даже половине сказанного. Менеджер может и хотел поговорить, а Кирюин лишь нашёл отличный повод досадить ей за неприветливость. Она помялась пару мгновений, но потом еле слышно проговорила что-то среднее между «хорошо» и «можешь уходить». Всё же Рико было непривычно общаться с мужчиной в такой обстановке. В залитых солнцем комнатах в здании компании она была, как в своей стихии, и никакие глумливые фразы не могли выбить её из равновесия. Только теперь они совсем далеко от делового района Токио. Вместе с осознанием этого пропала и прошла уверенность. На замену пришла так ненавидимая Норико подсознательная агрессия ко всему иному. Тут она не имеет никакой власти над ситуацией, а Ван это чувствовал даже слишком хорошо. На пороге она появилась ровно через пять минут. В слегка мятой футболке и светлых джинсах, на которых уже давно вытянулись коленки, только волосы собраны аккуратные косы, что очень уж сильно выбивалось из общей небрежности. Рико уже видела, как развалиться на мягком диване и может сможет слегка вздремнуть под спокойный голос менеджера. Ван, как оказалось, всё ещё ждал её, внимательно что-то высматривая на своих собственных ладонях. — Я могла спуститься и без надзора. — Ри-чан, не будь такой злой с самого утра. Тебе стоит привыкать к такому распорядку дня, в конце концов в этом доме свои правила. Тон, которым последняя фраза была произнесена, не оставлял после себя возможности даже возмутиться. Норико выдохнула, стараясь не обращать внимание на любые раздражители, и двинулась к лестнице. Ван последовал за ней, держась всего на шаг позади. — Я понимаю, что сейчас ты активно пытаешься создать вокруг себя стену, но чем быстрее ты со всеми подружишься, тем быстрее тебе станет здесь уютно. Эйджи и Кира почти одного с тобой возраста, да и Ямато младше тебя лишь на два года, так что вы отлично поладите. — Дайте мне время. Я не собираюсь постоянно сидеть в комнате и выходить поесть лишь ночью. Ответа за спиной так и не послышалось, и оставшийся путь до места сбора они провели в тишине. Со второго этажа было прекрасно видно, как в обширном зале были заняты практически все пустые места, а рядом с кофейным столиком возвышался Мэгуру. Вид у всех был очень задумчивый и мрачным, словно до прихода Рико их уже успели несколько раз отчитать, а после лишили сладкого на пару месяцев. Ей невозможно сильно захотелось развернуться и обратиться в бегство, но Ван легко мог оставить саботаж ещё на начальном этапе, поэтому Норико лишь испуганно опустила голову, стараясь смотреть себе под ноги. — Доброе утро, присаживайся, нам не хватало только тебя для начала обсуждения. Мэгуру улыбнулся, рукой указывая на место рядом с Наги и Ямато. Втискиваясь между ними, Рико отчетливо ощутила, как что-то острое больно упёрся ей в бок. Наги невинно хлопал глазами, пока его губы сами собой недовольно скривились. Видимо ему всё ещё не даёт покоя факт того, что их с Норико до сих пор скрепляет тот злополучный уговор. И она уж точно не даст мелкому пакостнику забыть об этом. Они безмолвно толкнули друг друга локтями, стараясь доставить в два раза больше дискомфорта, чем оппонент. — Вчера с Эйчи мы обсудили, как лучше организовать твоё время, пока сковывающие тебя обстоятельства не пропадут, и решили, что стоит прикрепить тебя к одному из участников. — Мне придётся вставать в такую рань каждый день? Рико неуверенно перебивает менеджера, не дослушав самого главного. Ей откровенно всё равно с кем ей надо будет таскаться по душным студиям и изображать статую в гримёрке, а вот здоровый сон не хотелось терять, тем более, что она лишь недавно начала засыпать без приёма обезболивающих. — В зависимости от графика участника. Шион на этой недели не так сильно загружен, как остальные, можешь ознакомиться. Он протягивает её тоненькую папочку, в которой можно было насчитать листов пять. Норико с большим интересом пробежалась взглядом по строчкам, где поминутно было расписано каждое движение парня. Смотреть на своего партнера по несчастью ей совсем не хотелось, наверное, на его бледном лице ни грамма эмоций. Рико вообще думала, что у него какие-то проблемы с общением, так как такого нелюдимого человека она встретила впервые. — Это надолго? — Пока не восстановится рука. Рико неловко шевелит пальцами под плотной повязкой. Ей строго наказали менять бинты и мазь, как можно реже и желательно вообще не шевелить конечностью ближайшие недели две. Где-то среди одежды валяется плечевой бандаж, который ей заботливо выдали в больнице, но носить его Рико не хотелось. В конце концов у неё ничего не сломано, да и не беспокоит сильно, лишь к вечеру начинало неприятно ныть и чесаться. Вокруг Норико шуршащим потоком крутились голоса Хэвенс и Мэгуру, но вся она безотрывно глядела на свою руку. Как лихо её взяли в оборот, стоило лишь потерять единственную возможность приносить пользу. Теперь виси придатком к более ответственным и нужным. Ещё умудрились подобрать самого угрюмого, непонятного и антисоциального участника из всех возможных. Рико назвала бы каждого сидящего здесь проблемным, а некоторых скорее занозами, которые так и норовят заползти ещё глубже под кожу, но Шион в её глазах был идеальной совокупностью всего этого. — Раз у нас больше нет вопросов, то можете заниматься сборами. Шион, ты меня понял? Мэгуру старался говорить спокойно, только последняя фраза вышла уж слишком жёсткой и колючей, что явно предполагало полное подчинение и принятие ситуации. Он выдыхает, понимая правильность подобранных им ранее слов. Работа с Хэвенс научила его изворачиваться, находить альтернативные варианты и заставлять людей делать то, что ему было нужно. Без этих качеств вряд ли получилось бы продержаться на таком хорошем месте долго, а оставаться в меняемом состоянии и того меньше. Весь путь до фотостудии они провели в тишине. Шион что-то внимательно выглядывал за стеклом. Рико же внимательно изучала индивидуальное расписание. Для неё было не новостью, что жизнь айдола — это безуспешная попытка держаться графика и не сойти с ума, но видит среди пунктов интервью и обсуждение роли в рекламе строго отведённое время на еду и отдых было уже совсем за гранью. — Разве с нами не должен быть кто-то из представителей? — Амакуса сам справиться с испытанием судьбы. Рико выдыхает сквозь зубы, начиная представлять у себя в голове прекрасную картину того цветочного поля, куда Ван привёз её в первый день работы. Когда-то давно Мое зачитывала ей практики подавления гнева и негативных эмоций, и самым подходящим вариантом оказалось представление безопасного места с полным погружением в его атмосферу, как не была скептична настроена Норико, но методика работала. Мимо пролетали деловые кварталы и небольшие уютные кафе, где активно готовились к приходу людей в обеденный перерыв. Она и сама не отказалась от прохладного чая со свежей булочкой с шоколадной начинкой, а может даже от целой тарелки хиядзиру*. Позавтракать у Рико не получилось, после ухода Мэгуру начался переполох, и все забегали, засобирались и в конечном счёте ей было даже страшно встать со своего места, ведь в любой момент могли сбить с ног. В раздумьях о еде прошёл остаток всей поездки, а когда перед ней открылась дверь, Рико даже не сразу осознала где находится. — Выходите. Глаза у парня в свете солнца кажутся практически прозрачными, только и видно чёрные зрачки размером с головку грифеля карандаша. Рико хотелось поблагодарить за такую неожиданную галантность, но она себя остановила. Шион каждый раз практически убивал её взглядом и строил такие гримасы отвращения, что ими впору детей пугать. Покидая салон, она не оборачивается и сразу движется ко входу. Подниматься вместе она не собиралась, лучше подождать его внизу, мирно почитывая журналы с бессмысленными статьями и красивыми девушками на каждой странице. ххх Рабочий день у Мафую не задался с самого начала. Он опоздал на поезд, а потом случайно потерял папку с возможными кандидатками для проведения фотосессии с каким-то популярным певцом, но на этом проблемы не заканчивались, и перед самым подходом к офису ему пришлось выслушивать долгую речь начальника, в основном состоявшую из крика, о том, что если он не приведёт к ним нужный типаж, то можно спокойно собирать вещи и искать новое место работы. Этого Мафую хотел в последнюю очередь. Ведь ему так грезилось стать тем самым парнем, который является обязательной станцией в пути любой длинноногой барышни для получения контракта мечта. Ну и бонус к такому неплохому положению вещей была творческая свобода и никакого сидения в офисе. — Разве это не может подождать? Съемка завтра, а к этому времени я уже подниму нужные данные. — А костюмы и нужные образы готовятся по щелчку пальцев? Клянусь, если через полчаса я не увижу толпу девушек для кастинга, то готовь заявление на увольнение по собственному желанию. На том конце ему продолжают вещать о том, что ждёт Мафую в случаи невыполнения поставленных условий, пока он бежит через весь холл за ключами от своего кабинета. Одно неловкое движение и парень запинается о собственную ногу, падая плашмя на холодную плитку. Телефон отлетает в сторону, нос неприятно защипало и от подступающей паники тело окончательно перестало его слушаться. Наверное, он так и пролежал весь день на чёрно-белом полу в шашечку, если бы не чьи-та руки, пытающиеся помочь ему встать. — Вы как? Сильно ушиблись? Мафую поднимает лицо, пытаясь собраться снова воедино и поблагодарить за помощь незнакомку, и замирает от неожиданности. Перед ним на коленях сидит именно то, что они так долго искали. Мафую изумленно моргает, пытаясь рассеять наваждение. Ну не могло ему так повести. Сегодня определённо его самый удачный день за последнее время.