***
*** Класс встретил его гробовой тишиной. — Господин ди Рейзел, вижу Вы решили всё-таки прийти на контрольную по экономике… — задумчиво сказал Александр Жулье. — Как видите… — улыбнулся брюнет. — Берите задание и пишите . Следующие сорок пять минут, прошли в тишине. По окончании первой половины пары все студенты сдали свои задания. — Вы свободны. Может быть, я проверю некоторые из ваших работ за перемену. Эмили было как-то слишком не спокойно на душе после того сна. «Подумать только, тебе снился Кровавый император!» — думала про себя девушка, вспоминая сон двухдневной давности. Она понимала, что в этом не было ничего такого, но он не был в её сне воплощением зла. И что это было за странное место? Эмили не думала, что её фантазия была на такое способна — обычно ей снились какие-то лифты и коридоры. — Эмили, здравствуй! — радостно поприветствовал девушку Кадис. — Эй, что такое? — спросил он, заметив её растерянность. — А? Привет, Кадис. Всё в порядке, просто не выспалась, — соврала она. — Ааа… Ну, не буду мешать… Спи, пока есть минутка… — странным и слишком подозрительным (заботливым) тоном произнёс он. — Ага, — простонала Эмили. Он чувствовал себя каким-то потерянным, потому погрузился в себя, размышляя о своих действиях и чувствах. Он слишком сильно задумался, казалось, что даже если небеса разверзнутся, то он не вернётся в реальность. — Кадис! Да Кадис, очнись же! — прокричал знакомый голос над ухом. «Кадис? Кто это? А точно…» — с ним иногда такое случалось: он забывал про ту роль, что он играет. — Эмили, не кричи, пожалуйста. — Ты минут пять не отзываешься! — Господин ди Рейзел, раз уж Вы снова с нами, то потрудитесь объяснить мне, что значит ваш ответ в задаче, цитирую: «Казнил бы министра финансов». Мне очень интересно послушать, что это значит. — То и значит. В задаче описана сложная экономическая ситуация… Кто виноват? Правильно, тот, кто отвечает за экономику — министр финансов! — А почему Вы не написали ничего про реформы? — Потому что нужно было убрать вороватого министра, а как иначе объяснить вложенные деньги, которые не окупились? Он попросту воровал… Нужно убирать проблему на корню. А реформы… ну вложил бы я ещё деньги на проведение этих реформ, он бы снова украл… — Его можно было уволить… — продолжал спор Александр. — Другим нужно преподать урок, что будет за казнокрадство. Люди плохо понимают по-хорошему, зато язык силы они знают превосходно. — Да Вы тиран, господин ди Рейзел, — сделал вывод учитель. — Вы даже… — фразу он так и не продолжил — расхохотался. Никто ничего не понял, кроме Тода, который слегка улыбнулся, но, боже, сколько удовлетворения было в этой улыбке и сколько подлости и превосходства было во взгляде этих устрашающий, словно выжигающих своим зелёным пламенем глаз. После экономики они пошли на физику. — Добрый день, класс, — поздоровалась Виолетта Ню. — Добрый, сенсей, — слишком радостно ответил Кадис. На физике он понял одну очень важную вещь: ему вдруг стало очень, очень плохо. Голова гудела, как ненормальная, что уже не естественно для носителя кода; ему казалось, что он слышал какие-то странные голоса, и каждый голос твердил что-то своё. Виолетта весь урок поглядывала в его сторону, должно быть заметила, что с ним что-то не так. И вот из его носа прямо на руку упала красная капля крови. Уже казалось, что ему просто кто-то буквально бьёт молотком в виски. Он резко подорвался и быстро вышел из класса, не слыша слов Ню: — Куда Вы, господин ди Рейзел?! Женщина выбежала за ним. Экс-император шёл быстро по коридору и набирал кого-то на телефоне. — Джеремия, ты сейчас в Токио? Немедленно езжай к Валентайну! — Лелуш, что случилось? — шёпотом спросила Виолетта. — А разве не видно? Мне хреново, — весь его нос уже был в крови. — Я вчера подключался к Коллективному бессознательному, эдакому богу, симбиозу всех сознаний людей, в общем не важно, тебе это ничего не скажет, я провёл в таком состоянии больше суток. Очевидно, что я не до конца отключился от этого потока сознаний, — брюнет вновь поморщился от головной боли. — Где же такси? — прошипел он, листая что-то в телефоне. — А как тебе Готтвальд-то поможет? — Виолетта, включай мозги. У Джеремии есть антигиасс, за счёт него он сможет меня до конца отключить от Коллективного бессознательного. Ну наконец-то! — воскликнул он, найдя что-то в телефоне. — Я пошёл… — мысленно он сделал установку более не проводить в мире Си, а конкретно — не подключаться к потоку сознаний, дольше пары часов. А ещё он не понимал, почему голова разболелась не сразу, он знал далеко не всё, что связано с миром Си, а возможность рыться в памяти людей была просто случайной находкой.***
*** Он ехал в такси уже где-то час. — А почему у вас нос в крови? Подрались что ли? — спросил таксист. — Едь быстрее, — а что ему говорить? Что он восставший из мёртвых император, который решил порыться в сознаниях людей, и теперь ему из-за этого хреново? — Мы и так едем на максимальной допустимой скорости, — нервно ответил водитель. — Да́йсуке О́но, если хочешь жить, то едь быстрее, — глаза брюнета под очками сверкнули красным. — Откуда вы знаете меня?! — Я много чего знаю и много чего могу, так что не зли меня и делай, что говорю, — на самом деле, в приложении было просто написано, как зовут водителя, но это уже не важно… «А как пафосно звучало», — хмыкнул про себя брюнет. Ещё минут десять-пятнадцать, и они заезжают во двор поместье Валентайна, где уже стоит Джеремия. Готтвальд быстро подбегает к машине, сует купюру большого номинала водителю и хватает парня в странных чёрных очках и затаскивает того. «Что здесь делает этот пёс кровавого ублюдка?!» — Дайсуке, как и любой нормальный японец яро ненавидел Джеремию, к слову именно в Японии, как нигде, хорошо прочувствовались все ужасы диктатуры Кровавого императора. Видит Бог, он не хотел даже видеть Готтвальда, но таксист не хотел брать такие большие деньги — это же фактически не честно. Да, Оно был не в ладах со своей совестью.***
*** — Потерпите, сейчас всё закончится, — обеспокоенно проговорил Джеремия, укладывая своего господина да диван в гостиной. Готтвальд снял его очки и посмотрел в глаза бывшего императора: они не были привычного цвета аметиста и даже не горели проклятой силой, золото заволокло радужку и белок — признак того, что сознание ещё частично находится в мире Си и связано с Коллективным бессознательным. Бывший первый рыцарь активировал антигиасс, механизм, что был когда-то изобретён Культом гиас — секретной организаций, изучавшей мир Си, все проявления этой проклятой силы и способы противостоять ей. Контроль сознания был не единственным вариантом силы: люди могли читать мысли, останавливать внутренние часы человека, стирать память, заставлять любить… Мгновение — и путы, что связывали сознание Лелуша ви Британии с симбиозом всех сознаний, разорвались. Боль в голове пропала. — Вы совсем себя не бережёте… — Спасибо, — это всё, на что хватило бессмертного до того, как тот провалился в сон от перегруза сознания. Джеремия выдохнул и развернулся, в дверном проёме стоял шокированный японец. Сказать, что Дайсуке Оно был в шоке — ничего не сказать: он только что ехал с Кровавым императором, кошмаром всего мира, Лелушем ви Британией, тварью, которую ненавидел каждый уважающий себя человек. ОН был жив всё это время. Водитель начал медленно отступать, а Джеремия сделал лишь шаг вперёд и погнался за уже убегающим таксистом. Исход был и так известен: что может противопоставить обычный гражданин человеку с военной подготовкой и модифицированным телом? НИЧЕГО.***
*** В этот понедельник произошло восьмое чудо света: Эмили впервые заговорила с Тодом не для того, чтобы покидаться колкостями, в лесу явно что-то сдохло… — Как думаешь, что с Кадисом? — спросила девушка. Тод смотрел на неё глазами с пять копеек, но всё же ответил: — Не знаю. А чего ты у меня спрашиваешь, ты же с ним дружишь. — Я видела, как вы общались. Элайджа, что с тобой случилось? — поинтересовалась Рузенкрейц. — В смысле? — не понял зеленоглазый. — Ты не пытаешься ссориться, не трогаешь меня, с Кадисом общаешься… Что с тобой случилось? — Я… просто кое-что понял… — задумчиво ответил брюнет. — Ты, да и все остальные имеете право на то, чтобы ненавидеть ЕГО… Просто я подумал, что бы делал я, если бы моя семья… — увидев грустное лицо девушки, он запнулся. — Ну не будем о плохом. Ничего он не понял. Просто буря в его душе утихла, утихли боль, ненависть и обида. Он всегда знал, кто и на что имеет право. Всё сказанное было лишь отговоркой, возможно, даже для самого себя. Повисла неловкая тишина, но Эмили решила сказать то, о чём она, возможно, в будущем будет жалеть ещё ой как много раз: — Знаешь, я стала ловить себя на том, что перестаю ненавидеть ЕГО… Боже, зачем я это говорю? — Ненависть имеет свойство со временем проходить… — Я имела в виду, что перестала ненавидеть ЕГО чуть-чуть меньше, вернее, я поняла его. Я даже не знаю, что должно произойти, чтобы я перестала ненавидеть. — Да, тут ты права — ад скорее замёрзнет… — Я видела, как у Кадиса из носа кровь пошла и как он держался за голову… — задумчиво произнесла русоволосая. — Может с давлением что-то? — да она определённо волновалась за него. — Думаю, Кадис завтра будет в школе, вот у него и спросишь. — Ага… Тод лишь помотал головой: знала бы она, за кого волнуется… Всё это уже напоминает какой-то цирк, хотя и он сам пребывал в заблуждении какое-то время, правда запах наталкивал на определённые размышления, но поведение, манера речи, даже походка — всё было не тем. И почему отец сразу не сказал?***
*** Проснулся он хуже, чем с похмелья. Нет, голова не болела, но зато всё казалось каким-то слишком красочным, расплывчатым, хотелось пить и… и у него занемела правая рука — она свисала с дивана в неудобном положении, и её кто-то слишком крепко обнимал, попутно используя её как подушку, на которую можно облокотиться. Короче, не приятное такое пробуждение… Он хотел что-то сказать, но из горла вырвался лишь стон, полный боли, даже мучений. — Господин! — воскликнул знакомый голос откуда-то справа, снизу, если быть точнее. — Элайджа… Так вот из-за кого я руки не чувствую, — флегматично отметил ви Британия. — Простите, — смутился парень. — Да ничего. Экс-император осмотрел комнату: в двух креслах сидели Алестеир и Джеремия, на полу возле дивана сидел Элайджа, в дверном проёме стоял Валентайн. — Замечательно! Не дом, а проходной двор какой-то! — возмутился только что вошедший в поместье герцог ди Рейзел. — Ой-ой, жлоб всея мира пришёл, — как-то гаденько сказал Тод-старший, учитывая то, что Валентайн был министром финансов когда-то, называть его жлобом было… забавно. Да, Алестеир и Валентайн часто, ну не ругались, а… ну как бы это объяснить? Точно, собачились. Собачились они всегда не серьёзно, так что всем было всё равно на это. Лишь поначалу это был настоящий конфликт, а потом просто стало привычкой. — Ради бога, заткнитесь, — простонал лежащий на диване кошмар этого мира. — Что же вы все такие неуравновешенные? Все замолкли. Джеремия подошёл к своему господину со стаканом воды и подал тот. Воды словно и не было в стакане. Готтвальд уже хотел было начать читать нотации, но решил, что это бесполезно. Вскоре ви Британия встал с дивана и пошёл в сторону кухни. Послышались звуки звона посуды, открывающихся ящиков и холодильника. Вскоре он вновь вернулся в гостиную с полными руками сладостей, рот уже был напичкан чем-то. — Фто? — спросил он изумлённо и захрустел, начал жевать. — Я заефаю штресс, — да говорить с набитым ртом — не лучшая идея. Хотя, скорее всего, это было позволительно и лишь дополняло домашний образ: растрёпанные волосы, расстёгнутая на три пуговицы помятая рубашка, какой-то немного уставший и потерянный вид. Брюнет сел обратно на диван и переключил телевизор с новостей на мультфильмы, ну, а кто не любит мультики? И тут до него дошло, что что-то было не так: кто-то мычал. Экс-император повернул голову в сторону звука, налево, и заметил привязанного к стулу японца с кляпом во рту. — А это ещё кто? — недовольно спросил брюнет. — Таксист. А что, Вы не помните? — поинтересовался Готтвальд. — Я, по-твоему, должен всех смертных запоминать что ли? — начал раздражаться бывший правитель, взяв в руки яблоко и подходя к пленнику. — Ну и какими судьбами? — вновь спросил он, снимая с японца кляп. В ответ пошли оскорбления, из-за которых ви Британия поморщился. — Ты чего такой злой? Голодный что ли… — Кровавый император покосился на яблоко. — Ну так это можно исправить! Съешь яблочко, — и с силой запихнул фрукт в рот Дайсуке Оно. — Может, добрее станешь и уважению поучишься, — как-то слишком отстранённо продолжил он. — Вы уже решили: быть или не быть? — спросил Валентайн. Экс-император подошёл к противоположному концу комнаты и взглянул в окно. — Не быть. Я не хочу вмешиваться. Если этому новому миру суждено разрушиться, то да будет так… — ему уже надоело чувствовать себя Гамлетом. — А Вы не думали, что Вам суждено его спасти? — поинтересовался Алестеир. — Я мог бы и не воскреснуть… Что бы тогда делал мир? Я дал людям возможность начать всё заново, они отвергают мой подарок. Какой смысл метать бисер перед свиньями? Они хотят войны… что ж, они её получат, — мрачно закончил брюнет. — Кстати, как там наши друзья-служители закона? — Как и обещал господин Реикокун, эти «уборщики» всё почистили: нет ни бумаг, ни записей с камер наблюдений, утечку информации удалось пресечь до того, как она попала на верха. Честно говоря, это чудо, что правительство ещё не прознало! — удивился Элайджа. — Должно быть, майор хотел стать героем и прославиться, наказать меня без вмешательства властей… Идиот, — заключил бессмертный. — А что капитан и сержант? — После того как сэр Джеремия использовал антигиасс, — Джеремия ныне не носил титул рыцаря, но все м знаем, что не бывает бывших рыцарей, — а затем Вы повторно заставили их забыть обо всём, никаких подозрительных действий не обнаружено. — Иными словами всё замечательно… Что в академии? — Эмили волновалась за Вас, — осторожно сказал Тод-младший. — И она, кажется, поубавила свой гнев, и теперь не так сильно ненавидит ВАС, вернее она сказала, что поняла Вас, меня же она и вовсе простила… Губы Кровавого императора исказились в хищной улыбке, а глаза вспыхнули огнём гиасса. Это не укрылось ни от одного из присутствующих. — Господин, может, стоит всё-таки спасти… — но договорить Валентайну было не суждено. — Я же сказал, нет! — прокричал ви Британия, глаза его вспыхнули огнём с новой силой, а лицо исказилось в злобе. От этого крика вздрогнули все присутствующие. — Я не буду её спасать и вам запрещаю. — Вы хотите власти? — спросил Валентайн. — Даже если и так? — кошмар этого мира подошёл к шахматной доске, стоявшей неподалёку, и взял фигурку белой королевы в руку. — Я больше не играю за чёрных, только за белых… — он поставил фигурку на место, а затем подошёл к пленнику. — Ладно, пора и с тобой разобраться… — таксист замычал, начал мотать головой и пытаться как-то вырваться из плена, в ответ на это Кровавый император схватил того одной рукой за шею и с силой сжал. — Тише, ты же не хочешь, чтобы было больно? — второй рукой он крепко сжал пленника за подбородок, приподнял голову, заставляя того смотреть прямо в алые глаза. — Ты забудешь все события сегодняшнего дня: что произошли и что произойдут, — один приказ, и сознание японца провалилось в пустоту. Джеремия уже собирался уходить из поместья, как в коридоре его окликнул ви Британия: — Джеремия, слышал, ты женишься на этой неделе… Надеюсь, я приглашён? Бывший Первый рыцарь вздохнул. — Господин, Вы всегда приглашены. — Замечательно! — радовался бывший император. — Только я Вас умоляю, не станьте причиной инфаркта у священника, да и у остальных гостей тоже… — Непременно! — расхохотался брюнет. — А кто в списке приглашённых? — Какие-то знакомые Ани, мои знакомые, Третий рыцарь Джино Вайнберг, Кодзуки Карен и… возможно Зеро… вместе с императрицей… ну и их охрана там будет… Былое веселье быстро исчезло с лица парня. — Что ж, это проблематично, если моя сестра и Зеро будут там… — Вы не хотите их видеть, — понял мужчина, — не хотите вновь чувствовать… — Если я вновь их увижу, я… — он судорожно вздохнул. — Я не хочу вновь чувствовать долг перед этим миром, не хочу становиться прежним — меня это всё так достало: спасать мир, чувствовать себя обязанным что-то делать. Я просто хочу новую, другую жизнь, где я никому не обязан, где могу делать, что хочу, но у меня её никогда не будет — Нанналли умрёт, и я вновь стану императором… Он боялся, что осталась ещё в этом мире та ниточка, что была способна вернуть его в прошлое состояние, он устал от всех этих обязательств, в понятие «нова — Так не дайте ей погибнуть! — воскликнул Джеремия. — Но я не хочу этого! Должно быть, Валентайн прав: я просто хочу власти… Я не хочу иметь ничего общего со своим прошлым, но оно вновь и вновь врывается в мою жизнь, мешая мне жить! Хотя знаешь что? Если вы все так сильно хотите спасти мою сестру, то спасайте, но я помогать не буду, потому что больше не люблю её. — И как так вышло, что Вы больше не любите свою сестру? — После того как я умер, я находился в мире Си, моё сознание мучали различными моральными пытками вроде предательства и смерти близких. Поначалу было больно, но потом я привык, и мне стало всё равно… Сознание в мире Си мучают не только как наказание, таким образом Коллективное бессознательное обезличивает умершего, уничтожая все его «страсти», чтобы потом без проблем подхватить того в свой нескончаемый поток сознаний, я видел это… — Но Вы очнулись… — Да, я очнулся… Из-за кода я бы не смог раствориться, пребывал бы в этом аду вечно. Я очнулся не сам: гроб был капсулой с высоким давлением, и её кто-то открыл. Интересно, Сузаку и Нанналли сами догадались сделать такой гроб или им подсказала эта пицеедка? — Я. Я попросил изготовителей Вашего гроба — понял, что Вы станете бессмертным. Согласитесь, было бы неприятно, если бы Вы проснулись прямо посреди своих похорон, ну, а далее, если бы Вы вновь понадобились этому миру, я бы Вас разбудил, — ответил Готтвальд, глядя на лицо шокированного сюзерена, которое вскоре вновь обрело спокойствие. — Вы знаете, кто вас пробудил? — А вот это и вправду хороший вопрос… Дело в том, что когда я рылся вчера в сознаниях людей, то нашёл ответ… Меня освободили неспециально, случайно задев «замок» на гробу, ей богу могли бы постараться и запечатать меня получше, аж обидно… — слегка отошёл от темы ви Британия. — Так вот, ты не поверишь, кто именно случайно меня освободил! — И кто же?***
*** Сам факт того, что гробница императора Британии находилась в Японии, было весьма сложно объяснить. Но Нанналли ви Британия мотивировала это тем, что именно в Токио её брат правил, там умер, а значит и должен там быть похоронен. В действительности же, на этом настоял Джеремия Готтвальд — Токио, не смотря на весь абсурд (именно в Японии как нигде знали Кровавого императора), был тем местом, где в случае чего можно было бы легко затеряться. Однако об этом никто из посторонних не знал, даже сама императрица, которой Джеремия сказал какую-то другую отмазку. — Так дети, не орём, не бегаем, гроб не трогаем! — обращался к классу Бенджийро Сато. Ему было очень трудно получить доступ в гробницу Лелуша ви Британии (гробница не зоопарк), но всё же то, что он учитель одной из самых престижных академий мира, помогло получить допуск. Эмили и сама не знала, зачем согласилась поехать, ах да, её заставил классный руководитель… Она рассматривала вход в гробницу: массивные дубовые двери и горельеф над входом в усыпальницу, изображавший нападающего орла в анфас. На птице словно была броня, одной лапой он держал клинок, а вторую выставил для захвата, клюв исказился в крике, а глаза выглядели устрашающе. Девушка вздрогнула, и процитировала про себя строки из бессмертного произведения: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Класс зашёл в светлый зал круглой формы, куполообразный потолок подпирался колоннами, посередине в углублении, на небольшой возвышенности этого самого углубления стоял бело-золотой гроб с тем самым человеком, что не так давно подчинил своей диктатуре весь мир. Они спустились к гробу по белым мраморным ступенькам, был слышен каждый шаг. Создалась какая-то мрачная атмосфера, каждый боялся лишний раз сделать вдох, лишь бы не нарушать тишины, будто боялся разбудить того, кто сейчас находился в вечном сне. Классный руководитель стал возле гроба и подозвал студентов, что-то им тихо рассказывая, Эмили же отделилась, рассматривая внутренне убранство усыпальницы: между колоннами находились мраморные статуи греческих богов, потолок был расписан какими-то фресками с сюжетами из Библии, маленькие круглые окна под потолком пропускали лучи зимнего солнца. Сколько она так смотрела и сколько Бенджийро Сато что-то так упоенно рассказывал, Эмили не знала — время словно остановилось. — Так, а теперь к архитектуре! — воскликнул учитель и все мигом отошли от гроба к статуям. Эмили решилась наконец подойти к месту, где лежал мёртвый император. Она просто смотрела на него, лежащего в белом костюме, с безмятежным выражением лица. «Красивый, — пролетело у девушки в голове, после чего она смутилась от своей мысли. — А так и не скажешь, что ты — тиран, ты не похож на тирана» Она слишком близко подошла к гробу и случайно надавила на какой-то выступ на постаменте коленом. Выступ куда-то отъехал, и Эмили была готова поклясться, что услышала какой-то щелчок и шум со стороны гроба. «Твою… Что это было? Так, если что, скажу, что всё так и было», — девушка была благодарна за то, что её научили сохранять невозмутимость в самых различных ситуациях. Вскоре класс ушёл, и никто не заметил, что дьявол больше не заперт. Яркая кровавая луна появилась на небе, осветив гроб через маленькое окно, и Лелуш ви Британия открыл свои глаза… До Рождества оставалось три дня…